И он, почему-то не удивился ни тому, что она спросила, ни тому, что спросила у него, и ответил также прямо:
- Да, сегодня ночью. Мальчика.
Смерть Валерия Сергеевича свела на нет ожидаемую радость от рождения ребенка, но естественным образом вернула ей близость матери. Катю выписали как раз на девятый день после похорон, поэтому поминки устраивать не стали. Елена Александровна утром съездила в Церковь, поставила свечки: кому за здравие, кому за упокой, а после обеда они со Ждановым встретились в роддоме.
Она до сих пор не знала, кто избранник дочери и отец ребенка. Во время прежних встреч не решилась спросить (отношения и так были натянутые, участие Жданова в похоронах
сочла проявлением доброй воли прежнего Катиного руководства, и только теперь, увидев его в роддоме, все поняла.
- Значит, это Вы…
- Да, Елена Александровна. Это я. Вы не знали?
- Нет, не знала. Когда же вы встретились? Катя ведь ушла…
- Мы не расставались…
- А как же жена? Дети…У Вас есть дети? Кстати, Вам не надо было приезжать сюда, мало ли что…
- Жена работает в Лондоне, в данное время. Детей у нас нет. Елена Александровна! Ни о чем меня сейчас не спрашивайте. Только одно знайте: Я очень люблю Катю. Очень! А почему так получилось, вы потом узнаете, и может быть, не осудите.
Елена хотела, чтобы Катя поехала с ребенком к ней, хотя бы на время, но та не захотела, объясняя тем, что там ей все будет напоминать об отце.
Жданов привез их домой – эта квартира уже давно была и его настоящим домом. Елена приготовила празднично-поминальный ужин. Посидели в втроем, вернее в вчетвером – малыш лежал рядом в кроватке. Первой рюмкой помянули Валерия Сергеевича. А вторую выпили за здоровье сына и внука, пока еще безымянного. Имя они с Андреем давно придумали, но в сложившихся обстоятельствах, следовало, наверное, назвать его в честь отца. Катя собиралась позднее обсудить это с Андреем, но разговор об имени завела Елена.
- Вы имя-то уже выбрали?
Катя в замешательстве опустила глаза. Андрей тоже молчал, предчувствуя, о чем пойдет разговор, но слова Елены опровергли их сомнения.
- Вы только не вздумайте называть в честь кого-то. Это ни к чему: неизвестно, на кого он будет похож лицом, какой будет у него характер…
- Тогда,- обрадовано заговорила Катя, - мы его Левушкой назовем…
- Лев Андреевич! Звучит? – посмотрел вопросительно на Елену Жданов
- Очень даже хорошо звучит…Вон как звучит! – обернулась она к заплакавшему внуку, - Левочка кушать захотел…Никто мальчика не кормит…Ах, они какие…Катя! Корми сына…
Елена пробыла у них до вечера. Катя предложила ей заночевать: что ей дома одной…, но она отказалась.
- Нет, я уж домой…Там мне все Валеру напоминает…Вроде как он со мной…только вышел…Я тебе Катя вот еще что сказать хотела: Ты себя не вини! Нет твоей вины. Все виноваты, и никто не виноват. Жизнь виновата…Судьба…
А ты радоваться должна – вон какого сына родила! Богатырь! Лев! Он ни в чем не виноват: ни в том, что дед его умер, ни в том, что мужа у тебя нет. Ты его родила. И он от тебя должен свою порцию радости получать. А иначе не надо было и затевать…
Ладно, много чего наговорила…Не обижайтесь…Я завтра утречком приду, помогу тебе…Вы, Андрей Павлович, на работу завтра? Вот и ладно…
Елена уехала, а они еще долго сидели у кроватки, любовались своим произведением, говорили о его будущем…А о своем молчали…
========== Глава 13. Мать-одиночка. ==========
Глава 13. Мать-одиночка.
К хорошему человек привыкает быстро. Оно (хорошее) расслабляет, размягчает душу, делает ее не способной противостоять бедам и трудностям.
Так случилось и с Катей. Она с самого начала знала, что три месяца счастья закончатся, Кира вернется, и Андрей не сможет проводить с ней столько времени. Несчастье убыстрило процесс. До возвращения Киры еще почти месяц. А она уже не может радоваться жизни, как раньше. Постоянно где-то в уголке сознания теплится мысль, что скоро все будет по-другому.
