– Что случилось? – Удивился Тамура. Нападения он даже не заметил.
– Я ж тебе говорила, – хмыкнула Йоруичи. – Много найдется желающих тебя прикончить.
Руконгаец проводил взглядом Каноги, демонстративно отвернувшуюся от остальных капитанов.
– Погиб кто-то из ее близких? – Спросил он сочувственно.
– Ага, – насмешливо подтвердила Йоруичи. – Порядок.
– Не понял, – удивился колдун.
– Ты разрушил установленный порядок, и теперь она, несомненно, сойдет с ума, но перед тем постарается поквитаться.
– Просто дежурная шутка для внутреннего пользования, – пояснил Кьораку, глядя на недоумевающую физиономию парня. – Не обращай внимания. Лучше скажи: удалось что-то выяснить?
Колдун сидел здесь не просто так, он пытался проникнуть своим сознанием в «измерение призраков», чтобы получить свежие разведданные. Теперь он с явным удовольствием доложил:
– Пока все тихо. Пространство немного успокоилось. У нас есть как минимум несколько часов, как максимум – целый день.
– Что ж, и это лучше, чем ничего, – зевнул командир. – По крайней мере, у нас остается возможность хоть немного отдохнуть.
***
Кьораку с удовлетворением отметил, что все капитаны живы. Правда, отсутствовал Зараки, но насчет него Укитаке сообщил, что тот серьезно пострадал и отправлен за стену. Зато пришла Унохана, решившаяся ненадолго оставить полевой госпиталь на попечение лейтенанта. Выглядели капитаны неважно. Многие были измучены, некоторые изранены. Хиракава изодрал свое хаори на повязки, коими и был обмотан едва не с ног до головы. У Кучики на белой накидке виднелись красные пятна, форма Хаями была в непонятных прожженных дырах. Четверо, попавших этой ночью за стену, выглядели лучше остальных, но Унохана, Хицугая и Укитаке до утра так и не сомкнули глаз. Сайто единственный из всех отлично выспался, и его узкие глазки лучились спокойным благодушием.
– У меня для вас две новости, хорошая и плохая, – начал собрание командир. – Хорошая: мы выстояли. Плохая: то, против чего мы выстояли, это не совсем то, чего мы ожидали. Так что хвастаться нам особо нечем. Призраков было, наверное, не больше, чем вчера, разве что состав немного иной. Кстати, Яма-джи тоже приходил.
Капитаны уставились друг на друга во все глаза. На всех лицах было написано одно и то же: кто?! Кто сумел одолеть его?! Только Йоруичи ехидно ухмылялась, так что очень скоро взгляды всех остановились на ней.
– Нет, – Кьораку без труда понял общую догадку. – С ним разобралась не Йоруичи, а он, – и командир ткнул пальцем в колдуна, скромно притаившегося за спиной капитана второго отряда.
Теперь все уставились на него. Многие заметили присутствие пленника только теперь.
– Как он это сделал? – Воскликнул Укитаке.
– Как ты это сделал? – Переадресовал вопрос колдуну Кьораку.
– Применил заклинания изгнания духа, – с готовностью пояснил Тамура. – Оммедо, в числе прочего, изучает и способы изгнания духов и демонов.
– Так что мы с Йоруичи решили, пусть этот парень пока сражается за нас, – сообщил Шунсуй. – Воздержитесь, пожалуйста, от насилия.
– Но как можно доверять врагу?! – Снова принялась за свое Каноги.
– Во-первых, мы ему пока еще не доверяем, – терпеливо объяснил Кьораку. – Во-вторых, глупо пренебрегать возможностями, которые у него есть. Парень согласен нам помогать, так чего отказываться? А в-третьих… Тамура, расскажи еще разок обо всем этом.
Колдун покорно принялся рассказывать в третий раз всю подоплеку событий. Йоруичи отметила, что в этот раз он старался быть куда более убедительным, чем в разговоре с ней ночью. Наверное, ему уже было не все равно. Замаячила надежда на спасение, и теперь ему и самому хотелось убедить капитанов в своей полезности. Равно как и объяснить степень своей вины. Наиболее благоразумные, возможно, поймут, что он был лишь инструментом в руках непреодолимой стихии, и что на его месте мог оказаться кто угодно другой. Более горячие, скорее всего, продолжат считать его источником всех бед, но у него, тем не менее, будет, за чью спину спрятаться в случае опасности.
