Оливер хмурится, продолжая держать мою руку, и искоса смотрит на меня. Я сделала что-то не так? Отец мало учил меня этикету. Он никогда не планировал, чтобы я жила среди людей. Все что я знаю, я почерпнула из своих книжек. Он был бы в бешенстве, если бы узнал, где я сейчас нахожусь. От этой мысли у меня потеет ладонь и моя рука выскальзывает из руки мужчины. С близкого расстояния я вижу, что он на самом деле не намного старше, чем Отец Рена; просто его волосы раньше поседели.
– Как ты сказала тебя зовут? – У Оливера странное выражение лица.
– Кимера. Ким.
Он как-то странно повторяет мое имя, как будто оно оставляет горький привкус. Я ломаю голову над тем, как я его обидела.
– Я не узнаю это имя. – Он делает паузу, и я задерживаю дыхание. – Ты кое-кого мне напоминаешь. Твои глаза, они похожи. Это… хотя, не важно. Того человека уже давно нет. А ты здесь, и подружилась с нашим дорогим Реном.
Он ерошит Рену волосы. Вопрос крутиться у меня на языке, готовый сорваться в разговор, но я сдерживаю себя.
Отец был довольно однозначен по этому поводу. Никто не может знать кто я. По-видимому, даже я. Этот мужчина, должно быть, знал меня достаточно хорошо, раз смог увидеть ту девочку, которой я была в моих глазах. Но, может быть, это просто игра света и Оливер подумал о ком-то еще.
Эндрю присоединяется к нам, передавая сыр и кусочки свежеиспеченного хлеба. Рен накидывается на них, предлагая немного мне. Я беру всего по чуть-чуть и передаю обратно.
– Спасибо, – говорю я, кусая сыр. Он острый и сливочный, а хлеб по вкусу в точности такой же, как всегда пахнет Рен. Вкусный. Я не могу оторвать от него глаза. Он пытается выглядеть счастливым, но под этой оболочкой течет река отчаяния. Эта девушка, Делия. Они все знали ее и все скорбят по ней. Страх витает в воздухе этого дома, я могу почувствовать его запах.
Я бы могла унять все их страхи. Я бы могла рассказать им, что Делия в безопасности. Что я забрала ее и отправила в красивый блистающий город Белладому.
Но это спровоцирует вопросы, все из которых разоблачат Отца и колдун убьет его. Я не могу так подставить Отца, даже ради Рена.
– Ким, новенькая в наших краях, – сказал Рен Оливеру. – Она живет в доме загородом.
Оливер на это поднимает одну бровь.
– Правда? Откуда ты приехала, моя дорогая?
У меня перехватывает дыхание. Я не могу отвечать на эту цепочку вопросов тоже. Мне нужно сменить тему и быстро.
– Ниоткуда в особенности, – говорю я. – Брайер намного прекрасней, чем любые места, где я была до этого.
Отец Рена смеется.
– Тогда ты, должно быть, была в каких-то захудалых, поганых местах.
Оливер одаривает его сердитым взглядом, и он мгновенно перестает смеяться.
– Брайер раньше был верхом совершенства и красоты. Но боюсь, сейчас мы переживаем тяжелые времена.
– О, да, Рен рассказал мне о дворце и о терновом кусте.
Рен моргает и сползает вниз в кресло. Я слишком поздно понимаю, что мне не следовало это упоминать. Его мама охает, и даже его папа хмурится.
– Неужели он, – говорит Оливер, – показывает ей жалкую подноготную города, так, мальчик?
– Ну, я, эм…
– Нет! – возражаю я, – совсем нет. И хотя грустно видеть дворец в таком состоянии, в нем есть что-то милое. Рен мне также показал и много красивого в городе. Например, дворцовый сад. Я просто влюбилась в него. Розы мои любимые цветы, а королевские розы самые лучшие из всех, которые я когда-либо видела.
В глазах Оливера проблескивает огонек, но так же быстро гаснет.
– Да, розы были одним из самых ценных достояний Брайера. За ними до сих пор ухаживают в… память.
Это еще больше убеждает меня в том, что этот мужчина, должно быть, дворцовый садовник.
– В память о ком? – спрашиваю я.
Все затихают. Эндрю выглядит смущенным, и сам Рен елозит в своем кресле. Я жалею, что спросила.
