В 1931 г. началась демократическая революция в Испании, завершившаяся свержением монархии. В стране развернулась ожесточенная политическая борьба, в ходе которой возникло множество политических партий различной направленности, от правоэкстремистских до леворадикальных. Еще до начала революции в парижской эмиграции под влиянием французских поклонников Троцкого возникли первые небольшие группы испанских троцкистов. Наиболее значительные из них возглавляли Анри Лакруа (Франсиско Гарсиа Лавид) и Хулиан Горкин (Хулиан Гомес). В феврале 1930 г. в Льеже (Бельгия) они провели конференцию эмигрантов, на которой образовали пропагандистскую комиссию, ставшую вскоре издавать журнал «Контра ла корьенте» («Против течения»).
Группа испанских троцкистов была слабой до тех пор, пока ее не поддержал известный коммунистический деятель Андрес Нин, имевший за спиной немалый опыт политической борьбы. Еще во время алма-атинской ссылки Троцкого сочувствовавший левой оппозиции Нин через посредников обменялся с Троцким несколькими письмами, в которых выразил полную с ним солидарность и рассказал Троцкому о событиях в Москве и о настроениях в руководстве Коминтерна. В том же 1928 г. во время VI конгресса Коминтерна Нин открыто выступил в поддержку Троцкого, был исключен из партии, а в 1930 г. депортирован из СССР.
Троцкий анализировал ход событий в Испании в многочисленных статьях, начиная отсчет от времени свержения монархии в 1931 г. Он предрекал, что цепь капитализма грозит разорваться в именно в Испании — слабейшем звене . Впрочем, ранее он предрекал революции в других «слабейших звеньях» — в Германии, Франции, Англии. Так что к предсказаниям Троцкого о революциях следовало относиться спокойно и осторожно. По крайней мере одна статья была посвящена оппортунистической опасности, угрожавшей испанской революции. Кроме того, Троцкий опубликовал в майско-июньском номере «Бюллетеня оппозиции» очередное секретное письмо в ЦК ВКП(б), посланное туда в конце апреля и оставшееся безответным. В этом письме, которое изначально рассматривалось автором как пропагандистский документ, содержался призыв к проведению в Испании объединительного съезда коммунистов, включая тех, кто шел за «левой оппозицией». Иными словами, Троцкий пытался договориться со Сталиным о том, чтобы по крайней мере на испанской земле левым оппозиционерам разрешили работать вместе с коммунистами в рамках единой партии. «Ответственность за раскол явится в данном случае грандиозной исторической ответственностью», — угрожал Троцкий, намекая на очередное поражение революции в очередной европейской стране. Сталину, разумеется, важнее было ослабить Троцкого, пусть даже ценою поражения революции в Испании.
В письме Троцкого упоминалось имя Нина, которого в СССР считали «контрреволюционером», а испанские правые — коммунистом (за что некоторое время продержали его в тюрьме). Именно на Нина Троцкий рассчитывал как на своего надежного представителя на Пиренейском полуострове. Возвратившись в родную Каталонию, Нин действительно возобновил переписку с Троцким, но очень скоро вышел из-под его контроля. Без согласия Троцкого (он только проинформировал его о своих действиях) Нин установил связь с Каталонской коммунистической федерацией, руководимой Хоакином Маурином, считая именно эту организацию базой будущей подлинной компартии и в Каталонии, и в Испании в целом. Федерация незадолго перед этим была изгнана со скандалом из официальной испанской компартии за отказ осудить Троцкого и троцкизм и стала одной из многочисленных разрозненных групп испанских троцкистов — крайне малочисленных, разобщенных, а подчас враждебных друг другу.
Троцкий был недоволен тем, что Нин стал членом руководства этой федерации. Он считал, что Маурин и его группа крайне ненадежны, занимаются в основном разговорами, а не практическими делами. Уже в феврале 1932 г. Троцкий писал в Испанию, что «между испанскими товарищами и большинством Интернациональной левой оппозиции накапливаются недоразумения». Нин не внял предупреждению, и критические высказывания Троцкого, а затем и обвинения начали нагнетаться.
В мае 1931 г. возвратившиеся на родину испанские сторонники Троцкого вместе с Нином объявили о начале издания журнала «Комунизмо», который выходил в северном городе Овьедо. Через месяц было провозглашено создание Коммунистической оппозиции Испании, которая образовала свой Исполнительный комитет во главе с Анри Лакруа. Хотя испанцы вроде бы предприняли именно те действия, на которых настаивал Троцкий, отношения между ним и испанской группой стали напряженными. Троцкий и Нин, все более игравший роль реального руководителя испанских оппозиционеров-коммунистов, расходились в оценке внутрииспанской и международной ситуации. Нин полагал, что рекомендации, которые содержались в письмах Троцкого (а в период между 13 марта 1931 г. и 20 сентября 1932 г. Троцкий написал Нину 23 письма), носили абстрактный характер, исходили из схематичных понятий «ленинизма», «сталинизма», «анархизма» и не учитывали исторических, социальных и культурных особенностей Испании.
Такой подход Троцкого все более отчуждал испанцев, тяготевших к собственным оценкам и искренне считавших, что в испанских делах они разбираются лучше Троцкого. Троцкий попытался поправить положение, послав в Испанию своих эмиссаров — Раймона Молинье и Пьера Франка. Они многое наобещали испанцам, особенно касательно финансовой помощи испанской группе, однако своих обещаний не сдержали. 7 ноября 1931 г. Нин, едва сдерживая негодование, писал Троцкому, что Молинье вел себя с «неоправданной безответственностью». Так что визит Молинье и Франка не улучшил ситуации. В организации Нина, столкнувшейся с финансовыми и организационными сложностями, начались разногласия, возникли взаимные претензии и недовольство. Временами полемика с Троцким сглаживалась, временами — острые споры возникали вновь. В конце концов дело дошло до открытого разрыва, но случилось это чуть позже, в 1935 г., когда в Испании была образована Рабочая партия марксистского объединения (ПОУМ).
Из малых стран Европы наиболее значительная группа коммунистов-оппозиционеров была образована в Бельгии. Здесь еще в марте 1928 г. произошел раскол компартии, в результате которого появилась Группа оппозиции в Коммунистической партии (хотя участники группы на момент ее рождения в компартии уже не состояли, так как были из компартии Бельгии исключены). Группу возглавил Эдуард (Вар) ван Оверстратен. Первоначально к ней примкнула небольшая группа — Федерация Шарлеруа — созданная в шахтерском городке Шарлеруа Леоном Лезуалем. Но в декабре 1930 г. между группами Оверстратена и Лезуаля произошел раскол. Оверстратен и его сторонники убедили Троцкого в том, что у них в «пролетарской среде» Бельгии более серьезные связи, и Троцкий, несмотря на свою общую принципиальную позицию, согласно которой группы его сторонников являлись лишь «фракциями» национальных компартий, дал согласие на провозглашение в Бельгии самостоятельной партии своих приверженцев.
Результаты парламентских выборов 1929 г., в которых бельгийские оппозиционеры участвовали как самостоятельная политическая сила, принесли разочарование. Даже в рабочих округах они не получили ни одного мандата, и Троцкий пришел к выводу, что он допустил ошибку, согласившись, «вследствие ошибочной информации, которая была ему предоставлена, признать бельгийскую ситуацию «исключительной». Группа Оверстратена существовала еще какое-то время под названием Лига коммунистов-интернационалистов, но вскоре перестала подавать признаки жизни.
Небольшие группы приверженцев Троцкого возникли в конце 20-х — начале 30-х гг. и в других европейских странах: в Австрии, Чехословакии, Болгарии. Болгарская группа первое время была особенно активной, и Троцкий регулярно переписывался с ее руководителями Стефаном Мановым и Димитром Гачевым. Но никакой значительной силы эти мелкие группы троцкистов не представляли ни тогда, ни в будущем.
6. Троцкизм в Америке
Организация сторонников Троцкого в Соединенных Штатах по времени возникновения была первой и образовалась еше тогда, когда Троцкий находился в ссылке в Алма-Ате. До этого в США не было не только организации, но даже группы сторонников Троцкого. Единственным американцем, который, не разделяя политических взглядов Троцкого, был ему близок, стал биограф Троцкого журналист Макс Истмен. Истмен многократно выступал в печати в поддержку своего персонажа, а затем и оппозиции. Он, однако, предусмотрительно воздерживался от оценки взглядов оппозиционеров по существу. Биограф Истмена Уильям О’Нейл прав, полагая, что тот «никогда не присоединялся к движению Троцкого. Макс был одиноким волком и не мог бегать в стае, независимо от того, большой или малой эта стая была».
Вернувшись в США после участия в VI конгрессе Коминтерна, американский коммунист Джеймс Кэннон вместе со своими ближайшими приверженцами Максом Шахтманом и Мартином Аберном выступили с поддержкой Троцкого и левой оппозиции. За это в октябре 1928 г. все трое предстали перед судом ЦК американской компартии и после бурных дебатов были из нее исключены. Тотчас после этого они приступили к формированию оппозиционной коммунистической организации, которая и явилась первой троцкистской организацией в мире. В ноябре 1928 г. американские троцкисты смогли наладить издание газеты «Ми-литант», выход которой приветствовал Троцкий, с тех пор внимательно за нею следивший. Средства на издание этой малотиражной газеты удалось собрать с большим трудом, причем группа Кэннона получила неожиданную финансовую помощь от людей, которые идеологически не были с ней связаны, но испытывали дружеские чувства к Троцкому. 200 долларов поступили от Истмена (это было второе его пожертвование), небольшую сумму пожертвовала врач Антуанетта Конникова, проживавшая в Бостоне, — русская эмигрантка, старая знакомая Троцкого по европейской эмиграции начала века, состоявшая некоторое время членом компартии США, но из нее исключенная.
