- Нисколько не удивлюсь, что ваши старожилы съели его с потрохами.
- Будешь чай?
- С удовольствием. У меня и конфеты есть.
- А у меня - печенье.
Методист пошла к столику в уголке, чтобы включить чайник.
- А насчет мальчика ты совершенно права, - по пути заметила она. - Его, слава Богу, съесть не успели, потому что он спасся бегством. Сейчас для нашего бомонда он - персона нон грата, но не слишком расстраивается из-за этого. У него теперь есть свой, альтернативный бомонд. И именно за ним - будущее. А из наших стариков уже песок сыплется.
Она водрузила чайник на подставку и нажала на кнопку.
Внезапно здание ожило и начало самостоятельную активность: мощность чайника превысила возможности электропроводки, сработала система сигнализации, от чего все помещения оказались заблокированы толстыми решетками, которые задвинулись сами по себе со зловещим скрежетом и очень озадачили посетителей галереи. В первую минуту они решили, что это небольшое недоразумение, которое тут же ликвидируют в плановом порядке.
Однако вместо этого сразу после блокирования помещений во всем здании погас свет и наступила тишина. Еще через несколько минут тишина стала не менее зловещей, когда делегация, запертая в одном из залов, поняла, что спасать ее никто не собирается.
- Ох, - огорчилась Методист. - А уж Петрович мне клялся и божился, мол, не переживай, к прибытию иностранцев все будет тип-топ, никаких замыканий... А сам так ничего и не исправил!
- Замыканий? - переспросила Организатор.
- Выходит, мы зря накинули ему почти половину обычного гонорара!
- Что?
- Он наверняка его пропил! Увижу - придушу собственными руками.
Организатор смотрела на нее не отрываясь.
- Если я правильно поняла, - сказала она, - у нас случилась очередная катастрофа.
Методист беспечно махнула рукой:
- Ну, так уж и катастрофа... Маленькая накладочка, с кем не бывает...
- Кто-то из нас уже упоминал международный скандал, - жестко произнесла Организатор. - Это называется - накаркать.
Методист струсила:
- Да, это и правда очень неприятно. Наш престиж безнадежно подорван! Пожалуй, нашу галерею вычеркнут из списка достопримечательностей и обязательных посещений.
- Я лично об этом позабочусь, - пообещала Организатор.
- Нас больше не будут поддерживать материально, - предположила Методист.
- Я бы еще урезала вам зарплаты и гонорары, - добавила Организатор. - Вы опозорили персонально Президента, а не просто какой-то престиж. Это гораздо обиднее и, не побоюсь этого слова, опаснее. Администрацию в Кремле очень заинтересует этот факт.
Методист расстроенно опустилась на стул.
- И чаю теперь не попьешь, - сказала она. - Представляешь, какая несправедливость - целый год принимаешь частных лиц, и все проходит как по маслу, а стоило появиться официальным гостям, как начались проблемы.
Она вздохнула.
Но Организатора разжалобить было невозможно.
- А вот меня такая случайность наводит на мысли о диверсии, причем направленной лично против меня.
- Да ты что! - со слезами на глазах воскликнула Методист. - Кто бы стал тебя подставлять? Тут все готовы на тебя молиться, потому что пока есть ты, есть и денежные перечисления на нас как на достопримечательность!
- Значит, не все!
- Все до последнего таракана!
Они уставились друг другу в глаза.
- У вас водятся тараканы? - тихо спросила Организатор.
- А где они не водятся? - так же тихо ответила Методист.
- Я боюсь тараканов, - предупредила Организатор.
- Я тоже.
- В темноте они сразу повыползают.
- Еще не темно.
- От дождя всегда сумерки.
Вдруг Организатор схватила со стола свой файл с документами и раздраженно шлепнула Методиста по голове:
- Дура! Надо звонить в МЧС! Пусть нас освобождают!
- Здесь нет телефона!
- А где есть?
- У директора! Только все помещения заблокированы!
