– И зачем тебе понадобилось врать?
Синигами оторопел. Даже Ренджи стало не по себе от пугающего спокойствия тона капитана, а уж каково этому парню!
– Но, капитан… – неуверенно заикаясь, начал тот.
– С того места, на которое ты указал, – все тем же негромким, ровным голосом перебил Кучики, – невозможно кинуть камень так, чтобы он разбил стекло здесь и упал туда, – он указал рукой сначала на окно, затем на пол. – Бросить его можно было только с того места, где стояли все вы. Следовательно, ты пытаешься меня обмануть.
Ренджи неуверенно переводил взгляд с капитана на рядового. В словах Кучики была, конечно, неопровержимая логика, но Абарай не мог представить, чтобы вот этот парень вдруг, ни с того, ни с сего, принялся бросаться камнями в окна. Ренджи пытался припомнить, что там написано в его личном деле. Парень здесь не так давно, и лейтенант затруднился бы дать ему характеристику, но точно знал, что в досье не могло быть нелестных отзывов, поскольку всех потенциальных хулиганов он всегда держал на особом контроле.
– Капитан Кучики! – Пытался оправдаться синигами. – Я правда видел кого-то! Я не говорю, что он бросил камень. Я этого не видел. Просто там кто-то был. Я всего лишь сказал об этом!
– Стало быть, когда вся группа отрабатывала упражнение, ты глазел по сторонам и ухитрился что-то разглядеть на крыше, которая находится совсем не там, куда все в тот момент смотрели?
– Слушай, парень, тебе лучше говорить правду, – сурово встрял Абарай, решивший принять сторону капитана. Синигами в самом деле как-то подозрительно мялся. К тому же, было замечено, что, когда в дело вступает лейтенант, бойцы сразу становятся намного разговорчивее. Что и говорить, боятся его намного меньше, чем капитана.
– Я просто подумал, что… – окончательно скиснув, пролепетал парень. – Ну, никто из нас ведь не мог кинуть этот камень. Но больше никого не было. И я подумал, что если скажу… – Он запнулся, скрипнул зубами. – Скажу, что кто-то был, никто больше не будет думать на нас. Потому что мы не могли бы…
– Ты местный или руконгаец? – Снова перебил его невнятную речь Кучики.
– Местный, – синигами несмело поднял глаза, не понимая, к чему был задан подобный вопрос.
Бьякуя чуть кивнул. Это у выходцев из Руконгая зачастую нет иного жилья, кроме казарм отряда, а местным, как правило, есть куда податься.
– Отправляйся домой, – распорядился капитан. – Даю тебе неделю отпуска. Эту неделю не смей здесь появляться. Ясно?
– Да, Кучики-тайчо! – Отрапортовал синигами, окончательно перестав понимать, что происходит.
– Иди, – разрешил Кучики. Парень, торопливо поклонившись, бочком выбрался из кабинета.
– Тайчо, – Абарай тоже недоуменно хлопал глазами, – зачем вы с ним так?
– Он пытался соврать, – с расстановкой заговорил капитан. – Возможно, он действительно всего лишь хотел отвести подозрения от своих приятелей. Но не исключено, что камень бросил именно он. Ты сам говорил, что вчера посторонних в казармах не было. Значит, пакостит кто-то из своих.
На этом месте Ренджи раскрыл рот. Чтобы кто-то из отряда решился на такие шутки с капитаном? Немыслимо! Он не мог припомнить ни одного имени, которое мог бы сейчас назвать хотя бы в качестве самого дикого предположения.
– Я не хочу бросаться необоснованными обвинениями, – продолжал Кучики. – Но я хочу, чтобы ты предупредил всех, кто будет дежурить в эту неделю, насчет этого парня. Если он попытается пробраться в расположение отряда, это будет неопровержимым фактом против него. И если все безобразия прекратятся, мы тоже будем знать, кто виновник. Если же этот синигами ни в чем не виноват, он просто получит внеочередной отпуск.
Ренджи понимающе кивнул. Действительно, план очень прост. И, главное, парня не обидели зря. А то с Кучики сталось бы приказать заключить его под стражу.
– Почему ты так расстроился из-за этого камня? – Впервые подал голос Хаями. – По-моему, просто глупая шутка.
– Если принять во внимание две вчерашних, становится не смешно, – проворчал Бьякуя.
– Вчерашних? – Заинтригованно переспросил Наото.
