– Могу попробовать, – сказал он и – в основном, чтобы утешить Такроя – шагнул к горячим камням стены попытавшись протолкнуться сквозь них.
Сначала это было невозможно. Но мгновение спустя Кристофер обнаружил, что если немного по-особому повернуться вбок, он начинает погружаться в камни. Он обернулся и ободряюще улыбнулся обеспокоенному Такрою:
– Вернусь через минуту.
– Мне не нравится отпускать тебя одного, – говорил Такрой, когда раздался звук, похожий на «ШМЯК!» – и Кристофер оказался по другую сторону стены, с головы до ног запутавшись в ползучих растениях.
Его ослепило солнце. Он расплывчато видел, слышал и чувствовал, как перед ним что-то бесшумно убегает по двору, и застыл в ужасе. «Змеи!» – подумал Кристофер и поморгал, прищурился и снова поморгал, пытаясь разглядеть их как следует.
Это оказались всего лишь кошки, разбегающиеся от шума, который он произвел, проходя сквозь стену. К тому времени, когда он снова мог видеть, большинство кошек было уже вне досягаемости. Некоторые высоко взобрались по ползучим растениям, а остальные стрелой неслись к разнообразным темным аркам, расположенным по окружности двора. Но одна белая кошка была медлительнее остальных и неуверенно, тяжело семенила в густой тени одного из углов. Ее можно было поймать, и Кристофер бросился за ней.
Когда он выпутался из ползучих растений, белая кошка испугалась. И побежала. Кристофер побежал за ней через арку, увешанную другими ползучими растениями, через еще один – более тенистый – двор, а затем через дверной проем с занавеской вместо двери. Кошка скользнула за занавеску. Кристофер отбросил занавеску в сторону и нырнул следом. Внутри было настолько темно, что он снова ослеп.
– Кто ты такой? – удивленно и надменно спросил голос из темноты. – Ты не должен быть здесь.
– А ты кто? – осторожно спросил Кристофер – хотел бы он разглядеть что-нибудь помимо сине-зеленого блеска.
– Богиня, конечно, – ответил голос. – Живая Ашет. Что ты здесь делаешь? До Дня Фестиваля я не должна видеть никого, кроме жриц.
– Я пришел только за кошкой, – сказал Кристофер. – И как поймаю ее, сразу уйду.
– Тебе нельзя, – сказала Богиня. – Кошки посвящены Ашет. А кроме того, если ты гонишься за Бети, то она – моя, и у нее скоро снова будут котята.
Глаза Кристофера начали привыкать. Если усиленно вглядеться в угол, откуда исходил голос, он мог разглядеть кого-то, примерно его роста, сидящего вроде бы на груде подушек, и различить белый холмик кошки, сжатый в руках этого человека. Он шагнул вперед, чтобы лучше видеть.
– Стой, где стоишь, – велела Богиня, – иначе я призову огонь спалить тебя!
К своему немалому удивлению, Кристофер обнаружил, что не может сдвинуться с места. Чтобы убедиться, он шаркнул ногами. Его голые ступни будто приклеили к плитке сильным резиновым клеем. Пока он шаркал, его глаза окончательно привыкли. Богиня оказалась девочкой с круглым, ничем не примечательным лицом и длинными волосами мышиного цвета. На ней было ржаво-коричневое платье без рукавов и множество бирюзовых украшений, включая по меньшей мере двадцать браслетов и маленькую диадему с бирюзовыми зубцами. Она выглядела немного младше него – и слишком маленькой, чтобы быть способной приклеивать чьи-то ноги к полу. Кристофер был впечатлен.
– Как ты это сделала? – спросил он.
Богиня пожала плечами:
– Сила Живой Ашет. Меня выбрали из остальных кандидаток, потому что я наилучший сосуд для ее силы. Ашет выделила меня, подарив мне отметку в виде кошки на ступне. Смотри.
Она наклонилась вбок на своих подушках и вытянула к Кристоферу босую ногу с браслетом. На подошве виднелось большое фиолетовое родимое пятно. Кристофер так усиленно сузил глаза, что почувствовал себя Такроем, но так и не смог разглядеть кошку.
– Ты не веришь мне, – обвиняюще произнесла Богиня.
– Не знаю, – ответил Кристофер. – Я прежде никогда не встречал Богинь. Чем ты занимаешься?
– Живу в Храме, никем не видимая, за исключением одного дня в году, когда я проезжаю по городу и благословляю его.