Наконец, Оливер отвечает.
– В память о детях, которые умерли в руках колдуна. Моя старшая дочь была одна из них.
У меня холодеет тело от хвоста до носа.
– Простите. Мне следовало догадаться.
– Все в порядке, ребенок. Ты новенькая в городе. Никто не ожидает от тебя, что ты будешь знать все грязные секреты, даже если Рен показывает тебе все самое интересное.
Рен смотрит на огонь; грустный, отсутствующий взгляд в его глазах. Я точно знаю, что он думает о Делии. Интересно, он также выглядел, когда пропала прежняя я?
– Я ненавижу этого чертова колдуна, – говорит он, сжимая руки в кулаки.
– Почему бы нам просто не найти его и не перерезать ему горло?
Мои собственные руки впиваются в подлокотники кресла, и я вижу, как лица Рена и Оливера меняются от удивления. Мой порыв без сомнения не обычен для человеческой девочки, но мне все равно. Помимо того что колдун сделал с Отцом и со мной, Бату и его кланом, и теперь еще и с бедным добрым Оливером, я хочу уничтожить его еще больше, чем раньше.
Лицо Оливера смягчается, и он гладит мою напряженную руку.
– Боюсь, это невозможно. Это самоубийство.
Я хмурюсь.
– Что Вы имеете в виду? Если уж на то пошло, то колдун всего лишь человек, разве нет? Пусть и могущественный.
Глаза Рена расширяются.
– Ты правда не знаешь?
Вся моя спина напрягается. Я не хочу выглядеть наивной и невежественной перед Реном, и меньше всего перед его семьей. Но затем он сжимает мою другую руку, и я таю. Он так странно влияет на мои эмоции.
Оливер сердито смотрит на Рена.
– Все нормально. Не каждый город такой посещаемый как наш. Да, колдун тоже человек. И да он умрет от ножа в горле, как и любой другой. Но колдунов нельзя напугать и перед ними преклоняются только потому, что они могут творить заклинания. Магия живет внутри них, это часть их. Ни один колдун никогда даже не был похоронен. Когда они умирают, магия покидает их, сжигая в процессе их тело.
– Как это может кому-то помешать убить их?
– Человек, который убивает колдуна, тоже превращается в пепел.
У меня немеют конечности. Превратится в пепел? Отец никогда это не упоминал. Тут, должно быть, какая-то ошибка.
– Что если он выстрелит в него из большого лука? Я уверена магия не может доставать так далеко.
Оливер качает головой.
– Магия – хитрая штука. У нее своя собственная жизнь и разум. От нее не спрятаться. Вот почему заклинание болезни колдуна поражает только девочек этого города и не задевает тебя, а также наших мальчиков и мужчин. Магия сжигает мертвое тело колдуна, потому что она ищет нового хозяина. Она всегда выберет того человека, который убил ее мастера. Но только колдун сможет выдержать приток магии. Любой другой будет истощен и погибнет в огне.
Я содрогаюсь.
– Только другой колдун может убить нашего? И больше никто?
– Никто, кто хочет жить и увидеть следующий день. Но да, у другого колдуна есть шанс. Или какое-нибудь другое магическое создание достаточно сильное чтобы превзойти его. Дракон, например. Гриффин сойдет, но их не видели рядом с Брайером несколько десятилетий. К сожалению, добрые колдуны, гриффины и драконы это все сейчас в дефиците.
Оливер облокачивается на спинку кресла. Его седые волосы свисают ему на лоб. В чем-то Оливер напоминает мне моего Отца. Знает ли Отец эту хитрость о том, как убить колдуна? Он знает все о происхождении колдунов и драконов, значит да. Но что, если нет, и если он попробует убить этого злого человека сам? Я не хочу, чтобы мой любимый папа так ужасно умер. Неужели он опустил эту деталь, чтобы я не попыталась остановить его?
Я пытаюсь, всего на миг, представить, на что похоже это чувство. Весь этот жар полностью расплавляет меня.
Несмотря на ужас, который внушает мне эта мысль, выход есть – Бату. Я должна снова попытаться убедить его помочь. Возможно, я и Отец и не можем убить колдуна, но Бату может.
