Это Дилан отбывает наказание. До сих пор.
Я сижу на стуле, за круглым столиком, Ник стоит рядом, держа в руках мяч. Пытается объяснить мне правила, показывает, как нужно бросать, но я лишь пожимаю плечами. Не уверена, что эта игра для меня.
В это время, Дилан, “как миленький”, протирает пыльные полки, бросая книги на стол. Он поглядывает на Ника, забираясь на небольшую раскладную лесенку.
- Я просто обязан доказать тебе, что это круто, - Ник смеется, когда я отрицательно качаю головой, поднимаясь со стула:
- Смотреть, как играют другие - это по мне. Никак иначе, - беру несколько книг в руки, подходя к стеллажу с полками. Дилан хотел спуститься, чтобы взять их со стола, но, заметив меня, протягивающую книги, немного смутился, но взял. Вновь смотрю на Ника, который демонстрировал мне правильный размах. Я улыбаюсь, качая головой, и протягиваю остальные книги О’Брайену. Тот не опускает на меня глаза. Кажется, я ставлю его в тупик.
- Иди сюда, - Ник жестом заставляет меня подойти. Мы стоим между двумя рядами стеллажей. Впереди стена с круглыми часами, позади - большие двери и стол библиотекарши.
- Ноги шире, - Ник встает сзади, что мне не нравится. Серьезно. И дело не в Нике. У меня странная реакция на то, что за моей спиной кто-то находится. Терпеть это не могу, поэтому делаю шаг в сторону, взяв из его рук мяч. Поднимаю его в руках, пытаясь повторить движения Ника, которые он показывает мне. Но видно, как оба парня сдерживают улыбки, ведь выгляжу я очень нелепо.
Дилан пускает смешок, поэтому я опускаю руки вдоль тела, сощурив глаза:
- Ха, - бросаю, вручив мяч Нику, который тоже начал смеяться:
- Когда-нибудь у тебя получится. Главное не сдаваться.
- Отстань, - я смеюсь, убирая волосы за уши. - Серьезно, - подхожу к столу, взяв оставшиеся книги.
Странно, что Ник торчит здесь, ждет Дилана. Хотя, это только лишний раз доказывает, что они - друзья.
Дилан берет книги из моих рук, бросая влажную тряпку. Я успеваю схватить её, хмуро взглянув на парня, после чего кладу её на нижнюю полку.
- У вас сегодня свободный день? - спрашиваю, ведь в обед парни не тренировались.
- Тренер дает нам время для отдыха, но со следующей недели мы вновь приступим к упорным тренировкам, - напоминает Ник Дилану, поэтому тот бьется головой об стеллаж, приговаривая:
- Так, лестница у меня есть, - поворачивает голову, взглянув на друга. - Будь добр, достань мне веревку и мыло.
Они оба щурят глаза. Я наблюдаю за ними со стороны.
Сама не понимаю, как так выходит: прихожу в школу и уже у шкафчиков меня “ловит” Ник. И с той секунды, не беря в счет время уроков, мы шатаемся вместе. Дилан сегодня опоздал, за что получил от дежурного учителя и от Ника-папочки.
Складываю руки на груди, задумавшись: Дилана били в детстве? Что ж, возможно, он сейчас просто отыгрывается. Но всё равно его логику трудно понять.
Да и вообще, он трудный.
- Эви, - Ник перекидывает мяч из одной руки в другую. - Ты занята сейчас?
- Нет, - я поднимаю с пола книгу, которая только что свалилась с полки. - А что?
- Тебе ничего не нужно в торговом центре? Мы собирались съездить туда, - объясняет и улыбается, видя, что Дилан опять начал биться лбом об полку, ворча под нос.
Я хмурю брови:
- Вы каждый день куда-то мотаетесь? - больше удивлена их активностью.
- Ну, да, - непринужденный ответ. - А ты обычно после школы сразу домой едешь? - его голос полон удивления.
Я киваю. Когда последний раз была в торговых центрах? Года три-четыре назад.
- Скучно ты живешь, - Ник сунул мяч в свой рюкзак. - Так ты поедешь с нами?
- Хорошо, если я вам еще не надоела, - это звучало так по-детски, но меня впервые волнует это. Вдруг я им надоем? Хотя, мы знакомы всего-ничего.
Не стоит так держаться за кого-то.
Ник только отмахивается, а Дилан издает глухой стон.
- Дилан сегодня без машины, так что поедем на моей, - Ник закидывает рюкзак на плечи, предупреждая. - Я оставил ключи, - вынимает связку из кармана джинсов, кидая Дилану. Тот ловит, практически не взглянув в сторону друга.
