После КИЧи у Арбалета состоялось знакомство с начальником отряда. Еремеев Евгений Ильич, в простонародье просто «Чапа», - легендарная личность. Когда он был начальником шахты, во время проведения в шахте какой-то сложной работы, ему на голову упала балка. И стал он с тех пор крайне неуравновешен, то есть психически болен. Чапа интенсивно лечился барбитурой, таблетками этого направления, был сильно зависим от барбитуратов, в общем, тот же наркоман. Сам по себе он был здоровым мужиком, любителем лыжного спорта. Всегда после приёма таблеток, будучи навеселе, с сарказмом смотрел на весь мир и на подвластных ему зэков. Постоянно их лупил, если не слушались, но не сильно, а так, больше для проформы, короче говоря, наркоман воспитывал наркоманов. Но как он обожал высокоумную шахматную игру! И только когда он проигрывал, хотя это происходило в редчайших случаях, сразу было видно, что с головой у него не всё в порядке. Все сотрудники, кого он приглашал разыграть партию, дружно ему проигрывали. Может, и вправду Чапа хорошо играл, а может быть, а может быть, сотрудники просто берегли его настроение и здоровье, да и своё заодно.
Однажды, Арбалет крепко повздорил с Фроном, начальником цеха. Тоже не последняя язва, хоть кому под шкуру залезет, вот и Арбалету залез. Из-за категорического отказа подметать полы в цехе, с Арбалета взяли бумагу – объяснительную. А это, как правило, гарантированные 15 суток.
Чапа придумал оригинальный выход, предложив Арбалету сыграть партию в шахматы, проще говоря, разыграть бумагу. «Если выиграешь, то не поедешь в КИЧу» - и снисходительно, кичась своим мастерством, дал Арбалету фору: убрал ладью. Но не знал бакальский гроссмейстер Чапа, что в детстве, когда у Арбалета мамы не было дома, и они оставались вдвоём с папой, они разыгрывали в шахматы буквально всё: уборку, поход в магазин, мытьё посуды и т.д. Много посуды пришлось перемыть юному Арбалету, пока папа полёживал на диване и книжечки да газетки спокойно почитывал. Но зато научился Арбалет неплохо двигать фигурами.
Итак, они сели за шахматный стол (Ну, примерно как Карпов и Каспаров). Началась битва двух шахматных гигантов, и Чапа… проиграл. Как раз пожертвованной ладьи и не хватило бакальскому чемпиону. Вот тут-то и смог Арбалет понаблюдать начинающийся приступ сумасшествия. Глаза Чапы мгновенно налились кровью, он стал явно неадекватен. «Не считается! Не считается! Давай новую» - не мог успокоиться Чапа после поставленного ему мата и напирал на Арбалета со сжатыми кулаками. «Пора ретироваться» - подумал Арбалет и выбежал из отряда.
Чапа был благородным человеком, и слово своё сдержал. Бумагу – объяснительную порвал, в КИЧу Арбалета не закрыли. Арбалета он уважал, на многое закрывал глаза, разрешил даже мешки боксёрские вешать по вечерам, когда все сотрудники уходили домой, а утром прятал их в своём кабинете. И вообще, как отец родной опекал Арбалета. Бывало даже в школу за ручку водил, передавая своего подшефного директору школы прямо в руки. (Явную промашку допускало государство в этом вопросе, обязывая недоучившихся зеков посещать школу: образованные бандиты всегда больше безграмотных стырят (в смысле, реквизируют), в том числе и у того же государства.
Директор школы Пан – кореец, бывший разведчик. По каким-то неизвестным тёмным политическим мотивам он был сослан в бакальскую дыру из вечно процветающей Москвы. Пан был ярым коммунистом. Арбалет знал его больное место и, когда хотел сорвать урок, заводил с Паном спор на эти темы. У Директора не хватало аргументов, чтобы убедить Арбалета в том, что «Коммунизм – это сила!» - это и не мудрено, так как здание коммунизма начинало в ту пору сильно потрескивать. И так как Пан был преданным делу партии коммунистом, то при одном только виде Арбалета ему становилось плохо. Но Пан не мог отказать начальнику отряда и прямо прекратить образовательный процесс его подопечного и шахматного соперника – Арбалета. Наконец, в тайне от Чапы, они договорились и быстро пришли к благоразумному консенсусу. Пан пообещал, что не будет ставить прогулы, лишь бы Арбалет не приходил в школу. А тому как раз это и было в долгожданную школярскую радость. Увидеться они договорились уже на экзаменах.
