- Ну, что ж, - задумчиво произнесла Татьяна Метелина, перелистывая страницы досье подследственного N 128897, - твоя версия звучит более правдиво, чем предыдущая. Но и она будет проверена соответствующими службами нашего наркомата. Иными словами, завтра или послезавтра мы вернемся к твоему рассказу о том, как ты попал на Урал. Сейчас же я хотела бы послушать твои объяснения по поводу того, как ты догадался о том, что командир передвижного заградпатруля являлся немецким офицером.
- Я не догадался, а точно знал, что этот капитан НКВД на деле является немецким офицером по имени Клаус Шуманн.
- Ну, так поделись со мной, как это произошло?
- Все очень просто, гражданка следователь! Я же вам рассказывал, что фронт переходил вместе с группой красноармейцев. Среди этих красноармейцев я был единственным гражданским лицом. К тому же я был молодым парнем. Поэтому они меня частенько посылали на разведку, или достать еды, или выяснить, где находятся немцы. В одну из таких разведок мне пришлось посетить небольшой белорусский городок, где был временно расквартирован штаб полка "Бранденбург 800" ...
3
Напольные часы-куранты, стоявшие в дальнем углу кабинете, пробили пять часов утра. Лаврентий Павлович, сидя за своим рабочим столом, с непроницаемым выражением лица продолжал внимательно вслушиваться в каждое слово, произносимое Виктором Семеновичем Авакумовым. Тот сейчас сидел на стуле на противоположной стороне его рабочего стола, с некоторой настороженностью он рассказывал о странном случае, по которому ему вчера поздно вечером звонил майор Эмиль Володзимирский. Этот звонок и рассказ начальника Следственной части центрального аппарата НКВД, настолько Виктора Семеновича обеспокоил, что он решил по этому вопросу сначала переговорить с наркомом Лаврентием Павловичем, а уж потом докладывать товарищу Сталину!
Несколько минут назад, когда его первый заместитель по наркомату вошел в кабинет, то Лаврентий Павлович даже не поднялся из-за своего стола. Он не улыбнулся радостно, не протянул ему своей руки для дружеского рукопожатия, как это всегда делал до этого момента. Лаврентий Павлович, молча, свои сильно покрасневшие от великой усталости глаза оторвал от стола, от какой-то писанины, поднял их на Виктора Семеновича.
Легким кивком головы он поприветствовал товарища Авакумова, слабым жестом руки показал ему на стул.
- Рад тебя приветствовать, Виктор Семенович? Но что случилось такого, что заставило тебя посетить меня, да еще в такую рань?! Честно говоря, я искренне удивлен этому твоему столь раннему посещению моего кабинета? Возможно, это означает, что у тебя ко мне сверхважное дело, не так ли, товарищ Авакумов?! - С некоторой усталостью в голосе, граничащей с прохладцей, поинтересовался Лаврентий Берия.
В то время Виктору Авакумову только что исполнилось тридцать три года, то есть он был в возрасте Иисуса Христа. Как и господь Бог, он был красивым, атлетически сложенным молодым человеком. Причем, он имел пропорциональное телосложение, был достаточно высок ростом, чтобы выделяться на сером фоне толпы! Одним словом, Виктор Семенович был красивым, уверенным в себе мужчиной! Может быть, поэтому Виктор Семенович любил на широкой публике появляться в гражданских костюмах. Пошитые по его фигуре, эти костюмы, как и военная форма, очень ему шли! Женщины сходили с ума от этого красавца, они стояли в очереди, чтобы преклонить колени перед ним, как перед богом Аполлоном!
Всех этих качеств в своем заместителе товарищ Берия очень не любил, поэтому он терпеть его не мог. В то время Лаврентий Павлович был старше Виктора Семеновича всего лишь на девять лет, но образ жизни этого всесильного наркома внутренних дел сильно отличался от образа жизни, которую позволял себе вести товарищ Авакумов! Если Виктор Семенович еще имел возможность покидать свой кабинет в наркомате, ни с кем не согласовывая. Он принимал самое активное, непосредственное участие в организации облав на дезертиров, в арестах немецких шпионов и диверсантов. Лаврентий Павлович не мог и на минуту покинуть своего кабинета без разрешения товарища Сталина!
