– А это кто такой, лейтенант Абарай? – Спросил кто-то. – Это не тот ли самый колдун?
– Точно, он самый, – подтвердил Ренджи. – Капитан просил пока присмотреть. Эй, парень! – Он замахал рукой одному из рядовых, которые, как и вчера, сновали по развалинам. – Иди-ка сюда.
Тамура старался не шевелиться. Окружившие его со всех сторон синигами глядели недобро. Убьют. Точно убьют. Не зря капитан Шихоинь предупреждала… Надо было остаться с ней.
– Так, парень, – говорил тем временем лейтенант подбежавшему юнцу, – там где-то склад вчера нашли. Знаешь, нет? Ну вот, найди там форму, чтоб подошла вот этому типу, – короткий небрежный жест в сторону Тамуры. – И тащи туда, к костру. Ладно, пошли, – это уже к оммедзи.
Тамура безропотно последовал за Абараем. Лучше не злить его без надобности. Туда же потянулись и остальные офицеры. Ох, не к добру! Тамура не чувствовал себя настолько скверно, даже когда отправился штурмовать городскую стену Сейрейтея. Тогда он уже распрощался с жизнью, настроился на философский лад, теперь же… Только-только понадеялся прожить еще немного, и на тебе…
На костре готовилась каша. Синигами подбирали валяющие у огня миски, накладывали в них кашу и чинно рассаживались вокруг. Абарай похлопал колдуна по плечу, веля усаживаться.
– Тебя как звать? – Небрежно поинтересовался он.
– Тамура Фуджимаро, – назвался оммедзи.
– А я – Абарай Ренджи, лейтенант шестого отряда, – внушительно сообщил его собеседник.
Лейтенант! Впрочем, это и так было очевидно. Второй человек в отряде после капитана. И теперь, пока капитан спит, заступиться за пленника больше некому.
Кто-то передал лейтенанту чашку, и он немедленно сунул ее колдуну.
– Голодный?
Тамура замотал головой. Абарай практически силой всучил ему миску, буркнул раздраженно:
– Ешь, пока дают.
Тамура больше не стал возражать. Не стоило злить этого парня… да и завтрак, доставшийся ему за компанию с капитаном за стеной, был как-то чересчур скромен. Лейтенант взял другую миску, сел рядом с колдуном и вдруг толкнул его локтем. Тамура оглянулся и к своему величайшему удивлению увидел горящие любопытством глаза.
– Ну-ка, давай, рассказывай, что это тут у нас происходит.
Остальные офицеры немедленно насторожились и подались ближе.
– А потом расскажешь, каким образом ты оказался с капитаном, и за каким чертом он притащил с собой этот лук, – Абарай скалился с самым заговорщическим видом.
Тамура глубоко вздохнул и принялся обстоятельно рассказывать.
***
Проснулся Бьякуя совершенно самостоятельно. Ничего не случилось, никто не напал, никто не примчался с воплями: «Тайчо, у нас проблемы!» Неслыханная роскошь в сложившихся обстоятельствах. Так что Бьякуя не спешил вылезать из своего убежища. Сел, потянулся, насколько позволяли габариты норы, провел рукой по волосам, убедился, что на голове полный беспорядок, и с тяжким вздохом принялся снимать кенсейкан. Пристроить его обратно без расчески и зеркала будет уже невозможно, вот и тянул с этим до последнего. Кое-как расчесал пальцами челку, пригладил волосы, стараясь добиться максимально приличного вида. Зажимы же, подумав, сунул в дальний угол под тряпье: может, пригодятся еще когда-нибудь потом.
Снаружи тоже все было мирно. Большинство бойцов спали, найдя себе убежища в парке. Вдалеке по развалинам сновали рядовые. Несколько человек сидели вокруг погасшего костра, негромко переговариваясь. Бьякуя двинулся в их сторону. Вскоре разглядел и лейтенанта: Ренджи лежал в траве, раскинув руки и уставившись в небо. Возле него сидел еще один человек, и Бьякуя не сразу его узнал, только потом заприметил эту характерную черную с сединой гриву: перец с солью. Колдун был уже в новенькой форме синигами и выглядел сейчас даже приличнее самого капитана.
Оммедзи встрепенулся, потер виски, и все офицеры, сидевшие у костра, обернулись в его сторону. Ренджи тоже приподнялся на локте. Приближающегося капитана они еще не заметили, но он уже мог слышать их голоса.
