- Вам сейчас нелегко, мисс Бодин, - начал Хоббс, присаживаясь к столу, куда указала Шаннон. - Надеюсь, я не доставлю вам неприятностей.
- Два дня назад умерла моя мать. Не думаю, что бывают еще большие неприятности. Сливки, сахар?
- Просто кофе, если можно, - наблюдая за ее движениями, Хоббс думал о том, что хорошее самообладание Шаннон облегчит ему работу. - Она была больна, мисс Бодин?
- Рак, - последовал краткий ответ.
Сообразив, что в его сочувствии не нуждаются, сыщик перешел к делу. - Я представляю интересы Рогана Суини, а также его супруги и ее семьи.
- Роган Суини? - Шаннон осторожно присела рядом. - Это имя широко известно. В Нью-Йорке есть отдел его Всемирной Галереи. А сама она находится... - Шаннон так и застыла с кружкой в руке. "Ирландия, - мелькнула мысль. - В Ирландии..."
- Итак, вы знаете, - Хоббс легко догадался по ее лицу. Что ж, задача становится еще легче. - Мои клиенты обеспокоены тем, что вам могут быть неизвестны некие обстоятельства.
Стараясь не терять хладнокровия, Шаннон поднесла кружку к губам. - Какое отношение Роган Суини имеет ко мне?
- Мистер Суини женат на Маргарет Мэри Конкэннон, старшей дочери покойного Томаса Конкэннона, проживавшего в графстве Кларе, Ирландия.
- Конкэннон, - Шаннон едва не содрогнулась, но прикрыла глаза, чтобы совладать с собой. - Понятно. - Когда она вновь посмотрела на Хоббса, тот увидел в ее глазах только горькую усмешку. - Полагаю, вас наняли, чтобы разыскать меня. Вы не находите странным, что спустя столько лет ко мне вдруг возник такой интерес?
- Моей первейшей задачей было найти вашу мать, мисс Бодин. Должен вам сказать, что об ее существовании, равно как и о вашем, мои клиенты узнали лишь в прошлом году. Тогда же и приступили к поискам. Однако вычислить местонахождение Аманды Доуэрти Бодин оказалось непросто.
Вам, наверное, известно, что мать однажды покинула семью совершенно внезапно и уехала из Нью-Йорка, но куда именно - не сообщила никому.
- Полагаю, она и сама не знала, куда податься, когда из-за беременности родственники вышвырнули ее из дома. - Шаннон отодвинула чашку с кофе и скрестила руки на груди. - Чего хотят ваши клиенты?
- Прежде всего, они планировали связаться с вашей матерью и сообщить ей о том, что наследники мистера Конкэннона обнаружили ее письма к нему. Затем, с ее позволения, - установить контакт с вами.
-Наследники. Значит, он умер. - Шаннон потерла висок. - Да, вы уже говорили. Он умер. Они все теперь там. Что ж, мистер Хоббс, вы меня нашли, дело свое сделали. Можете сообщить своим клиентам, что контакт установлен, и больше меня ничего не интересует.
- Ваши сестры...
- Я не считаю их сестрами. - Шаннон бросила гневный взгляд.
Хоббс лишь слегка наклонил голову. - Возможно, миссис Суини и миссис Тейн пожелают встретиться с вами лично.
- Я не могу им препятствовать, верно? Но вы можете уведомить их о том, что встреча с незнакомыми женщинами, хотя бы и после долгой разлуки, мне не интересна; и то, что случилось между их отцом и моей матерью, аж двадцать восемь лет тому назад, сути дела не меняет. Так что, - Шаннон вдруг замолчала, взгляд ее снова обострился.
- Вы сказали - Маргарет Мэри Конкэннон? Художница?
- Да, она известна работами по стеклу.
- Не то слово, - пробормотала Шаннон. Она ведь сама была на международной выставке работ М.М. Конкэннон в Нью-Йорке и даже подумывала о том, чтобы приобрести себе какую-нибудь вещицу. Ну и дела! - Забавно, ничего не скажешь. Так вот, передайте уважаемой Маргарет Мэри Конкэннон и ее сестре...