Капитаны, слушая обстоятельный рассказ, только хмурились, время от времени переглядываясь с недовольным видом. Практически всем присутствующим больше всего хотелось спать, а вместо того приходится разбираться в какой-то бредовой истории. Похоже, этот парень пытался убедить их, что не виноват, что все произошло бы точно так же и без его участия, что ничего исправить уже нельзя и теперь все так и останется. Когда колдун закончил, первым заговорил Сайто.
– Давайте подведем итог, – жмурясь, предложил он. – Итак: мы имеем дело с природным катаклизмом, и все происходящее не зависит от чьей-то воли. Выходит, у нас нет врага, которого можно было бы просто победить, и тем решить вопрос. Далее: если мы не станем сражаться с призраками, они сперва заполнят Сейрейтей, потом проломят стену… Я прав? – Он оглянулся на колдуна.
– Наверное, – Тамура отозвался с готовностью, хотя уверенности в его тоне не было. – Я не знаю всех их возможностей. Я сам смог пробить дыру, потому что у меня свой способ управлять духовными частицами. А они все же синигами… Но у меня нет никакой уверенности, что стена сможет сдержать их распространение. В конце концов здесь им тоже станет слишком тесно.
– В то же время, – продолжил Сайто, – если мы станем непрерывно сражаться с ними, то они не вывалятся все разом, нападения будут в целом такими, как это было ночью?
– Скорее всего, да, – кивнул колдун. – Иногда может быть хуже, иногда лучше, но не намного. Я еще толком не понял происходящих процессов, но мне показалось, что драка, подобная тем, что тут уже были, каким-то образом сбрасывает напряженность пространства, и оно ненадолго успокаивается.
– Но только ненадолго. А что с этим делать, ты не знаешь. Получается, нам теперь так и придется жить на баррикадах?
– Есть еще надежда на Маюри, – напомнил Кьораку. – Он ведь спас какое-то оборудование, я прав?
Шунсуй нарочно не стал упоминать о тех надеждах, которые он возлагал на самого оммедзи. Если Куроцучи начнет ревновать, это может здорово помешать работе.
– Мы работаем над этим, – проворчал Маюри. – Надо еще порыться на месте лаборатории, вдруг удастся откопать еще что-нибудь полезное.
– Тогда займись, – кивнул командир. – В общем, из всего сказанного мы делаем вывод, что кому-то придется держать оборону прямо здесь. И я думаю, что внутри города должны остаться капитаны, лейтенанты и добровольцы из отрядов. Отберите хороших бойцов, но только тех, кто действительно понимает обстановку и готов сражаться в таких условиях. Паникеры нам по эту сторону стены не нужны. Но, Маюри, ты лучше от сражений воздержись. На тебе будет исследование, так что оставайся с той стороны, пока здесь будет жарко. И Унохана-сэмпай: на тебе госпиталь.
– Я думаю организовать четыре медицинских пункта, – сообщила та. – По одному близ каждых ворот, чтобы удобнее было доставлять раненых.
Требовалось обсудить еще многие организационные вопросы. Например, где теперь добывать продовольствие. В Руконгае острый дефицит пищевых продуктов, а здешние, сейрейтейские, запасы разорены. Основных предложений поступило два: рыться в мусоре, надеясь отыскать что-нибудь не пострадавшее, и заняться воровством в Мире живых. Оба варианта нельзя было назвать достаточно масштабными, чтобы обеспечить пропитанием и войска, и лагерь беженцев, но все остальные выглядели совершенно бредовыми и были забракованы.
А еще требовалось обеспечить охрану порядка на территории лагеря в Руконгае, мирное взаимодействие с местными, да и об основных обязанностях синигами забывать не следовало. Нужно было хоть как-то восстановить график дежурств в Мире живых, довести до сведения патрульных сложившуюся ситуацию, наладить хоть какое-то взаимодействие. Навести порядок в отрядах, распределить текущие обязанности. У капитанов ум за разум заходил. Командир порой даже начинал заговариваться, но общее утомление было таково, что никто этого не замечал.
Был поднят вопрос и об идентификации «свои – чужие». Если придется сражаться ночью, попробуй там разбери, у которого контуры расплываются. Йоруичи предложила просто скидывать верхние, черные косоде, оставаясь в нижних, белых. Так своих и лучше видно будет на фоне ночи. Предложение поддержали.
