Несправедливо во всём обвинять Богов, Старых и Новых, но в моменты отчаяния Робб не мог сдержаться. Потому что иначе он начинал обвинять себя за то, что он стал не тем человеком, которым должен был стать. Что сказал бы ему отец, если бы увидел? Столько всего случилось, всё так сильно запуталось. И через мгновение Робб решил, что лучше не думать об этом, ведь так или иначе отца он больше никогда не увидит.
Эддард Старк лишился головы и был назван предателям, и Робб знал лишь один способ отбелить честь отца — насадить голову Джоффри на пику на виду у всех. Это виделось сейчас таким невозможным и далёким, что порой Роббу казалось, будто он сможет достичь своей цели только в следующей жизни. Его воля ослабевала, но слова матери о том, что проиграй они, и его сестёр убьют, эхом повторялись у него в голове. Он не мог этого допустить.
Робб предпочитал сидеть в тишине в своих покоях, рассматривая карту и иногда посматривая на реку через окно. Это немного успокаивало его сейчас, когда всё казалось таким запутанным, и мало что могло угомонить его нрав. Робб растерянно вздохнул, подавив желание скинуть карту и фигурки великих домов, расставленные на ней, на пол. Он измывался над собственной слабостью.
Дело даже не в мудрых планах. С поддержкой Тиреллов в армии Робба больше мужей, чем прежде, достаточно, чтобы сокрушить Ланнистеров, что он и намеревался сделать. Было ещё кое-что, но, если бы Старк выбрал этот путь, ему пришлось бы отправить слишком много людей на смерть. С другой стороны, последнее, в чём он нуждался, — совершить ряд глупых ошибок, ведущих всех их к смерти. Робб слишком сильно беспокоился, даже во вред себе, возлагал слишком много надежд на мир, которого нельзя было достичь без войны после всего, что случилось. Он так много думал и так много тревожился, что начинал терять рассудок.
Он едва расслышал, как она вошла. Робб понял, что это Маргери, по тому, как Серый Ветер даже не потрудился проснуться, не почувствовав угрозы. Она двигалась тихо, и с каждым новым шагом, приближавшим её к нему, Робб всё отчетливее слышал её сладкий запах, рождающий лёгкость. Маргери — не та женщина, на которой он должен был жениться, но какое это теперь имеет значение? Так или иначе, решение об их женитьбе было принято до того, как Робб увидел её впервые; он не знал, как хороша она была, Маргери вообще ничего о нём не ведала, помимо того, что он Король Севера, не одержавший ни одного поражения в бою. Словно всё было решено за них, и словно он, Старк, и она, Тирелл, бессознательно опорочили честь дома Фреев, у которого, как они подозревали, никогда не получат истинного прощения. Робб Старк в этой войне совершил немало ошибок, но женитьба на Маргери Тирелл — не одна из них.
— Можешь даже не пытаться просить меня уйти. Я не собираюсь оставлять тебя и тем более не стану бросать, — прошептала она, уложив подбородок на его плечо и обхватив руками его грудь.
— Если ты говоришь это из-за тех слухов, то я уже поговорил со своими людьми.
— Мнение твоих людей меня не волнует.
Робб попытался сдержать насмешку, но потерпел неудачу. Просто немыслимо, чтобы Маргери Тирелл это не заботило. Из всех женщин в мире — только не её.
— Сомневаюсь в этом, моя Королева.
— Если я могу…
— Тебе не нужно спрашивать, — он повернулся к ней, достаточно, чтобы видеть её хотя бы краем глаза.
— В своё время твои люди поверят мне. Я не так глупа, чтобы думать, что нашего союза достаточно, чтобы сдержать их предвзятые придирки в сторону моей семьи. Но до тех пор, пока ты знаешь, что я, несмотря ни на что, не оставлю тебя, мой Король, меня устроит и это. Пока что.
Робб развернулся к ней полностью. Сладкая, прекрасная Маргери, спрятавшая свои шипы на мгновение. Она жестока — и это он любил в ней больше всего, но в данный момент Маргери прикидывалась покорной розой. Он потянулся к ней, чтобы заправить выпавшую из хитрой прически прядь ей за ушко, и коснулся пальцами её щеки. Для него она никогда не была ошибкой, и эта его слабость к ней — самая незыблемая сила в Вестероссе, невзирая на то, что там думает Тайвин Ланнистер.