Пришлось рассказывать. Бьякуя продемонстрировал и вчерашнюю «записку» вместе с кинжалом. На бумаге, кстати, так ничего и не проступило, хотя Кучики на это втайне надеялся. Сегодняшнее послание вместе с камнем он тоже сложил в ящик стола. Кто знает, вдруг еще пригодится.
– А ты не думаешь, – неуверенно предположил Хаями, – что это может быть… она?
– Нет, – Бьякуя уверенно покачал головой. – Ей нет необходимости прятаться. И она всегда предпочитала дразнить меня в открытую.
– Кучики-тайчо, – изумился Ренджи, – вы о ком?
– Шихоинь, – брезгливо бросил, как сплюнул, капитан.
Абарай озадаченно примолк. Он и представить не мог, что у этих двух капитанов, глав благородных семей, могут быть такие сложные взаимоотношения.
– Но тогда кому это может быть нужно? – Недоумевал Хаями.
– Вот об этом я и думаю, – сухо отозвался Кучики. – Но никаких идей у меня нет.
***
Уже на другой день стало ясно, что отправленный в отпуск синигами был ни при чем. В следующие несколько дней Бьякуя получил еще ряд посланий без подписи и обратного адреса. Очередной кинжал в дверном косяке, стакан воды, вылитый в ящик стола прямо на рабочие бумаги (когда Кучики это обнаружил, Ренджи показалось, что несчастный стол сейчас просто вспыхнет к чертям под его взглядом), несколько дохлых птиц, подброшенных в спальню (Бьякуя для полного счастья еще и наступил на одну из них в темноте) – вот далеко не полный список всех напастей. Кучики мрачнел с каждым днем все больше и больше. А кто бы не был угнетен в подобной ситуации?! Столь отчетливая угроза, совершенно немотивированная агрессия, и при этом решительно непонятно, кому и что может быть от него надо.
Разумеется, Ренджи все рассказал Рукии, а Хаями – Сайто. Но и они ничем не могли помочь. Сайто, конечно, обещал внимательнее прислушиваться к разговорам, но надежды на это было немного: от его внимания и так мало что ускользает. Рукия и вовсе разводила руками в недоумении. О делах клана Кучики она знала очень мало.
***
Этот разговор состоялся несколькими днями ранее. Седьмой офицер шестого отряда Суго встретился со своим давним другом Шиямой, поскольку тот сам позвал его для важного разговора. Помимо детской дружбы парней связывал один давешний должок, и Шияма мягко намекнул, что пришло время его вернуть. Выслушав просьбу, Суго сперва решительно отказался.
– Я не стану такого делать! Я уважаю своего капитана. И вообще – зачем?
– Это важно для дела твоего отца и моего деда, – ухмыльнулся Шияма.
– Вон ты о чем, – сообразил Суго. Его отец действительно поддерживал политическое движение, возглавляемое членом Совета Ханадой. – Но при чем тут капитан Кучики?
– Я не могу раскрыть тебе всего плана, – вкрадчиво проговорил Шияма. – Просто поверь, что это очень важная его часть.
– Но ты подумай, что будет с моей карьерой, если я на этом попадусь! – Воскликнул Суго. – Нет, я не хочу так рисковать из-за глупостей.
– Значит, не попадайся, – нахально заявил Шияма. – Не оставляй следов, только и всего. Слушай, ну тебе же это проще простого! Тебя никто не заподозрит. У тебя отличное происхождение и безукоризненный послужной список. А если я сам туда полезу, меня ж сразу дежурные засекут.
В конце концов Шияма его уговорил. Долг платежом красен, хотя офицер по-прежнему не понимал, какой может быть смысл в том, чтобы впустую злить капитана шестого отряда. Несколько идей подал Шияма, кое-что Суго придумал сам. Пустые записки должны были особенно сбивать с толку, заставляя думать о чем угодно. Мертвые птицы – выдумка Шиямы – однозначный символ угрозы. Больше всего Суго рисковал, бросая камень в окно кабинета. Он привел свою группу к штабу, заставив всех отвернуться от окон, и улучил момент. Прошло гладко, хотя из-за этой выходки его физиономия засветилась в числе возможных подозреваемых. Повезло, что влез Янада со своим нелепым враньем и отвлек внимание от истинного виновника.
