В свете всего, происшедшего в этот короткий период времени, пока он валялся на дороге, его превращение в монстра перестало казаться трагедией. Скорее уж, временным неудобством. В конце концов, что он потерял? Только сомнительное удовольствие наблюдать свою рожу в зеркале. Единственный человек, который ему действительно дорог, сам же и послужил причиной его теперешнего состояния, а значит, не будет неприятных сцен с проливанием слез и сетованием на судьбу и безумие всех колдунов поголовно. Он по-прежнему может общаться с людьми, он сохранил свой разум, и более того – он приобрел новые способности, что казалось ему особенно ценным, даже в том случае, если окажется, что они заключаются только в разгадывании чужих заклятий. Словом, это положение можно и потерпеть до тех пор, пока Гилане не придет в голову очередная безумная идея.
Ириус поднялся на ноги. Нужно пойти и извиниться. Сказать подружке, что он уже в порядке, и что готов продолжать участие в этом сомнительном мероприятии. Но тут позади послышался неприятный шуршащий звук, резанувший острый слух новоявленного монстра. Он поспешно развернулся… и шерсть на загривке непроизвольно встала дыбом. Потому что то, что приближалось к нему из темного переулка Трущоб, было настоящим монстром, куда уж Ириусу! Он даже не мог разглядеть его очертаний, которые, казалось, все время менялись, словно текли, но что-то невообразимо гадкое было в самом факте его существования, в том звуке, с которым оно передвигалось по мостовой. Это нечто было большим, но чудилось, что это просто туман, наваждение, а ядро его, сама сущность неизмеримо мала… и все же было что-то там, в этом тумане, вполне соизмеримое с человеком. И у Ириуса не было ни малейших сомнений в кровожадных намерениях таинственного пришельца. Его облаком окружало омерзительное зловоние, хотя ноздри Ириуса были совершенно уверены, что никаких запахов они не ощущают.
При виде этой твари – даже нет: при восприятии какими-то иными органами чувств, потому что глаза здесь были ни при чем – ему немедленно захотелось заорать, броситься бежать, умереть, а еще лучше – сойти с ума, погрузиться в благодатную пучину бессмысленности. Но он не осуществил ничего из перечисленного, а просто зарычал и попятился. Каким-то уголком сознания он понимал, что стоит сейчас обратиться в бегство, и ему конец: догонит и сожрет. И вдруг его новоприобретенная способность показала себя во всей красе: Ириус словно глазами увидел бестелесные очертания зверя, словно ушами услышал биение его невероятного сердца.
Чудовищу, видно, не понравилось, что его рассматривают, словно картинку в музее. Оно озадаченно отпрянуло, и тогда Ириус явно разглядел его вязкие, густые мысли – оно размышляло над загадочным поведением жертвы. От такого зрелища у парня отказали последние тормоза: он дико заверещал и бросился улепетывать со всех ног. Никто за ним так и не погнался.
5.
Обхватив руками колени, Гилана сидя дремала на диване. Когда она поняла, что попытки, наматывая круги по городу, отыскать сбежавшего друга, не могут увенчаться успехом, она вернулась домой, отпустила несчастного черного пса на все четыре стороны и села, беспомощно уставившись в пустоту. И не заметила, как уснула. Разбудил ее глухой удар в дверь. Колдунья вздрогнула, открывая глаза; а затем удар повторился, на этот раз сопровождаемый скрежетом когтей по дереву. Она метнулась в прихожую.
Ириус ворвался в дом вместе с ветром, уже несущим отпечаток запаха будущего снега. Гилана первым делом попыталась заключить его в объятия.
– Ири, прости меня, пожалуйста!
– Да прекрати ты! – Он ухитрился прошмыгнуть под ее рукой в комнату, оставив на ковре мокрые и грязные следы, и вспрыгнул на диван. – Я сейчас такое видел! – попытался он донести до нее информацию, но Гилана не слушала.
– Ириус, ты в порядке? – она снова попыталась ухватить его голову.
– Чудовище! – рявкнул он, пытаясь привлечь ее внимание, а для пущей убедительности грозно зарычал.
– Я больше не буду. Честно, – совершенно серьезно заявила она.
– То есть как это не будешь? – возмутился зверь. – А кто меня обратно превращать станет?
– Мы найдем кого-нибудь, – пообещала она. – Но я сама больше не рискну. Я не могу. Ты прав: я просто чудовище.