Организатор вернула бумаги на стол, глубоко вздохнула для успокоения нервов и достала из сумочки свой мобильный телефон. Методист обрадованно улыбнулась, а Организатор посмотрела на нее свысока и набрала номер Переводчицы.
- Алло, вы где?
Та, судя по голосу, была близка к истерике:
- Что случилось? Почему нас тут закрыли? Почему погасили свет? Где вы?!
- Спокойно, не кричите... Вы с делегацией?
- Да! Нас заперли в зале! Это что, запланировано?
- Нет. Успокойтесь уже, в конце концов! Слушайте меня. Произошло маленькое ЧП, но не волнуйтесь, все под контролем... Скоро все будет нормально, с этим разберутся...
Однако в голосе ее Переводчица наметанным ухом уловила несколько нерешительных нот и усомнилась в ее словах:
- Вы уверены, что все под контролем?
Этот робкий протест вызвал у Организатора взрыв эмоций, и она начала кричать в трубку:
- Нет!!! Ни в чем я не уверена! Если можете, звоните, вызывайте все службы! У нас в кабинете нет телефона!!! _ _ _, _ !!!
Методист обомлела, а Организатор вдруг увидела, что мобильник ее, давно не подзаряжавшийся, погас. Организатор побагровела от гнева и швырнула мобильник на стол, но спохватилась, подобрала его и вернула в сумочку.
- Дай мне твой телефон на минуточку, - попросила Организатор у Методиста.
- Откуда у меня? - ответила та. - Был один "бэушный", отдала ребенку.
Организатор закатила глаза к небу и обреченно села на стул. Подвинула к себе свой файл, поставила на него локти и усталым взглядом посмотрела на Методиста:
- Тогда могу тебя обрадовать: мы полностью отрезаны и от внешнего мира, и от всех остальных помещений галереи. Если они не сообразят, в чем дело, нас найдут здесь только в виде мумий.
Методист утешила ее:
- Не переживай, у наших сотрудников были подозрения насчет Петровича, как и у меня, они-то не подведут...
- У них телефоны есть хотя бы?
- Должны быть... Только я не знаю, работают ли они, когда система блокирует все здание. Честно говоря, мы не испытывали ее в действии. Нас предупреждали о необходимости плановых профилактических учений, но наше руководство их решило не проводить. Денег пожалело!
- В общем, ничего хорошего.
- А что ты хочешь? Каждый выкручивается как может!
- Надеюсь, нас освободят до приезда Президента.
Ослабев от ужаса, Методист стиснула руки и задрожала.
- Думаешь, нас строго накажут?
- Думаю, вас после такого инцидента нас ждет стрелецкая казнь, не меньше.
- Но мы же не виноваты!
- А кто виноват? Именно ты включала этот чайник!
- А Петрович обещал первоклассную проводку!
- _ твой Петрович! - рассвирепела Организатор. - Никто его искать не будет. Кому это надо? Они снимут ближайшие к инциденту головы и доложат об успешно завершенной зачистке, это сейчас модное словечко. Первым делом зачистят нас с тобой, в этом можешь быть уверена.
Методист повернулась лицом к окну, встала на колени, перекрестилась и медленно отмерила поклон - очень правильный, с касанием пола лбом.
Организатор вытаращилась на нее.
А Методист выпрямилась на коленях и стала читать "Отче наш". Глаза у нее были как у маньяка, так что Организатор подтянула к себе свою сумочку и файл и на всякий случай просчитала взглядом расстояние как до двери, так и до окна, чтобы добраться до одного из этих путей отступления с минимальными потерями.
После "Отче наш" Методист сотворила еще одно крестное знамение и благочестивый поклон, прочитала нараспев еще "Богородицу", в третий раз провела ритуал, закрыла глаза и замерла на минуту. В течение этой минуты Организатор тоже читала молитву, только мысленно.
Затем лицо Методиста потухло, и голос зазвучал по-деловому:
- Все будет хорошо.
Организатор в шоке закивала, соглашаясь на все.
