Часть 1
Глава 1
Знаменательная встреча
Обед в бухгалтерии начинался в два, часы показывали без четверти час. Маша могла опоздать, надо было брать машину. Достав из копилки заначку, припрятанную на черный день, Колосова решила, что этот день настал. Наспех одевшись, понеслась на проспект ловить машину. Начиналась метель. Водители капризничали, запрашивали явно больше, чем следовало. Маша не располагала такими суммами. Наконец, остановилась какая-то черная машина гладких очертаний (Колосова мало что понимала в иномарках). Водитель распахнул дверь, приглашая внутрь. Он не спросил, куда и сколько. Маша на всякий случай сказала:
- У меня только двести рублей.
На самом деле было триста, но совсем без денег не хотелось оставаться. Водитель торопливо кивнул:
- Садитесь.
Машина ловко тронулась с места и полетела, мягко шурша шинами. Объяснив дорогу, пассажирка погрузилась в размышления. Хорошо, шампанское будет, салатик какой-нибудь сообразить несложно, конфеты будут. Что еще надо, чтобы спокойно встретить Новый год? Елку, конечно. Но можно нарядить ветку, возле елочного базара их полно. Если Толя не придет, вот тогда будет грустно. Мама приглашала за город, но так не хочется ехать на электричке, сидеть там в страшной скуке, выслушивая воспоминания Ильи Петровича о том, как хорошо жилось ему при советской власти, а потом, обожравшись, как удав, ехать назад. Ночевать в их доме Маша не могла: отопительная система жарила безбожно, а она привыкла спать с открытой форточкой. Нет уж, если суждено провести новогоднюю ночь у телевизора, то хотя бы с комфортом, как она его понимает.
- Ну, ты же едешь на быстрой машине! Ну, двигай! Давай! - занервничал вдруг водитель. - Подохли...
Маша с любопытством взглянула на него. Худощавое лицо с мужественным профилем и светлые волосы с мальчишеским вихром на макушке. Почувствовав взгляд, он слегка покосился и вдруг заорал так, что его спутница вздрогнула:
- Ну, ты уже разгоняйся! Ну, давай, рожденный ползать!
Тут зазвонил телефон. Нашарив трубку, водитель пригасил радио и, не сбавляя скорости, снова стал орать:
- Да! Да! Скоро! Ну да! Точно!
И чего так нервничать? Если торопится, то зачем тогда тормозил? Маша почувствовала себя виноватой. Она всегда и во всем чувствовала себя виноватой. Что вовремя замуж не вышла, что подруги все уже превратились в усталых, озабоченных матерей семейств, а она нет. В том, что у всех давно взрослые дети, и маленькие бедки сменились большими бедами, а она сама себе хозяйка. Нельзя сказать, что беззаботная, но, во всяком случае, только за себя и отвечает. Слава Богу, мама пристроена и обеспечена. Виновата и в том, что сохранила женскую привлекательность, юношескую легкость. Однако никого к себе близко не подпускает. Без любви она, видите ли, не может! А любви кругом - море, только приглядись. Это хобби у нее такое - влюбляться только в тех, кто недосягаем, недоступен. Однажды, на безрыбье, в артиста влюбилась. Теперь вот Толя. Впрочем, разве она влюблена? Не похоже.
Вот раньше, когда влюблялась, вся цвела и пахла. Хорошела невероятно, легкой становилась, слегка шальной. Мужчины покорялись ее чувству, но всегда между влюбленными было какое-нибудь непреодолимое препятствие, которое решало все. Может, Маша Колосова и не способна влюбиться, если нет препятствий? Если человек вполне обыкновенный, доступный?
- Где здесь? - прервал ее размышления водитель.
Он явно спешил и психовал. Зарулили на площадку перед школой. Пока пассажирка рылась в кармане в поисках денег, мужчина прочел табличку, висевшую у входа, и странно посмотрел на Машу. Когда же она, наконец, достала мятые купюры и протянула водителю, тот хмыкнул:
- Ладно, уберите.
- Как это? - изумилась Колосова, впервые столкнувшись с подобной щедростью. - Нет, возьмите.