Они оба, и товарищ Берия, и товарищ Авакумов, были большими любителями, знатоками слабого пола! Но, если женщины сами ложились в постель Виктора Семеновича. При этом товарищ Авакумов своим женщинам ничего за любовь не платил! У Лаврентия Павловича для встреч с женщинами попросту не было времени. Для этих целей ему пришлось из своей охраны выделить полковника Саркисова. Этот полковник вел с понравившимися наркому женщинами все необходимые, далеко не романтические переговоры. В результате таких деловые переговоры, большей частью эти переговоры заканчивались постелью! Но за любовь этих женщин Лаврентию Павловичу приходилось расплачиваться дорогими подарками - квартирами, дачами или автомобилями!
Честно говоря, товарищ Берия давненько бы Виктора Семеновича отправил бы на Колыму лес валить или куда-нибудь еще подальше, но не мог, его руки были связаны! Виктор Авакумов ходил в официальных любимчиках самого товарища Сталина, Хозяина. Хотя Виктор Семенович был впервые замечен, продвинут по служебной иерархической лестнице НКВД самим товарищем Берия, Хозяин почему-то полюбил этого молодого чекиста, очень многое ему прощал! Но товарищ Сталин с большим вниманием отслеживал служебную карьеру своего любимца, этого молодого чекиста. Может быть, именно поэтому никому неизвестный оперативник НКВД Виктор Авакумов в течение всего лишь трех лет вырос до министра народного комиссариата государственной безопасности СССР. Об этой странной привязанности Хозяина к Виктору Авакумову в стенах НКВД слагались легенды, об этой странности вождя советского народа был хорошо информирован даже самый последний вахтер! Но все эти люди умели крепко держать свои языки за зубами. Когда взаимоотношений Виктора Авакумова с Хозяином стали общеизвестным фактором, то твердая рука наркома Лаврентия Павловича его имя из категории друзей перенесла в категорию заклятых врагов!
- И да, и нет, Лаврентий Павлович! Тут вчера мне позвонил Эмиль Володзимирский с каким-то странным, очень непонятным вопросом. Но прежде чем рассказать о своем разговоре с Эмилем, я бы хотел тебе напомнить об одном твоем устном распоряжении по наркомату. Ты его отдал еще в конце прошлого августа. Тогда ты приказал тебя информировать о любом странном, непонятным случае, вдруг появившемся в нашей работе!
Произнеся эти слова, Виктор Авакумов тут же сделал логическую паузу. Ему хотелось увидеть, какое впечатление эти его слова произведут на Лаврентия Павловича. И, видимо, не прогадал, нарком, словно резиновый мячик, выскочил из-за своего стола, нервными кругами закружил по кабинету, в задумчивости потирая свой подбородок. Авакумову стразу же догадался, что он только что произнесенными словами в наркоме всколыхнул какие-то воспоминания. Разумеется, он пока еще не знал о том, были ли эти воспоминания положительного или отрицательного характера?!
- Хорошо, - вдруг произнес Лаврентий Павлович, внезапно остановившись перед Авакумовым, - что ты конкретно имел в виду под этими своими словами? Я тебя внимательно слушаю, Виктор Семенович!
Лаврентий Берия снова вернулся за свой стол, сел в свое любимое кресло, через линзы очков посмотрел на Авакумова. По его поведению, а также по заданному вопросу Виктор Семенович понял, что Лаврентий Павлович не забыл, все еще помнил это свое давнее распоряжение по наркомату. Но в данную минуту нарком не собирался его повторять или объяснять своему заместителю, народному комиссару безопасности третьего ранга товарищу Авакумовым, почему он отдал такое распоряжение.
- В телефонном разговоре майор Володзиевский мне рассказал об одном странном случае, этим случаем сейчас занимаются его следователи. По словам майора, некий сержант Васильков был арестован Особым отделом 217-й стрелковой дивизии по доносу одного из бойцов его же взвода, затем он был этапирован в Москву для проведения последующих допросов. Последнее было сделано якобы по моему личному распоряжению. Что касается меня, то подобного своего распоряжения, касательно какого-то там армейского сержанта, я не помню. Ты же сам хорошо знаешь о том, что за день через наши руки проходят такое большое количество важных писем, распоряжений и дел, что обо всех таких делах не упомнишь! Но в данном случае я вдруг вспомнил о твоем августовском распоряжении, согласно которому обо всех странных случаях следует тебя информировать! Поэтому я заскочил к тебе на секунду с тем, чтобы узнать твое мнение по этому вопросу?! Не хочешь ли ты встретиться, поговорить с этим сержантом, или же мне приказать о том, чтобы его расстреляли бы прямо в камере?
