Вечером двадцать второго июня батарея открыла огонь по немецкому судну. В течение семнадцати минут выпустила пятьдесят девять снарядов. После третьего залпа - попадание. Затем еще наблюдалось пять поражений: взрывы, густой дым и пламя. Пожар на судне был виден Ивану Андрееву невооруженным глазом. Полыхающий корабль его команда сумела выбросить на камни. Сами люди на плавучих средствах выбирались на берег губы Амбарная, а судно продолжало гореть, пока не последовал сильный взрыв.
Корабль окутался паром, видно, взорвались котлы, и тральщик перестал существовать.
- Боевая тревога! Батарея к бою! - раздался голос дежурного офицера на следующий день из репродуктора. Бойцы побежали к местам, согласно расписания боевой службы.
- Транспорт противника с моря. Дальномерщик Андреев определить расстояние и направление до объекта!
Иван прильнул к дальномеру, наводя визирные линии на непонятный плавучий островок. В окуляре разглядел огромный металлический танк, закрашенный пятнами под цвет свинцового моря.
- Ага! - догадался радостно Иван. - Немцы дизельное топливо доставляют своим кораблям. Цистерну уложили на понтоны и тащат буксиром в залив за сопкой. Сейчас мы его уконтропупим!
Краснофлотец Андреев вычислил координаты и доложил на батарею:
- Пеленг двести семьдесят градусов, расстояние - тридцать шесть кабельтовых, направление движения зюйд, скорость пять узлов.
Командир батареи повторил ориентиры наводчикам и скомандовал:
- Огонь!
Водяные столбы взрывов легли полкабельтова дальше и правее. Иван прильнул к окуляру:
- Двести семьдесят пять градусов, тридцать пять кабельтов, упреждение два градуса левее.
Снова раздался залп батареи, снаряды легли правее линии врага.
- Двести семьдесят три градуса! Тридцать пять кабельтовых! Упреждение два! - скорректировал Иван Максимович.
Батарея выстрелила и накрыла плавучую цель. В небо взметнулся дым, и цистерна заполыхала огнем.
- Есть поражение! Объект уничтожен!
- Батарея - отбой! Всем в укрытие!
- Теперь держись! - подумал Иван, слетая по ступенькам с наблюдательной вышки, побежал к скалистой расщелине, облюбованной для укрытия при обстреле позиций врагом. На головой прошелестели снаряды немецкой артиллерии - немцы среагировали на огонь русской батареи.
Враг пока не обнаружил пункт наблюдения на стометровой высотке. Поэтому обрушился всей мощью только на батарею. Иван чувствовал, как вздрагивала скалистая земля, хотя отсюда до батареи было около полутора километров.
Артиллеристы успели до обстрела укрыться в железобетонных ангарах. После артиллерийского налета, на батарею ринулись немецкие бомбардировщики в сопровождение юрких истребителей. Но советские истребители отгоняли их левее, в море, и немецкие самолеты, сбросив беспорядочно бомбы на побережье, убрались ни с чем.
Иван после обстрела забрался на вышку и посмотрел в бинокль на море. Цистерна горела ярким факелом, и он сделал зарубку на перилах. Сколько еще впереди?
Незаметно для артиллеристов пролетели десять месяцев. Ежедневные стрельбы, налеты авиации фашистов и обстрелы позиций батареи врагом сплотили краснофлотцев. Они дружно и слаженно выполняли свои обязанности. Каждый был способен заменить выбывшего в бою товарища.
Иван к весне стал наводчиком на батарее, передав обязанности дальномерщика другу Николаю, которого обучил за это время искусству владения шестиметровым прибором наблюдения за морем.
Наступил апрель. По привычным понятиям - разгар весны. Но на севере она не такая, как дома на родной новгородчине. Ни тепла тебе, ни намека на зелень, все тот же снег вокруг, только меньше вьюг, тише и быстрее прибавляется день. Ивану казалось это благом после беспросветной штормовой зимы. Когда доставали снежные вьюги, которые буквально заваливали батарею по шею снегом. Расчет пушки за зиму разгреб тонны снега и вынес за пределы расположения батареи.
