- Ты, что мелешь, Авакумов? У тебя, что язык без костей? Какая Москва? Какие немцы возьмут Москву? Мы только что ее большой кровью отстояли, а ты снова собрался столицу сдавать нашему злейшему врагу? Я сейчас же перезвоню Лаврентию и попрошу его заняться скороспелыми высказываниями одного скороспелого молодого генерала! Тогда очень скоро ты, товарищ Авакумов, на своей собственной шкуре почувствуешь, как можно произносить такие поносные слова по адресу своего непосредственного начальника!
Тут в их разговоре последовала логическая пауза, в течение которой, товарищ Сталин, продолжал раздумывать по поводу столь неожиданной и непонятной просьбы Лаврентия Павловича. Никогда прежде за всю историю их сотрудничества нарком внутренних дел не обращался к нему с подобной просьбой. Он всегда послушно и точно в срок исполнял любые поручения партии и правительства, его личные поручения! В мире должно было бы произойти нечто исключительное, невероятно значимое, чтобы этот исполнительный и застенчивый нарком обратился бы к нему с подобной просьбой.
Раздумывая над произошедшим, товарищ Сталин продолжал держать трубку телефонного аппарата прямой связи с Авакумовым у своего уха. В этот момент Виктор Семенович продолжал стоять на вытяжку, держать у своего уха телефонную трубку аппарата прямой связи с товарищем Сталиным. Задумчивость и молчание товарища Сталина он сейчас воспринимал, как выражение недовольства с его стороны из-за тональности их телефонного разговора. И во всем был виноват этот чертов уральский сержант, о нем ему все уши прожужжал капитан Лешка Малинин. С этим капитаном он порой встречался по вечерам, чтобы вместе раздавить одну или две чекушки водки. В такие вечера Лешка выдавал ему наиполнейшую информацию о положении дел в Следственной части майора Эмиля Володзиевского.
- Так ты, товарищ Авакумов, почему мне не рассказываешь, как Лаврентий попался на твою уловку?! Ну, что ж, понятно, что тебе нечего сказать! Тогда ты мне расскажи, поделись со мной, каким образом ты привлек внимание Лаврентия к этому сержанту? Чему именно ты научил своего сержанта говорить наркому? Почему товарищ Берия заперся один на один с твоим сержантом в кабинете, два дня не будет его покидать? Почему нарком от этих сержантских рассказов потерял голову, забыл об исполнении своих служебных обязанностей?
- Извините, товарищ Сталин, я признаю, что допустил ошибку! К моему глубокому сожалению, я положился на доклад одного своего проверенного подчиненного, а он меня подвел! С этим сержантом я не разговаривал, не встречался!
- А зря, товарищ Авакумов! Даже я, после всей полученной информации по этому сержанту или как его там по настоящему кличут, с этим штандартенфюрером СС хочу встретиться, с ним поговорить! Придется по этому поводу мне дожидаться звонка от Лаврентия, а не от тебя, товарищ Авакумов!
Ошеломленный услышанным, комиссар государственной безопасности 3-го ранга Виктор Семенович Авакумов еще долго простоял навытяжку перед своим письменным столом, слушая прерывистые сигналы отбоя в микрофоне телефонной трубки! В этот момент он сержанта Василькова причислил к своим личным врагам! Комиссар государственной безопасности на минуту себе представил, как уральскую морду этого сержанта своими кулаками превращает в кровавую кашу!
Тем временем на четвертом этаже здания на Лубянке, в комнате отдыха наркомовского кабинета обедали, продолжали беседовать Лаврентий Павлович и Альфред Нетцке.
Второй день Альфред отвечал на вопросы Лаврентия Берия касательно структурной организации Абвера, говорил о ее руководителе адмирале Канарисе, о его заместителях, а также о начальниках отделов, подотделов и рефератов. Их беседу продолжали стенографировать две молодые девчонки в лейтенантской форме с невозмутимыми лицами. Проработав два часа, они бесшумно поднимались из-за своих столиков и, не привлекая внимания беседующих, исчезали за дверьми кабинета. Их места тут же занимали две другие девчонки, которые тотчас же принимались за эту свою неприметную работу. Этот процесс записи, стенографирования секретной беседы проистекал беспрестанно, но незаметно.
