Жан встал из-за стола и стал приглашать всех девушек задуть свечки, в первых рядах уже стояли Марина с Айгуль, перешептываясь друг с другом. Гуля кидала быстрые взгляды на Дениса, освещенная пламенем свечей, зловеще улыбалась, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Лица обоих сирен приобрели заговорщицкий и надменный вид, свойственный уверенным в себе женщинам, точно знающим себе цену.
Вскоре Жану удалось набрать около десятка развеселившихся дам. Чередуя английский, французский и русский счет, Жан, поддерживаемый хором мужчин, начал обратный отсчет. Задуть свечи с первого раза не удалось, и на помощь старающимся девушкам бросилось несколько парней, Денис все норовил встать поближе к Марине, мощно задувая их ряд. Обе сирены разразились хохотом, растворившимся в общем гуле ликования. Жан удивленно поднял правую бровь и дал команду на включения света.
Торт очень быстро, буквально в несколько минут разделили на порции, оставшуюся часть, большую по размеру, увезли обратно, для ночной смены.
В комнате Павла Сергеевича было шумно, гул голосов начинал слышаться сразу при входе на этаж, усиливаясь по мере приближения, сливаясь в один непонятный бубнеж, перемешанный со взрывами хохота. Справедливости ради стоит отметить, что гудел весь этаж, служба безопасности смотрела на эти нарушения сквозь пальцы, предоставляя подготовленные заранее заготовки формальных ответов для особо сердобольных, которые всегда находились, требующие соблюдения режима и наказания виновных.
Анатольич и Жан, уговаривая уже вторую бутылку, разгоряченные, раскрасневшиеся, ожесточенно спорили в своей привычной манере, ярко жестикулируя и ерзая на месте. Если взглянуть на их спор со стороны, то может показаться, что вот-вот и начнется драка, но каждый раз, когда накал страстей достигает своего апогея, то один, то другой наполнит вновь рюмки, и огненная вода, обжигая горло, туманя голову хлестким ударом по нервам, заставляет спорщиков успокоиться, ощущая приятное тепло, поднимающееся снизу и заполнявшее грудь. Переведя дух, они начинали заново.
Павел Сергеевич и Алексей Евгеньевич удовлетворившись первой бутылкой, лениво рассматривали последнюю 3D-карту скважин, болтая в воздухе проекцию как ребенок играет кубиками.
- Нет, но ты вот скажи мне, Ваня, - распалялся Анатольич, - в чем смысл? Человек свободен по рождению или нет?
- Да, конечно, мы все рождаемся свободными, - отвечал ему Жан, втирая большим платком крупные капли пота на лысине.
- Вот, значит свободным. Тогда почему все и вся сразу же старается вогнать его в рамки, по сути заточить в клетку?
- Нет, нет, Анатольич, это другой, эм, другая свобода, понимаешь?
- Не понимаю, свобода и есть свобода, она одна.
- Да, но нет. Свобода скорее как права, эм, правила?
- Право, - поправил его Алексей Евгеньевич. - Жан пытается на пальцах пересказать размышления Руссо по поводу общественного договора, но ты, Анатольич, пытаешься мерить все идеалистическими, пожалуй даже, романтическими понятиями. Я охотно тебя понимаю, но большинство не поймет. Право уже давно заменило человечеству свободу.
- Да, спасибо, свобода есть Право.
- Ну, уж нет, Право это Право, оно дает освобождение от ограничений, но это не свобода, - возразил Анатольич,.
- Глубоко копаете, - сказал им Павел Сергеевич, - сколько бы вы ни спорили, каждый из вас окажется правым и неправым.
- Не согласен! - хором ответили ему Жан и Анатольич.
Анатольич подмигнул и налил еще по рюмочке.
В дверь постучали, все на мгновенье затихли, стараясь удостовериться, не показалось ли. Стук раздался повторно, более уверенно, чувствуя, что его заметили.
- Это еще кто? - буркнул Анатольич и начал убирать бутылки со стола вниз, остались только две полные рюмки, которые они с Жаном быстренько проглотили и сунули их под тарелку, накрывающую блюдо с остатками закусок. В этот раз огненная вода пошла не в то горло, и они, надувшись от сдерживаемого кашля, стали похожи на две огромные рыбины, с выпученными глазами. Алексей громко расхохотался, глядя на них, задев рукой модель, начавшую беспорядочно крутиться в воздухе.
