Разведчик сбросил оцепенение первым. Он враз оказался рядом с охранником и ударил тому точно в кадык. Мужик захрипел и схватился за горло. Арджин схватил его за шкирку, втащил в проём, повалил и взял бедолагу в удушающий захват. Я тем временем метнулся к двери: за ней оказалось лишь помещение со столом, стулом и двумя шкафами.
- Никого, - сказал я тихо.
Арджин кивнул и коротким движением сломал охраннику шею.
От едва слышного хруста позвонков у меня вдруг заложило уши. Словно оглушённый, я перевёл взгляд на Рэна. Тот смотрел на обмякшее тело стражника так, будто на его глазах снова рушился мир, и снова пуэри не мог с этим ничего поделать. Потом он посмотрел на меня и сказал, не сдерживая злости:
- Это тоже защита от людей?
Я очень хотел что-нибудь ответить, но в голову лезла только банальщина. Оправдания, насмешки и фразы, которым самое то звучать свысока. Если бы я сказал хоть что-то из этого, меня бы стошнило. Поэтому я промолчал.
- Говорил же тебе, не возвращайся сегодня, - сказал разведчик с досадой, переворачивая труп. - Зараза! Кир, помоги, что ли...
Они оттащили тело к колодцу и сбросили его вниз. Тупой стук, донёсшийся снизу, наводил на мысли о падении мешка с мукой, но никак не того, что минуту назад было человеком. Затем Арджин закрыл колодец валявшимися поблизости досками и ветошью.
- Пойдёмте, - сказал разведчик хмуро. - Если задержимся здесь, трупов может стать больше.
Он первым покинул склад. Рэн прошёл мимо меня молча; он выглядел расстроенным, но не настолько, как в прошлый раз. Зато я почему-то чувствовал себя ужасно. Просто-таки отвратительно. Десятки убийств, совершённых ранее, меня не сильно тронули, а теперь одна смерть выбила из колеи. И ведь даже не я убил этого стражника. Так какого же огра мне стало так погано?
Я смутно чувствовал, что ответ на поверхности, но не стоит мне извлекать его на свет. Потому что от него станет ещё хуже.
Следуя этому предчувствию, я подхватил свой мешок и вышел из склада вслед за Киром.
Столица встретила нас пасмурным осенним днём.
* * *
Рэн устало опустился в кресло и с удовольствием вытянул ноги. Комната, которую нашёл им Арджин, казалась тесной и мрачной из-за единственного окна на северную сторону, которое к тому же почти всегда держалось занавешенным. В ней не было ничего, что придавало бы ей хоть какой-то характер: невзрачная мебель стояла вдоль голых стен, на столе стояла масляная лампа, а в сундуке обнаружилось топливо для неё да несколько свечей. И всё. Из-за серости и пустоты помещение казалось мёртвым.
Впрочем, временное жильё не так уж угнетало пуэри - после того, что он повидал. Когда они втроём пробирались по дремучим захолустьям, он удивлялся, как люди могут жить в такой грязи и изоляции. Там не было грамотности, а о культуре и говорить не приходилось. Рэн точно знал, что не смог бы так жить - запертым в собственной ограниченности, глядящим на мир сквозь замочную скважину обывательского кругозора. Он видел и слышал слишком много прекрасного, чтобы отказаться от всего этого. Разве можно так жить - видя в небе лишь небо? А люди - жили...
Однако, попав в столицу, Рэн удивился ещё больше. Благолепье оказалось грязнее, чем самый захудалый хутор в три двора - и намного. Притом чем дольше пуэри наблюдал за жителями трущоб, тем сильнее ему казалось, что грязь эта берётся прямиком из самих людских душ. Словно люди не могли или не хотели навести порядок у себя в головах и вместо этого превращали окружающий мир в подобие мира внутреннего. На какое-то время в пуэри даже проснулась брезгливость: он испугался, что может и сам замараться обо всё это «благолепие».
Но потом Рэн вспомнил, что застрял здесь. Что он - не сторонний наблюдатель, а самый что ни на есть участник происходящего. Что отныне вся эта грязь и ограниченность - его мир, и лучше бы ему поскорее с этим смириться. Никому нет дела до последнего пуэри и его богатого духовного багажа - и к лучшему. Нет ничего хорошего в том, чтобы стать объектом пристального внимания человечества. Один Творец знает, во что тебя может превратить это внимание...
