Хаями выбрался ближе к месту сражения как раз тогда, когда Ренджи закончил свой отвлекающий маневр и кубарем укатился куда-то в кусты. Призрак Ямамото развернулся следом за ним, явно намереваясь спалить к чертям все заросли, за которыми прятался враг, но сделать этого не успел. Новое обстоятельство отвлекло его: что-то пыталось разодрать его изнутри.
Ренджи, поняв, что его не преследуют, поспешно подобрался к Хаями. Кучики и Сасакибе обстреливали друг друга немного в стороне, почти на самом берегу крошечного лесного озерца. Хаями и Ямамото стояли друг против друга, напряженно глядя глаза в глаза. Ни тот, ни другой не шевелились.
– Капитан Хаями! – Тревожно шепнул Ренджи – Что это?
– Боремся, – пояснил тот сквозь зубы. – Алмазная крошка уже внутри него. Она должна разорвать его изнутри, но…
– Но? – Подтолкнул Ренджи, поскольку Хаями умолк.
– Не получается! – Капитан скрипнул зубами, с трудом перевел дыхание и скороговоркой заговорил: – Все эти алмазы, как и огонь, и лед, и вода, просто инструменты, которые использует наша реяцу, чтобы наносить урон. И что бы с чем ни сталкивалось, это всего лишь столкновение реяцу. И похоже, что моей реяцу здесь недостаточно!
Ямамото вдруг качнулся, беззвучно закашлялся.
– Работает, кажется! – Обрадовался Ренджи.
– Валим! – Рявкнул Хаями, первым разглядевший опасность.
Он схватил Абарая за шиворот и бросился наутек. И вовремя. Миг спустя на то место, где они только что стояли, обрушился настоящий огненный шторм. Ямамото перешел в наступление.
Бьякуя задействовал банкай и пытался зажать своего противника в тиски. Вскоре это удалось, и Сасакибе оказался внутри стального кокона. Немедленно там, внутри, затрещала, зазмеилась молния, и Бьякуя почти физически ощущал, как плавятся от этого жара его клинки. Стрелять в него сейчас из лука все равно было нельзя, и Бьякуя решил, что это возможность немного перевести дух.
Как бы не так! Рассвирепевший призрак Ямамото накрыл своим адским пламенем всю поляну разом. Вместе со своим напарником, с банкаем Кучики, с самим Кучики… Почти. В последний момент Бьякуя почуял грозящую ему опасность и совершил головокружительный прыжок назад и вверх, надеясь уйти от языков огня. И ему это удалось, пламя почти лизнуло подошвы его сандалий, но все же не дотянулось, осталось внизу. Тем не менее жар от этого пламени был таков, что у Бьякуи перехватило дыхание, а одежда на нем, казалось, вот-вот вспыхнет…
Хаями и Абарай успели убраться подальше от эпицентра взрыва и уже секунды полторы наблюдали за развернувшейся сценой с безопасного расстояния, а потому Хаями сумел и просчитать траекторию прыжка Кучики, и сообразить, какая опасность ему угрожает. Атаку алмазной пылью пришлось прервать, так и не доведя до логического завершения, не выяснив, способна ли она перебороть сопротивление Ямамото. Не то, чтобы он всерьез в это верил, но в иных обстоятельствах обязательно довел бы дело до конца, дождался, пока вся алмазная крошка не будет уничтожена чудовищным давлением, просто чтобы убедиться. Но банкай требовался для другого. Хаями всадил кончик меча в землю и создал короткое, локальное, строго направленное землетрясение. Лесное озеро дрогнуло и выплеснулось через край.
Бьякуя не мог понять, откуда на его голову вдруг обрушилась целая тонна воды. Поток сшиб его, закрутил и поволок, а потом шмякнул об землю. Ошеломленный, Бьякуя пытался соскрести себя с мокрой травы. Это что еще за черт?! Вообще, шуточки вполне в стиле Хаями. Нет, конечно, купание пришлось весьма кстати, но Кучики поначалу совершенно потерялся в пространстве, даже верх и низ не сразу отличил. Сообразив, наконец, где что, Бьякуя с трудом начал приподниматься. И тут вдруг отчетливо понял, что он мокрый весь, с ног до головы, и колчан со стрелами тоже, и бумажки с формулами, и весь уголь, которым колдун чертил знаки, с них наверняка стерся. Последнее оружие!
Рассиживаться было некогда. Нужно было возвращаться в бой, каким бы безнадежным он ни казался. Бьякуя принялся медленно подниматься на ноги.
