- Ты почти всем сочувствуешь.
- Я понимаю, почему они решаются на ограбление. Как они приходят к такому заключению.
Драко вскинул бровь и прищурился.
- Может, мне стоит забрать у тебя папку.
- У меня нет необходимости в краже. И если бы я такое задумала, провернула бы хитрее.
- То есть вооружилась бы планом-импровизацией и состраданием.
- Я уже четыре года замужем за тобой, Драко, - она встретилась с ним глазами. – Хитрее.
- Я заметил.
- Мою хитрость?
- Попытку. Подушки больше не пахнут тобой, - признался он, и, наверное, ей просто почудилось, что его голос понизился. Драко многозначительно посмотрел на нее, прежде чем снова уткнуться в папку. – Но как ты справедливо заметила, прошло четыре года. Я знаю твой запах.
Она с недоумением размышляла, зачем он вообще об этом упомянул, пока в ее памяти не всплыл… тот эпизод с вуайеризмом. Он знал, что она была там. Гермиона зарылась в бумажки, ее щеки горели.
Настоящее: “Ты можешь многое сказать по его кольцам – определить не только возраст. Можно судить о том, через что ему пришлось пройти. Вся жизнь сосредоточена в его сердцевине. Например, если кольца расположены близко друг к другу, это значит, что дерево какое-то время плохо развивалось. Иногда деревья по соседству вытягиваются так высоко, а корни их так расползаются, что нашему дереву мало что достается. И оно замедляет свой рост”.
Драко сверлил ее взглядом с дивана напротив, челюсти его были сжаты. Она искоса посматривала на него, не отворачивая головы от Алисы. В настоящий момент дочь Невилла намотала прядь волос Гермионы на свой крохотный кулачок и явно не была настроена расставаться с добычей, пока не отдерет ее от черепа. Гермиона решительно потрясла игрушкой, пытаясь отвлечь внимание девочки, свободной рукой распутывая волосы.
- Он должен вернуться через полчаса. В теплицах произошла какая-то кража, и ему нужно сообщить, что именно пропало, а Луна на работе.
- Мог бы оставить ее с Луной. Она работает в собственной газете.
Гермиона знала этот его тон слишком хорошо. И наверняка он пугал многих – низкий, тягучий, зловещий голос. Может, в прошлом несколько раз на нее он и действовал. Теперь же, при этих звуках, хотелось закатить глаза. Такой тон служил знаком того, что Драко зол. Нащупал слабое место, которое планировал использовать, как только наиграется с будущей жертвой, и сердился, что приходится терпеть неудобства. Словно большой кот и пойманная мышка.
- Ты не можешь назначить испытательный срок ребенку!
- А я тебе объясняла, что дело совсем не в этом. Мы крестные родители, Драко. Невилл так делал уже несколько раз, - она наконец-то смогла высвободить свои волосы и быстро подняла их вверх. – Я знаю, что ты имеешь дело с огромным числом людей, которые плетут свои интриги, но ты должен знать меня достаточно, чтобы даже не задаваться вопросами касательно моего предложение о мэноре. Я не жду ничего взамен.
- Тогда время выбрано просто чересчур удачно…
- Невилл выбрал. Не я.
Он стиснул зубы.
- Я все равно не понимаю, почему ты хочешь детей. Они же идиоты первые двадцать лет своей жизни. Они…
- Неправда. Ты должен учить их всему, а когда они станут старше, должен не только учить, но и позволять учиться самим, но…
- И, вероятно, все угробить. Знаешь, кого ругает большинство пациентов, выходя из кабинета психоаналитика? Родителей. Кого винят за плохое поведение ребенка? Родителей. А когда люди совершают ошибки, они заявляют, что у них было тяжелое детство. Они…
- Так значит, твое нежелание иметь детей полностью базируется на твоем… страхе? Ты боишься.
- Я не боюсь. Ответственность бессмысленна…
- Драко, мы прошли войну. Войну. Мы сражались, наши близкие погибли…
- Именно… А ты видишь, как кое-кому хреново? Посмотри на…
- Но это не обязательно случится с нашими детьми. Война закончилась….
- А новая начнется. Всегда развязывается новая. Очередной одаренный Волдеморт с кучей планов на этот мир…
- Ты не можешь этого знать!
- А ты не можешь знать, что этого не произойдет!
