– Так подбери его!
Сенбонзакура изумленно моргнул, помялся еще секунду, а потом поднял оружие, решительно перестав понимать, на каком положении находится. Он сделал шаг вперед, но, услышав движение за спиной, машинально обернулся и вздрогнул: к нему приближался Бьякуя. Взгляд серых глаз был холоден, и по нему ничего невозможно было прочитать.
– Да не бойся ты! – С другой стороны к занпакто придвинулась Йоруичи. – Не убьет он тебя. Разве что фингал поставит, и то не факт.
– Где вы там? – Крикнул Кьораку уже от самых врат. – После будете выяснять отношения. Давайте живее, иначе я умру от любопытства!
***
Допрос занпакто пришлось немного отложить. Всем хотелось послушать его рассказ, но многие валились с ног, некоторые были ранены, да и есть всем хотелось ужасно. Пока все суетились, улаживая неотложные дела, Сенбонзакура мялся в штабе первого отряда, удивленный тем, что у него не отняли оружие, и что его никто не охраняет. Но вот были перевязаны раны, надета чистая форма, приготовлена пища, и капитаны устроили что-то вроде пикника на укромной полянке за штабом первого отряда. Уселись кружком, разобрали еду и приготовились слушать.
Из сбивчивого рассказа Сенбонзакуры, приправленного логическими реконструкциями Куроцучи, удалось с горем пополам восстановить почти полную картину недавних происшествий. Врагами, так долго осаждавшими Сейрейтей, оказались… пришельцы из другого мира. Сенбонзакура, выучивший только несколько слов на их языке и объяснявшийся с ними, в основном, жестами, не сумел уяснить, откуда они взялись. Он понял только, что это не был один из привычных миров: живых, мертвых или пустых, – словом, ни один из известных синигами. Это был какой-то совершенно другой мир, лежащий отдельно и никак не соприкасающийся с этим.
В том мире, как удалось понять, произошла какая-то катастрофа, и мир погиб. Сбежать от апокалипсиса удалось лишь тем шестерым, чьи трупы лежали теперь, готовые к вскрытию, в лабораториях двенадцатого отряда. Один из них оказался гениальным ученым, не только сумевшим предсказать конец света, но и нашедшим путь в другое измерение. Но с ним ушло только пятеро. Куроцучи предположил, что идеи гения просто не были признаны современниками, как это часто бывает. Что ж, для них же хуже. Путь в неизвестность, изобретенный ученым, оказался путем к спасению.
Но ненадолго. Оказавшись в Мире живых, чужаки быстро заметили, что их природа сильно отличается от природы здешних обитателей. Их тела оказались ближе по строению к телам синигами и пустых, словом, состоящими из духовных частиц. Невозможно уже сказать, были ли они изначально такими, или же с ними что-то приключилось в процессе перехода из одного мира в другой. Но они дружно решили, что существовать в месте, которое столь сильно не соответствует их физическим параметрам, несколько затруднительно. Впрочем, вскоре пришельцы обнаружили, что здесь есть и другие существа, гораздо больше похожие на них. Чужаки увидели синигами и пустых.
Синекожие (Сенбонзакура лишь примерно смог воспроизвести слово, которым они себя называли, – Хо-Гша) стали наблюдать за происходящим. Вскоре им стало ясно, что существа, состоящие из той же материи, что и они, постоянно обитают в каких-то других мирах. Попасть бы туда! – решили пришельцы. Сенбонзакура не сумел разобраться в подробностях их физиологии, но у него сложилось впечатление, что они могли заселить своей расой целый мир, несмотря на то, что их осталось всего шестеро, и все они были, кажется, одного пола.
Ученый снова принялся за исследования, и в конце концов Хо-Гша удалось поймать пустого. Так был создан первый робот. Чужаки использовали только тело пустого, полностью лишая его души. Вместо нее они научились с помощью специальных устройств помещать в тело собственное сознание, управляя роботом на расстоянии. Именно эти устройства и видел Кучики в подвале, их он и уничтожил. С помощью такого робота пришельцы сумели пробраться в Хуэко Мундо. То, что они там увидели, крайне им не понравилось.