После осознания этого факта на душе чуть-чуть полегчало. Вместе с тем и окружающий мрак немного рассеялся - Рэн стал замечать и хорошее, даже в таком месте, как Благолепье. Он понял: здесь, в человечестве, можно жить. Оставалось только придумать способ, как не потерять при этом себя.
Охотник вздохнул и откинул голову на спинку. Взгляд его упал на занавеску. Отодвинув её, Рэн посмотрел вниз, туда, где в лучах яркого, но уже не тёплого солнца сновали люди, оставляя на выпавшем вчера снегу неровные цепочки следов.
«Прятаться у всех на виду, - подумал пуэри. - Чтобы выжить, мне придётся в совершенстве овладеть этим навыком».
Такая перспектива, разумеется, нисколько не прельщала свободолюбивого пуэри, но разве кто-то спрашивал его мнения? Рэн уже научился гнать от себя неприятные мысли: если бы не научился, уже давно отказался бы от надежды. А мысли эти в основном касались будущего. Выходило, что пуэри шёл изо дня в день вслепую, но для него это был единственный способ жить дальше.
Чтобы расслабиться и отвлечься, Рэн закрывал глаза и вспоминал свою жизнь до вторжения людских богов. Память услужливо распахивала перед ним умиротворяющие картины прежнего мира, по которым пуэри проходил точно по сказочным тропинкам; в такие моменты он попросту отбрасывал настоящее и будущее, чтобы искренне порадоваться прошлому. К тому же, это помогало засыпать.
На этот раз удалось лишь задремать - было ещё светло, да и кресло удобностью приближалось к колченогой расшатанной табуретке. А разбудил Рэна щелчок отпираемого замка.
В комнату вошли Энормис и Арджин, один мрачнее другого.
Их обоих было не узнать. Ради маскировки Эн, как и разведчик, отпустил бороду, от чего состарился внешне на добрую дюжину лет. Чтобы немного скрасть рост, чародей одевался паломником, которых в столице было полно из-за храмов со святыми мощами. Они носили длинные балахоны с капюшонами, что, разумеется, тоже играло незваным гостям на руку. Правда, именно паломников пристальнее всего разглядывала стража, но кто из них знал Энормиса в лицо?
Арджин притворялся работником красильной мастерской, и как оказалось, это было его постоянное прикрытие. За ту неделю, что компания провела в столице, Рэн ни разу не видел сокола в чистой одежде: всё какие-то старые фартуки да робы, измазанные в краске. Кроме того, разведчик отлично прикидывался дурачком, в один миг превращаясь из хитрого разведчика в недалёкого жителя трущоб. В образе у него менялись не только речь и повадки, но и будто бы даже цвет глаз.
Кир, чтобы не отставать от остальных, нанялся в строители и теперь что ни день пропадал на площади Святого Иеремея, где его сородичи возводили новую капеллу. Рыжая борода слишком выделялась, так что Арджин добыл для гнома чёрную краску, которая легко смывалась мылом. Хоть копателю и не нравились ежедневные подкрашивания, перспектива лишиться головы ему нравилась ещё меньше, так что он смирился с наименьшим злом.
И только Рэн всю неделю маялся от скуки. Во-первых, кто-то должен был стеречь комнату и поглядывать в окна. Во-вторых, появляться в самом людском из всех городов со светящимся пятном между ключиц и серебряными глазами было слишком рискованно. Даже днём. Даже в нашейнике. Поэтому пуэри оказался надолго предоставлен самому себе и с нетерпением ждал новостей от друзей.
По выражению лица Энормиса он понял, что на этот раз новости не очень хорошие. Чародей скинул балахон, оставил у двери посох. Арджин сел за стол, взял из тарелки сухарь и, хмыкнув, захрустел им.
- Незамеченными проскочить не получится, - Энормис завалился на свою кровать и закрыл глаза предплечьем. - Даже к дверям не подойти.
Рэн потёр лицо, прогоняя сонливость. Мысленно прикинул: Энормис уже шестой день наблюдал за Башней Меритари, отираясь то с одного угла, то с другого. Настроение у него портилось с каждым днём, но только сегодня он, наконец, признал очевидное.