- Да даже если и так, ты не должен думать в таком ключе, - она подхватила Алису, прежде чем девочка свалилась с подушки, усадила ее на колени и продолжила тише. – Ты не должен проживать каждый день в мыслях о том, что за несчастье может приключиться. Ты так больше не делаешь. Эти дети могут вырасти и прожить здоровую, абсолютно безопасную жизнь.
- Никто не может быть в абсолютной безопасности…
- Посмотри на себя. Тебе воспитывали с верой в глупые вещи. В то, что они стОят боли других людей. Но ты не смог их совершать, Драко. И тебя вовлекли в те ужасы – я знаю, всё дело как раз в этом. Потому что твои родители подтолкнули тебя к этому. Но ты справился…
- С трудом. Я с трудом выкарабкался. И до сих пор не понимаю, как я это сделал. Дамблдор. Снейп. Поттер. Моя мать. Затем ты. Инстинкт выживания. Но все это чуть не доконало меня во время и после войны. Я не особо уравновешен. Я не Гарри…
- Но ты все еще хороший человек. В тебе есть то, что другие ненавидят, твое прошлое темное, но ты хороший. Я бы не полюбила тебя, будь это не так. А Гарри воспитывался ужасными людьми. Конечно, не такими как… - под его взглядом она запнулась. – Не такими опасными, как были твои родители. Но по-настоящему страшными. Он прошел через многое. Но в его сердце все еще живет любовь. И в этом твоя проблема. Ты боишься.
- Я же сказал…
- Боишься! Переживаешь, что со своими детьми сделаешь то же, что натворили твои родители! Опасаешься хоть что-то любить. Боишься, что тебя будет недостаточно. Боишься полюбить что-то так сильно, что станешь в этом нуждаться, ведь ты терпеть не можешь привязанности к чему-либо, что нельзя заменить, или ради чего ты был бы готов на жертву. И это…
- Я не хочу детей не потому… А это надо делать именно здесь?
Она разложила на полу чистый подгузник рядом с собой и перевернула Алису.
- Все дело в том, что произошло. Дело в войне. Ты не смог убить, чтобы спасти их, и знаешь, что Волдеморт использовал против твоей семьи любовь как самое страшное оружие. Но ты забываешь, что твоя мать спасла жизнь Гарри из-за любви к тебе. И что Гарри победил, потому что его мать любила своего сына.
- О, любовь побеждает всё, - протянул Малфой.
Она внимательно посмотрела на него, и его ухмылка исчезла.
- Пусть это звучит банально, Драко, но да, так и есть. Иногда обстоятельства так сильны, что люди перестают ее видеть. Бывает, она слабеет. Но любовь, безусловная любовь, когда ты готов ради человека на все – да. Этого довольно. Всегда. Просто время от времени приходится напоминать о ней.
- Это не…
- И ведь ты не будешь воспитывать его один. Нет причин для страха любить ребенка. Твоего ребенка. Маленькое продолжение тебя. Комбинация нас обоих…
- Ты так все идеализируешь.
- Вовсе нет! – она взглянула на него, когда он встал с дивана. – Это то, чем является ребенок. Комбинация двух людей. Часть того, что эти двое из себя представляют. Этот человечек, созданный нами, и которому мы даем жизнь. Ты так убежден, что станешь отвратительным отцом, что все испортишь, но я знаю, это неправда. То же ты говорил и о нас…
- Тш, - он вскинул руки.
- Мы пережили непростое время – и наша история не закончилась. Родители тоже переживают затруднения. Дети испытывают трудности, когда принимают неверные решения. Это нормально…
- Сломанные люди могут породить только сломанных людей, Гермиона. Это круг, которой…
- Это не так! Ты просто ищешь любое возможное оправдание. И мы не сломаны. Мы не принимаем наркотики, не бьем друг друга, не убиваем людей. Мы оба прошли через войну с цельными душами. Я никогда не жалела, что полюбила тебя, и всегда… О, нет, нет, нет! – закричала Гермиона – заскучавшая Алиса скинула свой подгузник. Гермиона бросилась к девочке, но было уже поздно.
- Ты ненормальная, - бросил Драко и неспешным шагом направился прочь из комнаты. Гермиона швырнула присыпку на пол.
Пятно так просто вывести не удастся.