Тогда они решили разобраться, где же обитают синигами. Но к тому времени они пришли к выводу, что миром договориться с синигами не получится. Пришельцы увидели, как эти люди истребляют пустых, и решили, что делают это они исключительно из межвидовой вражды. Если они так поступают с теми, кто обитает в этих местах уже давно, как же они обойдутся с чужаками, только что здесь появившимися? Придя к выводу, что война неизбежна, Хо-Гша приступили к новым экспериментам.
Капитаны с удивлением узнали, что те нападения на офицеров, с которых и началась эта история, были попыткой не убить их, а захватить в плен. Но ученый где-то ошибся в расчетах. Куроцучи считал, что догадался, как это происходило. Он говорил, что сможет, скорее всего, дать точный ответ после изучения найденного оборудования. Очевидно, устройство, с помощью которого Хо-Гша собирались поймать синигами, захватывало не полностью духовное тело, а лишь его часть, а именно – только занпакто. Занпакто принудительно извлекался из души синигами, и те не выдерживали подобного потрясения. Разумеется, все это было чистейшей реконструкцией, равно как и те события, которые последовали непосредственно за нападением на Кучики. Сенбонзакура не сумел восстановить в памяти первые минуты своей самостоятельной жизни.
Это был первый случай, когда отделение занпакто было полностью доведено до конца. Бьякуя сумел выжить, и Сенбонзакура оказался вне его, материализованный и полностью дезориентированный. Очевидно, для него такое событие оказалось тоже неслабым потрясением, поскольку он, хоть и не пострадал физически, совершенно утратил память и всяческое представление о себе. Он двинулся вперед, даже не заметив лежащего под ногами тела своего хозяина. Он брел, куда глаза глядят, не отдавая себе отчета в том, что делает. Хо-Гша, обалдев от подобного исхода своих экспериментов, дали деру.
Когда Сенбонзакура немного пришел в себя, он обнаружил, что стоит, прислонившись к стене, на незнакомой улице, совершенно один, не понимая, кто он, и что происходит. Здесь его и нашли пришельцы, решившиеся, наконец, приблизиться к результату собственных опытов. Обнаружив, что драться занпакто не собирается, они приютили и приручили своего врага. Сенбонзакура пошел с ними, поскольку понятия не имел, что он должен теперь делать. Эксперименты по захвату синигами они, кстати, после того случая прекратили: очень уж страшно получилось.
Некоторое время он мирно жил в подземном убежище, искренне полагая, что окружающие его странные люди – если не друзья, то как минимум союзники. Хо-Гша не разубеждали его в этом. Он понемногу изучал их язык, вникал в происходящее, начал понимать, чем они занимаются. Но кто таков он сам, он вспомнить не мог, а Хо-Гша не могли ему объяснить, поскольку и сами не понимали. Со временем память Сенбонзакуры начала просыпаться. Появились смутные образы, бессвязные картинки из прежней жизни, и он даже не смог определить, что вспоминает не свою жизнь, а своего хозяина. Занпакто ведь постоянно наблюдает за жизнью своего владельца, поскольку больше заняться ему все равно нечем. Сенбонзакура делился этими впечатлениями со своими новыми друзьями, пытаясь передать столь сложные образы с помощью нескольких примитивных слов и неумелых рисунков.
Между тем пришельцы сумели найти способ попасть в Сейрейтей и начали засылать туда разведывательных роботов. Все было бы хорошо, если бы не одно затруднение: пилот, управляющий таким роботом, мог лишь видеть картинку глазами своего инструмента и слышать звуки его ушами. Осязание было отключено намеренно: никому не хотелось испытывать боль от ранений, которые неизбежно будут причинены разведчику. Так что восприятие мира, в который они намеревались переселиться, было весьма урезанным. Все равно, что в компьютерные игры играть, с видом знатока прокомментировал этот факт Куроцучи. И тогда Сенбонзакура вызвался сходить в разведку. Ему и самому было чрезвычайно любопытно взглянуть на то место, куда они стремились, но участвовать в операции в качестве пилота робота он не мог: машина на него не реагировала.