— Я знаю, — притянув её к себе и соприкоснувшись с Маргери лбами, прошептал Робб. — Иногда мне кажется, ты — всё, что у меня осталось.
Серый Ветер заскулил, подняв голову и заставив их обоих расплыться в улыбках.
— Мне кажется, он с этим не согласен.
— Да, — Робб рассмеялся, — всё так…
Он не знал, что нужно сказать.
— Война несёт хаос, но я с уверенностью могу сказать, что мы побеждаем.
— Мои сёстры в плену, а голова Джоффри до сих пор не на пике, мы не…
— Всему своё время, любовь моя.
Робб неохотно согласился, зная, что их союз изменил положение сил и уж точно склонил чашу весов в его сторону.
— Всему своё время, — он только надеялся, что это случится как можно скорее. — О моих людях…
— Я выросла среди братьев и раньше бывала в военных лагерях, — заявила Маргери, потянувшись к его руке, — я всё понимаю.
— Это не оправдывает их. Ты — их королева, а они называют тебя шлюхой, жаждущей короны. Неважно, из какой ты семьи, они не должны говорить так о тебе.
— Как только я подарю тебе сына и наследника, их сомнения уйдут, и они полюбят меня.
— Ты слишком добра к ним. А я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в это.
— Северяне следуют за сильным и почитают твоё старковское имя. Они недолюбливают Тиреллов за то, что мы встали на сторону Таргариенов во время восстания Роберта Баратеона и это привело Рикарда, Брандона и Лианну к гибели. Я не думаю, что одна из моих уловок заставит их передумать, — пошептала она, приближаясь к Роббу до невозможного близко. — Мне придётся заслужить их уважение по-другому. Со временем они поймут, что не только в короне заключается причина, по которой я вышла за их любимого Короля.
— И в чём другая причина?
— Поцелуй меня, и, возможно, я расскажу.
— Ваша Милость! — задыхаясь, в их покои ворвался один из стражников. — Я не хотел прерывать. К воротам прибыла девушка, которая говорит, что она — Арья Старк.
Со стороны Робба было глупо так просто поверить в это, но он не смог сдержать улыбку.
— Моя мать знает?
— Леди Мормонт приказала мне сначала сообщить вам.
— Найди мою мать, — наказал он строго, на долю секунды поверив словам Маргери насчёт их победы.
— Конечно, Ваша Милость.
Робб схватил Маргери за талию и привлёк к себе, жадно целуя её в губы, не в силах сдержаться, а она была не в силах сопротивляться.
— Я так люблю тебя, — призналась Маргери с улыбкой. — Поспешим. Я очень хочу повстречаться с Арьей и проверить, насколько она соответствует твоим рассказам.
— Ты и представить не можешь.
========== Вовек волк ==========
Комментарий к Вовек волк
Автор: StarkMad
Пэйринги: Джон Сноу/Арья Старк, Арья Старк/Джендри Баратеон.
Наблюдая за тем, как её сын протягивает крошечные ладошки к своему дяде, прося, чтобы его взяли на ручки, за тем, как он смеётся от радости, когда сильные руки подкидывают его в воздух и тут же бережно ловят, Арья всё отчётливо понимала. Особенно когда смотрела на мужчину, разглядывающего дитя несчастными серыми глазами. А ещё девушка спрашивала себя, когда же она успела стать волчьей копией Серсеи Ланнистер.
Арья так долго шептала имя этой проклятой женщины. Боги, неужто она превратилась в ту, которой клялась отомстить со дня, как бездушная львица убила Леди, волчицу её сестры, и приказала охоться на Нимерию? Поначалу Арья ужаснулась, но вскоре медленно-медленно начала осознавать, что становится очень похожей на Серсею и что это вызывает в ней куда меньше отвращения, чем ожидалось.
Возвращение в Вестерос, ко всему, что она оставила когда-то и к чему теперь вернулась, принесло с собой лица призраков, тревожащих её исключительно во сне. Арья ушла и скрылась волчицей; вернулась тоже ею, но запятнанной кровью. Она вычеркнула из своего списка все имена, и война была кончена. Зима всё ещё отказывалась уходить, но в воздухе уже почти витал запах весны. «На Севере всегда будет зима, всегда будет угроза», — напоминала себе Арья.