– Даже добрый колдун, если он и существует, запросит слишком большую цену, – насмешливо говорит Рен. – Это то, что изначально и привело нас ко всем этим неприятностям.
– Что ты имеешь в виду? – мне неожиданно становится интересно. Отец мне ничего об этом не говорил.
Оливер качает головой.
– Рен, ей не обязательно знать каждую деталь…
– Мы можем доверять ей, – говорит он. Мое лицо вспыхивает. – Я доверяю ей. Расскажи ей ту историю.
– О, ты такой доверчивый. – Оливер любовно взлохмачивает волосы Рена. – Хорошо. Я дам ей сжатую версию. Не так давно король Брайера был в затруднительном положении. По слухам другой король из удаленного города направлялся в Брайер намереваясь взять его силой. Мы мирные люди. У нас в крови нет войны. У нас есть стражники, но они не сравнятся с целой армией натренированных солдат и военных.
– Жаль, я не достаточно сильный, чтобы сражаться с ними, – говорит Рен.
– Я уверен, что ты бы хорошо сражался, – говорит Оливер. – Но до драки дело не дошло. Однажды утром у ворот дворца появился человек, заявляя, что он мог бы заставить навсегда уйти зачинщика войны. Король и королева были в отчаянии. Мужчина сказал, что он назовет свою стоимость, только когда его предложение будет принято. В тот момент им это казалось справедливым. Как они выяснили, мужчина был колдуном, и он наложил защитное заклинание на весь город. Ни один человек намеревающийся убить или причинить вред нашим горожанам не смог бы войти. Заклинание держится и по сей день.
– Как колдун действует в городе? Как он похищает девочек?
Оливер разводит руками.
– Хотел бы я знать. Все что у нас есть это догадки. Или у него в Брайере есть шпионы или заклинание не сдерживает его, раз он сам его наложил. Магия она такая же хитрая и ненадежная, как и сами колдуны, которые ей владеют ей.
Рен презрительно усмехается.
– Это еще слабо сказано.
– Что случилось потом? – спрашиваю я.
– Когда вражеский король обнаружил невидимую стену из магии, блокирующую ему дорогу в город и не смог найти ни одного просвета в броне Брайера, его армия отступила. Шесть лет спустя король и его армия повторили попытку, но заклинание все еще было слишком сильное. С тех пор мы от них ничего не слышали.
– Это хорошо, ведь так?
– О, да, это так, – кивает Оливер.
– Что не так?
– Цена. Всему есть цена. – Оливер с несчастным видом изучает свои руки. Когда тишина затягивается так, что я готова нарушить ее, он снова начинает говорить. – Он хотел перворожденного ребенка короля. Дочь. Ей было три года в то время. Король и королева отказали ему.
Я открываю рот от изумления, чувствую, как меня переполняет смущение.
– Он хотел жениться на ней?
В моих сказках только так использовали принцесс.
Оливер вздрагивает.
– Нет, кровь королевского первенца это ключевой компонент к заклинанию, которое могло бы дать ему власть над всей магией королевства. Темной магией. До того момента король и королева не подозревали, что он практикует что-нибудь еще кроме белой магии. Они ужасно ошиблись.
Проходит еще одна длинная пауза, которая заставляет меня нервничать.
– Нет нужды говорить, что колдун принял отказ короля не очень хорошо. Он покинул город в приступе гнева, клянясь вернуться и отомстить. Прошло десять лет и королевской семье становилось все комфортней внутри своих защищенных стен. Принцесса выросла в прекрасную, хотя и находящуюся в укрытии молодую девушку. Однажды появились слухи о возвращении колдуна. Король и королева сделали все, что могли, чтобы защитить свою дочь, чтобы спрятать ее во дворце. Но колдун нашел лазейку в своем собственном заклинании. Он вернулся во дворец, чтобы потребовать принцессу, которая по праву принадлежала ему в соответствии с безрассудной, и в тоже время связывающей их сделкой которую заключили король и королева. Стражники не могли справиться с его магией. И королева тоже не могла. Когда до этого дошло дело, никто не смог остановить его. Сделка была скреплена магией, и его единственное намерение было забрать то, что по праву принадлежит ему. Он убил девочку во дворце, и потом они исчезли во вспышке темноты. Не осталось даже тела, которое можно было бы похоронить.