Нет, на самом деле двигался он очень быстро. Тем, кто смотрел на него со стороны, показалось, что он, едва упав, тут же перекатился через плечо и вскочил. Просто мысли Кучики в этот момент были намного быстрее всего остального. Ему казалось, что он едва шевелится. И он изо всех сил заставлял свое тело двигаться быстрее, потому что…
Потому что в небе над его головой уже ветвился электрический разряд. Молния уже протоптала дорожку прямиком в его макушку, и волосы на затылке шевельнулись от движения воздуха, предшествующего удару. Только при той скорости восприятия, которой достигают капитаны в разгар битвы, можно почувствовать, как в тебя попадает молния. Бьякуя понимал, что времени у него не осталось совсем.
Удар пришелся почему-то в плечо, сбоку, сильный, чуть кости не хрустнули, и Бьякуя снова полетел кубарем, вспахивая лесную подстилку. Где-то совсем рядом слышался запоздалый грохот разряда. А Кучики схватила за шиворот неведомая, но грозная сила, вздернула, поставила на ноги и заорала в ухо почему-то голосом Шихоинь:
– Шевелись, живее! Ходу, ходу!
Бьякуя сумел найти опору под ногами, но вести себя позволил неведомо откуда взявшейся спасительнице. Сам он еще не мог различить, куда она его тащит. Грохнула за спиной еще одна молния, а потом все стихло.
Только когда они остановились, Бьякуя смог оглядеться. Йоруичи, выхватившая его из-под удара молнии (воистину, только богиня скорости способна на такое!), привычно усмехалась, но взгляд был непривычно серьезным.
– Цел?
– Откуда ты взялась? – Спросил Бьякуя вместо ответа.
– А как нам было не прийти на реяцу Ямамото? – Фыркнула она. – Отдышись. Я с ним разберусь.
Шихоинь выудила из-за пазухи смятый листочек, точно такой же, какие были нанизаны на стрелы в колчане Кучики, и тут же исчезла, не дав ему больше сказать ни слова. Бьякуя растерянно оглянулся вслед. Нам? Она ведь обычно колдуна с собой таскает. Значит, и он здесь? У него может оказаться запас готовых формул. Но она-то? Она что собралась делать с этим листком? Лепить руками на лоб, как говорил оммедзи? Ага, так они ее и подпустили!
Абарай и Хаями даже не смогли разглядеть происходящее на берегу бывшего озера. Они видели только, как микро-цунами сшибло Кучики в прыжке, а секунду спустя в него ударила молния. Испугаться не успели, поскольку в тот же миг что-то очень шустрое прошуршало по кустам. И только через полминуты они смогли разобраться, что к чему. Слева, там, где горела земля вокруг разбушевавшегося Ямамото, появился колдун, а за спиной Сасакибе, высматривавшего беглеца в зарослях, показалась Шихоинь.
Тамура сразу признал грозного старика, которого в прошлый раз так испугалась Шихоинь-тайчо. Это благодаря тому, что оммедзи одолел этого призрака в прошлый раз, его и не прикончили на месте, это для охоты на него и ему подобных Тамуру оставили в городе, а теперь, чего доброго, и вовсе позволят остаться в отряде. Так что по всему выходит, это и есть его противник на текущую ночь.
Шихоинь умчалась вперед, а Тамура остался. Он приложил к губам пальцы и, не приближаясь к демону, забормотал заклинание, усмиряющее духа. Старик, как будто, начал прислушиваться, на миг замер. Тамура резко выбросил вперед руку, словно швыряя что-то: с губ – в призрака. Не сработало. Взревело пламя, и Тамура вынужден был попятиться. Стоял бы чуть ближе – снесло бы одним только жаром. Оммедзи снова забормотал, на этот раз вроде удачнее. Повторной вспышки не последовало, и он смог подойти еще немного (в этот момент его и заметили Хаями с Абараем).
Ренджи сразу понял, что Шихоинь собирается напасть на Сасакибе сзади. Скорее всего, она попытается подойти вплотную. Но ему было ясно, что стоит ей сдвинуться с того места, где она стоит, призрак ее немедленно заметит. И даже если ей удастся увернуться, провести атаку она не сможет. Раздумывать было некогда. Ренджи не знал, есть ли у капитана второго отряда хоть какой-то план, или она действует наобум, всего лишь надеясь хоть что-то испробовать. И стоит ли рисковать ради этого ее удара, поскольку неизвестно, решит ли он проблему окончательно. Обо всем этом было некогда размышлять, равно как и прикидывать, может ли кто-то другой, кроме Абарая, взять это на себя. Он бросился вперед.