Для блокады Петсамо-вуоно лучше свет, чем полугодовая темень. Для людей: после долгой ночи хотелось ласкового солнца. Для службы благодать: возможность наблюдать за студеным морем без прожекторов, даже без приборов, а стереотрубы расширяют обзор так, что вражеские корабли можно засечь даже в Варенгер-фьерде.
С наступлением светлого времени суток у противника основными средствами защиты конвоя стали дымовые завесы и артиллерия, которая массированно воздействовала на советские береговые батареи, значительно усиленные за последние месяцы войны.
Еще в первых числах марта 221-ю батарею перенесли на новые позиции.
На месте старой, которую подправили, подкрасили, выставили вместо стволов пушек бревна, получилась отличная ложная батарея, долгое время навлекавшая на себя залпы врага, едва начинался артиллерийский бой. Немало потратил противник снарядов впустую.
Вражеские катера-дымзавесчики активизировались, и чаще, чем зимой, работали немецкие артиллеристы, занятые подавлением огня 221-ой батареи. И в первые дни весны не раз случалось, что дымовые завесы позволяли немецким транспортам выскакивать из
залива и проскакивать на запад, поэтому срочно потребовались специальные пушки против катеров, потому что крупнокалиберная береговая артиллерия Северного флота не могла отвлекаться на мелкие объекты.
Вскоре возле старой позиции 221 батареи воздвигли массированные артиллерийские дзоты, способные выдержать прямое попадание снаряда большого калибра. Четыре пушки ЗИС-3, установленные в них, надежно прикрыли залив Петсамо-вуоно.
Как только два катера-дымозавесчики высунулись из залива и потянули полосы дыма, пушки закидали их осколочно-фугасными снарядами, сорвали проводку фашистского транспорта.
Немцы, ошеломленные таким ударом, двое суток не предпринимали попыток вывести в море корабли.
Но в дивизионе догадывались, что за зиму в заливе, контролируемым фашистами, скопилось много транспортов, которые необходимо отправить в Германию, поэтому были начеку.
Первая попытка врага провести транспорт в десять тысяч тонн закончилась победой батарей лейтенанта Поночевского, где служил краснофлотец Андреев, и лейтенанта Соболевского, командевшего 140 батареей. Успешная двухбатарейная стрельба, в которой израсходовали сто шестьдесят семь снарядов, привела к уничтожению большого корабля. Но успех достался нелегко. Артиллеристы стреляли под огнем уже пяти батарей противника. Позиция 221-ой батареи была разведана немцами. Они били по новому месту и сумели поразить орудие, где находился Иван. Семеро матросов было ранено, трое - убито, а сам краснофлотец Андреев, контуженный и оглушенный, сумел ликвидировать пожар, сорвав загоревшуюся маскировочную сетку, чем предотвратил взрыв боеприпасов, с таким трудом доставляемые на скалистый берег.
Такие бои повторялись каждый день. Противник начал проводки днем и ночью.
В один из боев сто пяти миллиметровый снаряд врага пробил щит орудия, где находился Иван, и разорвался во дворике. Пушка на десять суток вышла из строя.
Наверное, досталось в этом бою и фашистам. Четыре батареи, свободные от стрельбы по транспорту, вели ответный огонь и заставили замолчать фашистскую батарею на мысу Нумерониеми.
В начале мая 1942 года погода стояла ветреная, шли сильные дождевые заряды, и все же дальномерный пост и наблюдатели с батарей обнаружили в час ночи транспорт врага, направляющийся в залив. Сразу включили прожектора и огонь открыли обе батареи сто тридцаток. Два снаряда угодили в транспорт, и он не сумел проскользнуть в Петсамо- вуоно, скрылся в пелене дождя.
Вражеская артиллерия ответила шквальным огнем по советским батареям. Они выпустили около трехсот пятидесяти снарядов, не причинив в этот раз значительного вреда расчетам орудий.
