– Навряд ли, – неуверенно возразила Йоруичи. – Мне кажется, простое усиление напряжения он сумел бы распознать. Это ведь, по сути, то же самое, что уже происходит, разве нет?
– А ты понимаешь, как он это чувствует? – Заблестел любопытными глазками Сайто.
– Да нет, вряд ли, – Шихоинь пожала плечами. – Он и раньше-то не мог внятно это объяснить.
– А может, ему просто показалось? – Негромко буркнул Абарай. Лейтенанты тоже нередко присутствовали на собраниях, хотя обычно помалкивали.
– От лекарств еще и не такое бывает, – подал голос Маюри. Он на собрания являлся нечасто, предпочитая проводить время у своих приборов, но раз за разом не мог добиться никакого толку. Сперва он брюзжал насчет недостатка оборудования, а потом и жаловаться перестал, только становился все мрачнее и мрачнее. Шунсуй не справлялся о результатах исследований (по лицу ясно, что их нет) и ученых не подгонял. Он надеялся еще на колдуна, но и тот, судя по всему, ничего не мог прояснить.
– Да уж, – вздохнул Кьораку. – А что, Йоруичи, когда уже твой подопечный сможет вернуться к своим обязанностям?
– Понятия не имею, – фыркнула та. – Мы в госпиталь два уголька доставили, вряд ли Унохана скоро их выпустит.
– Не преувеличивай, – проворчал Хаями. – Нормальные они были. Ну, чуть-чуть поджаренные.
***
Кучики и Тамура лежали в своих постелях в ожидании вечернего обхода. Скучное это было занятие. Ужин съеден, а пытаться заснуть бессмысленно: все равно скоро растормошат. Прежде, пока колдун валялся без сознания, Бьякуя погружался в свои мысли, но теперь вдруг подумал, что у него внезапно появился собеседник, у которого неплохо было бы кое-что выведать.
– Тамура, – негромко проговорил Бьякуя, – а ты знаешь, о чем думают призраки?
– Думают? – Флегматично отозвался колдун. – Сомневаюсь, что они это умеют.
– Ты как-то сказал такую фразу, – вспомнил Бьякуя, – «с точки зрения мертвых». Или что-то похожее. Ты говорил о том, что, с точки зрения мертвецов, они находятся в особом пространстве. Получается, они все же как-то воспринимают происходящее, значит, должны и как-то обрабатывать информацию.
– Когда я это говорил? – Удивился Тамура. – А, кажется, когда сидел в клетке. И вы запомнили? Ничего себе! Нет, все обстоит не так. Тогда я очень поспешно пытался объяснить вещи, объяснять которые никогда никому не собирался, так что хватал любые слова, какие попадали на язык. Я ведь никогда не репетировал свою речь, не думал, какими словами описать происходящее. Вот у меня и не получилось с первого раза. Наверное, правильнее было бы сказать: «если бы они могли что-то воспринимать, они воспринимали бы это как отдельный мир». Но они всего лишь части целого, всего лишь форма, которую приняло пространство. Не более.
– Значит, я был прав, когда предположил, что они действуют инстинктивно и более не способны рассуждать.
– Да, конечно. Они не думают. Это только воспоминания о том, что здесь происходило. И как происходило. Примерно, разумеется.
– Почему ты сразу об этом не сказал? – Бьякуя недовольно скосил глаза на колдуна.
– А надо было? – Удивился тот, тоже оборачиваясь к собеседнику. – Какая, собственно, разница?
– Принципиальная, – надменно объяснил Кучики. – Тебе, видно, непонятно, какое преимущество в битве дает грамотно составленный план. Разумеется, – продолжил он уже как бы про себя, – об этом можно было догадаться и раньше. Только поэтому мы до сих пор и держимся против них. Ведь их во много раз больше, чем нас. Не будь они всего лишь комком инстинктов, они давно бы уже растоптали наше сопротивление.
Тамура принял упрек молча и даже не стал возмущаться в том смысле, что могли бы и спросить, раз это так важно. Откуда бы ему, в самом деле, знать такие тонкости!? Но он смолчал, поскольку тоже был заинтересован именно в этом собеседнике: ему пришло в голову, что это возможность кое-что прояснить.
– Капитан Кучики, – предупредительно вежливо начал он, – а вы не могли бы мне объяснить кое-какие тонкости?
– Возможно, – не стал упрямиться Бьякуя. Лежать молча действительно было скучно. – Что ты хочешь узнать?