– Ги! – взвизгнул он. – Это не ты чудовище. Оно там, на улице!
– Кто на улице? – совершенно запуталась Гилана.
– Говорю же – чудовище! Настоящий монстр. Вылез из Трущоб.
– Ой, нет! – она испуганно замерла. – Только не это! Ты уверен?
– Еще бы я был не уверен! Мы столкнулись нос к носу!
Гилана плюхнулась на диван рядом с другом и уставилась в стену.
– Какой он? – тихо спросила она.
– Противный, – так же тихо (оказалось, что мысль тоже имеет громкость) ответил Ириус.
Они печально посмотрели друг на друга. В глазах Гиланы, помимо всего прочего, притаился страх. Ириус мог ее понять: ее дом совсем рядом с Трущобами. А если верить тому, что говорят, от этого местечка нельзя ждать ничего хорошего. Неприятности, происходящие оттуда, почти неизбежно затронут и Гилану. А ученики Ацвитала практически беспомощны перед подобными тварями. Остается только ждать, пока какой-нибудь могущественный охотник за демонами разделается с этой уродиной… и постараться не умереть, не дождавшись этого знаменательного события.
– Как думаешь, – с надеждой спросила Гилана, – это действительно монстр из древнего племени или, может быть, просто неудачный эксперимент какого-нибудь безумца вроде меня?
– Если это эксперимент, то в высшей степени гадкий, – покачал головой Ириус. – Но я уверен, что это какая-то потусторонняя мерзость. В нашем мире такого не делают.
– И кому опять пришло в голову разбудить эту пакость! – Гилана вскочила и принялась нервно прохаживаться по комнате. – Может, ребята из той, Школы, которые, – помнишь? – ходили туда, искали чудищ? Может, нашли что-нибудь там?
– Да брось ты! – не согласился Ириус. – Это было черт знает сколько веков назад, и ходили не эти ребята, а их далекие предшественники. Если бы они что-то нашли, то давно бы уже осуществили.
– Иногда древние тайны всплывают через много столетий, – возразила Гилана. – Но ты, наверное, прав, – неожиданно заявила она. – Вряд ли это они. Но ведь на них подумают! Не так уж много людей имеют дело с Нижним миром.
– Есть еще охотники, – напомнил Ириус.
– Они никогда не стали бы вызывать демонов. Это против их правил.
– А чтобы денег заработать? Представь, какая сейчас начнется паника!
– Все равно не верю! – помотала головой Гилана. – Скорее всего, какой-нибудь безумец опять влез туда, куда не следовало. Ох! Опять начнутся всякие безобразия! Ну за что?!
6.
– Я с тобой пойду! – безапелляционно заявил Ириус. Дело было поздним утром, когда они выспались после ночных похождений. Гилана вознамерилась пойти в город, чтобы разыскать подходящего мастера, способного вернуть парню первоначальный облик.
– Тебе вообще лучше не высовываться, – порекомендовала она. – Нечего людей пугать. – Но Ириус подозревал, что та просто боится позора, скрывая наглядные доказательства своих промахов. Поэтому заартачился.
– Люди уже давно ничего не боятся. Меня видели, и никого это не тронуло. Так что я могу разгуливать, где хочу, в крайнем случае, представишь меня как заморское домашнее животное.
– Ой, ну хорошо, – сдалась колдунья. – Потом не жалуйся, если кто-то на лапу наступит.
– А зачем жаловаться? – криво ухмыльнулся он (другие усмешки из этой пасти не получались). – Укушу, и дело с концом. Не пропадать же таким замечательным зубам!
– Не думай, что я буду потом тебя защищать!
Словом, договориться удалось, как всегда. Они вместе вышли из дома и отправились на улицу Надежд. Забавно, но в этот раз название улицы неплохо согласовывалось с их настроением. Кратчайший путь туда лежал через улицу Гадалок, и Ириус немного нервничал: а вдруг там по-прежнему скрывается в переулке Трущоб вчерашний ужас.
Ночная буря улеглась, а обещанный снег так и не выпал, даже стало теплее. Солнце просушило мостовые, и прохожие в их разноцветных разлетающихся накидках улыбались; казалось, что события этой ночи были просто страшным сном, из тех, что имеют значение только первые секунды после пробуждения. Но сон безжалостно напомнил о себе, отстаивая свою реальность. Произошло это именно на улице Гадалок.
– Анта Блефрет, – фыркнул Ириус, когда они приближались к вывеске, над которой он издевался ночью.