– Соурен Сокацуй!
Сдвоенное хадо ударило в призрака, но большого ущерба не нанесло. Тот только вздрогнул, а потом развернулся к Абараю. И Ренджи со всей отчетливостью понял, что ему крышка. Молния ударит прямо сейчас, снесет его еще в прыжке, и увернуться он не сумеет. И молния ударила.
Ренджи не знал одного: Хаями тоже не дремал. За его спиной выворотился из земли и взмыл вслед за ним здоровенный обломок скалы. Он взлетел выше лейтенанта, и молния ушла в кусок железной руды, как в громоотвод. Так что Абарая при приземлении только осыпало с ног до головы каменной крошкой. И точно в тот момент, как Сасакибе нанес свой удар, за ним возникла ухмыляющаяся богиня скорости и пришлепнула к его спине магическую формулу. Призрака развеяло пылью.
Бьякуя всю эту сцену не столько наблюдал, сколько домыслил, поскольку в момент нанесения последнего удара уже пролетал через выжженную поляну одним большим прыжком сюнпо. Он спешил к колдуну, который явно ухитрился как-то парализовать Ямамото. И времени терять было нельзя.
Тамура, увидев возникшего в нескольких шагах Кучики, немедленно сообразил, что пришла подмога, которой ему так не хватало. У него была одна стрела. Тамура подобрал ее в развалинах и насадил заклинание, просто так, на всякий случай. Но у него не было лука, и он никак не мог решиться сунуться со своей стрелой в самое пекло. А у Кучики лук был, и Тамура швырнул ему стрелу:
– Кучики, лови!
Нет, напрасно он прервал заклинание. Дух немедленно освободился от его влияния. Взмахнул мечом, и огненный язык метнулся к колдуну. Тамура с воем попытался отпрыгнуть назад, а потом мешком рухнул в траву.
Бьякуя остался с Ямамото один на один. Призрак, как в страшном сне, медленно поворачивал голову. Его реяцу очертила на земле огненный круг. Воздух внутри этого круга, казалось, давно должен был сгореть. У Кучики оставалась только бумажка, всего одна бумажка, но она способна была уничтожить духа в одно мгновение. Да только что толку?! Она сгорит бесследно при попытке преодолеть эту огненную стену. Вот разве что…
Бьякуя натянул тетиву, нащупал на древке стрелы, почти у самого наконечника, волшебную формулу и стиснул ее в кулаке. А потом сделал шаг вперед.
Один шаг сюнпо, всего мгновение нужно, чтобы пройти огненный заслон насквозь. Бьякуя почти не чувствовал жара. В полушаге от призрака он разжал кулак. Увидел, как моментально почернела, обуглилась по краям бумага. Но формула все еще была цела в тот момент, как он спустил тетиву. Миг, и схлынул разом удушающий жар, потянуло откуда-то живительно прохладным ветерком. Кучики стоял один в середине выжженного круга.
– Да живой он, живой, не паникуй. Бьякуя, будь хорошим мальчиком, открой глаза. Докажи, что ты живой.
Кто-то осторожно тормошил его за плечо. А Бьякуя никак не мог понять, что происходит. Как вышло, что он лежит на спине, когда вот только что стоял, бездумно вглядываясь в темноту леса. А прямо перед глазами лицо Шихоинь. А дальше, на какой-то недосягаемой высоте – Хаями. Он явно испуган. Было бы чего пугаться. Живой же!
До Бьякуи постепенно доходило, что он все-таки отключился. В принципе, неудивительно. Все тело, похоже, один сплошной ожог. Йоруичи положила ладонь на его грудь, и зажгло еще сильнее. Абарай притащил на плечах постанывающего колдуна, уложил на землю, и Шихоинь немедленно переключилась на него.
– Да, тут посерьезнее раны. Реяцу слабее, конечно, не смог толком защититься.
– Я за Рукией, – спохватился Хаями.
– Давай.
Ренджи сел в сторонке, насупился, уставившись на свои руки. Вот со всеми все понятно. Кучики и Тамуру на рассвете доставят в госпиталь. Остальные вернутся к своим отрядам. А ему-то что делать? Ранений он не получил, но Забимару разворочен вдребезги, когда еще восстановится. Вот и думай: то ли он боец, то ли нет.
