Хозяин торопливо прошаркал к ним. Он нес две чашки, от которых паром поднимался запах темного шоколада. Однако этот чудесный аромат был испорчен гораздо более неприятным запахом, исходившим из круглого кожаного сосуда на длинном ремне, который хозяин плюхнул рядом с чашками.
– Держите, – сказал он. – Вот передача, а это – чтобы прогнать озноб и выпить за дальнейшее сотрудничество, сэр. Не знаю, как вы двое выдерживаете на улице!
– Мы прибыли из холодного туманного климата, – ответил Такрой и добавил в спину хозяину, когда тот ринулся обратно внутрь: – Спасибо. Полагаю, обычно здесь тропический климат, – заметил он, когда дверь захлопнулась. – Я бы и не знал. В виде духа я не могу чувствовать жару или холод. Эта штука вкусная?
Кристофер счастливо кивнул. Он уже осушил одну крошечную чашку. Напиток был темным, горячим и восхитительным. Он притянул к себе чашку Такроя и принялся пить ее маленькими глотками, чтобы продлить удовольствие как можно дольше. Круглая кожаная бутылка воняла так ужасно, что мешала наслаждаться вкусом. Кристофер поставил ее на пол – подальше от себя.
– Вижу, ты можешь ее поднять, и пить ты можешь, – произнес Такрой, наблюдая за ним. – Твой дядя велел мне как следует убедиться, но у меня уже нет никаких сомнений. Он сказал, ты теряешь вещи на Переходе.
– Это потому что сложно нести вещи по скалам, – объяснил Кристофер. – Мне нужны обе руки, чтобы карабкаться.
Такрой подумал.
– Хм. Это объясняет ремень на бутылке. Но может существовать и множество других причин. Мне хотелось бы выяснить. Например, ты когда-нибудь пробовал принести домой что-нибудь живое?
– Вроде мышки? – предположил Кристофер. – Я мог бы положить ее в карман.
На лице Такроя вдруг появилось ликующее выражение. Кристофер подумал, что он выглядит, как человек, замышляющий грандиозную каверзу.
– Давай попробуем, – сказал Такрой. – Давай в следующий раз посмотрим, получится ли у тебя принести домой маленькое животное. Я смогу убедить твоего дядю, что нам необходимо это знать. Я умру от любопытства, если мы не попробуем, даже если это станет последним, что ты для нас сделаешь!
Казалось, Такроя всё больше охватывает нетерпение. По крайней мере, он вскочил так поспешно, что прошел сквозь стул, как будто его не существовало.
– Ты еще не закончил? Давай отправляться.
Кристофер с сожалением запрокинул крошечную чашку, чтобы допить последние капли, подобрал круглую бутылку и повесил себе на шею. После чего спрыгнул с веранды и пошел по изрезанной колеями дороге, исполненный нетерпеливого желания показать Такрою город. Там на каждом крыльце росли похожие на кораллы грибы. Такрою понравится.
– Эй! Куда это ты собрался? – окликнул его Такрой.
Кристофер остановился и объяснил.
– Не может быть и речи, – сказал Такрой. – Какими бы розово-голубыми ни были грибы. Я не смогу долго поддерживать транс, а я хочу убедиться, что ты тоже доберешься обратно.
Кристофер был разочарован. Но когда он подошел и посмотрел на Такроя, тот выглядел полупрозрачным и трепещущим, как будто вот-вот растворится в темноте или превратится в одного из мотыльков, бьющихся в окно постоялого двора. Сильно этим встревоженный, Кристофер положил ладонь на рукав Такроя, чтобы удержать его на месте. Одно мгновение рука едва чувствовалась под его ладонью – точно легкие комки пыли под его кроватью, – но затем она замечательно уплотнилась. Очертания Такроя стали четкими и черными на фоне темных деревьев. А сам Такрой стоял очень неподвижно.
– Верю, – произнес он таким тоном, словно вовсе в это не верил, – что ты что-то сделал, чтобы зафиксировать меня. Что ты сделал?
– Уплотнил тебя, – ответил Кристофер. – Тебе это было нужно, чтобы мы могли посмотреть город. Пошли.
Но Такрой засмеялся и крепко схватил Кристофера за руку – так крепко, что Кристофер пожалел, что уплотнил его.
– Нет, на грибы посмотрим в другой раз. Теперь, когда я знаю, что ты и такое можешь, всё будет гораздо проще. Но для этого похода я заключил договор только на один час. Пошли.