- Виктор Семенович, я тебя не узнаю. Когда ты был простым оперативником, то имел великолепный нюх на врагов советского народа, противников советской власти! Сейчас же ты находишься в моем кабинете вот уже пять минут, но за это время практически мне ничего не рассказал об этом странном сержанте! Ни единым словом не упомянул ни об одной его странности! Иметь дело с каким-то там сержантом у меня на это попросту нет времени, да и зачем мне с ним встречаться? Следователи Володзиевского с ним сами разберутся, если он враг, то об этом доложат по инстанции. Если потребуется, то и я тогда ознакомлюсь с ходом следствия, которое по нему производилось! Если же этот сержантишка чем-то еще интересен, то расскажи мне, чем же именно он так тебя заинтересовал?! Может быть, тогда из своего рабочего графика я выделю пару минут на встречу и на разговор с ним?!
Авакумов совсем уж собрался извиниться перед наркомом внутренних дел, покинуть его кабинет. Сержант, о котором он только что говорил наркому, его лично не интересовал. В свое время Лаврентий Павлович часто поговаривал о том, что Советский Союз настолько огромен, что в его почти двухсот миллионном населении никто не заметит, не почувствует исчезновение какого-то там человечка! Сейчас он вернется в свой кабинет, расскажет майору Володзиевскому, что его сержантом в руководстве наркомата внутренних дел никто не интересуется, если следует прекращать с ним нянькаться.
Но мысль о том, что таким своим поведением он упускает возможность подставить под удар товарища Сталина самого Лаврентия Павловича, остановила Авакумова от принятия поспешного решения по этому вопросу. Он решил все же попробовать, все же попытаться подставить наркома Лаврентия Павловича под удар самого товарища Сталина.
- Все дело в том, товарищ Берия, что этот сержант слишком уж много знает о диверсионно-разведывательной деятельности нашего противника. По его словам, он является простым сельским парнем, тогда откуда он знает о существовании у противника полка "Бранденбург 800". Наши особисты в войсках только-только начали собирать информацию о предателях родины, прошедших специальную подготовку по ведению разведывательной работы в ближних и в дальних тылах наших войск. Мы только-только узнали о том, что таких диверсантов готовят эти самые брандебуржцы! Они учат предателей родины закладывать мины, взрывать и пускать под откос воинские эшелоны, организовывать саботаж на больших заводах. Этот же сержант сумел из Западных областей Белоруссии каким-то невообразимым образом добраться на Урала, там его вполне официально призвали в нашу Красную армию. Он воевал под Тулой ...
- Интересно, интересно! Так ты, Семеныч, давай, продолжай рассказывать мне об этом своем сержанте! Как мне кажется, он для нас представляет несомненный интерес! Так ты говоришь, что он проехал полстраны, никто его не останови, ни кто у него не проверил документов?! - Лаврентий Павлович поднял с рычагов телефонную трубку и по внутреннему телефону суровым голосом приказал.
- Срочно найди мне Жихарева! Нечего ему шататься по другим отделам наркомата! Что сию минуту стоял бы передо мной! У меня для него имеется срочное поручение!
Виктор Авакумов мгновенно догадался о том, что у Лаврентия Павловича резко поднялось настроение, но не понял, что конкретно этому послужило причиной. Нарком только что в его присутствии изволил пошутить, имея в виду своего начальника охраны старшего полковника госбезопасности Виктора Михайловича Жихарева. Этот начальник охраны на весь наркомат прославился одним уж тем, что душой и телом по собачьему был предан, верно служил своему хозяину.
Нарком внутренних дел, вернув телефонную трубку на рычаги аппарата, снова перевел свой взгляд на комиссара 3-го ранга Авакумова и уже более сухим голосом проговорил:
- Ты, Виктор Семенович, был кое в чем прав, когда решил мне рассказать о появлении этого таинственного сержанта. Он меня крайне заинтересовал. Думаю, что, когда я встречусь с ним, то ему будет что мне рассказать. Вот сейчас появиться мой помощник Жихарев, он заберет у вас этого пленника, займется организацией моей встречи с этим сержантом.