Благодаря драконам Иные вновь впали в спячку для того, чтобы пробудиться через тысячу лет. По крайней мере, к тому времени она сама уже будет мертва, как и её дети и дети их детей. Пусть же живущих тогда беспокоит наступление зимы.
Арья следила за тем, как дядя мальчика поцеловал его в лоб, будучи не в силах не отметить, что их волосы такие же тёмные, как у неё. «Во всяком случае, волосы моего сына того же цвета, что и у его полагаемого отца. Падение львиных близнецов, должно быть, началось в тот день, когда их первенец родился с золотой гривой», — сухо рассуждала она. Затем Арья подошла к ним, даже на мгновение не оторвавшись от этих серых глаз, зеркально отражающих её собственные.
Малыш так сильно походил на своего деда, покойного лорда Эддарда Старка, что время от времени она невольно задумывалась, что бы сказал ей отец обо всём этом.
Боги, как же они были похожи. Арья молчала наблюдала за тем, как мальчик помотал головой, и россыпь тёмных кудрей упала на его серые глаза. Было очевидно, что их сын пошёл в породу Старков.
Как и Арья, как и дядя её ребёнка.
Знакомая боль в животе подступила к ней, когда девушка приблизилась к ним. Её тело уже реагировало на него, на его запах и вид. Она знала этот запах наизусть, он ничуть не изменился за много лет: мужчина пах Севером, пах, как свежий порыв ветра, идущий вровень с зимним штормом, подобный сосновым иголкам и летним снегам, что она так любила, будучи ребёнком. От него пахло домом — тем самым, которого она давно лишилась. Он не отвёл бы от неё глаз, но Арья знала его слишком хорошо, дабы не заметить, что и его тело реагировало на её присутствие.
— Мама! Дядя Джон сказал, что пробудет здесь ещё неделю, чтобы застать мои именины, прежде чем отбудет на стену.
Арья улыбнулась сыну, кивая, прежде чем снова впиться глазами в брата, который больше таковым ей не приходился. Она потеряла его дважды: в первый раз — когда собственные братья предали его и зарезали на Стене, а во второй — когда узнала, что он рождён Старком и Таргариеном. Теперь же девушка не знала, что с ней будет, если она потеряет его и в третий раз.
Мгновение — и она уже начала что-то, что была не в силах остановить, даже если бы захотела.
— Дядя, мне скоро исполнится шесть, и отец пообещал, что я смогу повидаться с тётей Сансой в Долине, когда он вернётся, — радостно прощебетал мальчик перед тем, как соскользнуть с рук и направиться к Нимерии и Призраку, лежащих у входа в Богорощу. Его щенок следовал за ним по пятам, иногда прижимаясь к ноге.
— Ты хорошо выглядишь, — произнёс Джон, отводя глаза в сторону и наблюдая, как её сын делает выпады и размахивает деревянным мечом.
Арья фыркнула, скрещивая руки на груди.
— Нет, но спасибо. Стена тоже выглядит хорошо?
— Арья, я…
— Я просто шучу. Хотя насчёт Стены серьёзно. Так как же поживает она этой зимой?
Девушка отметила, как задумчиво Джон сдвинул брови, становясь ещё более похожим на покойного Эддарда Старка, самого сурового в семье. Тот брат, который ерошил её запутанные, грязные волосы, исчез. А вот любовь, которую он всегда питал к ней, никуда не пропала. Джон не был Ланнистером и, даже будучи отчасти Таргариеном, чувство долга и чести, взращённые в нём Старками, ставил превыше всего.
Арья ненавидела вину и стыд в его глазах, что появлялись каждый раз, когда они занимались тем, чем были известны Таргариены. Он не являлся ни её близнецом, ни братом, но был кузеном, и та часть крови Старков, которую они делили, напоминала о себе.
Джон не ответил, зная, что ей нет дела до того, что он скажет. Слова — только слова, не имевшие веса в данном случае. Арья взглянула на него, на борьбу в его глазах, и вдруг ей надоело ждать. Терпение никогда и не было её сильной стороной.
Она прошла мимо него, снова фыркая, и провела ладонью по его груди, а затем приблизилась к древу, приложив руку к коре. Так их слова имели смысл. Арье не нужно было смотреть на него, чтобы знать: он последует за ней. Они шли вдоль старых деревьев, и узкая тропинка вывела их на полянку, где всё ещё стояло Чардрево, а его белые ветви свисали к источнику, который никогда не замерзал.