Чану боялись все: и оперативники, и режимники, и даже, поговаривали, начальник колонии старался поменьше с ним пересекаться. Именно Чапа был свидетелем у Арбалета на свадьбе, на регистрации его давних отношений. Очень беспокоился, переживал и радовался за своего подопечного. Познакомился и долго изучал будущую, можно сказать, супругу Арбалета. Наконец, дал своё согласие, подойдя ко всему этому с особой щепетильностью. Но пригрозил ей: «Только попробуй ему изменить, сам лично приеду в Челябу и ноги тебе вырву!» - как в воду глядел прозорливый Чапа (недаром всё-таки ему в шахте балка на голову упала)! Это потом и вышло. За 8 дней до конца срока «супруга» привезла Арбалету развод, изменив с его ранее освободившимся другом. (Посмейтесь и вы, обладающие спасительным чувством юмора читатели, над зеками, вступающими в брак за колючей проволокой).
Сначала, Арбалет расстроился, а потом понял, как ему повезло. Да это же сама судьба так о нём заботится, оберегая его свободу!
Потихоньку обживаясь и каждый день присматриваясь к окружающей действительности, Арбалет всё больше познавал психологию наркоманов. Все они разные.
Эфедринщики – дёрганые, постоянно на измене. Этот наркотик сильно влияет на чувственность, короче, женский кайф. Употребляя эфедрин, человек делает первый шаг к педерастии. Постепенно у них происходит стирание полов: ни женщин, ни мужчин. Просто тела и голая чувственность. Эти персонажи за эфедру готовы были на всё, а в зоне даже на гомосексуализм. Зэки прикалывались над одним типом, приехавшим с МПБ (Магнитогорской психической больницы), показывая ему бутылёк «Сулутана», из которого вываривают эфедру. Тот готов был на всё, только просил никому не рассказывать. Конечно, не все были такие, но все сильно, и заметно, деградировали.
Те, кто курил шмаль или план, также были со своими отклонениями. Все какие-то заторможенные и ограниченные. Некоторые говорят, что шмаль безобидна. Это – ложь. Под действием любого наркотика искажается реальность, в кайфе человек привыкает смотреть на мир иначе, через розовые очки. Потом реальная жизнь на трезвую голову уже не воспринимается.
Все барбитурщики, опиушники с разрушенной психикой и перевёрнутыми ценностями. По… на всё. Они думают только о кайфе, о своём теле. Необходимо расслабиться, а зачем – неизвестно. А потом расслабленное тело начинает болеть.
Никогда даже не пробуйте!
Один раз – и ваша и психика мгновенно перестраивается, вы смотрите уже в другом направлении, думаете только о теле. Дьявол изощрён в своих хитроумных изобретениях. А Дьявол и Бог обитают не где-то на небе, они живут внутри вас. Господь, по своей любви к человеку, наделил его свободой выбора, вот вы и выбираете каждую секунду: Чёрное или Белое. Кто-то даже не думает об этом, его просто используют. Кто-то сознательно выбирает Зло и сам питается от этого, разрушая свою жизнь и жизнь близких.
Арбалет не мог понять этих несчастных людей. А раз он не понимал их, то начал презирать.
Каждый день – спорт. Арбалет думал, что занимаясь и владея этим, он становится сильней и неуязвимей.
В зоне приходилось постоянно общаться и разговаривать с наркоманами. Любопытный и неутомимый исследователь жизни Арбалет не мог не задать им самый естественный вопрос: «Почему? Если вы понимали, что это плохо, почему не бросили, не отказались?» Зачумлённые на воле и немного очухавшиеся в условиях временной изоляции наркоманы объяснили: «Если ты не сопротивляешься тёмным явлениям жизни, то это встречное течение уносит тебя далеко назад, в животное состояние. Вроде видишь где-то впереди свет, но добраться до него у тебя просто уже нет сил. Ты в отчаяньи и просто беспомощно барахтаешься как утопающий в болоте… Вот только арест и зона временно останавливают этот кошмар. Дают временную передышку на осознание своих пороков, своей слабости, дают время всё проанализировать. Искать силы приходится не где-то на стороне, а только в себе. Тебя никто не спасёт, кроме самого себя. На воле все мысли, все силы направлены только на одно… А здесь начинаешь думать. Наркомана всё время томит какой-то внутренний раздрай, столкновение мира духовного с миром животным… Но сначала всё было хорошо. А потом начинаются всякие болезни, страдания. Постепенно ты опустошаешь себя и становишься рабом своего тела, просто телом. Доза растёт, а удовлетворения нет. И так каждый день, месяцы, годы… Ты корчишься от боли во мгле, и, ещё при жизни, попадаешь в ад.»