Андрей – молодец, пытается вывести ее из угнетенного состояния. С его приходом в квартире меняется атмосфера: в ней поселяется жизнь. Он громко поет сыну революционные песни (почему-то именно они приходят на ум, хотя и не учил их никогда), заигрывает с ней: то ущипнет мимоходом, то поймает ее, когда она мимо проходит, и зацелует. А то и вовсе начнет носить на руках, как Левушку. Через час-два его пребывания, она оживает, становится прежней…А без него …
Не зря говорят, что время лечит, а «с горем надо переночевать», и наутро оно уже не будет таким горьким. Отошла и Катерина.
Конечно, одной было трудно. И более трудно морально, чем физически: материально она была обеспечена, продукты Жданов закупал ей оптом, раз в неделю, ну а по мелочи что купить, так мама же посидит с Левой…
И пеленки-распашенки не создавали проблемы: столько средств по уходу за малышом в магазинах, были бы деньги, а они были.
А моральный аспект никуда не денешь – «мать-одиночка», вот теперь ее звание! Она не думала, что это будет так тяжело переносить. Мама смирилась, для нее внук без зятя, все равно внук. И для нее он все равно сын, но…она для окружающих не просто мать, а «мать-одиночка»! Слово такое обидное, похлеще, чем «Любовница»…Она жалела себя, нянчила в себе эту жалость. Пока не подумала об Андрее: каково ему? Любит сына, а видеть может не всегда, когда захочет, а когда обстоятельства позволят. Фамилия у сына не его. Скоро он начнет разговаривать…скажет «па», а потом «папа»…А потом спросит: «Где папа? Почему не со мной?»Андрея с самого начала волновали эти вопросы, а теперь они подступили вплотную. Как их решить?
Теперь уже она старалась отвлечь Андрея от неприятных мыслей. Обычно ей это удавалось…У нее был безотказный способ…
У Кати появились новые подруги: такие же мамаши, с которыми познакомилась, гуляя с сыном. В микрорайоне был единственный сквер, где все и выгуливали своих чад от рождения до садиковского возраста.
И старые друзья не забывали: навещала, хотя и нечасто, Юлиана, прибегала на полчасика Машка, занятая как всегда устройством личной жизни. Другие члены женсовета не приходили, видимо Тропинкина все же сдержала слово, а иначе…На Левушку ведь достаточно мельком взглянуть, чтобы понять, чей он сын. Как говорится: «и к гадалке не ходи»…
========== Глава 14. Разоблачение. ==========
Глава 14. Разоблачение.
Катя шла с коляской из детской консультации. Нет, Левушка не болел, просто плановый осмотр – завтра ему исполнится год. Поликлиника располагалась не близко, а пользоваться транспортом она не любила. Зачем подвергать малыша риску подхватить инфекцию? Андрей в таких случаях советовал брать такси, но подъезжать на такси к детской консультации – это уж не в какие рамки не входит…Обычно ей помогала мама: раздеть, одеть, занять очередь к нужному врачу, но сегодня мама занята: завтра ведь не
только день рождения Левы, но и годовщина смерти отца. Эти даты так и будут вместе до конца ее жизни. Как напоминание, как наказание…Что ж, заслужила…
В итоге Катя устала, и не чаяла, как скорее добраться до дома, уложить сына спать и передохнуть самой: на вечер запланировано столько дел! Столкнувшись с идущей навстречу женщиной, она машинально извинилась, подняла глаза, и от неожиданности поздоровалась: перед ней стояла Маргарита Рудольфовна. Если бы она не поздоровалась, Маргарита не узнала бы ее: разве могла она помнить серую мышку, сидящую в каморке? А тут она присмотрелась и узнала ее.
- Катя?. Вас не узнать! О, да Вас можно поздравить?! Прелестный малыш, - произносила она дежурные слова, и мельком все же глянула в коляску. И оцепенела…потеряла дар речи…Разве могла она его не узнать?! Ее кровиночку…ее сыночка…ее Андрюшеньку…Она не могла вымолвить ни слова, а Катя испугалась, заторопилась, поспешила распрощаться.