Методист, кряхтя, как старуха, поднялась с пола и сказала:
- А я на твоем месте не издевалась бы над святыми вещами.
Организатор испуганно возразила:
- Я не издеваюсь, что ты!
Методист села за стол и угрюмо окинула взглядом трепещущего Организатора:
- Знаю я тебя... Не издевается она...
Помолчала немного и выпалила:
- Ничего нам за это не будет! И Президент ничего об этом не узнает!
Организатор вздрогнула и снова закивала, соглашаясь. Ей вовсе не улыбалось находиться и дальше в одном помещении с одержимой, поэтому ее мысли сосредоточились на поисках спасительной лазейки. Однако комната была полностью изолирована, оставалось лишь ждать, когда их найдут и освободят извне.
Между тем в зале, где застряла иностранная делегация, нарастало напряжение. Кто-то напустил на себя высокомерный вид и отстраненно наблюдал за остальными, пока службы спасения или другие специалисты до них доберутся. Кто-то возмущался, мысленно или вслух, а еще кто-то находил это происшествие даже забавным, правда, лишь в течение первых десяти минут. Потом это было уже не забавное, но все же происшествие, одно из многих.
Переводчица неожиданно для себя оказалась на месте руководителя делегации. Нельзя сказать, что это не было одним из заветных желаний Переводчицы, напротив, частенько она видела какие-то просчеты Организатора и была уверена в своих силах - как будто у нее самой есть особый дар, который позволил бы ей справляться с ситуациями гораздо лучше Организатора. И только случая продемонстрировать необычайные способности как-то не представлялось.
И вот словно ее молитвы, пусть и затаенные, услышаны!
Молитвы-то услышаны, а она сама, похоже, совершенно не готова к потрясениям! Всю свою предполагаемую карьеру она отдала бы за то, чтобы сейчас здесь находилась Организатор и расхлебывала эту кашу.
А Переводчица ходила по периметру зала, в направлении строго против часовой стрелки, и шарахалась, когда кто-нибудь делал попытку к ней приблизиться или ей только так казалось. Если на нее начинали внимательно смотреть, она хитрила: делала вид, что звонит по сотовому телефону и не может дозвониться.
И собственный поджатый от испуга хвост говорил ей: рано, подруга, собралась ты подсидеть свою начальницу.
Зато Экскурсовод довольно быстро оправилась от волнения, прокашлялась и предложила произвести осмотр зала, пока специалисты ликвидируют неполадки. И так как это было лучше, чем скучать в ожидании, делегация согласилась. Экскурсовод приободрилась и принялась водить гостей от картины к картине. Чтобы как можно эффективнее тянуть время, она рассказывала о каждом полотне и их авторах все, что знала, и даже кое-что сочиняла - все равно проверять не станут, а в строгий официоз сведений попадала некая изюминка.
Сильно портила впечатление пасмурная погода - отсутствие электричества лишало все картины красок, отчего они все были серые и одинаковые. Делегация смотрела на них уже с откровенным равнодушием, а голос Экскурсовода усыплял, невзирая на все ее усилия приукрасить действительность.
Переводчица же продолжала обмеривать периметр зала и испытывала тихую ненависть ко всей вселенной.
И за окнами, и в помещении было сумрачно.
К тому моменту, когда все картины были осмотрены и получили комментарий, голос у Экскурсовода совсем ослаб и звучал пискляво, но она не могла остановиться, хотя очень желала этого. К ее бормотанию уже давно никто не прислушивался. Никто даже уже не прислушивался и к звукам извне - устали ждать своего освобождения.
Мелкое происшествие плавно перешло в разряд крупных неприятностей.
Специалисты бились над новейшей системой безопасности и ничего не могли поделать. Все инструкции к ней были на любом европейском языке, кроме русского. Они нашли текст, написанный по-украински, и в общих чертах поняли, в чем дело, однако именно там, где описан алгоритм действий, они не поняли ни единого слова.
Пришлось тратить драгоценное время на поиски толмача.