На бакальской зоне постоянный контингент составлял около 2000 человек. Кто-то уезжал, кто-то приезжал. Со всей страны ехали туда «отдохнуть» страдальцы, временно освобождённые от мертвящей хватки наркотического дурмана. Но об истоках и причинах этого бедствия мало кто задумывался. Арбалет всё-таки думал об этом явлении, но понять его не мог до тех пор, пока сам не прошёл через этот ад.
А пока он больше думал о другом – о своём месте под солнцем. Он не хотел быть исполнителем чьей-то воли. Он жаждал власти (И вот на этом-то пунктике люди тоже частенько крепко спотыкаются, глядя на других, подражая им).
Все империи создаются постепенно. Главное – постоянный прирост населения и непрерывное расширение территории влияния. Сначала приехал Димыч, земляк, с детства знали друг друга, их группировки дружили, порой вместе вступали в войну с остальным районом. Он, так же, как и Арбалет, приехал с малолетки. Димыч вообще был первым несовершеннолетним, получившим статью и срок за марихуану. Он ездил в Казахстан к знакомым и занимался контрабандой. Хотелось ему быстро разбогатеть. Не получилось: взяли. Малолетних лагерей для осуждённых по таким статьям не было. Его возили по всему Союзу до 18 лет, а потом препроводили на Бакал.
Всё своё детство он тоже провёл в спортивной школе по боксу и имел неплохие результаты. Но, эта разлагающая род человеческий, алчность – истинный Дьявол в позолоченных одеждах. Многие миллионы наивных туземцев сбивает она с истинного пути, пути служения Отечеству и народу, и толкает в объятия ненасытной и коварной Мамоны.
Арбалет был рад снова встретить Димыча. Он убедил, уговорил Чану (нач. отряда), чтобы тот на распределении забрал его на свой отряд. Чапа, увидев Димыча и его спортивное телосложение, остался доволен. Чапа сам был заядлым спортсменом, а сложилась жизнь так, что пришлось перевоспитывать наркоманов. Димыч был такой огромный, что еле-еле сумели найти ему подходящие шапку и сапоги.
Итак, их стало уже трое. Все «свои» пацаны собирались в кочегарке. Местоположение кочегарки было очень удобным: на краю зоны, возле вышки. Попасть туда никто «левый» никак не мог. Через эту вышку Пецик осуществлял всю контрабанду, перекиды и т.д. Вообще Пецик был изобретательным деятелем бакальского масштаба. Зная все тонкости системы отопления, наделал везде тайных задвижек и перекрытий. Администрация полностью зависела от его трудовой деятельности, так как не могла без него там разобраться. Даже если его, пьяного, закрывали в ШИЗО, то утром всегда выпускали, потому что кочегарка не топила. Он сидел в ШИЗО с выводом, то есть ночью ходил туда спать, а утром на работу – разгонять тепло по зоне и за зону, в роту, к солдатским казармам.
В кочегарке, где все собирались вечером, был маленький спортзал, баня с парилкой, хорошая комната отдыха для чаепитий. В общем, классное местечко: постоянно висели угольная пыль и газ, а вокруг печей бегали чёрные, как черти, кочегары.
Вскоре Димыч стал старшиной отряда. Выдвинувший его на эту должность Чапа никогда не пожалел об этом.
Потом приехал и Вихура. Набирающая влияние челябинская группировка сумела устроить его старшиной строившегося спортзала. Вихура спокойно ходил по всей зоне, создавая видимость бурной деятельности. Хороший понт – те же деньги.
Наконец привезли на Бакал и «Сокола» - это был вообще такой – своеобразный – тип. Они с Арбалетом сразу сдружились. Единомышленники по внутренней сути они были земляками, из одного славного города. Сокол был небольшого роста, на лице – экзема, из-за которой он не брился и постоянно ходил со щетиной, да он и весь был волосатый как чудовище: на левой руке татуировка – свастика. Не мог и дня прожить без спорта. Имел личный вес 110 кг, свободно садился на шпагат. Но самое главное то, что у него мамуля в городе была какой-то большой шишкой на каких-то пищевых складах. Администрация сразу принялась перед ним заискивать: поставили его старшиной в столовую. И он там отлично справлялся.