– Только, если увидите что-то необычное, не спешите нападать, – сварливо напомнила Каноги. – Это может быть мой банкай.
– Но самое главное, – подвел итог Кьораку, – мы все должны хорошенько отдохнуть. К вечеру мы и наши лейтенанты должны быть готовы к битве. Поэтому не усердствуйте чрезмерно, пытаясь навести порядок в делах. Если вы переживете эту ночь, вы успеете завершить это завтра, а если не выспитесь, как следует, то и шансов выжить у вас поубавится. В общем, надеюсь на ваше благоразумие.
***
С собрания три капитана уходили вместе, не потому, что им было по пути, скорее, просто по привычке. Первым заговорил Хаями.
– Ну и влипли же мы! Главное, непонятно, что теперь со всем этим делать. Хорошо еще, что мы можем сражаться, а не вынуждены бежать отсюда, поджав хвост.
– А я бы, пожалуй, сбежал, – признался Сайто.
Кучики покосился на него с некоторым недоумением.
– Трус, – констатировал Хаями.
– Ага, – легко согласился Сайто. – Другое дело, что я понимаю, что это бессмысленно. Пока мы сражаемся, у нас остаются какие-то шансы, но стоит пустить дело на самотек, и возможности спасения уже не останется. Поэтому я и не убегаю.
– Если ты боишься, может быть, тебе действительно стоит сбежать? – Предложил Бьякуя, не сумев скрыть презрения в голосе. – Кьораку ясно сказал, что паникеры здесь не нужны.
– Видишь ли, – безмятежно улыбнулся Сайто, нисколько не обидевшись, – если я сражаюсь, то вовсе не за этот город, не за каких-то абстрактных людей, даже не за честь. Только за жизнь. Да, я научился сражаться для того, чтобы уметь защитить свою жизнь. Всякий раз, когда я встреваю в рискованное предприятие или рискую жизнью, чтобы спасти кого-то другого, я вовсе не намерен умирать, я всегда рассчитываю, что удастся выжить. Иногда ошибаюсь и влипаю всерьез, ну что ж… Но делать что-то, точно зная, что я умру, я бы не стал. Поискал бы другой выход. Я не готов умереть и не люблю драться, так ради чего я полез в воины? Просто я не умею доверять свою жизнь чужим людям. Я предпочитаю защищаться сам. Если я сейчас сбегу, мне останется только верить в то, что вы здесь сумеете сдержать распространение этой заразы. А верить и жить спокойно я не смогу. Проще уж самому проследить за всем.
– Не пойму я тебя, – проворчал Хаями. – То ты трус, но не трус…
– Трус, – кивнул Сайто. – Тенденция, доведенная до крайности, имеет свойство переходить в свою противоположность.
Оба приятеля весело расхохотались. Глядя на них, Бьякуя подумал, что сам он нипочем не смог бы с такой легкостью подшучивать над собой и позволять другим это делать. И ведь пресловутая «трусость» Сайто – не более чем привычная роль, всего лишь притворство. Что ж, может быть, он и предпочел бы в самом деле удрать куда подальше, но раз уж не сбежал, раз решил сражаться, то и погибнет, если придется, все с той же безмятежной легкостью. Как только ему это удается?
Сайто вдруг спохватился, что идет в другую сторону, распрощался с друзьями и отправился к воротам, за которыми оставил свой отряд. Хаями и Кучики двинулись к озеру, будить лейтенантов. Предстоял долгий хлопотливый день.
Рукия и Ренджи, не успевшие толком отдохнуть, сонно протирали глаза. Не было времени дать им опомниться, приходилось спешить. Вся компания быстро зашагала в сторону ворот. Ренджи, пожалуй, вовсе не добился бы от своего капитана ни слова (что толку зря трепать языком, если сейчас придется снова рассказывать отряду то же самое?!), но Хаями, разумеется, немедленно передал Рукии все, что было сказано на собрании, так что и Абараю досталось послушать, пока они шли вместе. Потом их пути разошлись, поскольку ворота их отрядам достались разные.