Кристофер подумал, что это звучит не слишком интересно, но прежде чем он успел это сказать, Богиня добавила:
– На самом деле, не больно-то весело, но так уж происходит, когда удостаиваешься такой чести, какой удостоилась я. Понимаешь, Живая Ашет всегда должна быть девочкой.
– Значит, когда вырастешь, ты перестанешь быть Ашет? – спросил Кристофер.
Богиня нахмурилась. Она явно не была уверена.
– Ну, Живая Ашет никогда не бывает взрослой, так что, думаю, да… они не говорили, – ее круглое серьезное лицо прояснилось. – Есть, чего ждать, а, Бети? – сказала она, гладя белую кошку.
– Если мне нельзя получить эту кошку, может, ты позволишь мне взять другую? – спросил Кристофер.
– Смотря по обстоятельствам. Не думаю, что мне позволено раздавать их. Зачем тебе кошка?
– Она нужна моему дяде, – объяснил Кристофер. – Мы проводим эксперимент, чтобы посмотреть, смогу ли я пронести живое существо из вашей Везделки в нашу. Ваша – Десятая, а наша – Двенадцатая. И через Место Между трудно пробираться, так что, если ты позволишь мне взять кошку, не могла бы ты одолжить мне еще корзинку, пожалуйста?
Богиня подумала.
– Сколько существует Везделок? – спросила она, словно прощупывая почву.
– Сотни, – ответил Кристофер, – но Такрой считает, что только двенадцать.
– Жрицы говорят, что существует двенадцать известных Иномирий, – кивнула Богиня, – но матушка Праудфут уверена, что их гораздо больше. Да, а как ты попал в Храм?
– Сквозь стену. Меня никто не видел.
– Значит, ты снова можешь войти и выйти, когда захочешь? – спросила Богиня.
– Легко! – ответил Кристофер.
– Хорошо, – Богиня сбросила белую кошку на подушки и вскочила на ноги с резким нестройным звоном и перестуком украшений. – Я дам тебе кошку в обмен на кое-что. Но сначала ты должен поклясться Богиней, что вернешься и принесешь мне то, что я хочу взамен, иначе я, приклеив твои ноги к полу, призову Руку Ашет убить тебя.
– Чего ты хочешь взамен? – спросил Кристофер.
– Сначала поклянись.
– Клянусь.
Но этого было недостаточно. Богиня засунула большие пальцы за украшенный драгоценностями пояс и уставилась на него с каменным выражением лица. Она вообще-то была немного ниже Кристофера, но от этого ее взгляд не стал менее впечатляющим.
– Клянусь Богиней, что вернусь с тем, что ты хочешь в обмен на кошку. Так пойдет? – сказал Кристофер. – Так чего ты хочешь?
– Книги, – ответила Богиня и объяснила: – Мне скучно.
Она произнесла это быстро и без хныканья, и Кристофер понял, что это правда.
– А здесь разве нет книг? – спросил он.
– Сотни, – угрюмо произнесла Богиня. – Но они все либо учебные, либо священные. А Живой Богине не позволено прикасаться ни к чему в этом мире за пределами Храма. Ни к чему в этом мире. Понимаешь?
Кристофер кивнул. Он прекрасно понял.
– Какую кошку я могу взять?
– Трогмортена, – ответила Богиня.
Ноги Кристофера отклеились от плитки, и он смог пойти рядом с Богиней, когда она подняла занавеску с дверного проема и вышла в тенистый двор.
– Я не против, если ты заберешь Трогмортена, – сказала она. – Он воняет, и царапается, и задирает остальных кошек. Я ненавижу его. Но нам надо поймать его быстро. Жрицы скоро проснутся после сиесты. Секундочку!
Под лязг браслетов она ринулась в сторону к арке, заставив Кристофера подпрыгнуть. И почти тотчас же принеслась обратно – в вихре ржавого платья, развевающегося пояса и водоворота мышиного цвета волос. Она несла корзину с крышкой.
– Должна подойти, – сказала Богиня. – У крышки есть хорошие прочные застежки.
Она провела Кристофера через увешенную ползучим растением арку во двор, залитый ослепляющим солнечным светом.
– Обычно он где-нибудь здесь помыкает остальными кошками, – сказала Богиня. – Да, вон он – там в углу.