По крайней мере, ни Лаврентий Павлович, ни Васька не обращали на этих девчонок своего внимания, они оба были слишком увлечены своей беседой. Лаврентий Павлович в ту пору был не в ладах с руководством агентурной разведки за пределами СССР, в данный момент он получал драг ценнейшую информацию о противнике. Она была настолько весомой, что могла бы ему помочь избавиться от руководства агентурной разведки! Голова же Васьки, или же голова Альфреда Нетцке, в тот момент была занята одной только мыслью, как заставить своего визави доложить о его существовании самому Сталину! Ни Берия, ни Васька не знали одного некоторого весьма интересного обстоятельства. Начальник охраны наркома полковник Жихарев, получив расшифровку стенограммы их беседы в единственном экземпляре, тут же прокатывал его на ротапринте. Один экземпляр копии стенограмм он отправил в приемную товарища Сталину, другой экземпляр, немного подумав, полковник отправил Виктору Авакумову!
- Прежде чем поступить на службу в Абвер, каждый офицер Вермахта обязан пройти специальную переподготовку, которая включала в себя обучение некоторым теоретическим наукам, а также сдать специальный экзамен по своей физической подготовке. - С увлечением рассказывал Альфред Нетцке. - На эту переподготовку затрачивалось относительно много времени, но зато Абвер получал неплохо подготовленных офицеров сотрудников! Седой особое внимание обращал именно такой подготовке ...
- Кто это такой "Седой"? - Вежливо поинтересовался Лаврентий Павлович.
- Адмирал Вильгельм Канарис, руководитель Абвера! Офицерский персонал Абвера так к нему обращался за его спиной, это была как бы его псевдоним, кличка! Адмирал после мытарств в странах Латинской Америки сразу же по окончании Первой мировой войны, очень рано посидел!
- Хорошо, хорошо, Альфред, к разговору об адмирале Канарисе мы вернемся чуть позже, а сейчас ты мне расскажи о структурной организации самого Абвера.
- Создавая Абвер, армейскую разведку и контрразведку, адмирал Канарис эту организацию поделил как бы на два крупных подразделения. Абвер 1, известный, как служба осведомления или активной разведки, занимается сбором секретной информации, ее аналитической оценкой и прогнозом. Офицеры сотрудники Абвера 1 охотятся не только за военными тайнами и секретами других стран мира, но они по крупицам собирают политическую, экономическую и социальную информацию, а потом на основе своего анализа выдают прогноз развития в той или иной страны мира. Абвер 2 занимается диверсиями, саботажами, он состоит из пяти отделов и подотделов, в свою очередь подразделяющихся на 15 рефератов. Основная задача его сотрудников состоит в планировании и уничтожении на территории будущего противника важнейших военных, сырьевых и промышленных объектов. Диверсионные группы Абвера 2 уничтожают железнодорожные сооружения, организуют и проводят теракты, нагнетают атмосферу нестабильности, неуверенности в прифронтовой полосе.
Альфред Нетцке прямо-таки упивался создавшейся доверительной атмосферой общения с наркомом внутренних дел Советского Союза Лаврентием Берией! Он развернуто, подробно отвечал на его вопросы, успевая насладиться цыпленком табака, приготовленного в наркомовской столовой. Лаврентий Павлович по такому случаю из нижнего ящика своего письменного стола достал зеленую бутылку грузинской Хванчкары. Распечатывая ее, он умудрился одновременно ткнуть пальцем в какую-то кнопку на телефонном пульте, стоявшего на отдельном столике по левую от него сторону. Дверь комнаты отдыха тут же распахнулась, в ее щели появилось лицо какого-то грузина с пышными усами. Он вопросительно посмотрел на начальника, Лаврентий Павлович небрежно ему бросил:
- Генацвали, срочно найди нам два приличных бокала под Хванчкару! Не пить же нам любимое вино товарища Сталина из простых граненых стаканов?!