Ник так доверяет ему, что не мнется отдавать ключи?
- Я пока к тренеру. Нужно забрать бланки для игроков, - объясняет. - Подождите меня у машины, - поднимает ладонь, улыбаясь мне. Я киваю, и парень спокойно направляется в сторону дверей.
Потираю ладони, нервно кусая губу.
- Не стой солдатиком, - Дилан кивает на книги, что лежат у стены.
Я послушно подхожу к ним, взяв с пола. Возвращаюсь к парню, который не выглядит сердитым. Что ж, уже хорошо.
О’Брайен наклоняется, чтобы забрать у меня книги, но хмуро смотрит в сторону стола:
- Твой телефон, - выпрямляется, начиная расставлять книги.
Я хлопаю глазами, как дурочка. Подхожу к столу, на котором лежит мой рюкзак. И, правда. Вибрация еле слышна.
Никто не знает мой номер. Никто не звонит мне.
Никто, кроме отчима.
***
Его разъедает изнутри. Ощущение такое, словно он сожрал тонну лимонов, запив их уксусом.
Мужчина потеет. Много потеет. Он мокрый. Душ не спасает.
Сжимает телефон в руках.
Она не отвечает.
Как она посмела игнорировать его звонки?
- Мистер Дулгаз, - Мария прошла мимо, схватив сумочку. - Я заеду домой, но постараюсь вернуться не позже восьми.
Мужчина сглатывает, сжимая телефон в руках. Пытается выдавить улыбку, но выходит лишь жалкое подобие, которое пугает Марию.
- Можете не торопиться, - он поднимается, хватая с комода ключи. Женщина отскакивает в сторону, освобождая дорогу. Мужчина распахивает дверь, выходя на улицу. Спешит к машине.
Как она посмела ослушаться?
Противится ему?
Она не имеет право, ведь он содержит эту чертову семью. Она зависит от него.
И Эви будет жить по его правилам.
***
Погода стояла пасмурная, но этот факт впервые никак не влиял на мое настроение.
Даже то, что рядом со мной, в полной тишине, шагает Дилан. Я чувствую себя хорошо.
Вот только звонок отчима ставит меня в тупик. Раньше, видя его номер на экране, все тело тут же начинало потеть от напряжения, а теперь я лишь испытываю неоднозначные чувства.
Мне страшно от неизвестности, но при этом легко, ибо я не бросилась, как ненормальная отвечать на звонок.
Мы с Диланом молча вышли на парковку. Я даже не поднимаю глаза, не оглядываюсь по сторонам. Не хочу даже предполагать, что где-то здесь, рядом, отчим.
Подходим к автомобилю Ника. Дилан вставляет ключ. За то время, что мы вдвоем, ни я, ни он - ни разу не взглянули друг на друга.
А может, это к лучшему. Обычно, если этот “Халк” открывает рот, то из него ничего хорошего не вылетает.
К слову, я не чувствую неловкости. Да, мы молчим, но это не вызывает дискомфорта внутри.
- Эви, - и я чуть не подпрыгнула, так как голос Дилана прозвучал слишком неожиданно. Я подняла на него глаза. Парень смотрел куда-то вперед, кивнув. Поворачиваю голову, всматриваясь.
Кажется, небо в миг почернело. Воздух стал резать кожу, подобно ножам.
Всё вокруг сменило цвет.
Ведь к нам шел он. Высокий, широкоплечий, огромный, словно скала.
- Милая, - одно его слово, а в мою шею уже вонзились иглы. Я не могу заставить себя прикрыть рот. Челюсть отвисла от шока, что давлением ударил в голову.
- Почему ты не отвечаешь? Заставляешь переживать меня, - отчим вытирает нос, из которого обильно текло. Я делаю непроизвольный шаг назад. Не понимаю. Чего он приехал? Страх потерял?
- Поехали домой. Уже поздно, мать волнуется, - он протягивает руку, но делает ошибку, схватив меня за локоть. Сразу подмечаю, как он трясется. Облизывает губы, кусает их, и потеет. Его сальные волосы разбросаны по лицу.
Есть только одна причина, что может объяснить его состояние.
Он хочет.
Не успеваю осмыслить всё, как он рывком тянет меня за собой. Я еле удерживаюсь на ногах, отклоняюсь назад, пытаясь остановить его. Но отчим сильнее.
Странное чувство. Будто меня разрывает.