– Все не так уж плохо, – сообщил колдун. – Хотя и забавно. Призраки снова явятся ночью. Как будто мы попали в какой-то цикл.
– А ты как это определяешь? – Заинтересовался Ренджи.
– Я чувствую, – Тамура пожал плечами и виновато улыбнулся, не в силах объяснить, что именно он чувствует.
Абарай сел и, кажется, изготовился задать еще вопрос, но тут почуял приближение капитана и оглянулся.
– Тайчо! Этот тип предсказывает, когда явятся призраки!
– Я знаю, – равнодушно кивнул Бьякуя. – Кто, ты думаешь, сообщил, когда ждать нападения, в прошлый раз?
– Хм, в самом деле… – Ренджи озадаченно почесал в затылке. Он не мог вспомнить, говорили ему об этом что-нибудь или нет. Бьякуя тоже не мог вспомнить, что именно он рассказывал отряду. Вчера они все настолько устали… Решив не забивать себе этим голову, Бьякуя уселся на траву между колдуном и лейтенантом.
– Какие новости?
– Кьораку присылал бабочку, – доложил Ренджи. – Пересчитывал наши силы. Я ему сам ответил.
– Собрание не назначал?
– Сказал, если не нападут, то ближе к вечеру он еще отправит сообщение.
– Хорошо. В остальном – порядок?
– В целом – порядок. Все делают то, что им поручено. Никаких происшествий. Каша еще осталась. Будете?
– Позже.
Кучики совершенно не прельщала перспектива отскребать остатки пригорелой пищи со дна общего котла. Не настолько он проголодался. Вместо того Бьякуя обернулся к колдуну: хотелось кое-что выяснить.
– Тамура, что за технику ты использовал ночью? Со стрелами.
– Вот это? – Колдун с готовностью выудил из-за пазухи измятый клочок бумаги. – Это магическая формула. Оммедзи используют их для защиты от злых духов. В сложных случаях ее можно лепить прямо на демона, им это здорово не нравится. Я немного переделал саму технологию, разработал некоторые новые заклинания. Просто мне этот способ очень нравится. Я и стену проломил с помощью такой вот формулы.
Бьякуя взял у него листок и принялся внимательно разглядывать начерченные знаки. Кажется, они были изображены просто углем, по крайней мере, уже частично стерлись.
– А если я сам нарисую такие символы?
– Не поможет, – Тамура покачал головой. – Сами по себе знаки ничего не стоят. Колдун вычерчивает заклинание в своем уме и сердце, а то, что изображено на бумаге, всего лишь оттиск его воли. В общем, чертить нужно особым образом, и так, на словах, этого не расскажешь.
– Ясно, – Бьякуя кивнул, стараясь скрыть разочарование. Необычное оружие очень ему понравилось. Оно сулило немалые выгоды меткому стрелку, каковым Бьякуя себя считал. Без всяких затрат справиться с кем угодно… – Но ведь, если эти знаки нарисуешь ты, они будут действовать? – Вдруг дошло до него.
– Разумеется, будут, – согласился колдун.
– Сделай мне таких заготовок, сколько сможешь, – немедленно распорядился Кучики. – Ренджи, отправь кого-нибудь поискать в районе поместий колчаны со стрелами. Они у многих были.
– Хорошо, тайчо, – Абарай поднялся, а потом с любопытством оглянулся на капитана. – Вы собираетесь стрелять из лука?
– Сам видишь, что собираюсь, – проворчал Бьякуя.
– Черт, жаль, что я не умею! – С досадой воскликнул Ренджи и бросился выполнять поручение.
***
Кьораку все же собрал капитанов, но ближе к вечеру. Состав собрания несколько поменялся: отсутствовала Йоруичи, зато появился Зараки, чрезвычайно недовольный тем, что пришлось пропустить одну ночь. Маюри тоже был недоволен: тем, что его отвлекают от исследований, а еще больше тем, что ни на шаг в них не продвинулся. И Унохана, хоть и имела спокойный вид, больше думала об оставленном без присмотра госпитале.
Шунсуй, обнаружив, что Шихоинь отсутствует, тут же забеспокоился. Куда же, в таком случае, делся колдун, оставленный на ее попечение? Кучики, сумевший пролить свет на события, способствовавшие ее исчезновению, пояснил, что оставил оммедзи с Абараем. Кьораку на это только озадаченно покачал головой: пленника, за которым, чтобы чего не выкинул, взялась следить глава отдела тайных операций, теперь поручили лейтенанту, который вряд ли в курсе, что беспокоит капитанов! Кучики равнодушно заверил, что с колдуном все в порядке, и Кьораку оставалось только поверить на слово.
