4
- Если судить по описанию или по фотографиям, виденными мною ранее, то этот человек очень похож на Лаврентия Павловича Берию, - мысленно произнес Альфред Нетцке, - вот только ему не хватает очков на носу. Когда я учился в одной из школ Абвера, то на занятиях на память наши преподаватели показывали стопку фотографий правительственных чиновников из различных стран мира. В течении всего лишь одной минуты мы должны были их узнать, а затем мы должны были вкратце пересказать их биографии. Насколько я помню, то на этих фотографиях Лаврентий Павлович всегда был в очках. Ты понимаешь, Вася, этот чиновник, работающий за столом, очень на него похож! Правда, вот очки куда-то у него подевались, их нет даже на столе. Но что-то внутри мне подсказывает, что мы сейчас находимся в кабинете всесильного наркома внутренних дел Советского Союза, Лаврентия Павловича Берии!
- Фотографию наркома Берии я видел только на страницах советских газет. Все эти фотографии были такого плохого качества, то едва ли я смогу по ним узнать этого человека, работающего за письменным столом! Альфред, ты так неуверенно говорил об этом человеке, что я начал сомневаться, так как вряд ли нарком внутренних дел Советского Союза найдет время для встречи со мной?! Ведь, я никому неизвестный армейский сержант?! Нарком же Берия должен быть очень занятым человеком эти дни, когда судьба страны висит на волоске! Наверняка, его рабочий день расписан по минутам, а, может быть, даже и по секундам. Этот же человек вот уже пять минут сидит за своим столом, он что-то пишет и пишет! За это время в его кабинете не позвонил ни один телефон, в кабинет на доклад не зашел ни один человек, никто его даже не побеспокоил! Мне кажется, что произошла какая-то ошибка, что в кабинет скоро войдет тот самый человек, который нас сюда привел. Вместе с ним мы вернемся к лифту, там он сдаст нас на руки конвойцам, и я снова, в конце концов, окажусь в своей тюремной камере!
- Васька, я всегда полагал, что по своему характеру, ты оптимист. В какой бы сложной ситуации мы с тобой не оказывались, ты никогда не терял хладнокровия, всегда верил в положительный исход любого дела! Сейчас же в твоих словах, как мне показалось, впервые прозвучали нотки неверия. Ты посмотри на этого человека, он так похож на Лаврентия Павловича, что у меня отпадают последние сомнения по этому поводу. Обрати внимание на следующие факты этой нашей интересной встречи. Первое, за пять минут бумагомарания этот человек должен был бы исписать, по крайней мере, два листка бумаги, но он все еще продолжает писать на одной стороне одного и тоже листочка бумаги. Второе, начальники высокого ранга обычно не делают каких-либо записей от руки, для этой работы у них имеются секретарши. Когда тебя, Васенька, проводили через приемную этого человека, то ты, наверняка, обратил свое внимание на то обстоятельство, что в его приемной одновременно работали три секретарши. Одна из них могла бы этого своего начальника освободить от неблагодарной работы, она могла бы записать и отредактировать так, как нужно, любую его мысль! И третье, за это время нашего пребывания в его кабинете этот человек должен был бы, хотя бы один раз, на тебя взглянуть. Ведь, наверняка, до твоего появления в этом кабинете, этому человеку доложили всю имеющую о тебе информацию. Ибо сам факт встречи начальника такого высокого ранга с никому неизвестным армейским сержантом несет в себе несомненный интерес! Такое же демонстративное невнимание с его стороны может лишь означать только одно, что он заранее подготовился к этой встрече! Заранее распланировал свои действия во время встречи с тобой, Вася! Сейчас же тебе остается только стоять, хранить молчание и наблюдать за его артистическими способностями!
В этот момент человек за столом, наконец-то, прекратил писать. Он внимательно, дважды перечитал написанное на бумаге. Затем осторожно положил перьевую ручку на подставочку к чернильнице и только после всего этого поднял голову, посмотрел на Ваську. Кабинет занимал большую площадь, поэтому расстояние между рабочим столом и дверью в приемную было довольно-таки значительным. Человеку даже с острым зрением было бы трудновато рассмотреть выражение лица другого человека. Васька имел отличное зрение, поэтому, стоя у порога, он все же сумел заметить, что этот человек за столом имел такой прищур глаз и выражение лица, какое было привычно людям с недостатком зрения.