В следующую секунду, вовсе прекращаю ощущать тяжесть своего тела. Дергаю ногами, понимая, что оторвалась от земли. Грубые руки сильно сжимают мое тело, подняв. Чувствую себя обездвиженной.
Отчим поворачивает голову, но его гнев сменятся каким-то обречением. Он смотрит не на меня, продолжая тянуть меня за руку, но не двигаюсь с места. Пытаюсь повернуть голову, дергаясь.
И глотаю свой язык.
Дилан держит меня под руки, непринужденно моргает, так же смотря на моего отчима. Мужчина рвано дышит, выплёвывая слова:
- Вы не могли бы поставить мою дочь на землю? - это звучит, как приказ.
Дилан усмехается:
- Ты ей сейчас руку оторвешь, папаша, - что ж, меня не смущает то, что он обращается к взрослым на “ты”.
О’Брайен говорит спокойно, и если бы я его не знала, то посчитала, что парень хочет показаться вежливым. Но это не так.
Лицо отчима сильнее краснеет, и мне кажется, что вот-вот и из его носа плеснет кровь. Я не дергаюсь, когда мужчина вновь дергает меня за руку. Дилан с наглой ухмылкой хмурит брови, потянув меня на себя. Моя рука выскальзывает из потной ладони отчима. Тот лишь скорчил лицо. Он держится. Он чертовски боится сорваться, поэтому кусает губу, словно вешая замок на рот. Бросает взгляд на меня, но, видимо, не находит “спокойных и ласковых слов”, которые всегда плевал мне в лицо на людях. Отворачивается, быстро несясь к всей машине. Я вовсе забываю о том, что по-прежнему не стою на земле. Просто смотрю на отчима. Тело переполняет удовольствие. Вот он. Уходит. Бежит.
Уже второй раз у него ничего не вышло, и это, мать твою, приводит меня в восторг.
Мужчина садится в автомобиль. Он опускает окна, чтобы освежиться. Смахивает пот с лица, трет дрожащие губы. Машина трогается с места. Резко сворачивает.
Правильно. Беги.
- У тебя странный папаша.
Я дергаюсь, как куколка гусеницы, поворачивая голову слишком резко, поэтому бьюсь носом о нос Дилана. Тот отпускает меня из рук, потирая переносицу:
- Ох, ты ж… - трет.
Я теряюсь, стыд накрывает с головой, поэтому мямлю:
- Извини.
Дилан выпрямляется, возмущенно щурясь:
- Сначала вода, затем наступила, а теперь в нос дала. С каждым разом твои методы всё изощренней, - открывает дверцу машины. - Растешь на глазах.
Смущенно потираю кисть руки, опуская глаза. Дилан садится на переднее сидение, за руль, а я забираюсь на заднее. Ерзаю на месте, зажимая ладони между ног. Дилан вынимает из кармана телефон, набирая Нику, чтобы поторопить того.
Его голос звучит спокойно. Ибо он понятия не имеет, как только что помог мне.
Но чего мне ждать теперь?
Будет ли хорошей идеей - вернуться домой?
Смотрю в окно, тяжело выдыхая.
Уверенность предательски покидает меня.
***
***
Он мечется. Ищет.
Он сбивает стулья, бьет ногой стол.
Он крушит всё. Ломает.
По вискам “рекой” течет соленый пот.
Взбирается по лестнице, толкая ногой дверь комнаты Эви. Тяжело дышит, входя внутрь.
Походит к комоду, оглядываясь. Комната жены закрыта. Тишина царит в доме.
Открывает ящик. Разных цветов майки и футболки смотрят на него. Мужчина выкидывает половину вещей, ярость кровью отражается в его глазах. Он вынимает одну майку.
Трясется. Приоткрытые губы дрожат, когда он подносит одежду к лицу, вдыхая аромат.
Его глаза закатываются от удовольствия, а приятная вибрация проходит по всему телу, заставляя дергаться от волн напряжения, что накрывают его сознание.
Больше. Больше её.
Ему нужно больше Эви.
***
Остаток вечера я провела в напряжении. Пыталась отвлечься, но поход по забитому людьми торговому центру лишь усугубил мое положение. Я старалась улыбаться Нику, отвечать на все его вопросы, поддерживать беседу, но из меня не очень хорошая актриса. Парень счел, что я просто устала, поэтому решил, что нужно скорее отвести меня домой. Отнекивалась.
Но мы уже направлялись к кассам с корзинкой продуктов. Я плелась за парнями. Люди вокруг были выше меня. Они - будто стены. Куда не пойди - врежешься в кого-нибудь. Поэтому, боясь потеряться и быть забитой, ведь все вокруг толкались, я ухватилась пальцами обеих рук за края кофт парней. Те либо не заметили этого, либо решили оставить этот жест, не акцентируя на нём внимания. И я до безумия благодарна им за это. Обоим.