И вот, наконец, последняя записка. Шияма сказал: передашь это, и свободен, больше ни о чем не попрошу. Сложность заключалась лишь в том, что получить послание Кучики должен в строго определенное время. Если не удастся передать, немного нервничая, говорил ему Шияма, немедленно сообщай. И уже одно это внушало тревогу. Но нет, решил Суго, такой, как Шияма, не сможет причинить вреда капитану Кучики. Кишка тонка. Да и зачем? Кучики – всеми уважаемое семейство.
Над осуществлением последнего этапа плана Суго раздумывал недолго. Сейчас середина дня, и Кучики в своем кабинете. Стук, несомненно, привлечет его внимание. Так что офицер просто приложил к дверному косяку сложенный вчетверо лист, полученный утром от Шиямы, с силой всадил нож в его середину и немедленно испарился, смешавшись за углом с толпой синигами.
***
Когда раздался негромкий глухой стук, капитан и лейтенант немедленно вскинули головы, с тревогой уставившись на дверь кабинета. Кучики был на взводе в последнее время, из-за чего и Ренджи здорово нервничал. Поскольку за дверью было совершенно тихо, Абарай решил взглянуть, что там приключилось. Он выбрался из-за стола, открыл дверь и…
– Кучики-тайчо! – Воскликнул он.
Капитан немедленно оказался рядом с ним. При виде торчащего из притолоки ножа лицо его потемнело. Он взялся за рукоятку, выдернул кинжал, развернул продырявленный листок. Несколько секунд изучал его взглядом. В этот раз, заметил Ренджи, лист не был пустым, но и надписей на нем не было. На бумаге оказалось какое-то изображение.
– Убью, – со злостью, сквозь зубы бросил Кучики.
Он смял листок, швырнул его на пол, грубо отпихнул в сторону лейтенанта, мешавшего ему пройти в кабинет, схватил занпакто и вылетел вон, снова задев локтем не успевшего посторониться Ренджи. На некоторое время Абарай лишился дара речи. Потом, опомнившись, подобрал лист и сумел, наконец, разглядеть рисунок, так взбесивший капитана.
Это была карта. Она изображала фрагмент Сейрейтея, небольшой, но все же узнаваемый с первого взгляда. И на карте красными чернилами был нарисован жирный крест. Он отмечал точку посреди большой пустоши, дикого уголка вдали и от поместий, и от расположения отрядов. Вот, значит, куда бросился капитан. Ну уж нет!
Ренджи, доведенного до отчаяния событиями последних дней, охватило предчувствие беды, столь огромной, что он даже не решился в одиночку бросаться на помощь. Теряя драгоценное время, он первым делом метнулся в штаб девятого отряда. К счастью, Хаями был на месте, и Рукия тоже. Не окажись их здесь, Абарай уже не рискнул бы разыскивать их где-то еще.
– Вот, – он с размаху шлепнул на стол Хаями лист бумаги. – Очередное послание.
Вид взмокшего, запыхавшегося лейтенанта, вломившегося в кабинет без всякого предупреждения, встревожил офицеров девятого отряда уже сам по себе, еще до того, как они увидели записку. А взглянув на карту, они всполошились еще больше.
– Кучики сразу бросился туда, я даже пикнуть не успел, – подтвердил Ренджи их худшие опасения.
– Где это? – Деловито спросил лейтенантов Хаями, немедленно хватаясь за меч. – Найдете?
– Найдем, – кивнул Абарай.
Все трое вылетели за дверь, на ходу заталкивая за пояс оружие.
– Вот, значит, чего они добивались, – бормотал Хаями. – Что Бьякуя, доведенный до белого каления, без раздумий бросится куда угодно, едва появится хоть какой-то намек, где искать этого шутника. Мысль о ловушке даже не пришла ему в голову!
***
Ямамото Генрюусай, мирно работавший в своем кабинете, вдруг вскинул голову, настороженно к чему-то прислушиваясь, озабоченно сдвинул косматые брови.
– Эт-то еще что? – Проговорил он со смесью недоумения, тревоги и гнева.
Лейтенант Сасакибэ тоже поднял голову и прислушался, но решительно ничего не заметил: ни звука, ни реяцу.
– Не может того быть! – Голос командира стал еще более обеспокоенным, в нем даже слышался… да, пожалуй, страх. – Оставайся здесь, – приказал он лейтенанту и бегом бросился из кабинета. Но Сасакибэ, по-прежнему ничего не понимающий и оттого напуганный еще больше, не подчинился.