Трогмортен был рыжим. В данный момент он свирепо смотрел на черно-белую кошку, которая униженно прижалась к земле и пыталась смиренно отползти назад. Трогмортен с важным видом наступал на нее, хлеща полосатым, похожим на змею хвостом, пока у черно-белой кошки не сдали нервы и она не бросилась бежать. После чего он повернулся посмотреть, чего хотят Кристофер и Богиня.
– Ну, разве он не ужасен? – сказала Богиня и сунула корзину Кристоферу. – Держи ее открытой и быстро захлопывай крышку, когда я засуну его туда.
Кристофер вынужден был признать, что Трогмортен – действительно неприятный кот. Его желтые глаза уставились на них с отсутствующим наглым выражением, и было что-то в его ушах – одно выше другого, – что сказало Кристоферу: Трогмортен злобно набросится на всё, что встанет у него на пути. Учитывая это, он был озадачен тем, насколько Трогмортен напоминал ему дядю Тенни. Наверное, дело в том, что он рыжий.
В этот момент Трогмортен понял, что они пришли за ним. Его спина недоверчиво выгнулась. После чего он практически взлетел по ползучим растениям на стене, с бешеной скоростью взбираясь всё дальше и дальше, пока не оказался высоко над их головами.
– Нет, не выйдет! – сказала Богиня.
И изогнутое рыжее тело Трогмортена отлетело от ползучих растений, точно пушистый оранжевый бумеранг, и шлепнулось в корзину. Кристофер был впечатлен до глубины души – настолько, что немного замешкался опустить крышку. Молниеносным рыжим потоком Трогмортен перелился через край корзины. Богиня схватила его и запихнула обратно. Немалое количество молотящих рыжих лап – ошеломленному взгляду Кристофера привиделось по меньшей мере семь – зацепилось когтями за ее браслеты, платье и ноги под платьем, вырывая из них кусочки. Кристофер подождал, пока одна из голов Трогмортена – казалось, у него их по меньшей мере три, и каждая с невозможным количеством клыков – окажется над краем корзины. И тогда Кристофер изо всех сил прихлопнул ее крышкой. В мгновение ока Трогмортен из сражающегося демона превратился в обычного оглушенного кота. Богиня стряхнула его в корзину. Кристофер захлопнул крышку. Из дыры застежки немедленно просочилась громадная рыжая лапа, вооруженная длинными розовыми лезвиями, и выдрала из Кристофера несколько полос, пока он застегивал корзину.
– Спасибо, – произнес он, посасывая свои раны.
– Я рада избавиться от него, – сказала Богиня, зализывая порез на руке и вытирая порванным платьем кровь с ноги.
– Богиня, дорогая! Где ты? – позвал со стороны увешанной ползучими растениями арки мелодичный голос.
– Мне надо идти, – прошептала Богиня. – Не забудь про книги. Ты поклялся. Иду! – крикнула она и понеслась обратно к арке – бац-дзынь, бац-дзынь.
Кристофер быстро повернулся к стене и попытался пройти сквозь нее. И не смог. Как бы он ни поворачивался тем особым способом, ничего не выходило. Он знал, это из-за Трогмортена. То, что он держал в корзине живого рычащего кота, делало его частью этой Везделки, и он оказался во власти общих законов. И что ему теперь делать? Еще несколько мелодичных голосов звали вдали Богиню, и он видел людей, внутри по меньшей мере двух арок. Он даже не рассматривал возможность бросить корзину: этот кот нужен дяде Тенни. И Кристофер попытался сбежать, помчавшись к ближайшей арке, показавшейся ему пустой.
К несчастью, тряска корзины уверила Трогмортена, что его точно похищают. Он выразил протест во всю мощь своего голоса – Кристофер никогда бы не поверил, что простой кот может издавать настолько мощный крик. Голос Трогмортена заполнил темные коридоры за аркой, воя, пульсируя, поднимаясь до визга, как у умирающего вампира, а потом падая до сильного густого рева контральто. Затем он снова поднимался до визга. Прежде чем Кристофер успел пробежать двадцать ярдов, позади него послышались крики, шлепанье сандалий и глухой стук босых ног. Он побежал быстрее, чем когда-либо, заворачивая в новый коридор, как только добирался до него, и несясь по нему, но Трогмортен ни на секунду не прекращал вопли протеста из корзины, в точности давая знать преследователям, куда бежать. Хуже того – он привлек еще людей. К тому времени, как Кристофер увидел впереди дневной свет, позади раздавалось вдвое больше криков и топота ног. Преследуемый теснящейся толпой, он ворвался в свет.