Глава 16
Неожиданно заболел Олег. Мальчик простыл на огороде. На боку вскочил огромный чирей и болел так, что мальчик лежал пластом. Анна извелась, переживая за него, но на работу ходила ежедневно, потому что место могут занять другие переселенки. Она намазала шишку величиной с куриное яйцо мазью, которую принесла соседка, и заклеила пластырем. За ситцевую занавеску заглянул Трофим. Он посмотрел на страдающего мальчика, на исхудавшую за зиму Анну, и сказал:
- На печь положи мальца, чтобы хворь вышла! Пускай прогреется на горячих кирпичах. Марфа аккурат, как протопила ее.
Вскоре чирей лопнул, гной вытек мутной и вонючей массой, открыв дыру на боку, которая нестерпимо чесалась. Но Олег очень боялся ее трогать, думал, что через нее вылезут кишки, терпел невыносимый зуд. Рана вскоре зажила, оставив глубокий шрам. Мальчик снова перебрался на привычный топчан за занавеской. Мама мальчика очень радовалась выздоровлению, говорила, что скоро кончится война, и они поедут домой к папе.
- Когда война кончится? - спросил сын.
- Когда-то должен наступить мир, тогда и будет конец войне, - уклончиво ответила Анна. Олег не стал настаивать на точном ответе, понимал, что мама сама не знает его. Вчера, когда они пололи грядки, увидели, что в их сторону, вынырнув из-за кромки леса, летел тупорылый самолет. Мать и сын разглядели красные звезды на зеленых крыльях и летчика в шлеме. Когда он пролетал над ними, мимо прожужжали пули, но не задели их. Летчик, видимо, принял фигурки на земле за немцев. Им было и обидно, что стрелок не разобрался, хотел убить своих людей, но и радостно, что остались живыми.
На следующий день тотже самолет возвращался домой - так думал Олег, когда его атаковали юнкерсы.
"Лаптежники", как люди прозвали немецких штурмовиков, легко подожгли русский ястребок, который рухнул на вздрогнувшую землю недалеко за деревней.
Олегу было жалко летчика и досадно за него, что обстрелял их недавно, но не выпустил ни одной пулеметной очереди по фашистам сегодня.
Рано утром на место падения самолета сходил Трофим и принес документы убитого летчика. Мальчик слышал, как он сказал маме:
- После войны отправлю родным лейтенанта. Если немцы не заберут тело, похороним на нашем кладбище по-человечески.
Но уже через час приехала машина с фашистами и увезла погибшего летчика.
Олег решил тайком сходить на место крушения самолета. За ним увязались девочки, Маша и Дарья. Как сестрички догадались, куда направился городской мальчик, непонятно, но вышли за ним из дома и упорно держались рядом. Упрямства им было не занимать, Олег это знал, поэтому махнул на девчоночий хвост рукой - пускай идут, если не трусят.
Возле груды искореженного металла уже стояли два мальчика, рассматривая обломки крыльев. Один тоже был переселенец, как Олег. Его звали Миша, и он жил в доме родителей другого мальчика Гриши. Оба подружились и всегда гоняли вместе по улице. Олег познакомился с ними на лугу, где друзья строили городки из рюх, и с тех пор они играли втроем. Гриша знал хорошо местность и показал мальчикам округу, где проходили бои. Дети находили патроны и забавлялись тем, что вытаскивали пули их них и ссыпали в кучку порох. Затем поджигали. Порох быстро и жарко сгорал, стремительно выпуская едкий дым.
У всех мальчиков папы ушли на фронт. Поэтому они часто играли в войну, сражались с фашистами, ловили шпионов. Однажды ребята нашли в траншее большую гранату.
- Наша! - авторитетно заверил Гриша. - У немцев с длинной ручкой.
Все кивнули головами, потому что такие гранаты видели у фашистов за поясами.
- Наша, противотанковая! - крикнул Олег.
- Откуда знаешь? - оторопел Миша. - Наши солдаты кидали бутылки с зажигательной смесью, я сам видел.
- Я тоже видел у красноармейцев в бою такую гранату, которые готовились взорвать немецкий танк, когда мы попали на передовую.
- Ладно, спрячем пока ее, может, пригодится когда-нибудь, - прекратил спор Гриша. Мальчики затолкали гранату в дупло огромного дуба и прикрыли мхом, чтобы она сохранилась до поры-до времени.