– Флебрет, – поправила Гилана. – Я ее знаю. А почему вдруг ты вспомнил?
– Именно Блефрет, – весело возразил он. – Я со всеми этими чудовищами совсем забыл тебе рассказать о ее вывеске.
– А что не так с вывеской? Она заказала неверный текст?
– Точно, неверный. А я его исправил.
– Как исправил? – безразлично спросила Гилана. Ее мысли были слишком далеко и от вывески, и от гадалки, и от этой улицы в целом.
– Силой воли, конечно. Я научился колдовать, представляешь?
– Нет, не представляю, – хмыкнула она. – Извини, но ты в этом деле – полный ноль. Так что хватит рассказывать сказки.
– Какие сказки? – возмутился Ириус. – Я серьезно! Хочешь, докажу?
Он пробежал немного вперед, но, оказавшись в начале дорожки, ведущей к парадной двери дома Анты, замер. Потому что дверь была распахнута настежь, а сорванная вывеска валялась на земле бесполезным куском картона.
– Ой! – сообщил он приблизившейся Гилане.
– Что это такое? – в ее голосе прозвучала такая тревога, что Ириус прекрасно понял, что она уже обо всем догадалась. Но счел нужным подтвердить:
– Я встретил чудовище прямо здесь, напротив ее дома.
– Ой! – согласилась она с его выводами. А потом решительно шагнула внутрь.
– Стой! – Ириус даже зашипел. – Гилана! Ты куда? А вдруг эта зверюга все еще там?
– Что ей там делать? – пожала плечами девушка и бесстрашно прошла вглубь помещения. Зверю ничего не оставалось, как следовать за ней.
– Ну, я не знаю, – проворчал он. – Спать после сытного обеда, например.
– Это было ночью, – задумчиво произнесла Гилана. – Где могла находиться гадалка ночью?
– В постели, разумеется, – фыркнул Ириус.
– А вот и нет! – сообщила она, словно радуясь, что удалось его подловить. – Вчера какое было число? Вот-вот!
– А что за число такое? – удивился он.
– Не знаешь? Вчера была Ночь Большого Круга. Особенная ночь. Звезды и все такое… Тонкостей не знаю, я не гадалка. Но только ни одна уважающая себя колдунья из представителей этого ремесла не ляжет спать в такую ночь. Она была в кабинете, могу поспорить.
– Да что ей там делать-то? – по-прежнему ничего не понимал Ириус.
– Гадать, что же еще! – рассмеялась ведьма. – Пошли-ка, посмотрим.
– Ох, да это совсем не смешно! – растерянно произнес Ириус, когда они замерли на пороге рабочего кабинета гадалки.
На полу лежал скелет. Он казался ненастоящим, настолько чисто он был обглодан. Мясо просто слизнули с костей, бесследно. Где-то хлопнула на сквозняке створка, холодным воздухом потянуло по полу, и этого слабого веяния оказалось достаточно, чтобы скелет рассыпался в пыль. Друзьям даже показалось, что и кучка праха начинает медленно, но верно исчезать, растворяться в воздухе. Не сговариваясь, они одновременно метнулись к выходу.
Оказавшись на вольном воздухе, оба вздохнули с облегчением. Здесь, снаружи, где сияло солнышко, играя бликами на пестрых крышах, где мерцали вывески, ходили люди, звучали голоса, шелестел листьями ветер, – словом, здесь было не так страшно. Почти не верилось в то, что они только что видели. Но оно было, и это означало, что монстр действительно существует, Ириусу не померещилось. Хотя в это очень хотелось верить даже ему самому.
– Мебель была сдвинута, ты заметил? – отдышавшись, проговорила Гилана. Ириус помотал головой: он вообще ничего, кроме скелета, не увидел. – Они дрались, – продолжила она. – И зверь победил. Какой кошмар: он от нее вообще ничего не оставил!
– А было бы лучше, если бы оставил? Даже тот труп, который выглядит, как живой, от этого не становится менее мертвым.
Друзья с недоумением воззрились на человека, с иноземным акцентом произнесшего эти слова. Вопрос, откуда ему известен предмет разговора, отпал сам собой: он вышел из дома гадалки. Он был из той породы людей, возраст которых невозможно определить без дополнительных подсчетов. Иными словами, ему могло быть сколько угодно: от двадцати до бесконечности. Стройное юношеское тело, морщинки на лице происходили исключительно от лукавой усмешки. А глаза и вовсе потусторонние. Он был закутан в длинное бурое одеяние, спадающее свободными складками, перехваченное по талии грубым ремнем, на котором висел довольно незамысловатой отделки кинжал.