Собрание было коротким. Ничего не изменилось за прошедшую ночь, разве что Ямамото так и не появился вновь, да еще, пожалуй, особо сложных противников не было. Потери среди офицеров были, но незначительные. Кучики передал прогноз оммедзи, что нападения опять нужно ждать с приходом темноты; командир распорядился действовать точно так же, как прошлой ночью, после чего все и разошлись восвояси.
***
Йоруичи вернулась в город на третий день. Унохана сочла травмы достаточно серьезными, несмотря на вовремя оказанную помощь, и не торопилась выпускать Шихоинь на волю даже при особо интенсивной терапии. Вырвавшись, наконец, из госпиталя, Йоруичи первым делом бросилась разыскивать своего подопечного: не стряслось бы чего.
Картина в лагере шестого отряда была вполне идиллической. Колдун, сперва показавшийся довольно замкнутым, после того, как убедился, что убивать его никто не собирается, оказался парнем веселым и дружелюбным, очень неглупым и способным постоять за себя как на словах, так и на деле. Ренджи смеха ради раздразнил его, вызвал на поединок и убедился, что драться парень умеет. Не виртуозно, конечно, в настоящей схватке не выстоять ему против Абарая, который и капитана порой валяет, но в шуточном поединке Ренджи позволил сбить себя с ног. После чего парни пожали друг другу руки и вместе отправились ужинать. Словом, за три дня Тамура вполне освоился и прижился в шестом отряде.
Йоруичи обомлела, увидев своего подопечного в форме синигами, мирно болтающего с офицерами шестого отряда. Рядом с ним не было не только Кучики, но даже и Абарая. Ничего себе они за ним присматривают! Шихоинь не без труда нашла глазами капитана среди множества бойцов. За эти несколько дней он совершенно одичал, подевал куда-то все свои регалии и выглядел теперь точно так же, как и все остальные офицеры.
– Бьякуя! – Йоруичи цапнула его под локоть, увлекая в сторону от возможных свидетелей. – Я же просила тебя проследить за этим парнем!
– С ним все в порядке, – холодно отозвался он.
– Зачем ты дал ему форму?
– Странно, что этого не сделала ты. Ведь это проще всего, на него просто не станут обращать внимания.
– Я нарочно этого не делала, – объяснила Йоруичи. – Пока он был слишком заметен, ему было сложнее сбежать.
– Об этом ты не предупреждала, – заметил Бьякуя.
– Я думала, ты знаешь! – Возмутилась Йоруичи.
Некоторое время капитаны внимательно смотрели друг другу в глаза. Шихоинь первой отвела взгляд, вздохнула:
– Ну да, конечно, не знаешь. Такая путаница в последнее время, не помнишь, с кем о чем говорили… Так что, чем он тут занимался?
– Сражался и медитировал. Насколько я понимаю, в этом и состоит его задача.
– И ничего подозрительного? Никуда не порывался удрать?
– Нет.
– Ну и ладно, – Йоруичи вздохнула с облегчением. – Возможно, мы и вправду зря его подозреваем. А у тебя как дела? – Она смерила Кучики насмешливым взглядом. – Где твой шарф?
– Я его спрятал, – невозмутимо пояснил Бьякуя. – Не хочу, чтобы он превратился в грязную тряпку.
– А кенсейкан?
Кучики смерил ее уничтожающим взглядом и не ответил. Йоруичи захихикала.
– Ну, хорошо, не стану больше тебя утруждать. Колдуна я забираю с собой.
Бьякуя неожиданно замялся.
– Ты уверена, что хочешь его забрать?
– А что, у тебя есть возражения? – Удивилась Шихоинь.
– Нет, конечно, нет, – как-то слишком поспешно пошел на попятный Кучики.
– Ну-ка, выкладывай, – заинтересовалась Йоруичи. – Что такое? Он тебе самому нужен?
Бьякуе очень не хотелось рассказывать ей про оружие, которое делал для него оммедзи. Не потому, что это была тайна, или он стыдился такого вооружения. Напротив, ему казалось, что он нашел отличный способ, получил значительное преимущество, и с этим луком ему уже случалось выручать свою команду в нескольких очень опасных ситуациях. Но, во-первых, Шихоинь в чем угодно найдет повод для насмешки, а во-вторых… вдруг ей тоже захочется воспользоваться луком?! Колдун затрачивал немалое время на каждую такую бумажку, так что Бьякуя опасался, что если ему придется обеспечивать стрелами еще кого-то, на всех может не хватить.
