- Кто ты такой?! – Золтан взревел.
- И как посмел условия мне ставить?!
- Тебя я видеть захотел.
И эту мысль не смог оставить.
Царь Белодон спокойно отвечал,
Ни преклоняя, ни голову, ни стан.
И вновь Золтан взбешённый прокричал:
- Склонись в поклоне! Я – султан!
- Мне не привычно преклоняться,
Хоть ты султан страны большой.
Есть слуги у тебя, чтоб пресмыкались.
И знай, я – царь страны родной
Страна моя прекрасна и любима
и мне ненадобно страны чужой.
Но мне в ней одиноко и уныло.
И ты, Золтан, тому виной.
Стране моей ты зла не причинил
и не привёл войска, чтоб отомстить.
В мою ты спину нож всадил.
И это я не смог простить. –
И тут царя Золтан прервал:
- Я знаю кто ты – Белодон! –
И вмиг его смех разобрал,
Как горный вал, пронёсся он.
- Так ты один сюда пришёл?
Со мной сразиться? – Снова смех.
- Смой бедный царь, как ты смешён.
Хранишь надёжду на успех?!
Меня не сможешь ты убить.
Ведь я бессмертный. Ты не знал?
Зато сумел меня ты рассмешить.
Связать его! – Золтан вдруг прокричал.
Рванулись слуги исполняя, сей приказ,
Но вмиг застыли. Белодон пропал.
В одно мгновенье скрылся с глаз.
Исчез, как будто не бывал!
Читатель понял: в этот миг
Сестрицы обняли отца,
Лишь слабый и напуганный их крик,
Пронёсся в зале от конца и до конца.
Царевны от отца не отставали.
Они за ним сквозь стены проходили.
Надёжной и невидимою стражей стали
и в миг опасности, на помощь поспешили.
Лишь Белодон исчез, затих Золтан
и смех его вмиг оборвался.
Он резко выпрямил свой стан
и зло, и зорко озирался.
Прошла минута ожиданья,
Никто из слуг не смел пошевелиться.
Золтан нарушил тишину молчанья.
И было видно, что он злиться.
- Готов тебя я выслушать спокойно.
Теперь я знаю, сила есть в тебе.
Ну что ж, явись передо мной достойно.
И расскажи, что хочешь мне.
Золтан затих, стараясь злость укрыть.
И Белодон ему спокойно отвечал:
- Согласен я с тобою говорить,
Коль будет так, как ты сказал.
И он явился на глаза Золтана,
Спокойно отстранив защиту дочерей.
- К тому ж пришёл открыто я и прямо,
И не скрываю цели я своей.
- От разговоров нету проку.
В чём цель твоя, позволь узнать?
- Вернуть себе царицу Зориоку,
А дочерям – родную мать.
- Но как ты хочешь этого добиться? –
Золтан, чуть усмехаясь, произнёс.
- Коль ты пришёл со мной сразиться,
То почему один лишь лук принёс?
Где стрелы, меч или копьё?
Ты всё забыл? О, нет, я догадался.
Твой жгучий взгляд – стальное остриё
Меня сразит! – Он снова рассмеялся.
Но Белодон спокойно говорит.
- Коль суждено столкнуться нам в борьбе,
Знай: глаз мой остёр, ну а рука – гранит.
Что не могу сказать я о тебе.
Рука твоя возможно силой обладает,
Но битва рук меня не победит.
А глаз твой меткости не знает,
Из лука, вряд ли цель сразит? –
Золтан взревел, как огненный вулкан,
И голосом звериным прошептал:
- Так знай, что в Зориоку, я – Золтан,
Двумя стрелами всё ж попал!
- Но не попал ты в сердце ей.
Она, на радость нам, живой осталась,
Хотя была на грани жизни и теней,
Но смерти в лапы не досталась.
Ты промахнулся! Как же так?
Ты честь свою тем запятнал.
Быть может это для тебя пустяк,
А я б за это жизнь отдал! –
И вновь Золтан, как зверь взревел:
- Ну, что же коли гость ты наш,
Пусть будет так, как ты хотел.