Теперь за городской чертой везде происходило примерно одно и то же. Капитаны и лейтенанты, с ликованием встреченные отрядами, – живые! вернулись! – растолковывали бойцам ситуацию, искали добровольцев, готовых вместе с ними пережить еще одну ночь в стенах оккупированного города, выбирали помощников из младших бойцов, которые, не оставаясь на ночь, возьмут на себя разборы завалов, назначали ответственных за различные задачи, стоящие теперь перед отрядами. Нужно было кроме того отправить быстроногих гонцов в Мир живых, предупредить патрульных, чтобы не ждали приказов из Сейрейтея и не вздумали сунуться в город в попытке выяснить, что происходит. Кого-то из них, возможно, уже следовало бы сменить, но это все потом. Не успеть разобраться со всем разом.
***
Сначала Йоруичи не собиралась показывать пленному колдуну местонахождение тюрьмы, но постепенно переменила мнение. Во-первых, сходить туда все равно было нужно. Выпустить из заточения своих подчиненных, поскольку они вдвоем с Кьораку решили, что незачем им сидеть внутри. Щиты скрыли реяцу достаточно надежно, к тому же призраки постоянно отвлекаются на тех, кто сражается с ними. Во-вторых, Йоруичи начинала все больше доверять пленнику. Кажется, он вполне искренне радуется тому, что до сих пор жив. Вряд ли затеет какую-нибудь бузу. Словом, Йоруичи поманила свой балласт за собой и отправилась к воротам, разыскивать тех умельцев, которые создавали защиту тюрьмы. Без их помощи щиты было не открыть.
– Послушай, а как мне к тебе обращаться? – Вдруг спросил Тамура. – И ко всем остальным тоже…
– Как? – Йоруичи всерьез призадумалась. – Ну, ты теперь вроде как мне подчиняешься. И собираешься сражаться, то есть, тебя вполне можно считать частью отряда. Тогда, выходит, тебе придется обращаться ко мне со всеми формальностями и называть тайчо.
– Шихоинь-тайчо, так? – Тамура кивнул и некоторое время беззвучно шевелил губами, словно примериваясь к этой форме. – Капитан Шихоинь, а вы можете рассказать мне про остальных? Кого из них мне стоит опасаться, а кому можно доверять?
– На твоем месте я бы никому не стала доверять, – хмыкнула Йоруичи. – Особенно в сложившихся обстоятельствах. Кто знает, чего можно ожидать от людей в таких условиях? Каноги вон уже пыталась тебя убить, может, и еще попробует. А Нишигаки, ну тот мрачный амбал, который с ней был, так он вечно с ней заодно. Не стоит попадаться на пути и Зараки, он может убить тебя просто так, вдруг ему забудут сказать, что этого не надо делать. Зараки – он еще больше и мрачнее Нишигаки. За остальных не поручусь. Вряд ли стоит опасаться Уноханы, но не потому, что она безобидна, просто она думает, прежде чем пустить в ход оружие. И Кьораку, командир, от своего решения не отступит. Сайто, скорее всего, не станет с тобой связываться, потому что ему это не нужно. Сайто – это такой маленький и наглый, лучше всех сегодня выглядел. А вот Бьякуя наверняка тебя в лепешку размажет при удобном случае, а потом скажет, что ты такой и был. Он был довольно богатым парнем до твоего появления.
– Это который, Бьякуя? – Немного испуганно уточнил Тамура.
– Тот парень со смешной прической, у него еще все хаори было кровью вымазано. А с ним рядом еще один стоял, такого же роста, только более растрепанный. Так это Хаями, и если Бьякуя начнет тебя бить, он с удовольствием присоединится. Ах да, еще Маюри лучше на пути не попадайся. Он тебя разберет, а потом заявит, что просто изучал проблему.
– Ясно, – колдун кивнул с самым серьезным видом и заметно напрягся, по крайней мере, оглядываться по сторонам стал вдвое чаще.
Пока мастера кидо снимали один из щитов, запечатывавший вход в подземелье, пока выпускали наружу охрану, пока Йоруичи раздавала распоряжения, Тамура тихонько стоял в стороне. Только когда принялись восстанавливать щит, он приблизился к Шихоинь и несмело предложил:
– Может быть, мне тоже стоит присоединиться? Я мог бы создать дополнительный щит вокруг тюрьмы.
– Такой же, каким окружил место нашей ночевки? – Полюбопытствовала Йоруичи.