- Молодой человек, не были бы вы столь любезны, поближе подойти к моему столу, а то я не очень хорошо вижу вас на столь дальнем расстоянии. - Послышал мягкий, как бы вкрадчивый голос человека, все еще продолжающего сидеть за столом. - Мне бы хотелось вас получше рассмотреть, чтобы понять и разобраться в том, чем же именно вы привлекли внимание сотрудников моего ведомства. С момента вашего появления в здании наркомата они то и дело приходят ко мне, чтобы о вас рассказать интересные вещи.
Почти строевым шагом прусского гренадера сержант Васильков прошагал до письменного стола наркома внутренних дел Советского Союза. Мастерски и чисто по-гренадерски щелкнув каблуками арестантских башмаков, он замер в трех шагах от стола, вытянувшись по стойке "смирно". Лаврентий Павлович, а это все-таки был он, почему-то совершенно не удивился этой прекрасной прусской выправке советского сержанта. Он откинулся на спинку своего рабочего стула с высокой спинкой и проговорил:
- Так кто же ты на самом деле, сержант Васильков? По выражению лица - деревня древней, а по манерам поведения - ты очень мало похож на русского! Мы же, русские, - люди простые, без империалистической накипи. Всяким там барским или офицерским манерам не обучены! Сейчас, когда ты шел по ковровой дорожке к моему столу, то в тебе вдруг проскользнуло что-то такое манерное, как бы взятое от белого офицера! Но, тем не менее, ты произвел на меня должное впечатление, я начинаю понимать, почему следователи Следственной части наркомата так и не смогли прийти к единому мнению о тебе! Ну, что ж, сержант, садись, поговорим! Может быть, ты все же попытаешься в нескольких словах рассказать о самом себе?!
Лаврентий Павлович поднялся со своего стула и, разминая ноги, немного прошелся по красной дорожке своего кабинета. Остановился, задумчиво посмотрел на Василия, все еще продолжающего тянутся по стойке смирно. Подошел к нему и, слегка приподняв голову, попытался заглянуть в глаза этому ему пока непонятному парню. В своем бурном чекистском прошлом Лаврентию Павловичу приходилось встречаться со многими людьми, разными по характеру, но всех их можно было поделить на две основные категории: на своих людей или на врагов народа! Этот же парень, вытянувшийся перед ним, не подходил ни под одну из этих категорий. В нем ощущалось что-то свое, родное, но одновременно проявлялось что--то чуждое, незнакомое и непривычное!
Задумчиво потирая переносицу и веки глаз, его очки пока так и оставались в грудном кармане костюма, нарком внутренних дел Советского Союза вернулся за свой рабочий стол. Возможно, впервые в своей жизни он лихорадочно искал ответы на то, что сейчас происходит в его кабинете, но ответа пока не находил! Лаврентий Павлович устало прикрыл глаза, всю прошлую ночь он провел в кабинете товарища Сталина, члены Государственного комитета обороны обсуждали положения на фронтах. Танковые и пехотные дивизии Вермахта, наступавшие на Москву, к этому моменту полностью выдохлись, завязли в глубоком снегу. По предложению товарища Сталина ГКО единогласно принял решение о начале контрнаступления советскими дивизиями, переброшенными из Сибири и с Дальнего Востока.
Лаврентий Берия хорошо понимал, что война только начинается, что она будет продолжительной, что советский народ в ее ходе потеряет немало своих сыновей и дочерей, прольет немало крови! В немалой степени его смущало еще одно существенное обстоятельство, советское государство, министром внутренних дел которого он стал всего лишь три года тому назад, прилагало огромные усилия для создания Рабоче-Крестьянской Красной Армии, ее вооружения современным оружием, авиацией и бронетехникой. Но, когда война началась, то СССР оказался на грани полной катастрофы. Из-за некомпетентности высшего командования РККА были разгромлены кадровые дивизии на Западной границе СССР, миллионы красноармейцев оказались во вражеском плену. Потеряны Вильнюс, Минск и Киев! На оборону Москвы войска собирали по крупицам и, если бы вовремя не подоспели сибиряки и дальневосточники, то, кто знает, что могло бы случиться в конечном итоге со столицей?!