– У нас с ним существует некая договоренность…
– Ну и жук же ты, Бьякуя! – Йоруичи расхохоталась. – Нет уж, колдуна я тебе не оставлю. Ты за ним плохо присматриваешь. Если уж он тебе действительно так нужен, заходи в гости. – И, отвернувшись от Кучики, зашагала в сторону сидящих офицеров. – Тамура! Живо сюда!
– Шихоинь-тайчо! – Оммедзи подскочил на месте от неожиданности, но явно обрадовался. – Ладно, ребята, мне пора, – он торопливо помахал рукой своим собеседникам.
– Ну, как ты тут? – Спросила Йоруичи, когда они вдвоем немного удалились от лагеря шестого отряда. – Не обижали?
– Они хорошие парни, – улыбнулся Тамура. – Они все поняли. Поняли, что я не враг, и тоже хочу все исправить. Конечно, они огорчены потерей своих домов, но в них нет бессильной злости. Их ум ясен и холоден, они готовы сражаться с любым противником, с каким доведется встретиться. А с таким настроением мы победим, в этом я уверен.
Комментарий к 6.
* «Осколки». Арранкар Бланко тоже использовал звуковую атаку.
========== Часть II. Вторая волна ==========
— Нет, вы только послушайте. К нам жалует Майкрофт, мой брат!
— И что же тут особенного?
— Что особенного? Это все равно, как если бы трамвай вдруг свернул с рельсов и покатил по проселочной дороге.
Артур Конан Дойл «Чертежи Брюса-Партингтона»
1.
Ренджи был уверен, что Кучики быстро скиснет в таких условиях. Это он, Абарай, ко всему привычный, может и спать на голой земле, и есть всякую гадость, или вовсе не есть, когда нечего. Кучики же привык к комфорту, чистоте и достатку. Теперь ему приходится ютиться в норе, которую Ренджи любезно сдавал время от времени напрокат, и есть из общего котла то, что приготовили люди, крайне далекие от поварского ремесла, из того, что удалось наскрести в развалинах. Редко когда удается найти неповрежденный мешок риса, и рядовые собирают зерна с земли по одному, старательно просеивают, но он все равно грязный. А в котел, как ни старайся, все равно летит с деревьев мелкая труха, хвоинки и листочки.
И форму теперь приходится стирать самому, причем в озере. Рядовые слишком заняты, чтобы нагружать их какими-то дополнительными обязанностями, поэтому каждый обслуживает себя сам. Белое косоде после такой стирки приобретает серо-зеленый оттенок и кажется белым только по контрасту с черным. Впрочем, в этом все примерно одинаковы, так что никто уже не обращает внимания.
Мыться тоже приходится в озере, старательно экономя мыло. Волосы после такого мытья все равно кажутся грязными, жесткими, так что Готэй сейчас имеет довольно растрепанный вид. Зараки больше не пытается прилаживать свои колокольчики, тоже устал возиться с прической, вот и Кучики давно забросил куда-то свои зажимы. Ренджи проще: он стягивает волосы в хвост, а что он топорщится во все стороны, так это так и задумано. Там, за стеной, в лагере беженцев, говорят, устроены вполне приличные ванны, но здесь, в военных лагерях, этим никто не заморачивается: возни много, а растопчут следующей же ночью.
Словом, условия в лагере совсем не для аристократа. Да и вообще, сам факт… Это у Ренджи почти ничего своего не было: жил в казармах, одевался в казенную форму. А у Кучики был дом. И вообще много чего. Прежде Абараю до него было, как до луны, а теперь они делят одно одеяло на двоих. Все это, несомненно, должно угнетать Кучики, и Ренджи теперь пытался вообразить, какую форму примет недовольство капитана. Станет ли он зол и раздражителен, как Каноги (Ренджи слышал от людей, что та непрерывно ворчит, правда, все больше достается Нишигаки, который терпеливо это сносит)? Или же замкнется, уйдет в себя, сторонясь друзей и запрещая кому-либо проявлять хоть какие-то признаки дружеского участия? А может, ударится в занудство, примется цепляться к каждой мелочи? Но Кучики оставался спокоен до равнодушия, ровен в обращении с подчиненными, привычно невозмутим, и вообще казалось, что он по-прежнему находится в штабе шестого отряда, который именно так и должен выглядеть.