- Брианне. Ее зовут Брианна Конкэннон Тэйн, - хозяйка мини-гостиницы в Клэре. Муж ее - автор известных детективных романов. Возможно, вы слыхали это имя.
- Грейсон Тэйн? - Хоббс кивнул, и Шаннон чуть не рассмеялась ему в лицо. - Похоже, они обе сделали удачный выбор. Ну и отлично. Скажите им, пусть и дальше живут своей жизнью, а я буду жить своей. - Она поднялась с места. - Если у вас - все, мистер Хоббс...
- Я должен спросить, не желаете ли вы забрать письма матери, и если да, - позволите ли сделать копии для моих клиентов.
- Не хочу. Мне ничего не нужно, - резко вспылила Шаннон, но тут, же взяла себя в руки. - Ни я, ни ваши клиенты, мистер Хоббс не виноваты в том, что случилось. Но их соображения на этот счет меня совершенно не волнуют. Если их разбирает любопытство, терзает чувство семейного долга или ложной вины, скажите - пусть не мучаются.
Хоббс тоже поднялся. - Судя по тому, сколько времени, средств и усилий они потратили на ваши поиски, я бы сказал, ими движет нечто большее, чем перечисленные вами свойства, вместе взятые. Но я передам ваши слова. - Он протянул руку, и Шаннон ничего не оставалось, как пожать ее. - Если передумаете или захотите о чем-то спросить, вы можете связаться со мной, - телефон на визитке. Вечером я вылетаю в Нью-Йорк.
Его холодность уязвила Шаннон, и она не могла понять, почему.
- Я имею право жить по-своему.
- Разумеется, - кивнул Хоббс. - Я удаляюсь, мисс Бодин. Благодарю за внимание. Спасибо за кофе.
"Да пропади ты пропадом, - только и смогла подумать Шаннон, когда Хоббс степенно вышел из кухни. - Слышать больше не желаю этот высокопарный судейский тон. И черт с ними, с дочерями Томаса Конкэннона. Выискивали меня по свету, чтобы потешить свое самолюбие. Думали, я буду польщена?
Да сдались вы мне, знать о вас ничего не желаю. Живите в своей уютной Ирландии, со своими выдающимися мужьями. У меня тоже есть личная жизнь, и надо срочно приводить в порядок все, что от нее осталось". - Тут только Шаннон заметила, что по щекам ручьем текут слезы. Смахнула их рукой, гордо развернулась и схватила телефонную книгу. Быстро пролистав, пробежалась пальцем по странице и набрала номер.
- Да, мне необходимо продать дом. Срочно.
Через неделю она уже была в Нью-Йорке. Дом выставила на продажу и надеялась, что все пройдет быстро. Деньги, разумеется, не имели значения. Как выяснилось, она теперь богатая дама. После смерти матери ей досталось около полумиллиона долларов инвестиций, которыми на протяжении долгих лет занимался отец. А если учесть, что было и другое наследуемое имущество, то вполне можно было всю оставшуюся жизнь не беспокоиться о таких пустяках, как деньги.
Только вот, чтобы их заработать, пришлось стать сиротой.
И все же, оставаясь в большей степени дочерью Колина Бодина, Шаннон прекрасно понимала, что дом нужно продать: сделка обернется для нее значительным увеличением капитала.
Кое-что из домашней меблировки она сдала на хранение, - продать или выкинуть не поднималась рука. Можно было, конечно, и поразмыслить о том, что делать с каждой вазой или лампой.
Всего несколько милых сердцу вещиц взяла она с собой в Нью-Йорк, и среди них - картины, которые рисовала для своих родных в эти годы. С ними она уж точно расстаться не могла.
Несмотря на предложение начальства отдохнуть до конца недели, Шаннон приступила к работе сразу по возвращению из Колумбуса: была уверена, что в работе найдет спасение и ответы на важные для нее вопросы.
Ждал встречи новый клиент. Она едва начала с ним работать, когда пришлось уехать. Всего две недели прошло с тех пор, как ее повысили, и к новым обязанностям и должности еще предстояло привыкать.