Кто-то вспомнил, что в городе есть некий институт переводов - и тут же поступил приказ доставить оттуда специалиста. Отправились и очень озадачились, потому что заведение с громким названием "институт" располагалось в подвальном помещении жилого дома и состояло из трех человек - начальника, специалиста и секретаря. Специалист была напугана размахом мероприятий и поначалу отказывалась ехать с людьми в форме.
Пока шли убеждения и препирательства, люди в форме удивились, сколько народу нуждается в услугах этой "подвальной" организации - документы времен существования Советского Союза все чиновники требовали официально переводить на русский язык и даже заверять переводы у нотариуса. Прейскурант также имел место, но необходимость оформлять бумаги легально гнала народ сюда, как послушное стадо, и "институт" как сыр в масле катался.
Однако уже на подступах к галерее выяснилось, что переводом документов в "институте" занималась не языковед, а бухгалтер без лингвистического образования. Она с ошибками писала даже по-русски, зато формы всех документов знала назубок, что позволяло ей штамповать переводы сплошным потоком, лишь вставляя имена клиентов. А если был нужен настоящий перевод, его делали сами клиенты - уж они-то знали языки, на которых бумаги были составлены.
Правда, сумму вознаграждения "институту" это отнюдь не уменьшало.
Люди в форме подивились ловкости сотрудников "института", но и встали в тупик без инструкции. Прошло довольно много времени, прежде чем директор галереи решился на авантюру и позволил спасателям действовать на свой страх и риск и взламывать систему безопасности, раз она не хочет подчиняться.
- Она стоит бешеных денег! - стонал директор.
- Какая теперь разница? - ответили спасатели. - Вы же видите, что произошло!
- Но деньги-то бюджетные!
- Ну и что? Оставить все как есть? Пусть люди там умирают от голода?
Директор галереи вдруг вспомнил о скором приезде Президента и испуганно отступил, хотя ему было очень жаль вложенных в мероприятие денег.
- Нет, нет, конечно, людей надо освободить!
- Тогда не мешайте нам.
Но он не в состоянии был оставить без своего контроля процесс взлома, поэтому маячил за спинами спасателей, всплескивал руками и бормотал всякую чепуху.
- Только в рекламе говорилось, что эту систему взломать невозможно, - наконец, сказал он.
- Против лома нет приема.
Директор затрепетал:
- Я вас умоляю! Может, существуют какие-нибудь другие приемы?
- Может, и существуют, но у нас нет времени их пробовать.
- Система очень хрупкая! Она дорогая и капризная! Неужели ничего больше нельзя сделать? Если она сломается, галерея надолго останется совсем без сигнализации! Ведь когда будет очередное денежное поступление, неизвестно!
Над ним сжалились и пообещали:
- Мы постараемся ничего не повредить.
Однако он не ушел и продолжал путаться у них под ногами, а иногда пытался помешать, когда ему казалось, что спасатели действуют излишне грубо. Его отодвигали в сторону, он ненадолго утихал, а потом снова стонал от ужаса и пытался остановить насилие - каждый раз безуспешно.
Начинала взлом большая группа парней из службы спасения, и они долго деликатничали с непослушной системой безопасности, которая к их усилиям оставалась равнодушной и не поддавалась ни на какие провокации.
Через некоторое время возле панели управления остались лишь самые стойкие и опытные, прочие же стали ругаться, плеваться, нервничать и отошли в сторону. Директор галереи заискивающе смотрел им в глаза и не видел в них ничего хорошего. А уж те, которые остались у панели, и вовсе обозлились на "импортные штучки" и готовы были в буквальном смысле применить лом.
Они устали терять время на вежливое обхождение. Директор галереи слышал, как они рявкают на панель и на собственные инструменты, и не смел даже пикнуть, хотя он и не сомневался в том, что система безопасности доживает свои последние часы и минуты.
Когда уже и эти стойкие ребята начали выходить из себя, внутри нежной "штучки" сработал какой-то неведомый механизм. В полной тишине звякнули автоматические замки, решетки вновь заскрежетали и освободили окна и двери.