В данный момент Лаврентий Павлович особо переживал за неудачи своего ведомства в ходе первых военных месяцев. Его наркомат в основном должен был заниматься поддержанием порядка на территории СССР, занимался делами политического и криминального характеров. Но наркомат имел большие и малые агентурные сети, своих разведчиков и за пределами Советского Союза. Кадровые и внештатные разведчики его ведомства организовали и провели немало успешных операций по дезорганизации белого контрреволюционного движения. Проникли в правительства и в правительственные круги многих, если не всех, европейских стран, Ближнего и Среднего Востока и Северной Америки.
Благодаря работе этих разведчиков, Лаврентий Павлович вовремя успевал информировать Хозяина о действия европейцев и американцев в тех или иных политических ситуациях. Эта работа по добыче секретной информации настолько его увлекла, правда, что он все-таки мало внимания уделял некоторым деталям получения такой информации. К примеру, все разведывательное сообщество СССР знало о существовании немецкой разведки и контрразведки Абвера и Абвера 2, но мало кто знал об их структурных подразделениях, об их персональном составе.
Можно было бы сказать, что появление диверсионно-разведывательных групп полка "Бранденбург 800" в прифронтовой полосе советских войск оказалось полной неожиданностью для советских контрразведчиков. Спешное создание комсомольских истребительных рот и батальонов для борьбы с немецкими диверсантами и разведгруппами по сути дела стало настоящим жестом отчаяния. Ну, скажите, как могли воевать необученные военному ремеслу семнадцатилетние комсомольцы, вооруженные устаревшими винтовками, против хорошо обученных и отлично вооруженных, прошедших специальную подготовку, немецких диверсантов?!
Лаврентий Павлович отвлекся от своих тяжких размышлений. Он еще раз внимательно осмотрел парня, все еще стоявшего по стойке смирно в трех шагах перед его столом Своей внешностью этот парень не особенно отличался от многих других сельских парней, только что призванных РККА. Он был высокого роста, широк в плечах, имел узкие бедра и длинные ноги. На его плечах был полосатая тюремная пижама, хлопчатобумажные портки плотно обтягивали его бедра, по длине оно доходило до голени ног. Босые ноги были засунуты в грубые, донельзя разбитые башмаки.
В этот момент Лаврентий Павлович все-таки обратил внимание на то, что этот сержант красноармеец стоял перед ним в весьма своеобразной, странной и несколько непривычной для его глаз стойке смирно. Наркому вдруг бросилось в глаза некоторая странность в этой его военной выправке. Вместо того, чтобы свои руки вытянуть вдоль тела, а слегка согнутыми пальцами касаться бедер, он стоял в свободной позе, ладони рук плотно прижимая к своим бедрам, а согнутые в локтях руки были слегка разведены в стороны. Тело же этого сержанта было слегка наклонено вперед.
Машинально Лаврентий Павлович протер веки глаз, одел на нос очки, принялся внимательно вглядываться в лицо этого сержанта. Он попытался разобраться, что же именно в нем было не так, что же в нем его так удивило и поразило?! Лаврентий Павлович не был уж таким большим знатоком военного дела, но эта выправка сержанта своей необычностью бросилась в глаза даже ему чекисту, в своей душе всегда остававшемуся глубоко гражданским человеком. Не зная, как ему следует прореагировать на эту несуразность, Лаврентий Павлович задержал свой взгляд на сержанте Василькове, а затем проговорил глухим голосом с мягким акцентом южанина:
- Ну, так что, товарищ сержант, что же ты хочешь мне рассказать? Оторвал меня от важных государственных дел! Я готов вас выслушать или же мы продолжим нашу игру в молчанку?
- Никак нет, товарищ нарком внутренних дел! Позвольте представиться, штандартенфюрер СС Альфред Нетцке!