Командир Ямамото с невероятной скоростью несся через Сейрейтей. Он заметил, что лейтенант последовал за ним, но надеялся, что по пути тот отстанет. Не было времени объяснять ему ситуацию, некогда было даже остановиться, чтобы повторить приказ. Нужно было предотвращать беду. Но кому только в голову пришло? И откуда вообще это взялось?
Долгое время Ямамото Генрюусай был главнокомандующим Готэй-13. Много страшного совершалось на его глазах. Были это и эксперименты, и преступления, и просто ошибки. Создавались и весьма опасные артефакты. И когда синигами признавали какой-либо артефакт недопустимым к использованию, мастера кидо создавали особые заклинания, связывающие Ямамото с запрещенными предметами. Он, командир, должен знать, если кому-то вздумается использовать подобную вещь. Потому что, скорее всего, только он с его силой будет способен предотвратить страшные последствия.
Артефакт, который был активирован сейчас, уже много столетий считался пропавшим.
***
Повезло уже в том, что Бьякуя, хоть и мчался во весь опор, все же не использовал сюнпо: берег силы перед возможным сражением. Так что удалось его нагнать, правда, совсем недалеко от пункта назначения. Заметив погоню, Кучики остановился.
– Ты куда это собрался? – Задыхаясь, выдавил Хаями.
– Найду этого шутника и заставлю объясниться, – заявил Бьякуя. Запыхался он куда меньше.
– А ты не подумал, что это очередная шутка?
– Раз уж он назначил мне свидание, я не могу не принять подобный вызов, – надменно вскинул голову Кучики.
– Ты надеешься на драку? – Усмехнулся Хаями. – А мне вот кажется, что тебя просто заманивают в ловушку. Если уж этот юморист до сих пор использовал такие низкие приемы, от него стоит ожидать только столь же подлой западни.
Лейтенанты уже зашли Кучики за спину, как бы невзначай зажав его в кольцо.
– Все это касается только меня, – бросил Бьякуя. – Это мое дело.
Он развернулся, чтобы продолжить путь… и тут же жесткая пятерня Абарая уперлась ему в середину груди. Бьякуя опешил от такой наглости.
– Не «мое», а наше, – нахально поправил Ренджи. – Когда кто-то наносит оскорбление моему капитану, я, как лейтенант, не могу оставаться в стороне.
– Вот именно, – сурово нахмурившись, поддакнула Рукия. – Если происходят такие нападки на моего старшего брата, не могу же я не вступиться за честь семьи!
Бьякуя обернулся к ней с изумлением.
– Это верно, – Хаями ткнул Кучики кулаком в спину. – У меня уже руки чешутся начистить физиономию тому, кто посмел обидеть моего друга.
Бьякуя укоризненно оглянулся на него.
– Ну, что? – Хаями рассмеялся. – Если он действительно собрался драться с тобой по-честному, мы просто постоим в сторонке и поаплодируем. Но в этом я, честно говоря, сомневаюсь.
– Нет у меня времени с вами спорить, – сдался Кучики.
Дальше помчались уже все вместе. Бьякуя с изумлением косился на своих спутников. Он до сих пор не привык к такой немедленной и непрошенной поддержке, тем более в подобном, сугубо личном деле. Хотя, казалось бы, столько лет знаком с этими ребятами. Он знал с уверенностью, почему бросился бы на помощь любому из них, не раздумывая. Каждый из этих троих представлял собой неотъемлемую часть его жизни, был важной составляющей его спокойствия и комфорта. Но неужели для них троих он, Бьякуя, может являться столь же важной частью их жизни? С его-то замкнутостью, с его-то характером?
Достичь цели им было не суждено. Впереди внезапно возник (а как он там оказался, они даже не разглядели) командир Ямамото.
– Уходите отсюда, все! – Рявкнул он, не оглядываясь на офицеров. – Немедленно!
Бьякуя и его спутники от неожиданности замерли на месте. А командир, высоко подпрыгнув, вдруг бросился ничком на землю, словно пытался схватить в траве мелкого и шустрого зверька. Тогда только Бьякуя понял, что уже некоторое время ощущает что-то… Он затруднялся дать этому какое-то определение. Реяцу? Возможно. В любом случае, что-то мерзкое, постепенно нарастающее. Предчувствие беды ткнуло его изнутри в ребра за пару секунд до катастрофы.