Джон стоял позади, но через мгновение прижался к её спине грудью, стараясь быть как можно ближе. Нежно убрав мешавшие волосы набок, он прижался тёплыми губами к её шее. Арья положила ладонь поверх его рук, останавливая его, но не отстраняясь.
«Во всяком случае, он решился, — подумала она сурово. — Он совсем не Таргариен». Девушка чувствовала, что потребность Джона в ней сильнее, чем та близость, которую они делили сейчас, и позволила томному стону сорваться с её губ. Здесь никто не мог их побеспокоить.
Возможно, только Бран знал, он всегда всё знал. Быть может, даже наблюдал за ними сейчас через налитые кровавым соком глаза дерева, но был слишком далеко, дабы сказать им хоть что-то, что могло их остановить.
Арья не могла мыслить здраво, когда его пальцы бежали по её коже, словно оставляя после себя ожоги от поцелуя огнём. Джон запустил руку ей под платье, и с его уст сорвалась брань, едва он нащупал под ним бриджи. Он слегка прикусил кожу на её плече.
— До сих пор носишь мужскую одежду?
Арья собиралась ответить что-то остроумное, но не смогла собрать мысли в кучу, когда рука Джона скользнула к её бедрам. Она потянулась, чтобы спустить бриджи вниз. Арья перестала ощущать землю под ногами, когда его язык проследил линию её ровных зубов и Джон укусил её припухшие губы. Задыхаясь, они упали на мягкую, влажную от талого снега землю.
— Боги, Арья, я не могу прекратить это. Прикажи мне остановиться, — его уста едва отрывались от её, в серых глазах сверкало желание и смятение.
— Нет. Прошу, Джон, — она глотнула воздуха, прежде чем его губы снова накрыли её.
— Я не могу перестать мечтать… о тебе, о твоём теле. Что ты сделала со мной?
Арья не знала, что ответить, потому лишь укусила его за шею. В этом не было её вины, как и в первый раз, когда они это сделали. В этом не было её вины. Она почти зарычала, когда Джон вздрогнул. Он отбросил свою одежду в сторону и высвободил своё естество. Она полностью обнажилась перед ним, прижимаясь ближе. Арья ощутила, как Джон затаил дыхание, последовав её примеру; его глаза жадно скользили по её телу, и всё, что в них проглядывалось, — желание.
Она потянула его за собой к источнику, усаживаясь на большой камень, вода едва доходила ей до колен. Джон нырнул в горячую воду и всплыл прямо перед ней, заключив в объятия и лаская её кожу мозолистыми пальцами, отчего Арья задрожала.
Он поймал ртом её затвердевший сосок, играя с её грудью языком, а рукой прослеживал узоры на её животе и бёдрах. Арья запустила пальцы в его волосы, а затем опустилась к его сильным, жилистым рукам, вниз и вверх водя подушечками по его коже.
Джон снова отстранился, заставив её задрожать из-за потери тепла его тела. Он внимательно посмотрел на неё, и его серые глаза тотчас встретились с её — такими же серыми. Они не могли остановиться, знали, что никогда не смогут.
Джон раздвинул её ноги, ощущая тёплую влагу пальцами. Ещё никогда им не удавалось сделать это на свету, и Арья заметила, как он опустил одну руку в воду, скорее всего, чтобы погладить свою плоть. Она схватила его за плечи, затем за затылок, и Джон наклонился, чтобы поцеловать её губы — внизу. Поцелуй сокрушил её тело. Он улыбнулся, дразняще взглянув на Арью.
Джон обхватил руками её талию, чтобы она не соскользнула в воду. Девушка стонала так громко, что птицы сорвались с ближних веток и улетели. Он ввёл в неё палец, затем ещё один, и Арья начала выгибаться ему навстречу, крича так же громко и непристойно, как в их первый раз.
Арья достигла пика и соскользнула в воду. Её тело горело, но это не помещало ей потянутся к Джону, несмотря на то, что она пошатывалась и была вынуждена держаться за него, чтобы не упасть. Он подхватил её за бедра и вошёл в неё так быстро, что Арья закричала до боли в горле, закатывая глаза от удовольствия. Джон, сжав губы в одну линию, молился, чтобы их никто не услышал.