- В отличие от тебя, - добавил мой невидимый собеседник. - Тебя тут боятся. Слышал, ты устроил им хорошую трёпку. Так что тебя наверняка скоро прикончат. Вон, послушай, уже кто-то идёт.
В коридоре раздались шаги. Быстрые, уверенные, чёткие. Хозяйские.
Я вздохнул и прикрыл глаз. Истощение давало о себе знать - захотелось спать.
Посетитель остановился перед моей решеткой и замер. Никто меня не окликал, не открывал замок и вообще ничего не происходило. Заинтригованный, я снова открыл глаз.
В коридоре стоял невысокий человек в балахоне из хорошего материала, с непропорционально большой головой, высоким лбом и маленьким носом. Я с некоторым трудом, но узнал его - это был Вернон Фельедер, бывший ученик Литессы Фиораны, нынешний архимаг Ордена. До этого мне удалось увидеть его лишь один раз, но эта физиономия хорошо мне запомнилась.
Немало удивившись посещению такой важной персоны, я приготовился к чему-то необычному.
Всё оказалось ещё необычнее.
Увидев, что я в сознании, Архимаг задал только один вопрос:
- Где Дисс? - тихий, чуть осипший голос.
- Погиб, - ответил я.
Архимаг никак не отреагировал. Он постоял несколько секунд, словно пытаясь понять, вру ли я, а потом развернулся и ушёл. Вряд ли он смог прочесть по месиву, в которое его прихвостни превратили моё лицо, хоть какие-то эмоции.
Я хмыкнул архимагу вслед. Не знаю, зачем - наверное, чтобы хоть как-то его уязвить. Но он, по всей видимости, не услышал - эхо его шагов вскоре стихло. Мне оставалось только повернуться поудобнее и надеяться, что усталость окажется сильнее боли и холода.
Тело просило отдыха, мысли стали обрываться - резерв сил, пущенный в ход после пробуждения, исчерпался. Я несколько минут подбирал позу, в которой травмы бы не чувствовались так сильно, и наконец нашёл её: вжавшись в угол, склонив голову на грудь. Как только мои глаза закрылись, всё на свете сразу перестало быть важным.
* * *
Очнулся снова в промозглом полумраке, и снова без малейшего представления, сколько часов провёл в забытьи. Усталость, свалившая меня, никуда не делась, а только ослабила хватку - на время, чтобы дать мне возможность ещё раз полюбоваться на свою клетку.
Подржавевшие железные пруты словно насмехались надо мной: для меня, чародея и тренированного воина, они - смешная преграда, но не теперь. Магические кандалы и травмы превратили меня в самого обычного узника, жалкого в своей беспомощности. От этого сохранять присутствие духа становилось всё сложнее. Очень хотелось увидеть солнечный свет, хотя бы ненадолго. Главным желанием было уже не столько выбраться, сколько просто согреться и вправить плечо. Страх и отчаяние точно стервятники вились над моей головой, выжидали, когда я дам слабину, чтобы накинуться и добить. Но пока ещё я был им не по зубам - уверенность, что так глупо я не умру, не покидала меня ни на мгновение.
И чтобы уж вовсе не давать мрачным мыслям шанса, я решил отвлечь себя действием.
- Эй, - позвал я.
- Что? - раздался голос из темноты соседней камеры.
- Как думаешь, насколько мы глубоко под землёй?
- Тебя не это должно сейчас беспокоить.
- А что же?
- То, как ты собираешься осуществлять свой план.
- А у меня есть план? - усмехнулся я.
- Ну, как-то же ты собираешься выбираться из камеры, искать девчонку и вместе с ней сматываться отсюда.
Мне сразу стало не до смеха. Первой мыслью было: «Это меритарит, и он меня провоцирует». Но потом здравый смысл подсказал - нет, будь он подосланным меритаритом, он не стал бы так нагло выдавать себя. Однако если это не провокация Ордена, то встаёт вопрос - откуда мой товарищ по несчастью знает о Лине?
- Ты кто такой? - спросил я, разом растеряв всю вежливость.
- Я же говорил. Я - Бессмертный, - ответил парень из темноты.
- И что это значит?
- Значит, что я не могу умереть.
«Понятно, прямыми вопросами от него правды не добиться, - подумал я. - Нужно действовать иначе».
- Если ты не чародей, какого лешего ты делаешь в камере смертников?