Настоящее: “Оно может заболеть, на него могут напасть жучки или паразиты. Что-то, что вгрызается в дерево или пытается погубить корни”.
Драко приподнял бровь, оглядываясь в поисках продавца.
- Закончила?
- Ты должен попробовать.
- Я не собираюсь пробовать.
- Тогда не узнаешь до покупки, нравится тебе или нет.
- Тебе нравится. Мы покупаем.
- Но тебе нравится жестче, а мне мягче, - парировала она. Драко постарался сдержать улыбку, и у Гермионы создалось впечатление, что думал он сейчас совсем не о диванах.
- Нет, насколько я помню, - медленно, себе под нос проговорил он. Кончики ее ушей запылали.
Она протянула руку и схватила его ладонь, пытаясь заставить Драко сесть на подушку. Тот с удивлением вгляделся в ее запястье, шагнул вперед и посмотрел на Гермиону.
- Просто…
- Что это на тебе?
- Ты о чем?
Он высвободился и обхватил ладонью ее кисть – его пальцы скользнули по браслету из дерева, перьев и ореховых скорлупок.
- Об этом.
- Ой. Это… от Луны. Она сказала, это защитит меня от… зунгеров? Предположительно им нравится селиться в светлых волосах, но они меняют окраску, дабы слиться с окружающей средой, так что их не различить. У Невилла и Билла тоже такие есть.
- Ты носишь браслет, чтобы защититься от меня?
- От зонкеров.
- Ты сказала зунгеров.
- Да что бы там ни копошилось в твоих…
- В моих волосах ничего не копошится.
- Ну раз ты так уверен.
Он сверлил ее взглядом, но она заметила, как чуть дернулась к голове его рука, прежде чем снова опуститься. Драко осмотрелся, затем наклонился и уперся ладонью в диванную подушку. Подался вперед, пробуя спинку.
- Невилл рассказал мне, что Луна общается с женщиной, которая старается уговорить ее рекламировать придуманную ею смазку, - Драко не проявлял никакого интереса, пока не услышал последнее слово. - Это полный бред, но она пытается убедить Луну, что пенисы живые. То есть – имеют разум и в состоянии захватить контроль над остальным телом. Она называет это – Выпусти Чудовище.
- Нелепость какая, - пробормотал он, хватая Гермиону за руку, чтобы помочь встать с дивана.
Вскочив на ноги, она вцепилась в его плечо. Вскинула на Драко глаза, и они оба замерли, прежде чем Гермиона разжала пальцы, а его ладонь выпустила ее руку.
- Луна рассказывала, что она провела несколько тестов, в разных условиях, чтобы выпустить чудовище Невилла. Не сработало.
Его смех отозвался теплом под ее кожей.
Настоящее: “А еще оно может пострадать от засухи. Не все деревья замедляют свой рост в засушливый сезон, но когда действительно жарко, и в земле не остается влаги, некоторые растения перестают тянуться вверх”.
Обойдя Драко, который нарезал рыбу, Гермиона наклонилась поставить противень в духовку.
- Уверена, какой-то процент все же существует.
- Сомневаюсь. Наверняка, ты единственная, кто размышляет о подобной ерунде.
- Куча людей играет во фрисби. И уверена, они задумывались об опасности потери зрения, если тарелка прилетит в лицо.
- Ну как можно получить по физиономии чем-то, на чье приближение ты смотришь? Неважно. Я помню, кто твои друзья.
Она покосилась на него и немного толкнула, пока добиралась до венчика.
- И кто придумал фрисби? Кому было так скучно, что они решили начать чем-то перебрасываться? А в этом ведь вся суть игры.
- Я частенько задаю себе тот же вопрос, не переставая удивляться, кто вообще находит в этом удовольствие, - Драко многозначительно посмотрел на нее.
- Ой, да ладно. Тебе нравится восседать на метле и гоняться за крошечным предметом. Как если бы человек сидел в поле на стуле, вглядываясь часами в окружающее пространство, а потом вдруг подскакивал и хватал муху.
Драко опустил пакет с мукой на столешницу и, взглянув на Гермиону, угрожающе перехватил ложку.
- Только идиот мог придумать такое сравнение для ловца. Это…
- Ты только что назвал меня идиоткой?
- А ты только что уподобила ловца сумасшедшему с мухой? Это требует умений, скорости, силы, ловкости, удивительной координации…
- Как и ловля мух, вот не сомневаюсь в этом!
- Это совершенно разные вещи, хотя я ничуть не удивлен твоим словам. Ведь тебе нравится играть во фрисби, и ты волнуешься, как бы не получить в глаз диском.
- Понятное и обоснованное опасение, - откликнулась Гермиона, взбивая яйца.
- Точно. Как и твой страх перед непрозрачным бульоном или… - ее рука дернулась в миске, когда Драко, потянувшись к шкафчику над ее головой, прижался к ее спине.
Она почувствовала линию его груди, бедер, ощутила сквозь рубашку тепло его тела, и захлебнулась воздухом. Малфой копался на полке в поисках нужной приправы, прижимаясь все крепче, и Гермионе стоило больших усилий не толкнуться ему навстречу. Его свободная ладонь вцепилась в край столешницы рядом с ее бедром, а дыхание шевелило волосы на ее затылке.
- Или, - продолжил он, выуживая на свет несколько баночек и отступая назад, - твоя боязнь акул, когда ты всего лишь по колено стоишь в океане. А еще…
Точно. Именно об этом они и говорили.
- Во-первых, ты все время слышишь ужасные истории о том, как люди доставали из своей еды волосы и ногти. Если я не вижу дна, то не могу быть уверена в содержимом моего супа. Это понятно и обосновано. Дальше, акулы могут заплывать очень близко…
- Это не то. Ты хоть раз находила в своей тарелке нечто отвратительное?
- Нет.
- Вот видишь…
- Всё потому, что я не ем то, сквозь чего не могу разглядеть дна, - отрезала она, и он усмехнулся.
- Ага, и это я параноик.
- Сковорода разогрелась? - спросила Гермиона, обваливая рыбу в муке.
- Нет, это мой мозг издает такие звуки от нашей с тобой беседы. Да, шипит уже.
Гермиона фыркнула, и положила куски на сковородку.
- Честно говоря, иногда плохо знать некоторые ингредиенты блюд. Однажды я делала соус с медом и горчицей – и до того, как перемешаться, компоненты выглядели так себе, - она покачала головой. – Кто вообще до такого додумался? Майонез, горчица, мед. Кто попробовал все это по-отдельности и подумал, о, отлично выйдет, если смешать? Пусть бы это и было так.
- Почему для тебя это важно?
- Не важно. Просто интересно. Смешать вместе несколько случайных компонентов и получить отличный результат.
Она развернулась взять банку с соусом и врезалась Драко в грудь – тот как раз собирался наклониться, чтобы достать что-то из нижнего шкафчика. Она качнулась назад, и рука Малфоя схватилась за ее локоть, как будто Гермиона падала. Они оба замерли – их тела едва касались друг друга, а ее глаза приклеились к его горлу.
Его ладонь выпустила локоть и тут же оказалась на ее бедре – она чувствовала, как сжимаются и разжимаются напряженные пальцы. Голова Малфоя чуть наклонилась влево, и Гермиона на автомате сдвинулась правее. Драко издал неясный звук, и она задержала дыхание. Его лицо опустилось, рот скользнул над изгибом ее шеи, и Гермиона втянула в легкие воздух.
Малфой хмыкнул, теперь уже обе его руки устроились на ее бедрах – пальцы двигались назад, вперед, назад. Светлые волосы мазнули по ее щеке, челюсти, и Гермиона заметила, как губы его приоткрылись. Сердце тяжело ухнуло, когда Драко только крепче вжался в нее, и Гермиона могла лишь надеяться, что Малфой не почувствует запах горящей еды. Ее ладони двинулись вверх, медленно и осторожно, и прижались к его ребрам, когда Драко поднял голову. Черт. Ей стоило держать руки при себе.
Он посмотрел ей в лицо, и она даже не пыталась скрыть свое разочарование.
- Да, знаю. Горит.
- Что?
- Еда…
Он с удивлением оглянулся и резко бросился к плите.
- Вот зараза.
Настоящее: “А огонь? Оставляет на дереве шрамы, а оно их залечивает. Это можно заметить – некоторые линии хаотично прерываются, но продолжаются. Вьются вокруг, так же как и само дерево тянется к солнцу. Ищет тепла и света. Всегда”.