Она выбралась наружу, а водитель потянул дверцу, чтобы поскорее ее захлопнуть.
- Пустяки. Все нормально. Я спешу, - сердито бросил он.
Однако Маша иногда бывала решительной:
- Я не могу так.
Водитель уже закипал. Он снова потянул дверцу, но упрямица ее не отпускала:
- Возьмите деньги, - попросила она. - Я спать не смогу.
Мужчина посмотрел на нее как-то брезгливо, как показалось Маше, и, взяв бумажки, изо всех сил хлопнул дверью перед ее носом. Машина, как застоявшийся конь, взметнула облачко снега, развернулась и резво понеслась в неизвестном направлении. Остался осадок на дне души, но Колосова встряхнула головой, чтобы отогнать неприятное чувство, и поспешила в проходную.
При интернате был довольно большой сад. В последнее время его облагообразили почти до английского шика. Здесь были ухоженные дорожки, клумбы, сад камней. Довольно старые деревья и кусты прорежены и пострижены, появились красивые скамейки. И корпуса интерната отремонтированы в последнее время на славу. Хотя это ненадолго, если учесть, что основной контингент в школе - мальчишки пятнадцати-шестнадцати лет ...
Маша торопливо шагала к кассе. В коридоре было пустынно: школьники, сдав сессию, уже разъехались по домам. Еще издали Колосова увидела, что желанное окошечко закрыто, а сверху прикреплена бумажка. С падающим сердцем бедняга прочла: "31 декабря касса работает с 11 до 13 ч.". Ну надо же! Опоздала. На всякий случай постучала в окошечко и, не получив ответа, тяжко вздохнула. Хорошо еще сто рублей не отдала, будет на что доехать до дома. Тут вдруг до Маши дошло, что в руках ничего нет. Какая-то непривычная пустота. Она еще не поняла, что случилось, но уже застонала:
- О, нет!
Метнулась к проходной, прошла весь путь до кассы заново и устало прислонилась к стене. Сумки не было, а значит и ста рублей, и паспорта, и мобильника, и пропуска, и ключей от дома. Скорее всего, все это забыто в машине. Что-то там еще было, в сумке. Кажется, карточка медицинского страхования, которую Маша забыла вынуть после поликлиники и таскала за собой уже два месяца. Оформляла медицинскую книжку в очередной раз...
Это было "последней каплей горя", и бедняжка не справилась с набежавшими слезами.
Глава 2.
Начало этого дня
Бывают же дни, когда неприятности валятся одна за другой, только голову подставляй! С Машей Колосовой это случалось чаще, чем с обыкновенным, среднестатистическим человеком. Вот и сегодня уже с утра началось. Даром, что тридцать первое декабря и завтра Новый год. Проснувшись утром, Маша раздвинула нежные бежевые занавески и увидела через стекло, что балконный коврик покрыт девственно-белым снегом, а на нем - две аккуратные темные кучки. Это проделки соседской кошки. Балконы разделены узенькой стенкой, а железные перила общие для двух квартир, так что этой злодейке ничего не стоит перебраться к соседям, то есть, к Маше.
Открывать балконную дверь - потом не закроешь. К тому же занудная старая дева проклеила все щели специальной бумажной полоской, для тепла. Теперь придется ждать до весны и жить с чувством, что за окном ... Не успела она это осознать, как в дверь позвонили. Не ожидая от этого звонка ничего хорошего (с утра и так бесцеремонно!), Маша открыла дверь. Конечно, соседка снизу. Прямо с порога она выдала тираду:
- Я сделала ремонт, что же вы, издеваетесь? Потолок в ванной, угол на кухне, весь потолок в прихожей! Можете пойти и посмотреть!
- Зачем? - искренне удивилась хозяйка.
- Нет уж, идите и посмотрите, если не верите!
- Я верю, только не понимаю, о чем вы?
Соседка на миг замолчала, потом продолжила еще более странно:
- Я - директор школы, депутат от Хамовников. Могу показать удостоверение. Прошу спуститься ко мне.
Наконец, Маша взмолилась:
- Объясните, что вы хотите от меня!
Соседка воззрилась на нее, как на юродивую.
- Деньги, конечно. Или ремонт.