- Это я тоже говорил. Не твоё дело, - парень усмехнулся. - Не переживай, я тебе скорее друг, чем враг.
- Где только не встретишь друзей, однако.
- Что тут скажешь - жизнь умеет удивлять!
По сравнению с прошлым разговором этот тип намного больше хамил, и потому нравился мне всё меньше. Я что, проспал что-то важное?
- Так, - твёрдо сказал я. - Выкладывай, откуда меня знаешь. Хватить юлить.
- Не сейчас.
- Сейчас!
- К тебе сейчас придут, так что не сейчас.
- Чего?! - не понял я, но уже через пару мгновений увидел перед своей камерой нового человека.
Он словно соткался из воздуха - мгновенно, без каких-либо признаков эфирного перехода.
- Вы, Меритари, совсем охренели уже! - с перепугу ляпнул я. - Стучаться надо!
Человек словно меня не услышал. Вопреки моему предположению он не носил красного - вся его одежда была серая и не отличалась изысканностью, хоть и выглядела опрятно. Причислить незнакомца к Ордену было нельзя хотя бы потому, что в нём не было присущего меритаритам лоска и заносчивости. На первый взгляд этот человек вообще не производил никакого впечатления. Он был обычен с ног до головы, не выделялся ни ростом, ни одеждой, ни позой. Но потом я разглядел его глаза - беззрачковые буркалы - и от одного их вида меня взяла оторопь.
В первые же мгновения я понял - случай подкинул мне очень интересную встречу.
Белоглазый разглядывал меня, я - его. Внутри зашевелилось что-то нехорошее. Чутьё подсказывало, что передо мной человек, который сам себя создал. Он знал, кем хочет стать, и стал им в точности - ведь недаром вся эта серая одежда, заурядная внешность и потусторонний взгляд. Эта способность к тотальному самоконтролю пугала, хоть и была всего лишь моим домыслом. Но на этом заканчивались даже домыслы - больше я не смог прочесть по своему визави ничего. Судя по пристальному взгляду, незнакомец что-то обо мне знал - и я терпеливо ждал от него действий, любых, чтобы эта странная встреча стала хоть чуть-чуть понятнее.
Однако прежде, чем он заговорил, прошла целая вечность молчания.
- Так вот ты какой, ученик Мага, - бесцветно сказал он. - Переживать, видимо, не стоило.
- Уж какой есть, - отозвался я как можно равнодушнее. - А ты-то кто такой?
Белоглазый не ответил. Ему, похоже, было наплевать, отвечу я, не отвечу или прямо сейчас скопычусь. Такое хамство я терпеть не собирался, так что продолжил беседу словно бы с самим собой:
- Никто не называл моего учителя Магом. Нет, он, конечно, им и был, но ни одна чародейская душонка его почему-то так не называла. Всё больше «изгоем» или «ренегатом», или «колдуном». Хотя никто его ниоткуда не изгонял. Да и никогда он не был в стане Ордена, чтобы зваться ренегатом... Но это ведь не главное, правда? Главное - дать врагу обидную кличку. А Орден ведёт такую политику, что все, кто к нему не присоединяется - враг. И раз уж прогнуть Мага под себя они не смогли, так хоть полили грязью - лаяли на него с безопасного расстояния обидными кличками... Вот только плевать он хотел, как его называют. И правильно. Пускай себе пёс брешет, раз на большее смелости не хватает.
- Я был с ним знаком, - уронил человек в сером, не сводя с меня застывшего взгляда. - Недолго. Действительно, прозвища его мало волновали.
- Что-то сомневаюсь, что вы были добрыми приятелями.
- Нет, не были. Он был камнем, а я - сапогом. И у меня хватило смелости убрать его с дороги.
Я вскипел буквально за секунду.
- Это ты сравнял Квисленд? - прорычал я, через боль дёрнувшись вперёд.
- Пришлось, - пожал плечами белоглазый.
Борясь с желанием вскочить и хотя бы плюнуть в его равнодушное лицо, я выдавил сквозь зубы:
- Зачем?
- Даже если бы я захотел ответить, - человек в сером, кажется, впервые за разговор моргнул, - тебе этого не понять. Я существую в иной реальности, мои действия и побуждения лежат в иных плоскостях. Силы, с которыми я имею дело, не укладываются в человеческое понимание мира. Твой учитель не захотел встать на мою сторону, а занял противоположную. Я смёл его. Это всё, что тебе нужно знать.
- Это было глупо с твоей стороны.
На лице белоглазого появилась полуулыбка - неискренняя, будто вынужденная.
- Это просто бравада, Энормис, и ты выглядишь жалко, угрожая мне. С уходом Дисса все карты легли ко мне в руки. Я предполагал, что ты, как его ученик, тоже можешь доставить неприятности, но ошибся. Ты ничего не знаешь. Учитель не доверил тебе главного знания, ключевого для понимания ситуации. И, как я вижу, сил у тебя тоже катастрофически недостаёт для полноценного сопротивления. И никогда не будет доставать.
Я молчал. Человек в сером, сделав паузу, добавил:
- Ты уже сдался. Покорно пришёл в расставленную для тебя ловушку. С тобой даже играть неинтересно. Твой учитель был крупной фигурой, поэтому я попытался склонить его на свою сторону. А ты даже не пешка. И мне, конечно, не враг.
Я мерзко улыбнулся и буквально почувствовал, что выгляжу сейчас в точности как Отражение, только побитое.
- Интересно, зачем ты тогда вообще тратишь на меня время, - усмехнулся я. - Отводишь душу? Хочешь меня сломить?
- Ты и так сломлен, - безразлично ответил белоглазый. - А что до траты времени, то я считаю этот разговор продуктивным. Я прояснил для себя кое-что. И раз ненависти к тебе я не испытываю, то просто объясняю, почему не имеет смысла ненавидеть меня. Ты никогда ничего не сможешь с этим поделать.
- Сколько гонора, - усмехнулся я и наклонился к решётке, насколько позволяла боль в боку. - Лучше убей меня сейчас, чтобы наверняка. Потому что иначе я до тебя доберусь. Так или иначе, рано или поздно. Плевать мне, кем ты меня считаешь, хоть пешкой, хоть пустым местом. Мне есть, за что с тебя спросить, и ты уж поверь, я достаточно целеустремлённый, чтобы вынуть из тебя душу.
- Как скажешь, - вздохнул белоглазый. - Если хочешь тратить на это свои последние часы, ненавидь, угрожай, строй планы мести. Но учти, что у всего Ордена давно руки чесались до тебя добраться. Так что теперь они отведут душу, а потом избавятся от тебя. Так что если хочется - злись на меня. С меня не убудет.
- Я не умру, - сказал я с вызовом.
- И почему же?
- Я бессмертный.
Не знаю, что сподвигло меня повторить слова сидящего в камере напротив паренька. Это было очень глупо, по-детски, и не тянуло даже на адекватный ответ. Наверное, это во мне заговорила безысходность, от моего плачевного положения, от зыбкости шанса на спасение и от того, что мои предыдущие слова не возымели эффекта.
Вот только лицо моего врага вдруг перестало быть равнодушным. Готов поклясться, что всего на секунду, но я увидел в его жутких глазах испуг. И это было лучшее, что я видел за последние месяцы.
Натянутая улыбка снова скривила губы человека в сером, и он, покачав головой, сказал:
- Как несерьёзно. Я даже не ожидал. Браво.
- При следующей встрече удивлю тебя ещё больше, обещаю, - сообщил я с учтивой улыбкой.
Белоглазый улыбнулся ещё чуть шире, кивнул и исчез, как не бывало.
В камере напротив раздался тихий смешок.
- Круто ты с ним, - сказал парень. - Я бы на его месте испугался.
- Заткнись, - бросил я.
- Так держать.
Я не стал отвечать. Мне нужно было хорошенько обдумать всё случившееся.
Начиная с того, кто вообще этот белоглазый и откуда взялся. Кто такой Бессмертный. Откуда он знал, что человек в сером заявится через несколько мгновений у самой моей камеры. Почему белоглазый испугался его имени, хотя тот сидел прямо за его спиной. Он что, не знал, кого держат в подвластных ему казематах? А вот ещё интересный момент: архимаг спрашивал меня о Диссе, в то время как его хозяин (кем ещё он может быть?) заявил, что это он уничтожил Квисленд. Как это вышло?
Всё это никак не срасталось у меня в голове. Была только гора вопросов, под которой меня погребло. Как ни грустно, человек в сером оказался прав - у меня действительно недоставало информации. Зато одно я теперь знал точно: что белоглазый - мой враг, и я не смогу спокойно жить, пока не выполню данное ему обещание. Ох уж он мне ответит...