- Вы здесь живете? – спросила Маргарита уже в вдогонку, показывая на дом Жданова.
- Нет, нам еще два квартала идти, - успокоила ее Катя, и уже не оглядываясь, поспешила уйти.
Маргарита долго стояла в задумчивости. Осознавала, переваривала увиденное, решала, как ей к этому отнестись. Не придумала ничего лучше, как позвонить Андрею, и попросить его приехать…Одному…
Когда он вошел, она сидела в кресле, даже не раздевшись, и с ходу озадачила его.
- Я его видела.…Я узнала его…
- Кого, мама?.
- Твоего сына…
Он не стал отпираться, только уточнил.
- Где?
- Катя с коляской шла мимо…я увидела…Почему ты ничего не сказал нам?
- А как ты это себе представляешь?У Киры детей нет, а у меня есть…
- Да…ты прав…Но ты мне его покажешь! Сегодня же! Пойдем к ней, прямо сейчас…
- Мамуль, не торопись…успокойся…подумай…А завтра мы пойдем, обязательно! Завтра ему годик исполняется…
- Уже годик? Я куплю ему большого льва! Помнишь, у тебя был? Ты еще катался на нем…Конечно, не помнишь…Тебе тогда тоже годик был…
- Тебе Катя сказала его имя?
- Нет, не говорила…А как, кстати его зовут?
- Левушка…Лев Андреевич!
- Значит, Левушка…Ну, тогда точно, надо львенка покупать…Да, а как же мы пойдем? А Кира?
- Что-нибудь придумаем…Даже хорошо, что пойдем с тобой…Можно сказать, что поедем за город, к твоей подруге…Только сейчас поедем к нам, и переночуешь у нас. Иначе Кира обидится…и заподозрит…
&
День рождения праздновали в узком кругу: Катя. Андрей, Елена, Маргарита, ну и естественно, Левушка.
Маргарита было заикнулась:
- Катя, а Ваш отец…
- Папа умер. Год назад, - ответила Катерина, и Маргарита уловила сдержанность ответа и совпадение дат…Значит не все просто с родителями. И больше не возвращалась к этому вопросу.
Как и год назад, сначала помянули Валерия Сергеевича, а уж потом занялись именинником: дарили ему игрушки, водили хоровод, пели хором : « с днем рожденья тебя…» и « К сожаленью, день рожденья…» - в общем, старались как могли, чтобы ребенок был доволен.
Больше всех других игрушек ему понравился Маргаритин лев. Он сразу же оседлал его – что ни говори, а гены – великая вещь.
Елена вскоре уехала. Когда приходил Андрей, она старалась не задерживаться, понимала, что им с Катей дорога каждая минута, проведенная вместе. Маргарита тоже засобиралась.
- Мам, я провожу.
- Разве ты не останешься?
- Я потом вернусь.
- Зачем же время терять. У вас его и так немного. Я сама доберусь. Здесь недалеко. Не беспокойся.
- Тогда позвони из дома, чтобы не думалось…Мало ли что…
Наконец-то одни. Только они и их сын. Сын, которому исполнился год…
Малыш возбудился и никак не хотел спать. Забрался к ним на постель, ползал от одного к другому, лепетал одному ему понятные слова. Принялся теребить Катин халат, повторяя при этом: «ма-ма-ма»
- Кать, он уже говорит «мама», - в голосе Андрея слышалось сожаление.
- А ты…не рад?
- Рад, конечно. Только вот «папа» он вряд ли скоро скажет…я так редко с ним бываю…
- Скажет, Андрюш, обязательно скажет. Я его научу.
- Это не честно, это не сам…
А проказник забрался уже ему на грудь, ухватил очки, и стал размахивать ими как своей погремушкой. И вдруг произнес, может и не осознанно: « па».
Что тут началось! Андрей подхватил сына на руки, подбрасывал его высоко вверх, а тот заливался счастливым смехом и визжал от восторга. Но и папаша был в не меньшем восторге.
- Ах, ты мой умница! Папку признал! Кать, ты слышала? Он меня назвал «па!» Сам назвал!