Но именно к этой должности и к этим обязанностям стремилась Шаннон в своей работе. Быстро и уверенно, - как и планировала, - поднималась вверх по карьерной лестнице. Теперь в ее распоряжении был отдельный офис, встречи и презентации украшали страницы ежедневника. Исполнительный директор знал ее в лицо, с уважением относился к ее работе и - Шаннон знала - очень ценил за многие качества.
У нее было все, чего она хотела, в чем нуждалась, и к чему всегда стремилась.
Кто же мог знать, что наступит день, когда это потеряет всякий смысл? Ведь сейчас, похоже, ничего ей здесь больше уже не нужно.
Рабочий стол с инструментами, чертежи и наброски; солидный клиент, которого она выудила в тот роковой день, когда позвонили из Колумбуса, и оставила на коллег, - все это не имело больше никакого значения. Пресловутое повышение в должности, которого она так добивалась, - и то казалось теперь чужим. Таким же, впрочем, как и вся жизнь. Будто не она, а кто-то другой все эти годы тщательно планировал каждый шаг, проявляя аккуратность во всем.
Очнувшись от раздумий, Шаннон поняла, что пристально разглядывает картину с изображением спящего в саду отца. Картина по-прежнему стояла у стены, вместо того, чтобы там висеть. Сама не зная, почему, Шаннон не хотела больше ее видеть здесь, в офисе.
- Шаннон? - в дверь просунула голову привлекательная, одетая с иголочки женщина. Помощница Лили была нечаянной подругой Шаннон, в свете того, что сама Шаннон стала называть временем нечаянных друзей. - Я подумала, тебе, быть может, нужен перерыв.
- Я еще ничего не сделала, чтобы отдыхать.
- Послушай, - Лили перешагнула порог и подошла вплотную к Шаннон. - Дай себе немного отдохнуть. Ты ведь только вернулась.
- Мне не следовало так волноваться, - с раздражением Шаннон оттолкнулась от стола. - Я не могу нормально работать.
- У тебя сейчас трудный период.
- Да уж.
- Может, стоит отменить встречи на сегодня?
- Мне надо как-то приниматься за работу. - Шаннон уставилась в окно с видом Нью-Йорка. Когда-то она мечтала, что этот город покорится ей. - А вот ланч с Тодом ты отмени. К дружескому общению я сегодня не расположена.
Лили скривила рот и сделала себе пометку. - Сложности в романтических отношениях?
- Будем считать, что мне эти отношение больше не интересны, так или иначе. Да и работы накопилось слишком много, чтобы тратить на свидания обеденное время.
- Тебе решать.
- Вот именно. - Шаннон развернулась. - Я еще не поблагодарила тебя за всю работу, которую ты провернула мое отсутствие. Я ведь кое-что упустила и должна признать - ты справилась блестяще.
- За это мне и платят. - Лили перелистала страницу блокнота. - В проекте "Минко" остались последние штрихи, а что касается "Райтвэй", так этих типов вообще ничего не устроило. Тилмантон думает, ты справишься. Сегодня он прислал служебную записку, где просит тебя просмотреть эскизы и зайти к нему со свежими идеями до конца недели.
- Хорошо. - Шаннон снова придвинулась к столу. - Такой прецедент, возможно, мне сейчас и нужен. Займемся "Райтвей", Лили. Насчет "Минко" ты расскажешь мне позже.
- Отличное решение. - Лили направилась к двери. - Кстати, о "Райтвей". Они желают видеть свою рекламу традиционной, но необычной; изысканной, но дерзкой; откровенной, но сдержанной.
- Ну, разумеется. Вот только выну волшебную палочку из портфеля.
- Хорошо, что ты вернулась, Шаннон. - Когда закрылась дверь, Шаннон глубоко выдохнула. И в самом деле, хорошо. А как же иначе?
Улицы заливало дождем. Шаннон наблюдала за этим из окна такси, возвращаясь домой после изнурительного десятичасового рабочего дня. Завершением его стал окончательный разрыв с человеком, которого, как ей долгое время казалось, она любила.
Наверное, правильным было вернуться, поскорее, к работе. Привычные действия, распоряжения начальства и концентрация внимания немного помогли развеять печаль, хоть на время. Да, ей нужна рутина, убеждала себя Шаннон, и крайне необходим жесткий распорядок, которым сопровождаются должностные обязанности в отношении всяких Райт-Тилмантонов.