– Вот вы и капитан Шихоинь… Никак не могу понять, друзья вы или враги? Спасаете друг друга, а потом… – Тамура хотел сказать «ссоритесь», но осекся, поскольку понял, что это слово никак не описывает то, что он неоднократно наблюдал.
– Мы не друзья, – холодно ответил Бьякуя. – Но и не враги, – подумав, добавил он. – Когда-то давно она была другом нашей семьи. Теперь ей взбрело в голову считать себя моей наставницей, но я с этим категорически не согласен.
Тамура прикинул и понял, что это очень похоже на правду. В самом деле, то, что он видел, напоминало именно приставания с одной стороны и отпор ледяным молчанием с другой.
– А с Сайто вы дружите? – Вспомнил колдун о еще одном капитане.
– Однажды мы вместе влипли в одну опасную переделку, – задумчиво проговорил Кучики. – Он заслужил мое уважение. Но это, наверное, сложно назвать дружбой, – он задумался еще больше. – Не знаю, как это назвать.
Тамура покосился на него озадаченно. Сложно тут у них все. Колдун и сам не мог понять, чего это его потянуло разбираться, – выяснил главное, да и хватит, – но его уже понесло.
– А еще мне показалось, что ваши лейтенанты как-то очень нагло держатся, – обалдев от собственной смелости, заявил он.
Капитану Шихоинь обычно на месте не сиделось, и она регулярно наведывалась в лагеря различных отрядов, «с инспекциями», как она говорила оммедзи, вынужденному следовать за ней повсюду. Что уж она там инспектировала, Тамуре было неведомо, но благодаря таким вот визитам он узнал многое о Готэй. И в самом деле, как вели себя лейтенанты шестого и девятого отрядов, такого он не наблюдал нигде. Разве что в одиннадцатом, но с этой крошки действительно сложно было бы что-то требовать. Абарай порой держался так, будто это он, а не капитан здесь самый главный, и Кучики не спешил ставить его на место. А Рукия, Тамура сам однажды это видел, и вовсе грозила кулачком своему капитану, а тот делал вид, что боится.
Кучики, как показалось колдуну, насмешливо прищурился.
– Ренджи соперничает со мной с первого дня службы. А теперь мы еще и пытаемся сделать из него капитана. Пусть наглеет, ему полезно.
– А ваша сестра и капитан Хаями?
Бьякуя впервые смешался, не зная, что на это ответить. Наконец кое-как сформулировал:
– Им можно.
***
Прошло уже несколько дней после того разговора в госпитале, а ничего особенного так и не случилось. Бьякуя уже вернулся к своему отряду, а нынче утром выпустили и Тамуру. Жизнь в городе текла своим чередом. Когда Бьякуя поинтересовался у лейтенанта по возвращении, как тут дела без него, тот, как будто немного смутившись, пожал плечами и сказал: «Ну, продержались как-то».
Хаями знал о бедственном положении Абарая, оставшегося без меча, и настоял на том, чтобы он присоединился к ним с Рукией. Он заявил, что они в таком составе и сражались, а то, что Бьякуя выбыл, не меняет сути дела. Ренджи, подумав, согласился с этим. Так они и шастали по городу втроем, разве что теперь, когда не было Кучики с его луком, и Ренджи мог драться одним лишь кидо, Хаями приходилось использовать банкай намного чаще.
Сегодняшним утром Бьякуя спал в дальнем уголке парка под деревом. Абарай по праву владельца первым занял свое убежище. Собственно, он на единоличное владение норой не претендовал, без всяких просьб пуская капитана воспользоваться одеялом. Так что получалось, кто первый успел, тот и спал в шалашике. Но Кучики, памятуя, кто в доме хозяин, не пытался намеренно опередить Ренджи, всегда уступая ему место, когда они возвращались с ночной охоты вместе, и никого из них не задерживали какие-то дела. Обычно в таких случаях Бьякуя просто дожидался, пока Абарай выспится, и потом занимал его место. Но сегодня у него не было сил ждать: без магических формул Тамуры приходилось выкладываться по полной.
Для отдыха Кучики выбирал самые уединенные уголки, где обычно никто не шляется просто так. Не потому, что ему мешал шум лагеря. Просто спящий человек выглядит беззащитно и трогательно, и Бьякуя не хотел, чтобы его кто-то наблюдал в таком виде. А собственный шалаш он не возводил нарочно, считая это недостойным мальчишеством. Хороша резиденция капитана – из двух бумажных перегородок! А ведь так и начнут в отряде дразнить это сооружение. Так что он предпочитал просто убираться подальше от остальных, благо в это время почти все бойцы обычно спали.