Последнюю фразу Лаврентий Берия адресовал уже непосредственно Альфреду Нетцке. По тому вниманию, с которым нарком относился к беседе с ним, можно было бы понять, что народный комиссар от него получал исключительно ценную информацию. Вот и сейчас он так и не дал Альфреду расслабиться, поболтать на светскую тему ни о чем, а сердито свел свои брови вместе и снова, в который уже раз поинтересовался:
- Меня очень интересуют бойцы полка "Бранденбург 800", что вы можете рассказать о дивизии СС "Аннербе"? Почему-то мне кажется, что в нашем распоряжении имеется не так уж много времени! Поэтому, давайте, мы поступим так, вы мне будете рассказывать о наиболее значимых и важных вещах! Что же касается деталей, то завтра вы продолжите свой рассказ, но только в присутствии моих стенографисток. Они застенографируют, а потом расшифруют свои стенографические записи!
- Черт меня подери, Альфред, но Лаврентий Павлович - злодей и душегуб по своей натуре! Ты только посмотри, что он про себя задумал! После завершения работы и получения на руки расшифрованного материала, он собирается расстрелять этих несчастных девчонок! И не только их, но и тебя, Альфред, он собирается поставить к стенке! А с расшифрованным материалом заявиться к Сталину, чтобы предстать перед ним эдаким героем, сумевшим добыть секретную информацию по организации и работе вражеской разведке! Так что попридержи язык, дружище, постарайся, как можно больше, оставаться ценным источником информации! Мы, как я полагаю, в достаточной мере наркома уже проинформировали, над выяснением деталей пусть поработают его фронтовые разведчики и особисты. Нам же пора переходить к более активным действиям, думать о достижении своих собственных целей! Одним словом, настала пора брать бразды этой беседы в свои руки.
- Хорошо, Васенька, так и быть, я уступаю тебе свое насиженное! - Сказал Альфред Нетцке, он тут же ушел в глубь сознания своего советского друга.
Как бы на середине слова был прерван рассказ о бранденбургских диверсантах. Возникла ничем не заполненная минутная пауза. В течение этой минуты Васька взял под свой контроль свое большое тело, подготовился к продолжению дальнейшего разговора с народным комиссаром. Лаврентий Павлович успел почувствовать, что в его собеседнике, штандартенфюрере СС Альфреде Нетцке, произошли какие-то внутренние изменения, но он так и не успел определить, какие именно?!
Василий совершенно неожиданно для своего собеседника вдруг задал вопрос, который, казалось бы, не имел прямого отношения к их беседе:
- Лаврентий Павлович, вы уж меня извините, что прерываю нашу беседу на самом интересном для вас месте! Но, к великому сожалению, вы были совершенно правы, сказав, что в нашем распоряжении остается очень мало времени. Так вот хочу вас попросить организовать мне встречу с товарищем Сталиным, так как я хотел бы ему передать одно небольшое послание. От кого именно, я назвать пока еще не могу, но вы будете приятно удивлены, когда узнаете, кто именно послал это послание, в чем его суть?!
Лаврентий Павлович был до глубины души поражен теми переменами, произошедшими в разговоре со штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке. Но больше всего наркома поразили слова штандартенфюрера о желании встретиться с товарищем Сталиным! Но Лаврентию Павловичу приходилось бывать и не в таких жизненных переделках, он не впал в истерику, сумел в себе сохранить хладнокровие! Его рука сама собой потянулась к кнопке вызова охраны! В этот момент Васька гостевал в его сознании, чтобы в какой-то мере проконтролировать наркомовские мысли, поступки. Поэтому он успел вовремя отреагировать на это движение наркомовской руки.
- Лаврентий Павлович, вам не стоит этого делать! В данной ситуации ни вам, ни мне не нужен какой-либо скандал, излишний шум! Охрана лично вам ничем не поможет, она не сможет разрешить возникшую, по вашему мнению, конфликтную ситуацию! В любом случае прошу вас, сначала выслушать меня, а уж затем принимать какие-либо решения!
Прошло мгновение, которое Василию показалось настоящей вечностью. В течение этого мгновения Лаврентию Павловича просчитывал различные варианты дальнейшего развития возникшей ситуации. Практически также мгновенно он принял решение.
- Ну, и что хорошего вы, штандартенфюрер, можете мне предложить в этой связи? Очень похоже на то, что сейчас вы нарушаете наши предварительные договоренности! - Тихим голосом произнес Лаврентий Павлович, с трудом разлепляя вдруг пересохшие губы.