Ириус шарахнулся от него подальше и зарычал. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что это не может быть человеком. А чудовище здесь, кроме него самого, может быть только одно – то самое, с которым он столкнулся ночью на этом месте. Незнакомец устремил на него свой пристальный и насмешливый взор.
– Надо же, человек в звериной шкуре, – удивился он. – И так бывает!
– Ты откуда знаешь, что человек? – совсем ошалела Гилана.
– Так видно же, – спокойно отозвался он. – Людей я насквозь вижу. Тем более, что в большинстве случаев и видеть-то нечего. Это только у вас, в Городе, какое-то разнообразие, а так…
– Ты приезжий? – уточнила она.
– Пришелец, – улыбнулся он. – Путешественник. Книсс мое имя.
– Ги, он не человек! – предупредил Ириус.
– Почему это? – она недоуменно уставилась на него.
– Почему – что? – не понял пришелец.
– Ты не слышал?
– Нет. Если ты говоришь о способе этого парня выражать свои мысли, то их может слышать только тот, кому они адресованы, насколько я понял. Довольно забавно. Но я догадываюсь, о чем речь, – Книсс снова выдал очаровательную улыбку. – Парень пытается сообщить тебе какие-то гадости про меня. Ты что-то чуешь, верно? – этот вопрос уже был адресован Ириусу.
– Ты не человек, – набравшись храбрости, выдал он.
– Ты почти неправ, – рассмеялся этот странный тип. – Впрочем, и почти прав, что одно и то же. Но это как-нибудь в другой раз, ладно? Мне еще нужно выследить этого хищника.
– Ты охотишься на чудовище? – обрадовалась Гилана.
– Именно, – подтвердил он. – Я давно подозревал, что в Городе можно хорошо поохотиться. И не ошибся.
– Тебе просто повезло, – пробурчал Ириус, устыдившийся своих подозрений. В самом деле, ну какое из него чудовище? – Эта тварь появилась только вчера. А до этого было довольно тихо.
– И скучно, – неожиданно закончил Книсс. – Ты прав: мне всегда везет на такие вещи. Если уж где-то творится безобразие, то меня обязательно занесет туда попутным ветром. Судьба у меня такая.
– А зачем ты выслеживаешь монстра? – полюбопытствовала Гилана. Обычно охотники не работают бесплатно, но ей почему-то казалось, что этого парня никто не нанимал. Рановато еще, тварь появилась только ночью и ее почти никто не видел.
– Зачем? – переспросил он. – Хочу снять с него шкуру, зачем же еще! – и рассмеялся, оставив ребят в полном недоумении.
– Ладно, молодежь, я пошел, – сообщил он. – Некогда. А вам я советую пока носа из дома не высовывать. И дверь запереть покрепче. Противник мне попался серьезный, когда еще я его сделаю…
И он быстро зашагал вдоль улицы в сторону Большого Моста. Друзья недоуменно смотрели ему вслед.
– Ну и тип! – опомнившись, воскликнул Ириус. – Попомни мои слова: не человек он. Тоже чудовище, самое настоящее.
– Ну и что? – пожала плечами Гилана. – Ты тоже, можно сказать, чудовище. Но это же не значит, что ты плохой парень! И потом: главное, что монстром-убийцей есть кому заняться.
– Ладно, – согласился Ириус. – Если этот тип действительно сможет изловить зверя – удачи ему и всех благ! А мы давай уже сделаем хоть что-нибудь в деле превращения меня в меня.
7.
И они сделали. Но не преуспели в этом. На улице Надежд им так и не улыбнулась удача, и тогда они отправились на улицу Малых Колокольчиков, но и там потерпели фиаско. Многомудрые, опытные маги осматривали Ириуса, качали головами, после чего сообщали, что это не по их части. Разбираться с последствием эксперимента юной ведьмы почему-то никто не стремился. Пришлось бы начинать все с нуля: Гилана была первой, кто решился довести до осуществления идею о превращении человека в животное. Ни Гилана, ни Ириус, ни оба они, вместе взятые, не имели того количества денег, которое способно отвлечь мастеров от собственных исследований и заставить заняться их проблемой. Поиски продолжались несколько дней, после чего стало ясно, что теперь уже всем не до них.