И на самом деле это оказался не дневной свет, а громадный, приводящий в замешательство храм, полный верующих, статуй и широких раскрашенных колонн. Дневной свет лился из громадных открытых дверей в сотне ярдов от Кристофера. Он увидел человека с желтым зонтиком, вырисовывающегося за дверями, и понял, где находится. Он ринулся к дверям, петляя между колоннами и несясь мимо молящихся людей.
– Уон-уон-УОН-УОН! – вопил Трогмортен из корзины в его руке.
– Держите вора! – закричали преследующие его люди. – Рука Ашет!
Кристофер увидел мужчину в серебряной маске, или, может быть, женщину – в общем, человека в серебряной маске, – стоящего на ступенях и старательно нацеливающего на него копье. Он попытался увернуться, но то ли не успел, то ли копье каким-то образом последовало за ним. С глухим ударом оно вонзилось ему в грудь.
Всё будто замедлилось. Кристофер неподвижно стоял, сжимая воющую корзину, и недоверчиво смотрел на древко копья, торчащее из его груди над грязной рубашкой. Он видел его в мельчайших деталях: чудесно отполированное коричневое дерево с вырезанными вдоль него словами и рисунками. Примерно от середины начиналась сияющая серебряная рукоятка с почти стершимся от долгого использования рисунком. Две капли крови проступили там, где дерево соприкасалось с рубашкой. Должно быть, наконечник копья глубоко вошел в тело. Кристофер поднял взгляд и увидел, как человек в серебряной маске торжествующе приближается к нему. Позади него в дверях появился Такрой, видимо, привлеченный шумом. Застыв, он стоял там и с ужасом смотрел на Кристофера.
Кристофер неловко вытянул свободную руку и взялся за рукоять копья, чтобы вытащить его. И всё резко прекратилось.
Глава 5
Было раннее утро. Кристофер понял, что его разбудили сердитые кошачьи вопли, доносившиеся из корзины, лежавшей на боку посреди комнаты. Трогмортен хотел выбраться. Немедленно. Кристофер сел, торжествующе улыбаясь: он доказал, что может принести из Везделки живое существо. Тут он вспомнил, что у него из груди торчало копье, и опустил взгляд. Копья не было. И крови тоже. Ничего не болело. Он ощупал грудь. Потом расстегнул пижаму и посмотрел. Его недоверчивому взгляду предстала лишь гладкая бледная кожа без малейших признаков раны.
С ним всё было в порядке. В итоге Везделки и правда оказались лишь разновидностью сна. Он засмеялся.
– Уон! – сердито заявил Трогмортен, заставив корзинку покатиться по полу.
Кристофер решил, что лучше выпустить зверюгу. Помня об острых рвущих когтях, он встал на кровать и отцепил тяжелый стержень карниза. Маневрировать со свисающими с него, волочащимися занавесками было непросто, но Кристофер подумал, что они пригодятся ему как щит от ярости Трогмортена, так что он собрал их в кучу перед собой. Побалансировав и потыкав некоторое время, он сумел подсунуть медное острие на конце стержня под застежку крышки и открыть корзину.
Кошачьи вопли прекратились. Похоже, Трогмортен заподозрил какой-то подвох. Кристофер подождал его нападения, слегка подпрыгивая на кровати и крепко держа стержень и свернутые занавески, но ничего не происходило. Кристофер осторожно наклонился вперед, чтобы заглянуть в корзину. Там лежал круглый рыжий клубок, тихонько вздымающийся и опускающийся. Презрев полученную свободу, Трогмортен свернулся и заснул.
– Ну и ладно, – сказал Кристофер. – Вот исиди там!
Не без труда он установил карниз с занавесками обратно на крепления и тоже лег спать.
Когда он проснулся в следующий раз, Трогмортен исследовал комнату. Кристофер лег на спину и осторожно наблюдал, как Трогмортен, передвигаясь комнате, перепрыгивает с одного предмета мебели на другой. Насколько он мог понять, Трогмортен больше не злился. Он казался просто любопытным. «Или, возможно, – подумал Кристофер, когда Трогмортен подобрался и прыгнул сверху шкафа на карниз, – он поспорил с собой, что сможет пройти по всей спальне, не касаясь пола». Когда Трогмортен начал пробираться вдоль карниза, цепляясь своими неординарными когтями за него и за занавески, Кристофер окончательно в этом уверился.