- А давайте отомстим немцам за летчика? - вдруг предложил Гриша. Он был старше всех из детей, смелее, поэтому его слушались.
- Как? - спросил Миша.
- Взорвем гранату на дороге, чтобы немцы не ездили!
- Здорово! - воскликнул Олег. - Большая воронка получится, не объедешь на мотоцикле!
- Пехота пройдет! - авторитетно возразил Миша.
- Ну и пускай идут на своих двоих, наши встретят огнем, дадут прикурить! - упорствовал Гриша.
- А я расскажу дедушке все! - неожиданно выпалила Даша.
- Да, он сказал, чтобы не брали в руки опасные предметы, можно остаться без глаз, рук или даже головы! - поддержала сестренку Маша, утвердительно тряхнув головой с тонкими косичками.
- Ты зачем их привел с собой? - грозно повернулись к Олегу Гриша и Миша. - Чтобы сопливые девчонки шпионили за нами?
- Мы не сопливые вовсе, сам такой! Будешь обзываться, тоже скажем дедушке! - обиделись девочки.
- Ладно, не будем! - пошел на хитрость Гриша. - И гранату спрячем подальше, чтобы потом отдать нашим солдатам, когда придут сюда. Это будет наша общая тайна, но вы поклянитесь, что не продадите нас.
Он смотрел внимательно на девочек, ожидая ответа.
- Мы не скажем никому, обещаем! - заверили они, широко раскрыв для убедительности синие глаза.
- Тогда идите домой, а у нас дела есть! - степенно сказал сероглазый Гриша, хитро прищурившись.
- Ну и пусть! - снова оскорбились "косички" и поплелись в деревню.
- Сыграем в казаков-разбойников? - когда Даша с Машей скрылись за поворотом, спросил радостно Олег.
- Выполним задание, тогда сыграем! - ответил Гриша, показывая гранату.
- Чье задание? - не понял Миша.
- Ты носишь чью пилотку? - спросил мальчик, показывая на голову, на которой почти на ушах сидела красноармейская пилотка, доставшаяся ему от отступающего солдата.
- Нашу!
- Значит и задание от наших, а не немцев. Что не понятного?
- А где взрывать будем? - дрогнувшим голосом спросил Олег. Ему было очень боязно. Одно дело - найти гранату и прятать ее от взрослых, осознавая, что страшное оружие находится в их руках. Другое - рвануть гранату на дороге, когда никто не имел представления, как это делается.
- Забздел? - Гриша внимательно взглянул, почувствовав неуверенность в голосе мальчика.
- С чего ты взял? Нисколечко? Просто, хотел знать, где? Дорога большая ведь.
- Где-где! В самом узком месте рванем возле переезда. Там воронка от мины есть, в ней и спрячемся, чтобы осколками не посекло, - уверенно со знанием дела пояснил старший мальчик. Олег и Миша поверили ему. Все оживленной стайкой направились к месту задания, гранату несли по очереди, чтобы каждый прочувствовал важность задуманного дела.
Сначала пацаны потренировались на месте. Они кидали камни из воронки, стоя во весь рост, но после броска умело падали на дно. Получилось, что точнее и дальше всех, швырял Гриша. Ему и доверили выполнение задания.
Мальчик взял в руку боевое оружие, примерился и скомандовал:
- Не высовывайтесь из ямки, пока не долбанет!
Гриша размахнулся и бросил гранату. Полтора килограмма взрывчатки в металлической оболочке пролетели метров пять и упали на дорогу. Пацаны лежали на дне воронки и с
волнением ожидали, когда вздыбится, как на картинке, земля. Но прошла минута-другая и ничего не произошло. Тишина!
Мальчики дружно и осторожно выглянули из воронки. Никто не хотел выглядеть трусом.
- Может, не той стороной упала? - спросил Миша.
- Не, должна рвануть! Скорее всего упала неудачно, приземлилась на мягкое место и запал не сработал. Сейчас повторим! - Гриша стремительно выбежал из воронки и схватил гранату.
Пацаны замерли в укрытие в страхе, ожидая беды. Но старший мальчик уже стоял над ними и улыбался: