Стрелу ослабил Белодон,
Хоть он и верил чудесам,
Но тут смутился даже он.
Черты лица Золтана удивляли.
Он был похож на братьев и красив.
Но, хоть глаза его и теплотой сияли,
Он недвижим был, будто бы, ни жив.
- Не верьте, братья, и не верь, отец!
Ведь не Золтана мы пришли убить,
А злобной силе положить конец!
Её одну нам надо поразить!
Заряны голос резко прозвучал.
И вмиг рассеялись у всех сомненья.
- Спасибо.- Тихо Влад сказал,
И тут же прокричал без промедленья.
- Одну в одну стрелу пускаем,
Пусть сила их лишь зло сразит!
И верим мы, нет – твёрдо знаем,
Что доброта нам брата сохранит!!!
И он стрелу пустил, за ним – Заряна.
Спустя мгновение – отец.
И тут же вслед ему, Светлана.
Стас пятой положил конец.
Золтан в тот миг змеёю был,
Когда пять стрел его сразили,
Одна в одну. И он застыл.
Стрельцы же луки опустили.
И вмиг огнём он всколыхнулся.
Сначала, чёрным, а потом – цветным.
Огонь спиралью жёлтою свернулся
и вдруг растаял, словно дым.
И братья брата увидали.
Стоял, пред ними он, глаза закрыв.
Дышал он слабо, кисти рук дрожали,
Но было видно, что он жив.
И братья бросились к нему,
В объятья тотчас заключили,
Стирая кулаком слезу,
Как в детстве их порой учили.
От их тепла Золтан очнулся,
и жизнь к нему вернулась вновь.
Хоть, слаб он был и слабо улыбнулся,
Зато в глазах была любовь.
Сестрицы тоже радость не сдержали,
Но постарались слёзы скрыть.
В смущении на грудь к отцу припали,
С надеждой в сердце пламень остудить.
Спустя минуты, успокоясь.
Золтан царевен обнимал.
Расцеловал он их на совесть
и Белодону крепко руку сжал.
- Вы для меня родными стали,-
Золтан сказал: - две милые сестрицы,
Возможно, все мы и устали,
Но в путь пора на поиски царицы.
Волнуюсь я, о Боже, помоги!
Ведь Упий смог вас и опередить!
Его послал царицу я найти.
Найти и в тот же час убить. –
Вмиг горе радость остудила,
Вселило в сердце за царицу страх.
И тут же всех неведомая сила
послала в путь с волнением в глазах.
Глава 12.
Часть 12.
А мы прокрутим время вспять,
Хотя б на несколько минут.
Вернёмся в гору мы опять,
Где пленницы в пещере ждут.
Они томятся в ожиданье,
Не зная то, что происходит во дворце.
Как две жемчужины в серебряном сиянье,
Хранятся в позолоченном ларце.
Вдруг шорох вздрогнуть их заставил,
Мелина тотчас же царицу обняла.
Туман рассеялся и Упия представил.
Им не спастись. – Мелина поняла.
Во всей своей змеиной красоте,
Пред ними Упий появился.
Держалось тело коброй на хвосте,
Который кольцами в тумане вился.
Глаза стеклянные огнём горели,
А сам он тихо приближался.
Как околдованные, женщины глядели,
Что при движении качался он.
Он не доплыл до них, остановился.
Змея-рука от тела отделилась.
Хоть пристально в Мелину он воззрился,
Рука его к царице устремилась.
И вдруг Мелина понимает,
Что чары Упия не действуют над ней.
Платок, подаренный, её оберегает
и волшебством он Упия сильней.
Она за голову змею хватает,
С возможной силою её сжимает,
У шеи сразу же ломает
и тотчас же брезгливо опускает.
Змея исчезла. В тот же миг
послышалось змеиное шипенье,
Затем царицы лёгкий крик
и вдруг огонь возник без промедленья.
Огонь кольцом двух пленниц охватил.
Мелина чувствует, что Зориока тает
от света яркого, что залу осветил.
И тут она платок с себя срывает.
В одном стремительном движенье
Своим платком царицу покрывает
и, улыбнувшись на мгновенье,
Сама, уж мёртвою, на лавке оседает.
Царица к жизни возвратилась.
Ей жизнь свою Мелина отдала.
Она пред нею на колени опустилась
и нежно за плечи взяла.
Тут Зориока замечает,
Что изменился Упий, задрожал.
Его кто будто уменьшает.
И вот он змейкой малой стал.
Да и огонь с ним уменьшался,
Должно быть, Упий брал его с собой.
И от него уж слабый свет остался,
Вмиг поглощённый темнотой.
Царица чувствует, что спасена.
Исчезла страшная картина.
В живых осталася она.
Но мертвая пред ней Мелина.
Не в силах слёзы удержать,
Коря себя, царица разрыдалась.
Никто не смог Мелине помешать
и доля горькая её судьбе досталась.
И вот уж братья, Белодон, сестрицы,
Пронзая факелами темноту.
Входили в залу, в поисках царицы,
Шагами, нарушая тишину.
И вдруг застыли. Горькая картина
пред ними в свете появилась.
На лавке – мертвая Мелина,
К ней Зориока плача наклонилась.
И радость вновь сменилась болью.
Царицу поднял Белодон,
Прижал к себе с большой любовью,
Но не сдержал слезы и он.
Когда царица рассказала,
Что довелось им испытать.
Как жизнь Мелина ей спасала.
И как огонь стал угасать.
Золтан воскликнул: - Не сумел,
Мелина, я тебя спасти!
Но, как я мог?! И, как посмел?!
Прости, любимая. Прости!!!-
Его безудержный порыв
всех удивил и обезмолвил.
Огонь любви его, как взрыв,
Слезами вновь глаза наполнил.
Золтан пред нею на колени
упал и слабо задрожал.
Рыданья сдерживая еле-еле,
Признанья сердца продолжал:
- Не знала ты, как я тебя любил,
Когда ко мне ты ночью приходила.
Когда самим собой я был,
Когда гуляла злая сила.
Не смог себе я приказать,
Не властен был я над собой…
Не смог ни что тебе сказать,
Лишь слушал голос твой родной.
А как хотел тебя поцеловать!
Преграды были между нами.
Зато сейчас меня не удержать,
Любовь свою я отдаю тебе устами.
С ним каждый слово в слово повторил:
- Любовь свою я отдаю тебе устами.
Золтан к Мелине голову склонил,
Поцеловал её с последними словами.
И вдруг из их семи сердец
Лучи любви к Мелине устремились.
Слились в горящий золотой венец,
И на чело ей опустились.
Сияющей границей огневой.
От головы до ног её по телу пробежали,
и саван смерти унесли с собой.
Вмиг у Мелины пальцы задрожали.
Все, затаив дыханье, наблюдали.
И радость лица им улыбкой озарила,
Когда из губ её дыханье услыхали,
Которое даёт лишь жизни сила.
Ещё мгновение, она глаза открыла,
с улыбкой сладкою проснулась.
Золтана увидала и застыла,
Но, руку протянув, его коснулась.
- Ох, этот сон! … Любовь моя…
Зачем ты сердце мне тревожишь?
Ты каждой ночью мучаешь меня,
Ведь наяву ты быть не можешь…
Но ей Золтан не дал договорит:
- Проснись же, наконец, любимая моя!
Страданья кончились! И на сне разлучить!
И мне нужна любовь твоя! –
Он на руки её поднял,
Заставил грёзам сна уйти.
Она поверила, и он её обнял,
Прижал к пылающей груди.
И вмиг нахлынувшее счастье
заполнило у всех сердца.
И позабылись все несчастья.
Объятьям не было конца.