– Вы давно из Германии? – спросил он.
– Два месяца.
– Это недолго.
– Это бесконечно.
Керн удивленно взглянул на нее.
– Вы правы, – сказал он. – Два года – это недолго. А два месяца – это бесконечно. Но в этом есть свое преимущество: дальше время будет сокращаться.
– Вы думаете, это надолго? – спросила девушка.
– Не знаю. Об этом я больше не задумываюсь.
– Я думаю об этом все время.
– Первые два месяца я тоже только об этом и думал.
Девушка молчала. Она задумчиво опустила голову и курила медленно, глубокими затяжками. Керн смотрел на ее густые, слегка волнистые черные волосы, обрамлявшие лицо. Ему хотелось сказать что-то особенное, глубокомысленное, но ничего не приходило в голову. Он попытался вспомнить, как в аналогичных ситуациях поступали светские герои некоторых прочитанных им книг, но его память словно высохла, да и герои, наверное, никогда не были в эмигрантском отеле в Праге.
– Вам не темно читать? – спросил он наконец.
Девушка вздрогнула, словно ее мысли были где-то далеко. Потом захлопнула лежащую перед ней книгу.
– Нет. А я и не хочу читать. Это бессмысленно.
– Иногда это отвлекает, – сказал Керн. – Если мне попадается детективный роман, я проглатываю его в один момент.
Девушка устало усмехнулась.
– Это не детективный роман. Это учебник по неорганической химии.
– Ах так! Вы учились в университете?
– Да. В Вюрцбурге.
– Я – в Лейпциге. Сначала я тоже возил с собой учебники. Не хотел ничего забывать. Потом продал. Они были очень тяжелые. На эти деньги я купил мыло и туалетную воду для продажи. Теперь я на это живу.
Девушка взглянула на него.
– Вы не очень-то обнадеживаете.
– Я не хотел вас огорчить, – быстро сказал Керн. – Я – совсем другое дело. У меня вообще никаких документов. А у вас, наверное, есть паспорт?
Девушка кивнула.
– Паспорт есть. Но через шесть недель он будет недействителен.
– Это ничего. Вы его наверняка сможете продлить.
– Не думаю. – Девушка встала.
– Вы не хотите еще сигарету? – спросил Керн.
– Нет, спасибо. Я слишком много курю.
– Мне как-то сказали, что одна сигарета в нужный момент – лучше, чем все идеалы на свете.
– Это верно. – Девушка улыбнулась и вдруг показалась Керну очень красивой. Он много бы дал, чтобы продолжить разговор, но он не знал, что должен сделать, чтобы она осталась.
– Если я смогу вам чем-нибудь помочь, – торопливо произнес он, – то я охотно сделаю это. Я ориентируюсь здесь, в Праге. Я был здесь уже два раза. Меня зовут Людвиг Керн, и мой номер рядом с вашим.
Девушка бросила на него быстрый взгляд. Керну показалось, что он выдал себя. Но она непринужденно протянула ему руку. Он почувствовал крепкое пожатие.
– Я вас охотно спрошу, если что-нибудь не буду знать, – сказала она. – Большое спасибо. – Она собрала книги и поднялась вверх по лестнице.
Керн еще немного посидел в холле. Он вдруг вспомнил все, что должен был бы ей сказать.
– Еще раз, Штайнер, – сказал шулер. – Видит бог, я больше волнуюсь за ваш дебют в этой дыре, чем когда сам играю в жокей-клубе.
Они сидели в баре. Фред устроил Штайнеру генеральную репетицию. Он собирался выпустить его первый раз против двух шулеров мелкого пошиба, подвизавшихся в соседней пивной. Штайнер видел в этом единственный способ раздобыть денег, если не считать кражи или крупного ограбления.
Почти полчаса они тренировали фокус с тузами. Наконец Фред встал. Он был в смокинге.
– Мне надо сейчас уйти. Опера. Весь свет на премьере. Поет великая Леманн. Там, где есть истинное искусство, всегда найдется дело для нас. Люди становятся рассеянными, понимаете? – Он подал Штайнеру руку. – Да, вот еще что – сколько у вас денег?
– Тридцать два шиллинга.
– Этого мало. Этим мальчикам нужно показать большие деньги, иначе они не клюнут. – Он вынул из кармана стошиллинговый билет. – Вот. Запла́тите за кофе; эту приманку они наверняка возьмут. Деньги вернете хозяину; он меня знает. Да, вот еще: играть по малой и следить, когда выйдут четыре дамы! Ни пуха ни пера!