Этот диалог двух глухих мог продолжаться бесконечно, но Колосова, прибегнув к наводящим вопросам, выяснила все же, что привело к ней эту даму. Протечка в потолке, дело житейское. Прекрасно зная, что не заливала соседей, она тем не менее вынесла даме все содержимое кошелька - полученную перед каникулами зарплату. Прощайте новые колготки к празднику и яблоко на ночь. Дама как-то испуганно посмотрела на Машу, потом на деньги и пробормотала:
- Спасибо, что пошли мне навстречу. Что поняли...
Она стала спускаться, озадаченно поглядывая на закрывающуюся дверь. Маша прошла в комнату и села на диван. Та-ак, ничего не говорить маме, иначе на целый год разговоров не оберешься. О том, как бестолкова ее дочь, как беззащитна перед жизнью. И когда же, наконец, найдется тот, кто защитит и поможет справиться с бытом? Никогда. Иначе давно бы уже нашелся. Ее дочери ведь не двадцать и даже не тридцать. Ископаемое чудовище.
А ведь и впрямь идиотка! Колосова переехала в этот дом недавно и залить точно никого не успела. Скорее всего, это дело рук предыдущих жильцов или кого-то сверху. Зачем же было отдавать жалованье, которого и так хватает, если с большой экономией, лишь на неделю? Но гнилая интеллигенция пугалась и органически не переносила всяких дрязг, а еще ей удавалось чудесным образом входить в положение страждущих и жалеть их. Ей-то что: детей нет, мать обеспечена. А у людей семьи, заботы, ремонты.... Стоит ли вступать в конфликт из-за каких-то жалких рублей?
Однако теперь не с чем будет встретить Новый год. Ей не привыкать, а вдруг кто-то придет? Толя, например. Хорошо еще она успела купить ему подарок: А. А. Блок в серии "Золотой том". Пустячок, а на целых пятьсот с лишним рублей книжечка потянула. Но Толя давно облизывался на этот том.
Да, придется звонить Милке и просить у нее взаймы. Не хочется, конечно, но не сидеть же в праздник за пустым столом. И без того все эти праздники - одна тоска... Обычно Маша в Новый год бежит из дома. Еще в день рождения и Восьмого марта. Под настроение припомнила, как в прошлом году ездила в санаторий накануне Нового года. В кои-то веки решила цивилизованно отдохнуть.
Подруга Милка, чтобы Маша не передумала, заказала путевку в подмосковный санаторий на три дня за полную стоимость. Всего-то нужно было три дня посидеть в тишине, вдали от города. Милка объяснила, как добраться до этой "Березовой рощи": Курский вокзал, электричка до Серпухова, потом автобус до Тарусы. Маша еще подумала: "Говорили, что близко, а тут езды не меньше чем на три часа!" Однако двинулась помолясь. Ехала чуть не целый день. Когда же дотащилась до места наконец (по лесу пришлось идти пешком, потому что опоздала на санаторный автобус), уже стемнело. Еще, как назло, был мороз градусов двадцать, а на незадачливой путешественнице демисезонное пальтишко с башлыком, рассчитанное на вечные городские оттепели.
И вот, задубевшая от холода, как в дебрях сибирской тайги, и наглотавшаяся свежего морозного воздуха, Маша ввалилась, наконец, в стеклянные двери административного корпуса санатория. Ей показалось, что она вернулась в восьмидесятые годы: исключительный советский дизайн присутственного места навеял ностальгические настроения. Однако администраторша за деревянной стойкой, женщина средних лет, быстро ее вернула к действительности. Подивясь на путевку и повертев ее в руках, Валя (так звали администратора) все же выдала ключи от номера. У Маши был вожделенный одноместный, но когда она поднялась на третий этаж и попыталась открыть комнату, дверь открылась сама. И это был не одноместный номер, к тому же уже обжитый какой-то грузной дамой с недовольным выражением лица. Пылая негодованием, Маша спустилась опять в фойе. Ее попросили подождать кого-то из начальства.
- Дело в том, - сказала Валя, - что в нашем санатории нет одноместных номеров. Не знаю, что эта ваша туристическая фирма придумала. К нам вообще-то приезжают по врачебным направлениям, это первый случай.