Пока Арбалет в очередной раз сидел в КИЧе за разборку и драку с Иркутскими, на отряд прибыл Антон из Орска. Судьба у него складывалась самым трагическим образом. По малолетке дали ему два года. У них в камере сидел надзирающим очень злобный «батёк», то есть взрослый зек. Как только он не изгалялся над малолетками, постоянно их терроризировал и бил. Тогда они на прогулке сговорились, сплели из шерстяных ниток длинную стропу, сделали удавку, закинули её за решётку на потолочную лампу и втроём потянули. Ну, и задушили своего «батька», повесив его на этой лампе. Дали им всем по 10 лет. Потом он приезжал на Бакал, но успел съездить на крытую тюрьму уже два раза. То есть шесть лет провёл в крытой тюрьме.
Когда он приехал со своей второй «крытой», его распределили на 4-й отряд. Потом он стал комендантом жил.зоны и … проколол всю зону. Машинами вывозил из зоны государственное и частное добро за эфедрин. На этой почве они с Арбалетом и разругались. Антон и Жук отошли от группировки из-за наркотиков, но отношения поддерживали. Первоначально были поставлены такие условия: все – одна команда, но без наркоты. Тогда все вроде были за, но эфедра оказалась сильней.
С психикой у Антохи было, конечно, не всё в порядке. Да и не мудрено: с малолетки такие передряги, потом в Бакал. Когда он приехал на лагерь, его погонялы заставляли работать. На вид Антон – невысокий, худощавый юноша. Но духом оказался крепок. Он заточил электроды и устроил «Варфоломеевскую ночь», изрезав четырёх человек. Ладно, что хоть никого не убил, а то бы раскрутили его уже не как малолетку. Его закрыли в изолятор, а затем отправили на «крытую» в Верхнеуральск. Три года он там пробыл, познавая преступный мир во всех его проявлениях. Рос и развивался в зловонном каменном мешке. Потом его вернули на Бакал и сразу же, как неблагонадёжного, отправили обратно ещё на три года. Да, много пришлось Антохе увидеть грязи и хлебнуть горя… Ну почему так? У одних в жизни всё хорошо: и дорога ровная, и все обстоятельства жизни окрашены в светлые тона и краски, а у других – не жизнь, а сплошное недоразумение? Впервые наркотики Антон попробовал на Бакале, и сразу ему это понравилось… Да потому что ничего хорошего в его жизни вообще не было: никаких радостей, никаких положительных эмоций, ничего… Только наркотики как-то его успокаивали. Да, у него была слабость – наркотики, но это была его единственная отдушина, его покой. Но он достойно прошёл всю свою жизнь за решётками. Он не сделал ничего такого, за что ему было бы стыдно, потому что всегда поступал так, как сам считал нужным и правильным. Он не питал никаких иллюзий насчёт жизни, не строил ложных фантазий на своё будущее. И, загнанный своей нелепой судьбой в каменный мешок, не унывал, жил здесь и сейчас. Интересная деталь: у Антона на спине была наколота Богородица с Иисусом. Он никогда не изменял своей вере. Он верил до конца.
Может быть, все эти естественные и не совсем естественные встряски, глубокие переживания забирают слишком много энергии, и для восстановления её просто не хватает внутренних сил. Энергетический лимит или жизненный запас у человека постоянно истощается и подходит к концу. Вот тут и появляются стимуляторы.
Из литературных и исторических источников Арбалет знал, что в глугокой древности жрецы и воины Урусы имели обыкновение пить священные напитки суру и сому, чтобы побывать в обители Бога Неба с помощью проводника – Бога огня Сварги. Сома – это и есть сок из выжатой эфедры. Проводились специальные ритуальные действия, в результате которых у человека обострялось сенсорное восприятие окружающего. Все чувства усиливали работу в несколько раз, жизнь воспринималась совсем иначе.
«Древнерусская религия ставила своей стратегической целью, чтобы дух каждого человека, закалившись в испытаниях и накопив Знания и Опыт в процессе преодоления внешних трудностей, обучившись сопротивляться постоянным требованиям своей животной природы, смог одержать над ней полную и окончательную победу».
Распространяющаяся по стране наркотическая чума захватила в свои смертельные объятия уже не сотни тысяч, не миллионы, а десятки миллионов жертв. (И не надо считать количество наркоманов по количеству зарегистрированных – это только малая толика от огромной массы поверженных этим недугом). А что же наше Общество и Государство? – посапывают спокойненько на лаврах и в ус не дуют. Отдали всё в загребущие лапы своих приятелей – частных дельцов, сочинили запретительные плакаты и законы… и успокоились.