Штайнер взял банкнот.
– Если я проиграю, я никогда не смогу вернуть вам долг.
Карманный вор пожал плечами.
– Проиграете, значит, проиграете. Творческая неудача. Но вы не проиграете. Я знаю этих людей. Грубо работают. На дураков. Вы волнуетесь?
– Кажется, нет.
– Еще один шанс в вашу пользу. Мальчики же не знают, что вы знаете. Пока они возьмут в толк, в чем дело, вы их прилично нагреете, и будет уж поздно. Ну, желаю удачи.
– Желаю удачи.
Штайнер отправился в пивную. Как странно, думал он по дороге, ни один человек не доверил бы мне и четверти той суммы, которую, не задумываясь, предложил карточный шулер. Всегда одно и то же. Слава богу!
В передней комнате за несколькими столами играли в тарок.
Штайнер сел к окну и заказал шнапс. Он медленно вытащил бумажник, куда заранее положил несколько листов бумаги, чтобы он казался толще, и расплатился стошиллинговым билетом.
Через минуту к нему обратился какой-то плюгавый человечек, предлагая составить маленькую партию в покер. Штайнер со скучающим видом отказался. Человек начал его упрашивать.
– У меня слишком мало времени, – заявил Штайнер. – Самое большее полчаса, это слишком мало для игры.
– Ну что вы! Что вы! – плюгавый показал редкие зубы. – За полчаса можно выиграть целое состояние, дорогой мой!
За соседним столом Штайнер увидел двух других. Один был толстомордый и лысый, второй – черный, волосатый и с очень большим носом. Оба равнодушно глядели на него.
– Если это не больше, чем полчаса, – сказал Штайнер нерешительно, – то можно попробовать.
– Конечно-конечно, – любезно согласился плюгавый.
– И я могу кончить, когда захочу?
– Ну конечно, дорогой сосед, когда захотите.
– И даже если выиграю?
Губы толстяка, сидевшего за столом, расползлись в усмешке. Он переглянулся с сидевшим напротив брюнетом: похоже, что на удочку попался типичный фраер.
– Конечно-конечно, именно если выиграете, дорогой сосед, – сладко заблеял плюгавый.
– Ну так и быть. – Штайнер сел за стол. Толстяк перетасовал колоду и сдал. Штайнер выиграл несколько шиллингов.
Тасуя колоду, он ощупал края карт. Потом снова смешал карты, снял для себя на том месте, где почувствовал неровность, заказал стакан сливовицы, заглянул при этом незаметно под верхнюю часть колоды и увидел, что края слегка срезаны у королей. Потом он снова тщательно перетасовал колоду и сдал.
Через четверть часа он выиграл около тридцати шиллингов.
– Очень хорошо, – заблеял плюгавый. – Вы не хотите несколько увеличить ставки?
Штайнер кивнул. Он выиграл опять. Потом сдавал толстяк. У него были розовые ладошки, которые, собственно, были слишком малы для трюка с дамами. Но Штайнер видел, что, несмотря на это, он проделал трюк очень ловко. Он раскрыл свои карты. У него были три дамы.
– Сколько вам? – спросил толстяк, жуя сигарету.
– Четыре, – сказал Штайнер. Он заметил, что толстяк смешался, так как он имел бы право прикупить еще только две карты. Толстяк сдал ему четыре карты. Штайнер увидел, что первая из них и была недостающей четвертой дамой.
Теперь у него, конечно, не было игры, и он бросил карты на стол:
– Черт возьми! Пролетел!
Остальные трое переглянулись и тоже сосредоточились.
Штайнер знал, что он может что-нибудь сделать, только когда сдает сам. Таким образом, его шансы были один к трем. Карманник был прав. Надо было действовать быстро, пока они не сориентировались.
Он проделал трюк с тузом, но только в простом варианте. Плюгавый играл против него и проиграл. Штайнер взглянул на часы.
– Мне нужно идти. Последний кон.
– Ну что вы, сосед! – заблеял маленький. Двое других молчали.
Следующий раз у Штайнера в первом же прикупе оказались четыре дамы. Он взял еще одну карту из колоды. Девятка. Волосатый брюнет прикупил две. Штайнер видел, что плюгавый подал ее снизу тренированным движением руки. Он понял, в чем дело, но, несмотря на это, довел ставку до двадцати шиллингов и только потом сдался. Брюнет пронзил его взглядом и снял банк.