Все, что у нее теперь есть - это работа и выстроенная карьера. Ни намека на сколь бы то ни было серьезные отношения, чтобы заполнить пустоту.
И все-таки правильно, что она порвала с Тодом. Они были всего лишь удобным подспорьем друг для друга, не более. А жизнь, как оказалось, слишком коротка для того, чтобы так глупо ошибаться.
Она расплатилась с таксистом на углу, прошмыгнула к дому, на ходу бросив улыбку швейцару. Следуя привычке, вынула почту и, пока поднималась на лифте, бегло перелистала конверты.
С одним в руке - из Ирландии - она так и застыла.
Чертыхнувшись, сунула его в самый низ стопки, и, войдя в дом, швырнула всю почту на стол. Сердце так и ухало в груди, но Шаннон не изменила закоренелой привычке: повесила пальто, сняла туфли, налила себе неизменный бокал вина. Усевшись, наконец, за маленьким столиком у окна с видом на Мэдисон-авеню, приготовилась читать.
Спустя мгновение она уже без колебаний вскрыла конверт с письмом от Брианны Конкэннон Тейн.
" Дорогая Шаннон!
Я ужасно сожалею о смерти в ашей матери. Вы еще долго будете горевать, и вряд ли я найду слова, чтобы смягчить вашу боль. Из ее писем к отцу я знаю, что она была любящей и необыкновенной женщиной, и жаль, что мне так и не довелось с ней встр е титься и поговорить лично.
Вы виделись с человеком Рогана, мистером Хоббсом. Я поняла из его отчета, что в ы в курсе отношений, которые были между в ашей матерью и моим отцом. Понимаю, что это причиняет в ам боль, и очень сожалею. Допускаю также, что в ы, и слышать обо мне не желаете. Но я должна была вам написать, хотя бы однажды.
Ваш отец, муж матери, безусловно, вас очень любил. Уверена, что эмоции и воспом и нания, с этим связанные, очень важны для вас, и я ни в коей мере не пытаюсь их з а тронуть. Я всего лишь хотела бы предложить вам открыть для себя другую грань вашей семьи, ее наследия. У моего отца был трудный характер, но он был порядочным человеком, и никогда, поверьте, не забывал о вашей матери. Отец давно умер, но письма вашей матери хранил до последнего, - когда я их нашла, они были бережно п е ревязаны лентой.
Мне бы хотелось , чтобы память об отце соединила нас. Но если это вам не нужно, то предлагаю вам просто побывать в Ирландии, увидеть страну, которая дала вам нач а ло. Если бы ваше сердце откликнулось, я бы с большим удовольствием приняла вас у себя, в кругу своей семьи, на некоторое время. Ч то ни говорите, а здешние места прекра с но подходят для того, чтобы развеяться.
Шаннон, в ы мне ничем не обязаны. Возможно, вы думаете, что и я вам - тоже. Но если вы любили мать так, как я - отца, то понимаете, что мы обязаны им обоим.
Даже если мы будем считать себя не сестрами, а просто друзьями, мы, тем самым, возможно, вернем им часть того, что они даровали нам.
Мое приглашение остается в силе. Приезжайте в любое время, я приму вас с рад о стью всегда.
Искренне ваша,
Брианна".
Шаннон дважды перечитала письмо. Отбросила в сторону, снова взяла и прочитала еще раз. Неужели и впрямь эта женщина столь проста и бескорыстна, что готова настежь распахнуть ей душу и двери дома?
"Нет, Брианна, мне от тебя ничего не нужно", - убеждала себя Шаннон.
И все же, все же... стоит ли отрицать самой себе, что именно об этом подумывала столь долгое время - поехать в Ирландию, заглянуть в прошлое. А что, если поехать и не встречаться с семейкой Конкэннон?
Нет, не потому, что она боится, нет, хотя... Скорее, хочет избежать лишних вопросов, чужих суждений и просьб.
Но в письме как раз и говорится о том, что не будет ни того, ни другого, ни третьего. А взамен предлагается намного больше.
"Пожалуй, стоит согласиться, - подумала Шаннон. - Почему бы и нет".