Прождала Маша часа два в креслах у телевизора, наблюдая за отдыхающими, которые больше походили на обитателей дома престарелых. "Что я здесь буду делать среди подобного контингента?" - недоумевала потенциальная отдыхающая. Ей обещали отдельный номер, тридцать три удовольствия, включая бассейн и бильярд. Маша целый год откладывала деньги на это приключение. И вот...
Ее окликнула Валя, которая долго совещалась с кем-то из коллег. Она протянула Маше каталог, открытый на странице, где фигурировало два санатория "Березовая роща".
- Понимаете, ваша фирма все перепутала. В Мытищах есть еще одна "Березовая роща", это то, что вам было нужно. Там как раз услуги для отдыхающих. А мы лечим тех, кого от профсоюза к нам направляют.
Маша тоскливо посмотрела за окно, где стояла темная морозная ночь.
- Что же мне делать теперь?
Валя энергично предложила:
- Не расстраивайтесь! Переночуйте у нас, а завтра отправляйтесь в Мытищи.
- Да у меня путевка-то всего на три дня. Один уже пропал. Пока доберусь, пропадет еще один. Нет, я уж домой. А сейчас нельзя никак уехать?
Валя сочувственно посмотрела на пострадавшую и стала накручивать диск допотопного телефона. Она долго обзванивала знакомых, но никто не ехал в город на ночь глядя, ни за какие деньги. Впрочем, у Маши и не было денег, все рассчитано до рубля. Только на автобус и электричку.
- Оставайтесь до завтра, - уговаривала Валя. - Поспите, утром в шесть я вас подниму, а наш шофер до Тарусы подбросит. А пока я вас отведу в столовую поужинать.
Видя замешательство Колосовой, она улыбнулась:
- Это бесплатно. Я уже заказала на вас ужин, так что прошу.
И эта замечательная Валя сначала покормила бедолагу в столовой, потом устроила на ночь в двухместном номере, а утром разбудила и посадила в машину, не взяв с нее ни копейки. Еще и адрес оставила:
- Приезжайте летом отдыхать, у меня спокойно, в квартире только я живу, да и то весь день на работе пропадаю.
Вот и говорите после этого, что хорошие люди перевелись! Сердечно поблагодарив администраторшу, Маша отбыла в Москву, так и не вкусив вожделенного цивилизованного отдыха. Это была ее первая попытка съездить в санаторий. И последняя по сей день.
И тогда, отчаянно замерзая в автобусе, который три часа трясся до Москвы, она размышляла о превратностях судьбы. Вот почему ей все время так не везет? Почему судьбе было угодно забросить ее в Тарусу? Вспоминая рассказы старожилки той комнаты, в которой провела ночь, Маша вздыхала. Там рядом Ока, заснеженные берега, лес, лед... Счастье было так возможно... "Ну, ничего, - встряхнула она головой, - зато познакомилась с Валей. И даже если никогда больше ее не увижу, все равно приятно". Колосова давно научилась из любой, самой гадостной ситуации вылавливать что-нибудь положительное.
А потом еще ей вернули деньги, извинившись за ошибку. Так что осталось только воспоминание о морозной ночи и немыслимо свежем, пьянящем воздухе. Подумаешь, не осуществился отдых! От чего отдыхать-то?
Вся жизнь ее была в работе. Перефразируя Бунина, она иронично называла себя интеллектуальной труженицей, для которой личная жизнь не имеет значения. Колосова трудилась на ниве просвещения. Она преподавала литературу в хорошей, специализированной школе-интернате для одаренных детей, физиков и математиков. Школа была государственная, и этим все сказано. Зарплату, которую получали преподаватели и воспитатели интерната, даже жалованьем не назовешь, еще жальче. По вузовской системе они получали твердый оклад, а не почасовую оплату, как в обычных школах. Конечно, с такой зарплатой выжить было нельзя: все репетиторствовали, писали пособия, работали где-нибудь еще и шутили, что в эту школу ходят не за деньги, а для души. И Маша тоже каждый год брала два-три ученика обязательно, иначе не прожить.