За промах – жизнь свою отдашь!
На стрелах мы с тобой сразимся.
Условия достаточно просты.
За промах меж собою расплатимся:
Я Зориокой, жизнью ты! –
И понял Белодон, что победил,
И, чтоб не выдать радости в глазах.
В поклоне голову склонил,
Лишь лёгкая улыбка на устах.
- Куда стрелу прикажешь мне послать?
Ты эту цель скорее покажи,
Но прикажи стрелу свою мне дать,
Что б ни было обмана в том и лжи.
И замер Белодон, и замерли сестрицы,
Молясь с усердием при этом,
Чтобы Золтан избрал стеклянные глазницы
Окна, что в потолке сияют лунным светом.
Золтан прищурил зло глаза
и быстрым взглядом залу осмотрел.
Затем поднял свой взор на небеса
и прошептал: - Вот то, что я хотел. –
Он резко встал, сошёл со трона.
Спокойно к Белодону подошёл.
- Тебе нужна победная корона?
Ну, что ж я цель тебе нашёл!
Сейчас узнаем, что ты за стрелок.
Осталось ждать совсем немножко.
Пусти стрелу свою под потолок
и порази, хотя б одно окошко! –
И ели радость Белодон сдержал,
Хоть в жилах вихрем кровь взыграла.
Лишь руку к сердцу он прижал.
Рука его слегка дрожала.
Заметив эту слабость у царя.
Золтан им стрелы приказал подать.
Он не хотел терять момента зря,
И тотчас приказал стрелять.
В одном порыве. Приложив стрелу,
И вскинув лук, они застыли.
И. вместе опуская тетиву,
Под потолок две стрелы запустили.
Сестрицы замерли, глазам не веря.
Они так испугались за отца,
Как будто сдался он на милость зверя
и положил начало их конца.
Но вот раздался звон хрустальный.
И дождь осколков разных и цветных
посыпался на пол, почти зеркальный.
И вскоре звук его затих.
А в потолке разбитые оконца
Потоки ветра свежего впустили.
Лучи, вновь народившегося солнца,
Собою залу слабо осветили.
И Белодон раскинув руки,
С улыбкой радостной вскричал:
- Пришёл конец судьбе, разлуки,
И Бог спасенье нам послал! –
Сестрицы поняли его призыв
и тотчас же приказ кольцам отдали.
И, не скрывая радостный порыв,
Его почти что прокричали.
Беду почувствовал Золтан,
Когда в окно орлы влетели.
Когда исчез волшебный их обман,
Когда два брата на него смотрели.
Золтан в мгновение на трон взлетел.
Его глаза огнём горели.
Звериным голосом он прохрипел:
- Как вы явиться предо мной посмели?! –
И тут сестрицы в нетерпенье,
Сорвав веночки со своих голов,
Явились всем на удивленье,
Разрушив свой невидимый покров.
Их красота на миг ошеломила,
Наполнив светлой гордостью отца,
Любовью братьям души поразила,
С надеждой тайной брачного венца.
Да и Золтан поддался этим чарам,
Про всё забыл, лишь их узрев.
В миру не говориться видно даром,
Что красота способна усмирить и гнев.
Но зря сестрицы время не теряли.
Они двум братьям стрелы передали,
Затем с плеч луки им отдали
и гордо рядом с ними встали.
И вот уже отважные стрелки
стояли вряд перед Золтаном.
И понял он, что нет назад пути,
Обманут он своим обманом.
Пять стрел ему в лицо глядели,
Своим сияньем залу освещая.
Ещё мгновенье, и они б уже летели,
Цель, силою своею поражая.
Золтан застыл от их приготовленья,
Лишь чувствуя гнетущий страх.
И тут вдруг, всем на удивленье,
Он стал меняться на глазах.
И дрогнула рука у Влада,
и Стас стрелу вдруг опустил,
Когда для них лицо родного брата,
Золтан вмиг на себе изобразил.
Не веря собственным глазам,