Виктор Семенович только что прозвучавшие слова наркома воспринял, как ничем не прикрытый намек на то, что аудиенция закончилась, что ему настала пора покинуть этот кабинет. В глубине души комиссар 3-го ранга был сильно раздосадован, он очень надеялся на то, что своей информацией наркома поставит в крайне неудобное положение, но, кажется, все вышло с точностью наоборот! Лаврентий Павлович, видимо, давно ожидал поступления подобной информации. Чтобы скрыть свою радость получением долго ожидаемой информации, Лаврентий Павлович схватился за телефонную трубку. Принялся разыскивать своего верного пса Жихарева. Одним словом, сейчас он проиграл, сыграв на руку самому наркому, но завтра нарком проиграет ему, Авакумову! С этой минутой за сержантом будет установлено скрытое наблюдения, топтуны будут ему докладывать, о кадом шаге, сделанным этим сержантом!
Уже в дверях на выходе из наркомовского кабинета Виктор Семенович не удержался, обернулся через плечо. Он успел захватить момент, как Лаврентий Берия своей рукой потянулся к телефонному аппарату прямой связи с товарищем Сталиным.
Ваське все больше и больше нравились допросы, проводимые гражданкой следователем Метелиной. Он с искренним удовольствием отвечал на ее вопросы, практически ничего не утаивая. Правда, он ни слова не сказал о существовании своего симбионта Альфреда Нетцке, о своих паранормальных способностях или о недавно полученном чине штандартенфюрера СС. Но, если бы Татьяна Яковлевна поинтересовалась бы и этими вещами, то существовала большая вероятность того, что он ей рассказал бы обо своих секретах!
- Парни из РСХА мне неоднократно говорили о том, что любая красивая женщина, если она, разумеется, не стерва или не садомазохистска, может развязать язык любому мужчине! Для этого было бы лучше всего, чтобы такая женщина-следователь имела бы возможность вовремя залезть в постель к допрашиваемому. Тогда все его тайны превращаются в секреты Полишинеля! Почему-то в постели женщины сильнее любого мужика, они способны его так раскрутить, что он сдает даже лучших своих друзей! Точно так повел сейчас и ты, Васька, можешь гражданке следователю рассказать л моем существовании, о нашем духовном содружестве!
- Альфред, не пори чуши, никому я тебя не собираюсь сдавать или рассказывать о твоем существовании!
В этот момент конвойные Василия провели мимо железной двери, открывавшей проход в коридор с комнатами для допроса. Совершенно неожиданно для него конвойные прошли мимо этой двери, свернули в коридор с несколькими лифтами. Они подошли к одному из лифтов, замерли перед. Вскоре негромкая трель колокольчика известила о прибытии лифта. Дверцы медленно расползлись в стороны, из лифта вышел хорошо сложенный человек, одетый в гражданский костюм.
Один из конвойных строевым шагом подошел к человеку и, откозыряв, ему отрапортовал:
- Товарищ полковник, арестованный N 128879 доставлен по вашему приказанию!
- Хорошо, парни! Этого арестанта я забираю с собой. Верну его вам, когда с ним оговорят! Так что возвращайтесь в караулку. Туда я позвоню, я вас вызову, как только разговор с ним закончится.
- Так точно, товарищ полковник!
На какой-то момент оба расхлябанных конвойных превратились в образцово-показательных красноармейцев. Они почти синхронно ответили, приложив правую руку к буденовке, и, словно на параде, развернулись через левое плечо, строевым шагом зашагали по коридору в обратную сторону.
Васька слегка удивился этому их непонятному превращению. Обычно тюремные вертухаи мало заботились о своей военной выправке, они никогда вообще-то не стремились кому-то там понравиться.
Полковник в гражданском костюме повернулся к Ваське, внимательно осмотрел его с головы до ног, а затем как бы поинтересовался:
- Если ты, арестант, собрался бежать, то мой тебе совет, даже не вздумай думать об этом! Из здания наркомата ты вряд ли сможешь вообще выбраться! На каждом этаже, на каждом переходе стоят вооруженные посты и караулы, они проверят документы всех людей, находящихся в здании! Тем более, что и я вооружен, в том случае, если ты попытаешься бежать, то не сомневайся, я воспользуюсь своим табельный пистолетом! Пристрелю тебя на месте, как бешеную собаку! Так что, арестант, следуй за мной, не пытайся сделать даже шага в сторону! А сейчас я хочу тебя заранее предупредить о том, что с тобой будет разговаривать очень важный, серьезный человек, так что постарайся вести себя соответствующим образом!