И, как нарочно, он тут же наткнулся на своего бывшего хозяина. А тот, увидев свой занпакто рядом с врагом, все понял по-своему. Сенбонзакура, подвергнувшись немедленному нападению, утвердился в мысли, что его союзники совершенно правы в своем мнении относительно синигами. С ними по-доброму не получится. И он принял бой, после которого роботу пришлось спешно эвакуировать его из Сейрейтея.
После, в спокойной обстановке, Сенбонзакура всерьез задумался о происшедшем. Те люди, с другой стороны линии фронта, – они так на него похожи! Наверное, он и сам той же породы, что и они. И, может быть, его место на самом деле там, с ними? Но они напали на него, без лишних разговоров и с такой яростью… Тогда Сенбонзакура решил, что здесь что-то личное. Должно быть, его там действительно узнали. Вероятно, он и в самом деле оттуда родом. Вот только отчего-то стал для тех людей врагом. Фирменная гордость Кучики не позволила Сенбонзакуре просто пойти и сдаться. Он решил разобраться во всем самостоятельно.
Спустя некоторое время ему удалось вновь напроситься в разведку. У него был тайный план: отделиться от нынешних своих союзников и попытаться встретиться с кем-то из синигами наедине. План чрезвычайно рискованный, ведь если его захотят убить, у них будут неплохие шансы это сделать. Но ему очень хотелось узнать, что же произошло, отчего он оказался на другой стороне. Ему «посчастливилось» снова встретить Кучики, который безапелляционно заявил, что его поступок не заслуживает прощения.
Приходилось сделать неутешительный вывод: он, Сенбонзакура, что-то наворотил у себя дома и сбежал, опасаясь наказания. Но враги тех, кто прежде был его родичами, не сочли его опасным, приютили и приняли, как своего. И все же Сенбонзакура всерьез задумался, на чьей стороне он должен быть. Знать бы, что натворил, за что его хотят убить! Действительно ли его проступок столь непростителен? И нельзя ли как-то все вернуть назад?
Пока он колебался, Хо-Гша подготовились к масштабному нападению и намеревались начать атаку. План был прост до примитивизма: взять противника измором. Пятеро синекожих могли участвовать в управлении роботами, шестой, ученый, следил за приборами. Кто устал – отправлялся отдыхать, главное, чтобы хотя бы один оставался на дежурстве. Он-то один, а пустых, которых он непрерывно проводит через гарганту, множество. Заготовки роботов были разложены во многих укромных местах, и теперь только оставалось будить их по очереди.
Но прежде они решили предпринять еще одну вылазку, из чистого любопытства. Создали робота с подключенным осязанием и прочими органами чувств и отправили просто для того, чтобы исследовать тела живых противников. Трупы-то они и прежде подбирали. Теперь хотелось посмотреть, как они шевелятся, дышат, как бежит кровь по жилам… Сенбонзакура тоже напросился в эту экспедицию. Никто не возражал.
В этот раз удалось заглянуть в лицо человеку, так упорно пытающемуся его убить. Разглядывая спящего Кучики, Сенбонзакура почувствовал, что в его душе зашевелились странные эмоции. Что-то связывало его с этим человеком. Что-то важное. А когда Бьякуя открыл глаза, в его взгляде занпакто прочитал такую ненависть, такую ярость… Нет, они точно не чужие. Возможно, именно ему Сенбонзакура некогда и насолил.
Одно Сенбонзакура понял тогда совершенно определенно: он не должен участвовать в войне против этих людей. Это будет неправильно. Недостойно. Это его родичи, и что бы ни произошло между ними, как бы приветливо ни отнеслись к нему Хо-Гша, он не должен ввязываться в войну на стороне пришельцев. Синекожие – враги. Как знать, может быть, они пригрели беглеца не из милосердия, а лишь ради изучения. И ведь он кое-что успел им рассказать.
Когда робот, завершив свои исследования, попытался прикончить синигами, Сенбонзакура решительно воспротивился. Он в тот момент уже был твердо уверен, что не хочет их смерти. Настолько, что готов был драться. Впрочем, как бы ни был чувствителен этот робот, вести разговор с помощью его голосовых связок пилоту было затруднительно. Поэтому он уступил напору занпакто. В конце концов, четверо выживших врагов – невелика беда, а вот разобраться, что такое нашло на этого парня, было любопытно.