- Да слышала я, слышала! Ты его взбудоражил. Теперь полночи укладывать будем…
- Кать, не переживай. Ну, уснет позднее…Чего ты…Он соскучился…
- Я может, тоже соскучилась…
- Мы все поняли. Мы идем спать. Я его сам уложу, ладно? У меня он быстро заснет…
- Укладывай, я пока посуду перемою…
Она вытирала последнюю чашку, когда сильные и нежные руки обняли ее, и бархатный. обворожительный голос произнес:
- Катюш…он спит…пойдем…
Уже в постели, наклонившись к ней для поцелуя, вдруг сказал:
- Кать, ты молодец, что решила родить его. Прости меня за тот вечер…
- Я тоже была не права, - ответила она и сама поцеловала его.
Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и замер: сейчас она будет любить его. Сама. Она делала это очень редко, а он любил такие ночи до умопомрачения…Лежал, стараясь дышать незаметно, чтобы дать ей возможность осуществить свои желания, наиграться им так, как ей хочется…Он был согласен быть ее игрушкой…Лишь бы ей хотелось иметь ее…
Только в самый последний момент он повернулся к ней, произнес хрипло: - Все…больше не могу…, - и закрыл ей рот поцелуем. Их пальцы сплелись в крепкий замок…
Утро было радостным: сохранилось настроение волшебной ночи. Он уже собрался на работу. Заглянул в детскую. Полюбовался спящим Левушкой. А Катя все спала. Он не собирался ее будить, подошел просто посмотреть на нее, чтобы вспоминать до следующей встречи, но не удержался, и прикоснулся губами к завитку возле ушка. И тут же ее руки обвили его шею.
- Кать…Катенька…
- Не уходи! Не отпущу! Не хочу! Не могу! Я больше не могу! Не мооогууу! Не могу… - она говорила с надрывом, с болью в голосе. Кричала шепотом…
Это была не истерика, а взрыв эмоций, и он поразил Андрея. Будто молния сверкнула, и он увидел все в ином свете, увидел ее глазами. Он живет почти нормальной жизнью: у него есть работа, положение в обществе, любимая женщина, а с недавнего времени еще и сын. А что есть у нее? Только он, ну и теперь сын. Собственно сын – это тоже он, его продолжение…Она живет только ими. Всего остального он ее лишил. Она не может в полной мере ощутить даже счастье материнства, ибо оно предполагает возможность показать своего ребенка друзьям и родным. Выслушать их восторженную похвалу и гордиться собой. Всего этого она не может себе позволить, чтобы не навредить ему…Надо что-то делать…
Эмоциональный взрыв угас , Катя сникла. Уже спокойным, но безжизненным голосом сказала:
- Прости, Андрей…Что-то на меня нашло…Тебе на работу пора…Иди, - она вымученно улыбнулась и поцеловала его как обычно, только губы были сухие и холодные.
- Кать, я скоро приду,…обещаю,…подожди еще…
- Подожду…А сколько нужно еще ждать?.
- Я займусь этим делом…в ближайшее время…обязательно…
А вечером состоялся разговор матери с сыном. Маргарита заехала в Зималетто, чтобы попрощаться с ним перед отъездом.
- Андрюш! Я всю ночь глаз не сомкнула, все думала. Так больше продолжаться не может. Нарыв назрел. Его нужно вскрывать…Что ты усмехаешься?
- Вспомнил, как говорит Ольга Вячеславовна: «Резать к черту, не дожидаясь перитонита!»
- Андрюш, я серьезно. Ребенок растет…Он должен носить нашу фамилию…Он наш наследник…И о Кате подумай – она такой груз тянет. Выдержит ли?
- Я уже думал…Я займусь…свяжусь с адвокатом…Ты сегодня улетаешь?
- Да, я уже в аэропорт…Чуть не забыла: у тебя здесь есть фотографии Левочки? В твоей квартире я не нашла…
Жданов открыл сейф и протянул матери внушительный конверт.
- Выбирай! Бери, сколько хочешь, я еще распечатаю.
Я скажу Федору, он тебя проводит. Сам не могу, извини. Встреча важная .
- Не нужно меня провожать. Я не одна. Кира летит со мной. У нее дела в Лондоне.