Сегодня он проснулся раньше обычного. Возникло вдруг смутное тревожное ощущение. Нет, впрочем, это не было ощущение опасности, скорее, просто что-то мешало. Бьякуя завозился, просыпаясь, и вдруг понял, что чувствует рядом с собой чье-то присутствие. Кто-то смотрел на него.
Кучики немедленно открыл глаза. Над ним чинно уселся, уложив руки на бедра, и внимательно его разглядывал самурай в доспехах и устрашающей маске.
Бьякуя подскочил с неподобающей поспешностью, проще сказать, как ошпаренный. Что еще за черт? Неужели опять?!* Он снова вышел из-под контроля? Сенбонзакура церемонно поклонился и глухо отчеканил:
– Прошу меня простить за то, что явился без разрешения.
Кучики немного успокоился. С занпакто было все в порядке. Его почтительность ясно говорила о том, что он не взбунтовался и не намерен перечить владельцу. Но вот ради чего он приперся?
– Что случилось?
– Не выдержал, – виновато опустил голову Сенбонзакура. – Я полагаю, остальные тоже скоро придут, если еще не пришли.
– Не выдержал чего? – Продолжал недоумевать Бьякуя.
Занпакто сник окончательно.
– Я не могу объяснить. Невозможно стало оставаться на месте. Словно что-то выталкивает.
– Ничего не понимаю.
Бьякуя пристально разглядывал занпакто. Вся его поза выражала искреннее раскаяние. Кучики стало даже немного жаль его, а потом он и себя почувствовал виноватым. С самого начала этой заварухи он ни разу не выбрал времени для медитации, не пытался поговорить с занпакто, и у Сенбонзакуры даже не было возможности сообщить владельцу о проблемах как-то иначе, чем явившись сюда самолично. Бьякуя не стал отчитывать его за своеволие.
– Ты можешь толком объяснить, зачем ты пришел?
– Я прошу разрешения остаться здесь! – Решившись, выпалил Сенбонзакура. Бьякуя опешил.
– Ты не можешь вернуться туда, где тебе положено находиться?
– Могу, – признался занпакто. – Но очень не хочу. Там очень неприятно. Тошно. Сил нет все это терпеть.
Бьякуя так ничего и не понял из этих объяснений, но вспомнил туманное пророчество оммедзи. Это и есть то, что он предвидел? Это «новое движение пространства» означало, что и занпакто снялись с насиженных мест? И что же могут означать для Сейрейтея эти перемены?
– Хорошо, можешь остаться, – разрешил Кучики.
Сенбонзакура просиял. Это было заметно, несмотря на маску, скрывающую лицо: по тому, как заблестели глаза, как развернулись плечи. Бьякуя вздохнул: выспаться сегодня уже не получится. Он поднялся, кивнул занпакто, чтобы следовал за ним, и направился в сторону лагеря.
Навстречу капитану двигался Абарай. А за ним вышагивала здоровенная, больше чем по пояс лейтенанту, белая обезьяна в замысловатых полосах.
– Кучики-тайчо! – Окликнул Ренджи. – А, вы уже в курсе, – констатировал он, разглядев спутника капитана. – Привет, Сенбонзакура.
– Добрый день, лейтенант, – церемонно поклонился занпакто.
– И сколько их всего? – Поинтересовался Бьякуя.
– Кроме этих – четыре штуки.
– Немного, – заметил Кучики, оборачиваясь к Сенбонзакуре. Тот пожал плечами:
– Другие тоже придут, я уверен. Просто позже.
***
Вечернее собрание сегодня началось много раньше, чем обычно. И было гораздо многочисленнее, поскольку все прибывшие занпакто синигами потащили с собой.
На появление команды от шестого отряда отчего-то очень бурно отреагировал Тамура. Он вытаращил глаза и вскочил навстречу офицерам. Бьякуя насторожился было – что-то не так? – но причина его возбуждения прояснилась немедленно.
– Ого, какая зверюга! – Восторженно возопил Тамура, уставившись на занпакто Ренджи.
И тут же, не давая никому опомниться, небрежным движением огладил встрепанную шерсть на загривке бабуина. У Забимару от изумления отвисла челюсть. У Абарая, впрочем, тоже.
– А мой еще не явился, – сообщил колдун потерявшему дар речи лейтенанту.
– Эй, у тебя что, руки лишние? – Опомнился, наконец, Абарай. – Куда тянешь? Откусит же!