Сенбонзакура понимал, что у синекожих теперь возникнет нездоровое количество вопросов к нему, так что во время возвращения в нору он незаметно смылся. Занпакто решил начать новую жизнь. В конце концов, зачем ему все эти войны? Он вполне может прожить сам по себе. И он ушел в город с твердым намерением никогда больше не возвращаться.
Идея разонравилась ему очень скоро. Он остался по-настоящему один, люди не замечали его присутствия. Ему некуда было податься и нечем заняться. Кроме того, он выяснил уже, что без пищи быстро теряет силы. Пришлось воровать еду, и это обстоятельство окончательно повергло гордого воина в уныние. Самостоятельная жизнь как-то не складывалась.
Тогда Сенбонзакура и задумался о возвращении в Сейрейтей. Правда, там его немедленно убьют… Умирать не хотелось. И он решил немного поторговаться. Если он выдаст синигами подземную лабораторию, кто знает, может быть это немного смягчит его вину в их глазах. Может, его преступление не настолько ужасно, и прощение все же возможно. Хотя бы отчасти. Но гордость не позволяла ему пойти на прямой торг, мол, я вам – пришельцев, вы мне – амнистию. Нет, он поступил иначе: просто указал местонахождение лаборатории, а потом сдался, и решайте сами. Причем, он понятия не имел, что Хо-Гша уже начали свою атаку, и каково в связи с этим положение Сейрейтея, тоже не знал. Столь своевременное вмешательство оказалось чистым совпадением.
Когда Сенбонзакуре объяснили, в чем именно состоит его «преступление», он сперва вообще не понял и не поверил. Кьораку в довольно вольных выражениях пытался объяснить ему, что он собой представляет. «Ты вон его занпакто. Знаешь, что такое занпакто? Это меч. Ага. Ты оружие. Понимаешь? Нет?» Сенбонзакура никак не мог понять.
– Но нам ведь теперь надо как-то возвращать его на место, – спохватился командир. – Маюри, ты ведь, наверное, можешь что-нибудь такое придумать?
– Вряд ли, – высокомерно заявил Куроцучи. – Подобные случаи науке неизвестны.
Он сделал эффектную паузу, дождался, пока у всех капитанов вытянутся от разочарования лица, когда Бьякуя окончательно похоронит возникшую было надежду, и только тогда продолжил:
– На самом деле, я полагаю, что делать ничего и не нужно. Все зависит от воли сторон. Если занпакто пожелает вернуться в свое естественное состояние, он это сделает, такова его природа. И если Кучики сумеет растолковать своему мечу, кто он такой…
– Все ясно, – Кьораку хлопнул себя по колену. – Бьякуя, забирай свой меч и делай с ним, что хочешь. Нам он больше не нужен.
Бьякуя поднялся на ноги. И Сенбонзакура тоже встал, опасливо приблизился к хозяину, заглянул в глаза и тут же опустил взгляд. Он уже разобрался, кто из них главный. Кучики этого было достаточно.
– Идем, – небрежно бросил Бьякуя и зашагал прочь, не оборачиваясь. Сенбонзакура поспешил за ним.
========== Эпилог ==========
По ночному городу неторопливо прогуливались два капитана.
– Не так уж плохо все получилось, – сказал Хаями. – Зато теперь ты точно узнал, кто тебе друг, а кто враг.
За поясом Бьякуи снова был меч, и он время от времени непроизвольно поглаживал рукоять.
– Я узнал, каково быть слабым, – угрюмо отозвался он. – И как это разлагает душу.
– Разве только это? – Хаями усмехнулся. – А мне кажется, ты узнал цену себе и людям, тебя окружающим.
– И вы тоже узнали цену мне, – подхватил Кучики. – Я был слишком несдержан. Все те, кому я не должен был показывать свою слабость… Полагаю, вы разочарованы.
– Напротив. Я впечатлен твоей решимостью. И Ренджи тоже. Кажется, он снова тебя боится.
– Вот как? – Удивился Бьякуя. – С чего бы это?
– Да просто ты даже без занпакто дрался так же, как с ним! – Хаями рассмеялся. – Сражался голыми руками против банкая, а Ренджи ведь был искренне убежден, что уже догнал тебя!