Павел Сергеевич встал и разблокировал дверь, она пшикнула и отворилась.
- Ба! Так ведь это ж Борька! - выдохнул Анатольич.
Борис вошел в комнату и, чуть не споткнувшись, теряя ориентацию в новом освещении, поставил на стол бутылку коньяка.
- Наш брат, Большое Ухо, знает толк в огненной воде, - подмигнул Анатольич Жану.
- Мы тебя не хотели будить, - Павел Сергеевич освободил стул от вещей и пододвинул его к журнальному столику.
- Я недавно только проснулся. Как прошел сабантуй?
- Отлично! Наш Ваня так натренировал своих орлов! - Анатольич похлопал красного Жана по спине, но не рассчитал силу, едва не пригвоздив его лицом в стол.
- Ты это, не буянь, - погрозил ему Павел Сергеевич.
- Черт, что-то я совсем плохой стал, - Анатольич убрал свои руки на колени, - Ваня, я же не со зла, от душевного порыва.
- Я знаю, - улыбался Жан. - Вы русские с широкой душой, может по-доброму и хребет сломать.
- Глубокая мысль, - сказал Алексей, повертел в руках бутылку.
Павел Сергеевич достал пять пузатых рюмок, Алексей отточенным движением разлил коньяк.
- Так, Борька, раз пришел последний, то с тебя и тост, - Анатольич пододвинул к нему рюмку.
- Хорошо, тост так тост, - Борис задумался, - предлагаю выпить за... хм... давайте за любовь.
- Неожиданно, особенно от тебя, - Алексей повертел бокал в руках, наслаждаясь ароматом.
- Так что, пьем за женщин? - Жан приосанился, в глазах появился молодецкий блеск.
- Не совсем, - ответил ему Борис.
- Вот, я же чувствую подвох, - Алексей поднял указательный палец вверх.
- Верно. Предлагаю выпить за любовь в более широком понимании, за ту движущую силу, которая поддерживает жизнь, ради которой рождается новая жизнь и уходит в небытие другая.
- Хороший тост, как раз для нашего состояния, - сказал Павел Сергеевич, раздался звон хрустальных рюмок, и все выпили.
- То, что ты описал, Борис, - Жан внимательно смотрел на Бориса. - Это есть Бог, в его религиозном понимании.
- А есть иное понимание? - удивился Анатольич.
- В этот раз я с тобой не соглашусь, - ответил Жану Борис, - в религиозном понимании Бог есть, если можно так выразиться, главный инструмент управления.
- Поясни, - навострился Анатольич. - я тут на стороне Жана, в чем разница?
Все вопрошающе смотрели на Бориса, и, не смотря на то, что он не видел их взглядов, он чувствовал, от внимания или коньяка уши его раскраснелись.
- Описанное мною понимание Бога я отношу к понятию веры.
- Но вера не отделена от религии, или не так? - Алексей еще раз крутанул модель скважин, заставляя ее вращаться с бешенной скоростью.
Павел Сергеевич медленно пригубливал коньяк и украдкой улыбался, глядя на озадаченных Жана и Анатольича, готовых недавно разорвать друг друга в пылу около атеистических споров, а теперь сидевших с обескураженным видом, усиленно вращая затуманенными алкоголем мозгами.
- Пару сотен лет назад меня бы за такие мысли сожгли бы на костре, оно тогда, наверно, было и правильно, - Борис сделал небольшой глоток коньяка и закашлялся.
Жан поставил перед ним блюдо с закусками.
- Сожгли бы, да и сейчас могут, - ответил ему Алексей.
- Я всегда разделял понятия религии и веры, мы с вами не раз спорили об этом.
- Да, я помню что спорили, но не помню к чему в итоге пришли, - Жан чесал голову, морщины на лбу демонстрировали сильную задумчивость.
- Ни к чему не пришли, каждый остался при своем. Закончу мысль - когда верой начинают управлять люди для своей выгоды, она становится религией.
- Я пока не знаю, что тебе возразить, - ответил ему Жан, - мне надо все обдумать.
- Мысль не нова, - заметил Павел Сергеевич, - но звучит не так уж часто.
-Так это ересь чистой воды, верно, Жан? - воскликнул Анатольич.
- Да, святому престолу это не понравится, - Жан изобразил монаха капуцина и все рассмеялись.
- Ты настоящий гугенот, - Анатольич разлил остатки коньяка.
- А по-твоему наука это вера или религия? - спросил Бориса Алексей.
- Ты имеешь ввиду науку, как институт познания или науку как социальный институт?
- Выбери сам.
- Тут я могу навлечь на себя обвинения и с другой стороны, так называемым атеистическим миром, но я считаю, что наука, современная наука, уже давно стала настоящей религией.
- Ты это только Томпсону не говори, - заметил Павел Сергеевич.
- Это новый руководитель научного отдела? Я познакомился с ним.
- Ну и как он тебе? - Павел Сергеевич начал разворачивать с планшета макет презентации.
- Он нас мучил своим докладом, - пожаловался Анатольич.
- Честолюбив, скрытен, не женат. А если серьезно, мне он не очень понравился, может, как ученый он действительно хорош, но работать с ним будет сложно.
- Ты знаешь, что он нам сегодня задвинул? - спросил его Алексей, - сможешь рассмотреть?
- Попробую, - Борис придвинулся ближе к голографическому макету, усиленно вглядываясь в яркие графики. - Это похоже на распределение мощностей.
- Я же говорил, что он прикидывается валенком, - Алексей показал пальцем на него. - Многие за весь доклад ничего не поняли, а он по картинке раз и все!
- Спасибо, Алексей, но я не очень понимаю, зачем нужно направлять такую мощность в скважину. Да и как, собственно, будет передаваться энергия, просто по трубе не передашь, будут огромные потери, океан вскипятим.
- Ты заметил, что почти весь сухогруз был заполнен контейнерами с оборудованием? - спросил Павел Сергеевич, Борис кивнул. - Мы до сих пор не можем получить данные по ним.
- Засекречено? Какие тут могут быть секреты?
- Именно что засекречено.
- А я всегда говорил, что такой реактор на платформе неспроста! - воскликнул Анатольич. - А мне все - меньше не делают, как не делают, если сам плавал с малютками!
- Мы не оспариваем твое первенство, - заметил Павел Сергеевич, - ответа по реактору я не получил до сих пор.
- А сколько мы сейчас используем энергии? - спросил Борис.
- Дай бог, что пару процентов, - Алексей достал журнал из кармана и сверился, - 1,5 процента среднее потребление.
- Хм, а ведь мы потребляем не меньше большого города, - Борис что-то прикидывал в уме, - а куда утилизируется остальная энергия?
- Пока работает только один блок, это около десяти процентов общей мощности. А утилизируем в конденсаторные станции, они под водой, в затопленных танкерах, - ответил Алексей.
- Старая технология, как на Каспии, - сказал Анатольич.
- На Нефтяных камнях они были лишь как основа искусственного острова, - ответил ему Алексей.
- Так и тут они тоже основа, - заметил Анатолич. - А? Павел Сергеевич?
- Верно, одна из основ. Что задумался, Борис?
- Я думаю, что в контейнерах находятся проводники. Не хочу называть их проводами, тут что-то другое. Томпсон и остальные так тряслись при малых штормах, выбегая на палубу, смотреть за контейнерами.
- Подожди, так пока вы ехали, вас штормило? - переспросил Павел Сергеевич.
- Да, было три раза, последний даже очень сильно.
- А, я тебе что говорил? Ждем бурю, - Анатольч многозначительно посмотрел на всех.
- Ладно, Денис, мы пойдем, а ты иди отдыхай, - Марина легонько оттолкнула его ладонью в грудь и взяла Гулю под руку, намереваясь выйти из медиазала.Денис догнал их у выхода, перегородив дверь. Гуля с удивлением посмотрела на него, высоко подняв брови. Его лицо выражало решительность, и проявившаяся сквозь загар еле уловимая бледность говорила о сильном гневе, правая рука была сжата в кулак, чуть прищуренные глаза требовательно смотрели на Марину.
- Я с вами, - сладким голосом проговорил он, беря Марину под руку.
- Денис, - учительским тоном сказала Гуля, - дамы хотят побыть наедине, поговорить о своем, о женском.
- Марина, - почти шепотом сказал он, - ты так просто уйдешь, ведь еще рано, а?
Девушки громко рассмеялись, молодежь, облепившая интерактивные столы, оторвалась от игр и, ожидая спектакля, повернулась к двери.
- Денис, разве я давала тебе повод? С моей стороны авансов в твой адрес не было, освободи проход, - Марина выжидающе посмотрела на него, еле сдерживаясь от смеха, глядя на его перекошенное лицо.
- Пожалуйста, - прохрипел он, а потом, входя в зал, бросил тихо, - зря ты так.
Дверь за ними закрылась, по залу прошелся шепот и тихие смешки.
- Что, не дала? - спросил молодой парень Дениса из его группы.
- Нет, пока нет, - сквозь зубы проговорил Денис.
- Это паранойя, - хлопнул его по плечу здоровый водолаз. - Ты бы к Косте не лез, не стоит.
- А что мне ваш Костя? Что? - взорвался Денис.
- Я тебя предупредил, иди лучше спать, - здоровяк положил ему руку на плечо и ощутимо сжал.
- Пусти, пусти, сука, - прошипел Денис, с яростью глядя ему в глаза.
- Иди спать.
Денис вырвался, подернув ноющим плечом и, ни слова не говоря, вышел.
Ему захотелось догнать насмешниц, большое количество народа в холле остановило его. Он собрался было идти к себе, но увидел группу ученых, стоявших около небольшого музея, сделанного по центру холла из стеклянных стеллажей. Они с интересом смотрели на первые образцы породы, неожиданные находки, вытянутые наружу буровой установкой, особенно им понравились яркие раковины, двое спорили друг с другом, определяя, кому они могли принадлежать.
Денис подошел к ним и, поймав на себе взгляд мистера Томпсона, обратился к нему.
- Здравствуйте, мистер Томпсон.
- О, Вы говорите по-английски, - мистер Томпсон благожелательно посмотрел на Дениса.
- Я хотел сказать, что мне очень понравилось Ваше выступление и доклады Ваших коллег. Мне очень интересно участвовать в этом проекте. Вы можете всегда рассчитывать на мою помощь.
- Спасибо, очень приятно слышать понимание от вас, - Томпсон задумался. - Вы же из водолазной команды, верно?
- Да, я начальник четвертого звена.
- Отлично. Вы достаточно амбициозны, как я вижу, Вы поможете мне, я помогу Вам.
- Договорились, - Денис уверенно пожал протянутую руку.
Через короткое мгновение он перестал быть интересен, и ученые с упоением вернулись к обсуждению экспонатов. Денис помялся немного, задержавшись ради приличия около хронологической карты станции, направился по коридору в сторону жилого отсека.
На его разгоряченном лице, покрывшемся красными пятнами от клокочущего внутри, рвавшегося наружу хриплым посвистом негодования, перемешанного с яростной решимостью, во что бы то ни стало вернуть должок, и ей, и ему, особенно ему, отобразилась злобная гримаса. Вечный новичок, постоянно отсылаемый к опыту, видите ли, "непререкаемого авторитета"! Глаза Дениса налились красным, ускоряя шаг и, почти переходя на бег, он становился похож на взмыленного быка. Накручивая себя снова и снова, Денис искал встречи хоть с кем-нибудь, всего пару слов, и можно маятником раскачать, выпустить пар.
Пролетев мимо полуоткрытой двери, Денис не сразу расслышал голос, окликнувший его. Остановившись, он, тяжело дыша, оглянулся.
- Эй! - окликнула его смуглая девушка с пышными черными волосами, струящимися кудрями закрывшие плечи.
- Вы мне? - спросил Денис по-русски, сильно удивившись. Он оглянулся вокруг, пылающее лицо пульсировало от напряжения.
Девушка скорчила недовольное лицо и поманила его к себе.
- Вы что-то хотели? - спросил он ее по-английски, запах ее густых духов душил его, кровь с силой бросилась в виски, чеканя сердечный ритм.
- Пойдем со мной,- тихо прошептала она на плохом английском, потянув к себе в комнату.
- Тебе не спится? - спросил хитро улыбающуюся Марину дежурный врач.
- Это вместо здрасте, Валера, Валера, - Марина покачала головой.