Ужас волнами накатывает на меня. Как это ужасно. Лишить отца его любимой дочки. Оливер, с таким болезненным выражением лица, так сильно напоминает мне моего собственного отца, что мне хочется кинуться ему на шею и выжить из него всю грусть. Но я сдерживаюсь, боясь поступить неприлично.
– В итоге заклинание колдуна сработало? Он на самом деле теперь управляет всей магией королевства? – спрашиваю я.
– Не совсем, – говорит Оливер. – Заклинание теряет силу, если королевский перворожденный ребенок взрослеет. Он мог извлечь немного силы от убийства принцессы, но это ничто по сравнению с тем, что он бы имел, если бы сделал это, когда она была еще совсем ребенком. Чем процесс более жестокий и отвратительный, тем больше он питает темную магию.
Он смотрит на огонь.
– Нет, вместо этого он прожил это время, накапливая как можно больше мировой силы сложным способом, убивая каждое магическое существо, которое мог найти, выкрадывая каждое зелье или амулет, которые мог отыскать. В то время было очень мало гибридов; теперь все они вымерли.
– Какое ужасное существо, – все, что я могу сказать.
– Теперь он вернулся за остальными девочками, – говорит Эндрю.
Дальше следует тяжелая тишина. Даже Лаура перестает свои хлопоты у огня. Я могу уловить едва заметный солоноватый запах грусти в воздухе.
– Боюсь, мне уже давно пора уходить. – Оливер встает из своего кресла. Вдруг он стал выглядеть старше, чем есть. – Моя дорогая девочка, я был рад встретить тебя. Позаботься о Рене и береги его от неприятностей, хорошо? И пожалуйста, – он сжимает мою руку, – будь очень осторожна, если тебе необходимо быть в Брайере ночью. Комендантский час ввели не без причины.
– Буду, – говорю я.
Оливер гладит Рена по плечу и кланяется всем остальным и мне.
– Доброй ночи.
– Пора тебе тоже идти спать Рен, – говорит Лаура, многозначительно глядя на меня.
– Конечно, – говорю я, поднимаясь. – В любом случае я должна идти домой.
– Так скоро? – Рен смотрит на маму сердитым взглядом, потом умоляюще смотрит на меня. – Ты не могла бы остаться еще ненадолго?
– Нет, она не могла бы, – перебивает его Лаура, снова махая своим половником. Подозреваю, что с ней лучше не шутить. Ворча, Рен идет со мной до двери.
– Я собираюсь проводить ее до ворот, и сразу обратно, Мама.
– Уж постарайся. Я знаю, сколько это занимает времени, так что не затягивай, ты меня слышишь?
– Да, Мама.
Когда мы оказываемся одни, я поворачиваюсь к Рену с вопросом, готовым сорваться с моего языка.
– Что если бы был способ убить колдуна? Что если бы мы могли найти доброго колдуна или дракона, который бы помог нам?
Рен некоторое время смотрит на меня и хмурится.
– Честно, я не верю, что вообще когда-нибудь был добрый колдун. Вся эта сила в одном человеке? Я не могу представить, чтобы она кого-то не испортила. Это не естественно.
Его кулаки сжимаются по бокам.
– А колдуны, ну это просто миф. Некоторые из стариков в Брайере клянутся, что они на самом деле, когда-то существовали, но я не верю.
Если бы только я могла убедить Бату сразиться с колдуном.
– Но что если они есть?
Рен смеется.
– Ты странная, – он останавливается, когда видит выражение моего лица. – Ты же не серьезно?
Я заставляю себя улыбнуться.
– Конечно, я шучу. – Я направляюсь обратно к дороге, но Рен хватает меня за запястье, поворачивая лицом к себе.
– Ты ведь правда шутишь? – он выглядит таким смущенным, я жалею, что задала этот вопрос. Я такая дура.
– Да, – говорю я. Он все еще не дает мне идти.
– Ты видела что-нибудь необычное? – смесь надежды и страха наполняют его карие глаза. Мое сердце подпрыгивает к горлу.
– Нет, никогда, – вру я. – Только то, что ты показывал мне.
Я каждый день вижу необычные вещи, но я не могу рассказать ему о Бату или Отце или о его лаборатории. Это я точно знаю. Что-то в моем подсознании кричит. Не говори.