Когда они поднимались обратно в лощину, Такрой всё время внимательно оглядывался.
– Если бы не было так темно, – сказал он, – уверен, я бы тоже увидел окружающее в виде лощины. Я слышу ручей. Изумительно!
Но он явно не видел Место Между. Когда они добрались до него, Такрой продолжил идти – так, будто думал, что это по-прежнему лощина. А когда ветер сдул туман, он исчез.
Кристофер задумался, вернуться ли ему в Девятую или пойти в другую лощину. Но без компании было уже не так весело, так что он позволил Месту Между вытолкнуть его обратно домой.
Глава 4
К следующему утру Кристофера уже прямо-таки тошнило от запаха – или скорее от вони – из кожаной бутылки. Он положил ее под голову, но воняло так сильно, что он вынужден был встать и накрыть ее подушкой, и только тогда смог уснуть.
Последняя Гувернантка, пришедшая сказать, что пора вставать, тут же нашла бутылку по запаху.
– Святые Небеса! – воскликнула она, вытаскивая ее за ремень. – Кто бы мог подумать! Даже от твоего дяди я не ожидала, чтобы он потребовал целую бутылку этого вещества! Неужели ему совсем наплевать на опасность?
Кристофер моргнул. Он ни разу не видел ее настолько эмоциональной. Проявилась вся ее скрытая привлекательность, и она смотрела на бутылку с таким выражением, словно не знала, следует ли ей сердиться, бояться или быть довольной.
– Что там внутри? – спросил он.
– Драконья кровь, – ответила Последняя Гувернантка. – И даже не высушенная! Я немедленно заберу ее передать твоему дяде, пока ты одеваешься, иначе у твоей мамы случится истерика.
Она торопливо вышла, держа раскачивающуюся на ремне бутылку на расстоянии вытянутой руки.
– Думаю, твой дядя будет страшно доволен, – бросила она через плечо.
В этом не было никаких сомнений. Через день для Кристофера пришла большая посылка. Последняя Гувернантка принесла ее вместе с ножницами в классную комнату и позволила ему самому разрезать веревку, отчего волнение значительно возросло. Внутри обнаружилась громадная коробка шоколадных конфет с огромным красным бантом и нарисованным на крышке мальчиком, выдувающим мыльные пузыри. Шоколадные конфеты были столь редки в жизни Кристофера, что он не сразу заметил прикрепленный к банту конверт. В нем лежал золотой соверен и записка от дяди Тенни.
«Отличная работа!!! – говорилось в ней. – Следующий эксперимент через неделю. Мисс Белл сообщит тебе когда. Поздравления от твоего любящего дяди».
Записка привела Кристофера в такой восторг, что он позволил Последней Гувернантке первой попробовать конфеты.
– Думаю, – сухо произнесла она, беря одну из ореховых конфет, которые никогда не нравились Кристоферу, – твоей маме хотелось бы, чтобы ты угостил ее до того, как съешь слишком много.
После чего она выдернула записку из пальцев Кристофера и бросила ее в огонь: намек на то, что он не должен объяснять маме, чем заслужил конфеты.
Перед тем, как угостить маму, Кристофер предусмотрительно съел верхний слой.
– Ох, они же вредны для твоих зубов! – воскликнула мама, пока ее пальцы замирали сначала над клубничной конфетой, а потом над трюфелем. – Похоже, ты покорил своего дядю. И это к лучшему, поскольку я вынуждена доверить ему все мои деньги. Однажды они станут твоими деньгами, – ее пальцы приблизились к помадке, и она добавила для Последней Гувернантки: – Не позволяйте моему брату слишком баловать его. И думаю, вам стоит сводить его к дантисту.
– Да, мадам, – с самым кротким и невыразительным видом ответила Последняя Гувернантка.
У мамы явно не возникло ни малейшего подозрения о том, по какому поводу конфеты появились на самом деле. Кристофер был доволен, что выполнил пожелание дяди Тенни, хотя и предпочел бы, чтобы мама выбрала не помадку. Оставшиеся конфеты не дожили до конца недели, зато отвлекли Кристофера от взбудораженного ожидания следующего эксперимента. На самом деле, Кристофер ощутил скорее деловой настрой, чем возбуждение, когда в следующую пятницу перед сном Последняя Гувернантка спокойно произнесла:
– Твой дядя хочет, чтобы сегодня ты снова увидел свой сон. Ты должен попытаться попасть в Десятую Серию и встретить того же человека, что в прошлый раз. Как думаешь, справишься?