- Что мы в итоге имеем, - сказал Арджин, глядя в пустоту перед собой и продолжая грызть сухари. - Обзор вокруг Башни идеальный. Народу вокруг неё ходит немного. Охрана почти на каждом углу. Я говорил, туда так просто не пролезть.
- А слуги?
- Живут прямо в Башне. Я выследил одного до рынка и там с ним как бы невзначай поговорил. Парень оказался разговорчивый, но по итогу я понял, что изнутри нам никто помогать не станет. Никакого запасного входа в Башню тоже нет, только главный. Там все крупные грузы проверяются магией.
Рэн задумался. Он никогда не продумывал проникновения в стан врага, но изо всех сил напрягал воображение. Если бы понадобилось спасти из Башни кого-то из семьи, как бы он поступил?
- А если использовать отвлекающий манёвр?
- Какой?
- Не знаю, я в этом не силён. Но идея в том, чтобы кто-то посторонний отвлёк внимание охраны, пока остальные проскользнут внутрь.
Арджин помотал головой.
- Башня огромная, а у нас ни планов, ни представления, где искать Лину. Да и там ли она - тоже вопрос...
- Она там, - уверенно сказал Энормис, не меняя позы. - Я чувствую, что она там.
- Как скажешь, - буркнул разведчик и снова повернулся к Рэну. - Я могу придумать сценарий, по которому твой план удастся. Для этого нам понадобятся: подробные планы Башни, информация о точном местонахождении Лины, расписание караулов, карта магических часовых - они там есть, я знаю - потом ещё нужен способ обойти этих часовых... Ничего не забыл? Ах, да! Ещё нужен человек, который согласится добровольно сунуться в Башню и устроить там сцену. На подготовку такой операции уйдут месяцы, если не годы, Рэн. Уж скорее мы проколемся на какой-нибудь ерунде и нас всех повяжут.
Пуэри только с досадой развёл руками - мол, больше идей нет.
- Мы можем пойти подменышами, - вдруг сказал Энормис, глядя в потолок.
Охотник и сокол переглянулись.
- Поясни, - проговорил разведчик.
- Ты сам говорил, что слуги выходят в город. Нам нужно перехватить их, стать ими и вернуться в Башню вместо них.
- Всё ещё мало деталей, дружище.
Энормис резко сел, потёр колени и начал жестикулировать, словно раскладывал нечто по полочкам:
- Слуги выходят за покупками. Мы их быстро перехватываем и тащим в укромное местечко. Берём у них по образцу плоти, с помощью чего я изготовливаю нужные зелья. Это займёт с полчаса, так что времени на ошибки у нас не будет. Пока я готовлю зелья, вы выбиваете из ребят максимум полезной информации. Затем пьём зелья и, грубо говоря, превращаемся в копии этих слуг. Идём к Башне.
- Продолжай, - потребовал Арджин через паузу.
- Зелья действуют не так, как мороки, так что магические проверки ничего не дадут. Если будем вести себя правильно, нас не раскусят. Там уже надо будет плясать от того, что нам скажут слуги. Либо идти туда, где Лина, либо туда, где знают, где Лина. В любом случае, быстренько её вызволяем. Главное при этом не поднять тревогу.
- А выйти как? - спросил Рэн. - Если слуги выйдут второй раз за день, это не будет подозрительно?
- Конечно, будет! - одновременно сказали Энормис и Арджин. Чародей жестом велел не перебивать и продолжил: - Это самое интересное. Кира провести туда в любом случае не получится, зелье просто не сможет превратить его в человека. Так что идём втроём. Я изготовлю три зелья для того, чтобы войти в Башню, и возьму с собой ингредиентов на ещё четыре, чтобы выйти оттуда.
- Дважды за день пить зелья? - поморщился сокол.
- Та ещё отрава, но мы выдержим. Как у слуг у нас будет доступ к кухне. Найдём четырёх чародеев поглупее и проделаем с ними то же, что и со слугами, разве что без расспросов. Магов придётся глушить сразу, чтобы не подняли тревогу. Спрячем их в какой-нибудь глухой кладовке. Я изготовлю четыре зелья, и с ними уже пойдём за Линой. Как только она окажется с нами, «переодеваемся» в чародеев и выходим. Им точно на выходе вопросов не задают. Когда в Башне разберутся, что произошло, мы будем уже за тридевять земель.