Глава 7
1
- Так точно, товарищ Сталин! Мы имеем более чем достоверный источник информации, сообщивший нам о том, что с началом войны Адольф Гитлер несколько раз покидал Берлин. Он даже выезжал на Восточный фронт в начале прошлого августа. В Ново-Борисове под Минском он провел совещание с высшим командованием группы армий Центр. Именно на этом совещание он принял решение, дал указание о перенацеливании 2-й танковой группы генерала Гейнца Гудериана и 2-й армии генерала Максиллиана фон Вейхса на Киев. Эти две армии оказали существенную помощь группе армий Юг под командованием фельдмаршала Рундштедта в окружении и взятии Киева. Я уже подготовил и направил вам подробные письменные справки с информацией о его программе пребывания в Ново-Борисове, кто его сопровождал во время поездки на фронт. В этих информационных справках я дал полный перечень немецких генералов с их краткими биографиями, какими частями и подразделениями Вермахта они командуют, принимавшими участие в этом совещании.
Лаврентий Павлович придерживался строжайшего правила, когда он разговаривал с Хозяином по телефону, то в такие моменты он предпочитал находиться в своем кабинете в полнейшем одиночестве. Сегодня же он это правило нарушил, позвонил и переговорил с товарищем Сталиным в присутствии сержанта Василькова, он же штандартенфюрер СС Альфред Нетцке! При этом разговоре также присутствовали две смазливые девчонки стенографистки. Они недвижимыми манекенами в форме лейтенантов внутренних войск НКВД сидели за своим столиком, порой Ваське казалось, что живыми у них были одни только руки. Эти девичьи руки на пронумерованных листах бумаги рисовали странные крючочки и закорючки, протоколируя каждое его слово.
Все попытки Васьки объяснить всесильному советскому наркому, что он является редчайшим исключением из общечеловеческой породы, став носителем двух сознаний в одном человеческом теле, претерпели полное фиаско. К тому же к этому моменту их совместной беседы Лаврентий Павлович просто-напросто забыл о существовании какого-то там сержанта Василькова. Он сосредоточился на разговоре с одним только штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке. Этот штандартенфюрер оказался суперценнейшим носителем сверхсекретнейшей информации по Германии, по немецкому Вермахту и по ближнему окружению Адольфа Гитлера!
На первых минутах разговора нарком Берия вызвал стенографисток. Через помощника он отменил свои присутствия на всех ранее запланированных партийных, военных и на правительственных совещаниях. Лаврентий Павлович вместе со штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке наглухо заперся в кабинете, никого не принимая, отключив телефонные аппараты. Он продолжал сидеть за своим столом, внимая каждому слову Васьки, задавая свои бесконечные вопросы. Но, тем не менее, он не забыл о подозрительности товарища Сталина ко всему, чтобы происходило вокруг него, Лаврентий Павлович на секунду покинул свой кабинет, чтобы ему перезвонить из приемной. У товарища Сталина в этом разговоре он попросил разрешения на то, чтобы ему предоставили бы два свободных дня для, мотивировав свою просьбу необходимостью своего участия в расследовании одного сверхважного дела.
Разумеется, после этого непонятного разговора своим накомом внутренних дел товарищ Сталин тут же связался с Авакумовым, со своим любимчиком и стукачком по совместительству в окружении Лаврентия Берии.
У Виктора Семеновича он хитро поинтересовался:
- Товарищ Авакумов, не могли бы вы мне прояснить, чем в данную минуту занимается товарищ Берия?
Молодой чекист по своей молодости и, хорошенько не подумав, прямо так и ляпнул на вопрос товарища Сталина в телефонную трубку:
- Да, тут у нас объявился какой-то странный сержант-чудак с Урала! С ним я поболтал пару минут, мне сразу же стало ясно, что он мне совсем не интересен! Доходяга он какой-то, ничего из себя не представляет, одни только непонятные странности в нем, товарищ Сталин! Я вот тут подумал, подумал и решил этого уральского чудака подставить Лаврентию Павловичу! В последнее время Лаврентий практически перестал карасей в своем пруду ловить, старым он стал и он совсем от жизни отстал! Видимо, сильно немцев боится! Ведь, если они Москву возьмут, то его одним из первых повесят!