– Какая же у вас карта? – заблеял плюгавый и быстро перевернул карты Штайнера. – Четыре дамы! И вы пасуете, несчастный? Деньги сами шли вам в руки! А что было у вас? – спросил он брюнета.
– Три короля, – ответил тот с кислой миной.
– Вот видите! Видите! Вы бы выиграли, сосед! А сколько бы вы поставили с тремя королями?
– С тремя королями я бы поставил целое состояние, – ответил брюнет с угрюмым видом.
– Я прозевал, – сказал Штайнер. – Думал, у меня только три дамы. Принял даму за валета.
– Ну и ну!
Брюнет раздал карты. Штайнеру достались три короля, а четвертого он прикупил. Он увеличил ставку на пятнадцать шиллингов и стал следить.
Маленький с шумом втянул воздух. Штайнер выиграл почти девяносто шиллингов, а оставалось еще только две игры.
– Что у вас было, сосед? – Плюгавый быстро попытался перевернуть карты. Штайнер отодвинул его руку.
– Здесь такая мода? – спросил он.
– Ну, извините. Любопытно ведь.
В следующей игре Штайнер проиграл восемь шиллингов. Большего он не мог себе позволить. Потом он взял карты и смешал. Он был очень внимателен и положил королей под колоду, чтобы можно было подсунуть их толстяку снизу. Это удалось. Для видимости брюнет тоже поднял ставки, толстяк потребовал еще одну карту. Штайнер сдал ему последнего короля. Толстяк шмыгнул носом и обменялся взглядом с брюнетом. Этот момент Штайнер использовал для трюка с тузами. Он отбросил три свои карты и взял себе два последних туза, которые теперь лежали сверху.
Толстяк начал торговаться.
Штайнер выложил свои карты и, колеблясь, слегка повысил ставку.
Брюнет удвоил. На ста десяти шиллингах он спасовал. Толстяк довел игру до ста пятидесяти. Штайнер держался. Он не был совершенно уверен в успехе. Он знал, что у толстяка четыре короля. Но он не знал, какая у него последняя карта. Если это джокер – Штайнер проиграл. Плюгавый ерзал на стуле.
– Можно посмотреть? – Он хотел заглянуть в карты Штайнера.
– Нет. – Штайнер положил руку на свои карты. Его поразила эта наивная наглость. Плюгавый немедленно телеграфировал бы толстяку движением ноги, какая у Штайнера карта. Толстяк начал нервничать. Штайнер был до сих пор весьма осторожен и спокоен, следовательно, у него наверняка должна быть очень мощная карта. Штайнер заметил беспокойство партнера и начал повышать ставки. На ста восьмидесяти шиллингах толстяк раскрылся. Он выложил своих четырех королей. Штайнер вздохнул и бросил на стол свои четыре туза.
Плюгавый присвистнул. Потом, когда Штайнер прятал в карман деньги, стало очень тихо.
– Мы играем еще один кон, – жестко сказал брюнет.
– Весьма сожалею, – сказал Штайнер.
– Мы играем еще один кон, – повторил брюнет и поднял подбородок.
Штайнер встал.
– В следующий раз.
Он подошел к стойке и расплатился. Потом передал хозяину сложенный стошиллинговый билет.
– Пожалуйста, передайте это Фреду.
Хозяин изумленно поднял брови.
– Фреду?
– Да.
– Хорошо. – Хозяин ухмыльнулся. – Попались, голубчики! Хотели поймать кильку, а нарвались на акулу.
Трое голубчиков стояли у двери.
– Мы играем еще один кон, – сказал брюнет и загородил выход.
Штайнер взглянул на него.
– Так не пойдет, сосед! – заблеял плюгавый. – Исключено, сэр!
– Я думаю, волноваться не следует, – сказал Штайнер. – На войне как на войне. Надо уметь иногда проигрывать.
– Нет, – сказал брюнет. – Мы играем еще один кон.
– Или вы вернете, что выиграли, – прибавил толстяк.
Штайнер покачал головой.
– Это была честная игра, – сказал он с иронической улыбкой. – Вы знаете, чего хотели, и я знал, чего хотел. Всего хорошего.
Он попытался пройти между брюнетом и плюгавым. При этом он почувствовал, как напряглись мускулы брюнета.
В этот момент появился хозяин.
– Прошу не устраивать скандала в моем заведении, господа!