В комнате повисла тишина, нарушаемая разве что скрежетом извилин.
- Нагло, - подытожил Арджин. - Так нагло, что может и сработать. Пока что в этом плане много пробелов, но они, вроде, заполняемы. Придётся много импровизировать... Не знаю, Эн, не знаю.
- Это лучшее, что у нас есть, - чародей склонил голову набок. - И подготовки потребует значительно меньше. Уложимся самое большее в неделю. Рецепт зелья я уже знаю, нужно будет только предварительно проверить, как оно подействует на Рэна. Мне кажется, так же, как и на нас.
Пуэри не успел ничего возразить, потому что в дверь постучали. Троица мгновенно повернулась на звук.
- Ужин вам в комнату принести или вниз спуститесь? - приглушённый голос молодой служанки.
Чародей повернулся к Рэну и прошептал:
- Ты заказал?
Пуэри кивнул и громко ответил:
- В комнату, любезная!
За дверью послышались удаляющиеся шаги.
- Где носит нашего гнома? - спросил Арджин, подходя к окну. - Вечереет уже.
- Он обрадуется, что его с собой не берём, - пробурчал Энормис.
- Да, повезло ему, - ещё тише сказал сокол - так, чтобы чародей не услышал.
Словно почувствовав, что говорят о нём, в коридоре затопал гном. Рэн легко различал шаги каждого из спутников: у Энормиса - твёрдые и уверенные, у Кира - частые и пришаркивающие, у Арджина - мягкие, едва слышные. Так что если бы к комнате подошёл кто-то посторонний, пуэри узнал бы об этом первым.
После особого четырёхкратного стука Кир вошёл в комнату и осмотрелся.
- О, все уже тут. У меня ничего нового, - сообщил он и повалился на свой матрас.
- Как строительство?
- Полным ходом. Оказывается, маги принципиально не нанимают гномов для работ в Башне. Хотя у них там ремонт. Привозят каких-то бабоподобных назирских зодчих, а чернорабочих набирают из столичных ремесленников. Расисты, чтоб их предкам век в гробах вращаться.
За дверью послышалась возня. Разведчик открыл дверь и принял из рук служанки большой поднос, уставленный тарелками с гороховым супом и кружками с элем. В неглубокой плошке было налито варенье. Рядом лежала большая круглая булка.
Рэн расплатился со служанкой. Остальные принялись за еду.
- Это ещё что такое? - Кир достал из-под своей тарелки сложенный вдвое листок бумаги.
Арджин встрепенулся:
- Прочти-ка!
Кир развернул записку и какое-то время читал, после чего удивлённо поднял брови:
- Бредятина какая-то. Это тебе, наверное. Тут про краску.
Энормис взял из рук гнома листок и прочёл вслух:
- «Запрошенная вами краска на складе имеется. Кошениль в необходимом количестве отсутствует, можем предоставить только три четверти; оливковая «ремесленная» в количестве семнадцати четвертей; зелёная в количестве одной четверти, требуется разбавить; охра около семи четвертей. Индиго около одиннадцати четвертей, но уже загустевшая, употребить в покраску в течение одного дня. Зав. складом Куница».
Сокол вдруг поднялся и задумчиво прошёлся по комнате из угла в угол.
- Ты чего? - Кир посмотрел на него как на припадочного.
- Это какой-то шифр, - пояснил Энормис. - Что тут сказано, дружище?
- Не спеши меня благодарить, но будь к этому готов, - сказал Арджин, вернувшись за стол. - Куница - это мой старый друг, бывший офицер Соколов. Сейчас у него свой отряд чистильщиков. Я сегодня оставил ему шифрованное сообщение у секретаря, спросил, знает ли он как проникнуть в Башню. А это, - он ткнул в записку, - утвердительный ответ и приглашение на встречу.
- Где и когда? - быстро спросил чародей.
- Ремесленная улица, семнадцатый дом, подвал. Сегодня за час до полуночи Куница будет ждать нас там. Прежде, чем войти, нужно семь раз ударить в дверь. Но тут говорится, что ответа на мой вопрос у него нет, но есть кое-что похожее.
- Ему можно доверять?
- Ему - можно. Он разошёлся с Соколами, на дух не переносит Меритари. Да и не в курсе он, зачем мне эти знания.