– Нечего лапать чужой занпакто, – высокомерно пробурчал Забимару.
– Извини, – Тамура смущенно улыбался, однако по горящим глазам было ясно, что он о своем поступке не сожалеет и, возможно, попытается повторить.
Бьякуя не стал дожидаться, пока они разберутся, и вместе с Сенбонзакурой уже размещался у костра. Он с интересом разглядывал собравшееся общество. Практически все старшие офицеры явились со своими материализованными мечами. Одни занпакто были похожи на людей, другие на зверей, третьи вовсе ни на что не похожи. Одни даже внешне копировали своих владельцев, другие отличались от них, как небо и земля.
Рядом с Хаями и Рукией сидели и о чем-то шептались две женщины. Одну из них, выглядевшую постарше, Бьякуя узнал сразу – Содэ но Широюки, занпакто Рукии. Вторую, казавшуюся более смешливой, но при этом и более высокомерной, Бьякуя не знал, но по тому, как смущенно косился на нее Хаями, решил, что это и есть Цучихиме. За спиной Нишигаки высился двухметровый амбал с квадратной челюстью, немного похожий на самого Масахито, но в его глазах не было безразличия, граничащего с тупостью, как у капитана, взгляд занпакто горел яростью. Меч сидевшей рядом с Нишигаки Каноги стабильной формы не имел вовсе. Сперва он топтался возле нее на четырех длинных лапах, пристально озираясь, а потом вдруг скользнул вниз и лег на ноги хозяйки компактным меховым ковриком. Рядом с Сайто сидела его точная копия, но спутать этих двоих было бы невозможно: занпакто никогда не улыбался. Кьораку кокетничал с двумя девицами, у ног Укитаке возились два мальчишки. Позади Хицугаи сверкал гранями в лучах закатного солнца ледяной дракон. И много, много других.
Зараки на собрание не явился, вместо него присутствовали Мадараме и Аясегава со своими занпакто. Они пояснили, что занпакто Зараки так и не появился, и все теперь гадали, почему. Может, намерен прийти позже? Может, вовсе не намерен? Или же он явился, но к владельцу не пошел, а отправился в леса разбойничать? Глядя на Зараки, такое вполне можно было предположить. А сам Кенпачи ничего вразумительного по этому поводу сказать не мог, поскольку всегда свой меч неважно чувствовал.
Разговоров сегодня было много.
– А что же теперь получится? – Вслух размышлял Кьораку. – Если наши занпакто здесь… воспользоваться их силой уже будет невозможно?
– Ну, отчего же? – Ответил ему почему-то колдун. Он вообще имел самодовольный вид признанного эксперта. – С силами все будет точно так же. Это примерно то же самое, что и материализация занпакто для достижения банкая. Там ведь стоит задача победить собственный занпакто, верно? Синигами в этом случае может использовать шикай, которого уже достиг раньше. А занпакто в это же время тоже использует всю свою силу, потому что иначе бой лишается смысла. Вот и получается, что сила удваивается. У нас здесь сейчас то же самое.
– Выходит, у нас бойцов вдвое прибавилось? – Обрадовался Укитаке.
– Минутку, – подозрительно сощурился на колдуна Маюри, – а ты-то это все откуда знаешь? У тебя даже шикая нет, я уж не говорю о банкае!
– Мой занпакто рассказал, – невозмутимо ответил Тамура. – Я не общался с ним слишком тесно, но кое-что основное все-таки вызнал.
Самим занпакто разговоры синигами были, видимо, не слишком интересны. Два экземпляра Катен Кьокоцу о чем-то шушукались и тихонько толкали в бок Кьораку, чтобы тот уделил им внимание. За спиной Кучики громким шепотом переругивались Абарай и Забимару. Близнецы Согьо но Котовари Укитаке шалили, пытаясь делать это незаметно. Бьякуя поначалу упустил их из виду, и только когда Сенбонзакура резко выбросил вперед руку, и в его ладонь уткнулся лбом один из мальчишек, капитан понял, что едва не стал жертвой хулиганской выходки. После этого он стал оглядываться в два раза чаще: не стоило расслабляться в этом дурдоме.
– А почему они все-таки пришли? – Продолжал спрашивать Шунсуй.
– Это у них самих лучше бы спросить.
Занпакто потупились, синигами пожали плечами. Каждый уже попытался вытянуть из своего меча ответ на этот вопрос, но ничего вразумительного никто так и не услышал. Версии разнились от абстрактного «не знаю, захотелось» до более конкретного «что-то выталкивает». И ничего более.