– Я и не хочу скандала, – сказал Штайнер. – Я хочу уйти.
– Мы идем с вами, – сказал брюнет.
Плюгавый и брюнет прошли вперед, за ними Штайнер, а следом за ним толстяк. Штайнер знал, что опасен только брюнет. Не надо было пропускать его вперед. Проходя в дверь, Штайнер отступил назад, пнул толстяка ногой в живот и изо всех сил, как молотом, ударил брюнета кулаком в затылок. Брюнет покачнулся и упал на шедшего впереди плюгавого. Одним прыжком Штайнер выскочил из пивной и бросился бежать по улице, прежде чем его противники успели опомниться. Он знал, что в этом был его единственный шанс, так как на улице он один ничего не смог бы поделать против трех. Он услышал крик и оглянулся на бегу – но никто не преследовал его. Они были слишком ошеломлены.
Он пошел медленнее и скоро очутился на более оживленных улицах. Перед одной из зеркальных витрин он остановился. «Мошенник и шулер», – подумал он. Но половина паспорта уже есть… Он кивнул своему отражению и пошел дальше.
V
Керн сидел на стене старого еврейского кладбища и при свете уличного фонаря пересчитывал свои деньги. Целый день он торговал в районе горы Святого Креста. Это был бедный квартал, но Керн знал, что бедность милосердна и не зовет полицию. Он заработал тридцать восемь крон. Это был хороший день.
Он сунул деньги в карман и стал разбирать надпись на старой могильной плите, косо прислоненной к стене напротив него. Наконец ему это удалось. «Высокоученый рабби Израэль Лёв, почивший в незапамятные времена, – торжественно провозгласил Керн, обращаясь к горсти сгнивших костей под надгробием. – Что, по-твоему, мне сейчас делать: успокоиться и идти домой или попытаться заработать пятьдесят крон? – Он вынул монету в пять крон. – Тебе это довольно безразлично. Тебе это в общем все равно, а, старина? Тогда спросим оракула эмигрантов – случай. Орел – иду домой, решка – торгую дальше. – Он высоко подбросил монету и поймал ее на лету. Она выпала из ладони и покатилась в траву. Керн залез под стену и осторожно поднял ее. – Решка! На твоей могиле! Итак, ты сам подаешь мне мудрый совет: работа! Ну что же, последуем ему!» – Он вошел в ближайший дом, словно собирался брать штурмом крепость.
На первом этаже никто не открыл. Керн немного подождал, потом поднялся этажом выше. На втором этаже вышла хорошенькая горничная. Она посмотрела на его папку, скривила губы и молча закрыла дверь.
Керн поднялся на третий этаж. После второго звонка в дверях появился мужчина в распахнутой жилетке. Едва Керн раскрыл рот, как тот возмущенно перебил его:
– Туалетная вода? Духи? Какая наглость! Вы что, не умеете читать? Мне, именно мне, главному торговому агенту фирмы «Лео-Парфюм», вы смеете предлагать вашу мерзость? Вон! – Он захлопнул дверь.
Керн зажег спичку и внимательно изучил медную табличку на двери. Действительно, Иосиф Шимек сам торговал оптом духами, туалетной водой и мылом. Керн покачал головой. «Рабби Израэль Лёв, – пробормотал он. – Что это значит? Может быть, мы не поняли друг друга?»
Он позвонил на третьем этаже. Ему открыла приветливая полная женщина.
– Ну, войдите же, – сказала она, добродушно посмотрев на него. – Вы немец, не так ли? Беженец? Ну, войдите!
Керн последовал за ней в кухню.
– Садитесь, – сказала женщина. – Вы не устали?
– Не очень.
Первый раз в Праге ему предлагали стул. Он воспользовался редкой возможностью и сел. «Извини, рабби, – подумал он, – я поторопился с выводами. Ты прости меня, рабби Израэль, я еще молод». Он раскрыл свою папку.
Толстая женщина стояла перед ним, скрестив руки на животе и ласково глядя на него.
– Это духи? – спросила она и показала на маленький флакон.
– Да. – Собственно, Керн ожидал, что она заинтересуется мылом. Он поднял флакон, как драгоценный камень. – Это знаменитый «Фарр» фирмы Керн. Нечто исключительное! Не то что щелок, который производит фирма «Лео». Как раз под вами внизу живет их представитель г-н Шимек, знаете?
– Так-так…
Керн открыл флакон и дал женщине понюхать. Потом он вытащил пробку и мазнул по жирной руке.