– Легко! – горделиво ответил Кристофер. – Я мог бы сделать это, стоя на голове.
– Которую слегка вскружил успех, – заметила Последняя Гувернантка. – Не забудь причесаться и почистить зубы. И не будь слишком самоуверенным. Это совсем не игра.
Кристофер честно пытался не быть слишком самоуверенным, но задание правда было легким. Он вышел на тропинку, где надел грязную одежду и начал карабкаться через Место Между в поисках Такроя. Единственная сложность заключалась в том, что лощины не располагались в правильном порядке. Номер Десять находилась не сразу после Девятой, а гораздо ниже и дальше. Кристофер уже почти решил, что не найдет ее. Но, наконец, соскользнув с длинного склона из желтоватого щебня, он увидел Такроя, который влажно блестел сквозь туман, неудобно скорчившись на краю лощины. Он протянул к Кристоферу промокшую руку.
– Боже! – произнес он. – Я думал, ты никогда не придешь. Уплотни меня, хорошо? Я начинаю таять. Нынешняя девушка играет далеко не столь эффективно.
Кристофер взял ладонь Такроя – будто прикоснулся к пуху. Такрой немедленно начал уплотняться. Вскоре он стал твердым, мокрым и таким же плотным, как Кристофер – и очень довольным.
– В это твоему дяде поверить было сложнее всего, – сообщил он, пока они взбирались в лощину. – Но я поклялся ему, что мог бы увидеть… О… Эм. Что ты видишь, Кристофер?
– Это та Везделка, в которой я получил колокольчики, – ответил Кристофер, с улыбкой оглядывая крутые зеленые склоны.
Он отлично ее помнил. Ручей в этой Везделке имел особенный изгиб на полпути вниз. Но здесь появилось и нечто новое – вроде как туманность прямо рядом с тропой.
– Что это? – спросил он, забыв, что Такрой не видит лощину.
Однако теперь, уплотнившись, Такрой явно мог ее видеть. Он уставился на туманность, печально сузив глаза.
– Часть эксперимента твоего дяди, которая, похоже, не удалась, – ответил он. – Это должна была быть безлошадная повозка. Он пытался послать ее нам навстречу. Как считаешь, можешь уплотнить и ее тоже?
Кристофер подошел к туманности и попытался положить на нее ладонь. Но эта штука, видимо, не присутствовала здесь настолько, чтобы он мог прикоснуться к ней. Его ладонь просто прошла насквозь.
– Неважно, – сказал Такрой. – Твоему дяде просто придется придумать что-нибудь другое. И повозка была лишь одним из трех сегодняшних экспериментов.
Он настоял, чтобы Кристофер написал большую десятку в грязи на тропе, после чего они спустились в долину.
– Если бы с повозкой получилось, – объяснил Такрой, – мы бы попробовали перенести что-нибудь крупное. А так, делаем по-моему и пробуем с животным. Боже! Я рад, что ты пришел именно сейчас. Я был почти в таком же состоянии, как та повозка. И всё из-за девушки.
– Очаровательной юной леди с арфой? – спросил Кристофер.
– Увы, нет, – с сожалением ответил Такрой. – С ней случилась истерика, когда ты уплотнил меня в прошлый раз. Кажется, мое тело в Лондоне превратилось в полосу тумана, и она решила, что мне пришел конец. Закричала и порвала струны арфы. Ушла, как только я вернулся. Она сказала, что ей не платят за то, чтобы она давала приют привидениям, заметила, что она заключила контракт только на один транс, и отказалась вернуться даже за двойную оплату. Жаль. Я надеялся, она покрепче будет. Она напоминала мне другую юную леди с арфой, которая когда-то была светом моей жизни, – несколько мгновений он выглядел настолько грустным, насколько вообще может быть грустным человек с таким жизнерадостным лицом. Затем он улыбнулся. – Но ни одну из них я не посмел бы просить разделить со мной жизнь в мансарде. Так что, возможно, оно и к лучшему.
– Тебе пришлось найти другую? – спросил Кристофер.