«Это всё лирика, - прервал я себя. - Можно ломать голову над необъяснимым, а можно заняться чем-то более полезным. Например, придумать план побега. Пора бы уже. Если белоглазый не соврал, времени у меня осталось не так уж много. Кир, Рэн и Арджин, судя по всему, успешно скрылись. Это значит, что они войдут в катакомбы примерно через двое суток. Хорошо, если палачи не явятся за мной раньше. Чего бы этакого придумать...»
Я погрузился в решение этой задачи и бился над ней несколько часов, пока усталость снова не подмяла меня под себя. Увы, ничего из того, что я придумал, не гарантировало успеха даже близко.
Наверное, именно поэтому забытье накрыло меня бархатной чернотой, в которой я словно бы задыхался, а над самым ухом звучал спокойный голос белоглазого, который произносил непрерывно, точно мантру:
«Ты уже сломлен».
* * *
Проснулся я от того, что Бессмертный в своей камере тихо пел какую-то песню. Слов было не слышно, улавливался лишь рваный, живой ритм, совсем не сочетавшийся с атмосферой казематов.
Я сел, стараясь сосредоточиться на том, что знаю об этом месте. Как ни странно, ужасный сон принёс мне если не отдых, то некую ясность в голове - мысли уже не так зависели от боли и меньше путались.
Итак, за всё время пребывания в камере я не слышал других узников, кроме себя и соседа. Если учесть, что Бессмертный оказался в камере непонятно как, то меня, скорее всего, попросту изолировали в этом крыле темницы. Спертый воздух нёс в себе сладковатый запах разложения, словно в одной из камер гнил труп. В отдалении иногда слышалась возня и крысиный писк. Выходило, что где-то неподалёку есть жилое помещение или склад.
Дальше, к моей боеспособности. Опухоль на лице уменьшилась, заплывший глаз чуть приоткрылся. Плечо по-прежнему болело, но вправить его самостоятельно я не мог. Браслеты с топазовым виртулитом перехватывали предплечья и держали крепко, так что протащить руки вперёд не представлялось возможным. Это очень бесило, поскольку за двое суток со стянутыми за спиной руками я почти перестал их чувствовать. Размять их как следует не представлялось возможным, и онемение в случае чего могло помешать мне драться.
Перспектива складывалась не очень, но кое-какие придумки у меня всё же имелись. Я вертел их так и эдак, стараясь использовать максимум из того, что имел. Так прошло несколько часов.
Дрожать от холода уже вошло в привычку. Очень хотелось есть, а ещё больше - пить, но никто не собирался переводить пищу на смертников, поэтому оставалось лишь облизывать пересохшие губы, слушая, как за одной из стен капает вода. Временами эти приглушённые всплески буквально сводили с ума, я пытался отвлечься, но мучимое жаждой тело не позволяло мыслям уходить в другое русло. В казематах было достаточно влажно, чтобы на холодных стенах оседали мутные капли; я попытался слизать их высохшим языком, но напиться, понятное дело, не смог.
Бессмертный большинство времени сидел тихо, не шевелясь, лишь изредка до меня доносились позвякивания цепей и вздохи, иногда он что-то бормотал или напевал. Он больше не пытался заговорить со мной и вообще вроде бы забыл о моем присутствии. Это сбивало меня с толку, ведь он наверняка знал меня, знал мои планы и вообще был не так прост, как мне показалось вначале. Чёрт знает почему, но мне стало казаться, будто он играет в моей жизни важную роль, а я по какому-то досадному упущению узнал об этом только сейчас.
Время не то летело, не то ползло со скоростью улитки. Меня не отпускала мысль, что моя девочка совсем рядом, сидит в этой проклятой темнице уже не первый месяц, а я по-прежнему её не вызволил. Где-то в городе мои друзья готовились к обещанной Куницей чистке, чтобы вытянуть меня из мной же выкопанной ямы. Не раз я задумывался и о том, что не стоило мне вовлекать их во всё это, ведь они ради меня рисковали собственными жизнями. Они давно могли бы разойтись кто куда: Кир - в подгорные чертоги, Арджин - продолжить службу, а Рэн - уйти странствовать, искать выживших соплеменников. Но несмотря на это они собирались - наверное - сунуться за мной в казематы Меритари. И, говоря откровенно, без их помощи у меня практически не было шансов.