Дорога домой была невыносимой. Словно меня везли на казнь.
Знала, что бояться нечего, но желудок выворачивало от напряжения. Если отчим сорвется при Марии, то пиши, пропало.
Натянуть улыбку на лицо пришлось.
Прощаюсь с Ником и Диланом, который находился в состоянии дремоты. Парень по-прежнему не отвечает мне, поэтому хлопаю дверцей, отходя. Машина уезжает слишком быстро. Видимо, они куда-то торопятся.
Оборачиваюсь, смотря на дом. В темноте он кажется еще более жутким. Свет горит в гостиной. Если отчим дома, то он там. Смотрит телевизор.
Открываю дверь, заглядывая в коридор.
Быстро попасть в комнату, запереться, как вчера.
Нужно успеть. Просто успеть.
Забываю о тяжести собственного тела. Закрываю дверь, несясь мимо гостиной, миную лестницу. И, кажется, начинаю напевать песню победителя, распахивая дверь комнаты, но замираю. Беспорядок. Полный хаос. Будто ураган промчался, сметая всё на своем пути.
Тяжёлые шаги. Глубокое дыхание.
Комод перевернут. Я не успею его поднять. Паника.
Сворачиваю, подбегая к двери, что ведет в ванную комнату. Головная боль тут же пронзает, но чувство страха сильнее, поэтому вбегаю в ванную, потянув на себя дверь.
Мои глаза болят от безумия. Ноги подкашиваются.
У этой двери нет замка.
========== Глава 8. ==========
Комментарий к Глава 8.
Если найдете ошибки, то сообщите мне. Буду признательна.
Холодная вода кутает воспаленную от ударов кожу. Я не прижимаюсь лбом к желтой плиточной стене. Стою ровно, прямо, сутулюсь, смотрю вниз, наблюдая за тем, как вода стекает в трубу. Мокрые волосы, подобно червякам, свисают, липнут к коже.
Касаюсь пальцами бедра, скольжу к животу, ниже.
- Ты знаешь, что такое “слабоумие”?! - Мужчина держит меня за волосы, давит, оттягивает, заставляя ноги сгибаться в коленях. Отчим плевал мне в лицо, другой рукой сжимал мой подбородок. Я сжимаю губы, вонзая ногти в его кисти.
- Вы все, - он облизывает мокрые губы. - Вы все зависите от меня. Лечение твоей матери, долги за дом, твое гребаное обучение, питание, электричество, одежда, эта чертова сиделка, - он дергает меня, отчего голова трясется. - Если я захочу, то прекращу оплачивать лечение твоей матери, - касается своим лбом моего, смотря бешеными глазами. - Слабоумие… Твоя мать уже умирает. Кажется, ты действительно не понимаешь, кто здесь устанавливает правила, - толкает меня рукой. Я хватаюсь за раковину, садясь на колени перед мужчиной. Моё дыхание не сбито. Сердце не колотится.
Лишь ощущение, как на шею бросают веревку, как связывают руки, ноги, всю меня. Целиком.
Поднимаю глаза на отчима. Смотрю без эмоций. Но брови хмурятся, а желание причинить ему ответную боль возрастает.
Мужчина сжимает ладони в кулаки. Его тело трясется от злости, а безумный вид подкосил бы психику любого. Он видит, что я смотрю. В ответ. Раньше я боялась взглянуть на него, боялась пересечься с ним взглядом. А теперь, смотрю. Мужчина нервно, практически трясясь в конвульсиях, расстегивает ремень штанов.
Ему нравится, когда я внизу.
Моргаю, на автомате сжимая губы, закрываю рот, ведь понимаю, к чему всё идет, когда он тянет бегунок ширинки вниз. Его язык нервно увлажняет подбородок. Он в предвкушение. Он хотел этого.
Трогаю шею. Горло болит. Глотать неприятно. Привкус горечи. Наполняю рот водой. Полощу, выплёвывая. Смотрю в потолок. Стою здесь, в ванной, под душем, уже который час.
Надо всё осмыслить, всё разложить по полкам.
Раньше я избегала этого. После очередного насилия замыкалась, уходила в себя, старалась не думать о случившемся, мирилась с происходящим. Но сейчас внутри разгорается злость, гнев на себя. Раньше ярость подпитывалась отвращением к себе, а теперь, наконец, направилась в нужное русло.