– К несчастью, в отличие от тебя, я не могу работать без них. Профессиональному спириту нужен другой медиум, чтобы служить ему якорем – музыка тут подходит лучше всего, – и отозвать обратно, если что-то пойдет не так, и согревать его, и следить, чтобы его не прерывали разносчики рекламы, и так далее. Так что твой дядя в спешке нашел новую девушку. Она из крепкой породы – это да. Голос – точно топор. Играет на флейте так, словно кто-то скрипит мокрым мелом по доске, – Такрой слегка передернулся. – Если сосредоточиться, я могу постоянно слышать этот звук.
Кристофер тоже слышал визгливый звук, но подумал, что, скорее всего, это свирели заклинателей змей, которые в этой Везделке сидели рядами вдоль городской стены. Город уже появился в поле зрения. Здесь было ужасно жарко – гораздо жарче, чем в Девятой. Высокие грязные стены и купола странной формы над ними дрожали в горячем воздухе, будто находились под водой. Песчаная пыль взметалась облаками, почти скрывая грязно-белый ряд стариков, сидевших на корточках перед корзинами и дующих в свирели. Кристофер нервно посмотрел на толстых змей, которые, раскачиваясь, поднимались из корзин.
Такрой засмеялся:
– Не беспокойся. Змея твоему дяде нужна не больше, чем тебе!
В город вели высокие, но узкие ворота. К тому времени, когда они дошли дотуда, оба покрылись песчаной пылью, а Кристофер вспотел, и пот прочерчивал в этой пыли дорожки. Такрой выглядел до обидного свежим. За стенами стало еще жарче. Единственный недостаток по-настоящему замечательной Везделки. По тенистым краям улиц толпились люди, козы и импровизированные палатки под разноцветными зонтами, так что Кристоферу с Такроем пришлось идти по ослепляющей солнечной полосе посередине. Все кричали и весело переговаривались. Воздух наполняли странные запахи, блеяние коз, пронзительный писк цыплят и странная звенящая музыка. Всё вокруг было ярким, а самыми яркими – маленькие позолоченные, будто кукольные, домики на углах улиц. Они всегда были завалены цветами и блюдами с едой. Кристофер думал, что в них живут очень маленькие боги.
Леди под ярко-синим зонтиком дала ему немного конфет, которые она продавала. Они походили на хрустящие птичьи гнездышки, пропитанные медом. Кристофер угостил Такроя, но тот сказал, что может попробовать их только так, как пробуешь что-то во сне – даже после того, как Кристофер уплотнил его еще раз.
– Дядя Тенни хочет, чтобы я добыл козу? – спросил Кристофер, слизывая мед с пальцев.
– Мы бы попробовали, если бы получилось с повозкой, – ответил Такрой. – Но на самом деле твой дядя надеется на кошку из одного из храмов. Мы должны найти Храм Ашет.
Кристофер повел его к большой площади, где располагались все большие дома богов. Человек с желтым зонтиком по-прежнему сидел здесь – на ступеньках самого большого храма.
– Ах да. Вот он, – произнес Такрой.
Но когда Кристофер направился к человеку с желтым зонтиком, надеясь поговорить с ним, Такрой остановил его:
– Нет, думаю, лучше нам проникнуть внутрь где-нибудь с другой стороны.
Они спустились по огибавшим храм узким переулкам. Других дверей у него не оказалось вовсе, как, впрочем, и окон. Стены были высокими, грязными и совершенно гладкими, если не считать опасных шипов наверху. Такрой жизнерадостно остановился в жарком переулке, где кто-то выбросил воз старой капусты, и посмотрел наверх на шипы. Их обвивали концы цветущих ползучих растений, поднимавшихся с другой стороны стены.
– Выглядит многообещающе, – заявил Такрой и прислонился к стене.
Веселое выражение исчезло с его лица. Одно мгновение он выглядел разочарованным и довольно раздраженным.
– Вот так поворот. Ты сделал меня слишком плотным, чтобы проникнуть сквозь стену, проклятье! – поразмыслив, он пожал плечами. – Ну да ладно – всё равно, надо провести третий эксперимент. Твой дядя предположил, что если ты способен пробивать проход между мирами, то, вероятно, сможешь пройти и сквозь стену. Ты готов попробовать? Как считаешь, сумеешь проникнуть внутрь и взять кошку без меня?
Такрой, похоже, сильно нервничал и беспокоился. Кристофер посмотрел на угрожающую стену и подумал, что это, наверное, невозможно.