Примчалась Рукия, ухитрившаяся обогнать даже Хаями. Йоруичи кивнула ей в сторону Бьякуи.
– Займись. Надо, чтобы они у нас продержались до рассвета.
Сама она лечила, как умела, раны Тамуры. Колдун жалобно постанывал. Бьякуя молчал. От рук сестры исходило тепло. Он предпочел бы, чтобы его облили ведром холодной воды.
***
Впервые в жизни Бьякуя думал, что попасть в госпиталь очень даже неплохо. Во-первых, накормили досыта, и готовили здесь люди, умеющие это делать. Во-вторых, это была возможность хорошенько выспаться. Кажется, первые сутки он спал вовсе не просыпаясь. В-третьих, потом, когда зажили раны, его отмыли, как следует, в горячей воде.
Полевой госпиталь представлял собой несколько больших шатров, составленных рядом и кое-где соединенных переходами. Разумеется, никаких отдельных палат здесь быть не могло. Но все же капитана запихнули в уголок подальше от прохода, где было поспокойнее. Рядом складировали и колдуна, который как потерял сознание в лесу, так в него до сих пор и не приходил. Для лечения новых пациентов прибыла Унохана. Не рядовые ранения, все-таки с Ямамото сражались.
Проснувшись в одно утро, а точнее уже ближе к обеду, Бьякуя обнаружил, что колдун сидит на своей постели, уставившись в противоположный полог шатра. Оклемался, выходит. До сих пор, несмотря на все усилия медиков, он очень тяжело переносил полученные раны, и Унохана накачивала его снотворным.
Тамура, почувствовав, что на него смотрят, обернулся. Взгляд его был какой-то пустой, обращенный в себя.
– Что-то не так, – сообщил он.
– А что, – Бьякуя даже приподнялся на локте от удивления, – что-то было так?
Тамура, поняв сарказм, рассмеялся, и лицо его приобрело самое обычное выражение.
– Нет, я имею в виду, еще что-то не так.
– И как же это понимать?
– Понятия не имею, – пожал плечами колдун. – Только мне кажется, скоро еще что-то произойдет.
========== 2. ==========
Не было счастья, да несчастье помогло. Наконец Кьораку смог проводить собрания так, как ему всегда хотелось: за чашечкой чая. Собственно, даже не собрания это были, а так, нечто среднее между оперативным совещанием и вечерними посиделками. Нарочно их не назначали и никого не собирали. Просто в первые же дни в осаде установилась традиция: когда стало ясно, что постигшее Сейрейтей стихийное бедствие угодило в некий цикл, что призраки являются после заката, и никак иначе, когда начал понемногу складываться новый, осадный быт, тогда и стали капитаны вечерами собираться в лагере первого отряда. Так оно само собой получалось. С утра все отсыпались после ночной битвы, после улаживали разные дела, а вот к вечеру, в ожидании нового нападения, время коротали у костров. И капитаны начали стягиваться к этому времени в лагерь первого отряда, послушать новости, рассказать о своих приключениях, просто убедиться, что Готэй еще держится.
Редко когда было что по-настоящему обсудить, но этот вечер стал приятным исключением. Приятным не потому, что новости были хорошие, а просто потому, что однообразие нынешней жизни утомляло даже больше, чем ночные войны, и это было редким удовольствием – подумать хоть над чем-нибудь. Обсуждали странное сообщение, принесенное Йоруичи. Бьякуя велел санитару позвать к нему одного из юнцов-посыльных, которых гоняли с сообщениями в город и обратно, а потом заставил оммедзи изложить этому парню свои предчувствия максимально ясно. Гонца послали к капитану второго отряда. Бьякуя предпочел предоставить Шихоинь возможность самой решать, насколько она доверяет бредням своего подопечного. Пусть думает, рассказывать об этом командованию или нет, а он, Кучики, что мог, сделал, предупредил, как умел, а уж дальше сами.
– И как это понимать – «какое-то новое движение»? – Недоуменно спросил Укитаке.
– Насколько я могу судить, он и сам этого не понимает, – усмехнулась Йоруичи. Гонец, принесший сообщение, запомнил его слово в слово, поскольку обнаружить смысла не сумел. Так что мысль колдуна дошла до собрания неискаженной, но нельзя сказать, чтобы от этого она стала хоть сколь-нибудь ясной.
– Может быть, он имел в виду, что напряжение пространства изменилось? – Предположил Кьораку. – Нарыв созрел, и теперь они как всем скопом свалятся нам на головы…