Нарком Берия прекрасно осознавал, что совершенно случайно он оказался в зависимом положении от своего собеседника. Чтобы он в данный момент не предпринимал, все его действия товарищем Сталиным, да и просто его заместителями позднее могли бы быть рассмотрены, как актом предательства. Нужно было любой ценой спасать свою душу, поэтому Лаврентий Павлович решил схитрить, поводить за нос своего собеседника. Он попросту не знал того, что все его мысли в данный момент легко прочитывались его же собеседником!
Думая о своем спасении, Лаврентий Павлович забыл о существовании девушек стенографисток, которые волею случая стали свидетельницами всех событий, происходивших в наркомовском кабинете. Им пока еще удавалось сохранять свой облик бездушных кукол-манекенов, их лица, по-прежнему, ничего не выражали! Они продолжали сидеть за своими столиками, двигались одни только их руки, перьевыми ручками ловко выводя только им понятные закорюки стенографии. У Васьки аж защемило сердце, когда в своем сознании он вдруг их увидел стоящими под дулами винтовок комендантского взвода.
Обе девчонки полностью раздетыми стояли на самом краю только что вырытой ямы, их будущей могилы! Головной мозг наркома Берии, видимо, сумел в минуты величайшего стресса уловить, даже расшифровать эти мысленные флюиды Васьки. Лаврентий Павлович вдруг чему-то улыбнулся и очень тихо, почти на грани безголосья прошептал:
- У вас, штандартенфюрер, несколько превратное мнение, мы так не расстреливаем! Расстрел мы производим более упрощенными методами. Один из конвойных стреляет в затылок приговоренному! Сам же расстрел производится в плохо освещенном подвальном помещении. Ну, да, ладно, хватит нам беседовать о методике расстрела! Так что ты, штандартенфюрер, хочешь, чтобы я сделал для тебя?
- Первое, Лаврентий Павлович, если можешь, то организуй мне встречу с товарищем Сталиным. Ему я сделаю очень краткое сообщение, моим посланием он будет явно доволен содержанием послания, которое я доведу до его сведения. Второе, хочу с вами поддерживать постоянный контакт, чтобы и в будущем обмениваться информацией. И последнее, третье, прошу вас меня ознакомить с материалами по организации партизанского движения на оккупированных территориях!
С каждым требованием штандартенфюрера СС Альфреда Нетцке лицо Лаврентия Павлович все более и более вытягивалось, серело. Нарком совсем уже собрался резко отказать этому немецкому наглецу, как вдруг зазвонил телефонный аппарат прямой связи с товарищем Сталиным. Он вскочил со своего стула, схватил телефонную трубку и, прижав ее к правому уху, четко проговорил:
- Я вас слушаю, товарищ Сталин!
2
Прошлая неделя оказалась до упора была заполненной большими и малыми, но весьма знаменательными, чрезвычайно важными событиями. Встреча с товарищем Сталиным, продолжение общения с наркомом внутренних дел СССР товарищем Берией для обсуждения совместных проектов, переезд из тюрьмы на московскую конспиративную квартиру НКВД, первый сеанс связи с Берлином - все эти вещи произошли в течение всего лишь одной прошлой недели!
В течение этой недели события развивались настолько стремительно, что ни у Васьки, ни у Альфреда не было время, чтобы остановиться, чтобы в деталях обсудить, обдумать, что же с ними происходит, в чем же именно они принимают активное и самое непосредственное участие?!
В данный момент Васька валялся в небрежной позе диване, конспиративной квартиры НКВД. Его голова и ноги покоилась на валиках этого дивана, на его ногах были кирзовые сапоги. Их давно, а, может быть, никогда не начищали гуталином, каблуки на них были стоптаны, чуть ли не основания.
Впервые после выхода из тюрьмы у Васьки образовались три свободных часа. В эти часы он был предоставлен самому себе, рядом с ним не было сотрудников НКВД, приглядывающих за ним! В данный момент он мог, лежа на диване, предаваться размышлениям о своем житие-бытие в Москве. Васька чувствовал себя сильно уставшим человеком, но оздоровляющие сон или дремота к нему пока еще не приходили. Всем своим нутром он ощущал, что, несмотря на, казалось бы, прекрасное положение дел, ситуация медленно, но верно ускользала из-под его контроля. Все это происходило в результате подлых намерений Лаврентия Павловича.