В мае 1929 г. американские троцкисты созвали в Чикаго национальную конференцию, провозгласившую создание организации под длинным названием: Коммунистическая лига Америки (КЛА), Левая оппозиция коммунистической партии, которая охватила США и Канаду. Был избран Национальный комитет Лиги. В него вошли Кэннон, Спектор, Аберн, Шахтман, Арне Свабек, Карл Скокглунд и Альберт Глоцер. «Так, — заключает свой рассказ об этой истории Глоцер, — из назначения Кэннона в состав малозначимой программной комиссии во время его нежеланной поездки на Шестой конгресс выросло нечто совершенно неожиданное: появление в США и Канаде троцкистского движения, которому было суждено стать наиболее крупным и важным из всех организаций, поддерживавших Троцкого… Для Троцкого это стало весьма знаменательным событием, поскольку оно дало новую жизнь небольшому, изолированному, но боевому международному движению».
Кэннон с явным увлечением, но без должных к тому оснований позже утверждал: «Мы покинули конференцию с твердой уверенностью, что все будущее развитие коммунистического движения в Америке, находившегося в состоянии регресса, вплоть до того времени, когда пролетариат возьмет власть и начнет организацию социалистического общества, будет видеть свои истоки в этой первой национальной конференции». Подобные иллюзии разделялись и поощрялись самим Троцким, который писал, что американской оппозиции предстоит работа «всемирно-исторического значения», ибо в конечном счете «все вопросы нашей планеты будут решаться на почве Америки». При этом Троцкий отдавал себе отчет в том, что Америка «может быть потрясена в последнюю очередь». Однако он не исключал такого внезапного поворота событий, при котором социальный кризис в этой стране может наступить раньше, чем в европейских государствах. В чем-то он оказался прав: всемирный кризис, разразившийся в конце 1929 г., первым потряс именно США.
В начале своего существования американская организация сторонников Троцкого во всем придерживалась его взглядов. Кэннон выступил с рядом заявлений против тех, кто утверждал, что пора прекратить поддержку СССР, где рабочий класс подвергается эксплуатации жестче, чем в капиталистическом мире. Несмотря на то что власть в СССР находится в руках консервативной бюрократической касты, заявляли Кэннон и его сторонники, «мы стоим на позиции поддержки Советского Союза, а не переворота в нем, но стремимся реформировать его при помощи партии и Коминтерна». Руководители КЛА полностью разделяли и другие установки Троцкого: не организовывать параллельные профсоюзы, а продолжать работу в реформистских организациях, провозглашать верность компартиям и Коминтерну, а значит — не создавать независимых компартий и не призывать к формированию нового Интернационала (что в тот период укладывалось в концепцию Троцкого).
Однако безоговорочная поддержка Троцкого продолжалась недолго. Вскоре в КЛА наступили «собачьи дни», выражавшиеся в том, что изначально имевшиеся средства были исчерпаны и начался отлив членов из организации, прежде всего интеллигенции и студентов. Наметившийся в начале 30-х гг. ультралевый «поворот» Сталина тоже оказал влияние на американских коммунистов, особенно коммунистическую молодежь, на которую уповал Троцкий. С другой стороны, в 1933 г. США начали выходить из кризиса, что в свою очередь повлияло на настроения членов КЛА. Посетивший Принкипо осенью 1931 г. Глоцер рассказывал Троцкому, что Лига насчитывала теперь всего лишь 200 членов, из которых регулярно уплачивали членские взносы 165 человек, а любимая Троцким газета перестала выходить еженедельно и распространяется примерно в 3 тысячах экземпляров. Для такой громадной и динамичной страны, как США, это были весьма неутешительные, по мнению Троцкого, если не сказать катастрофические, данные.
Между тем в начале 30-х гг. в США возникла вторая, конкурировавшая с КЛА группа, объявившая себя «троцкистской». Она называлась Коммунистической лигой борьбы. Во главе нее стоял Альберт Вейсборд, получивший хорошее университетское образование (он окончил Гарвардский университет) и занявшийся организацией труда рабочих-текстильщиков. Некоторое время он был членом компартии, но в 1929 г. был из нее исключен за открытую поддержку Троцкого и левой оппозиции в СССР. Вейсборд не вступил в КЛА, а образовал свою собственную группу и решил убедить Троцкого, что настоящими троцкистами являются именно его последователи.
Осенью 1930 г. между Вейсбордом и Троцким произошел первый обмен письмами. В ответ на обращение Вейсборда, обвинившего КЛА во всех смертных грехах, Троцкий послал ему копию своего письма этой организации, а в комментариях высказывал мысль, что обвинения носят односторонний, искусственный и даже преувеличенный характер. Троцкий не забыл упомянуть и о том, что сторонники Вейсборда немногочисленны (не подозревая, что столь же малочисленны и члены конкурирующей с ним партии, пользовавшейся покровительством Троцкого).