Таким вот образом я в пестрых трусах и с клетчатой головой попал в переход. Поплутал, правда, немного, но дорогу таки нашел.
- Обратно не тянет?
- Издеваешься?
- Отнюдь. Зуб даю, тебя там канонизируют теперь. А то и обожествят. Появился неизвестно откуда, исчез в неизвестном направлении. Историки начнут до родословной докапываться, и выяснят, что на Крокодиловых островах, откуда ты якобы прибыл, отродясь такого персонажа не проживало. Все - легенда сложилась, ты - новое божество, выведшая мир из темени к свету.
- Как думаешь, мне от этого жарко или холодно случится? - поинтересовался Энке, слегка подрагивая голосом от затаенной гордости.
- По-разному бывает. Одним - ничего. У других видения начинаются, голоса в голове осанну поют. А у некоторых парша по телу идет, вроде аллергии...
- Гад ты все же. Другой бы успокоил, ободрил, кинул позитивную вводную... тебе лишь бы надсмехаться.
- Обойдешься. Я на больничной койке концы отдавал, а тебя самая красивая девушка университета ублажала. Кто кого должен жалеть? Погоди, мысль появилась, дай сформулирую, а то ускользнет.
Лекс даже палец поднял от усердия.
- Симптом выгорания элиты. Идиотизм начинает зашкаливать. Любая идея доводится до абсурда. Связь с реальностью истончается до состояния эфемерной пленки, которую способна разорвать любая чепуха...
- Слушай, - оборвал его джинн, - давай, лучше про слона.
Ваджамандра не поскупился, дал своего личного, недоеденного ликантропами слона и второго с проводником. То есть первым двигался проводник на своей животине, следом - Лекс и Энке на своей. Мелкие притоки Ямуны слоны форсировали неспешным маршем, позволяя себе обрызгаться водичкой. Пассажирам тоже попадало. После каждой переправы приходилось вывешивать на жердочках одежки. Но больше по привычке. Оно и так и так оставалось влажным. Духота и сырость уже стали надоедать, когда в один момент кончились. Стало просто жарко, а потом и сухо. Местность повысилась, следовательно, они почти добрались до цели.
Речка впереди не отличалась ни глубиной, ни бурливостью. Приток, как приток. Посередине игривая струя пошевеливала труп антилопы. К берегу вела широкая тропа. Только вот слоны уперлись. Погонщик, он же проводник погнал свою скотину в воду, на что получил трубный рев, больше похожий на ругательство. Второй слон молча поддал крупом. Шаткая конструкция на спине накренилась и затрещала. Энке спрыгнул, обежал скотину по широкой дуге и помог спуститься Лексу. Освобожденный слон тут же успокоился, повернул вспять и начал удаляться.
- Стоять! - заорал Энке.
Слон опять поддал задними ногами, на манер разгневанного мустанга -давал понять, что их ждет в случае, если будут настаивать. Впрочем, далеко он не ушел, остановился за деревьями. Второй слон вскоре к нему присоединился. Погонщик только разводил руками. Его послушать, животные взбунтовались, почуяв опасность.
- На том берегу наверное притаился ракшас, - заключил погонщик. - Слон мудрое создание. Он их чует.
- Ага, эт точно, - подтвердил Энке, стаскивая со спины мудрой животины баул с пожитками. - Ты вот что, уважаемый, дуй до дому. Дальше мы сами.
Кто бы другой спорил. Проводник мгновенно вскарабкался на спину своего слона, почмокал второму и был таков.
Мутноватая речная вода несла приятную прохладу. Если бы не труп антилопы, болтающийся в непосредственной близости, Лекс бы обязательно искупался. А так не тянуло. Энке уже закинул сумку себе на плечо и вошел по колено, а Лекс все не решался. Холодок гулял между лопатками.
- Долго ты будешь мечтать? Скоро стемнеет. Месить грязь в потемках будешь сам. Я уйду.
- Тебе-то - да! Тебе хоть в серную кислоту. А я элементарно боюсь какую-нибудь заразу подхватить, - попытался оттянуть неизбежное Лекс.
- Так и быть, забирайся мне на плечи. Захребетник! Мало я тебя таскал по горам и весям. Теперь вот по джунглям таскаю.
С высоты обзор открывался не в пример. Подрагивающая ветка на той стороне, скрывала за собой что-то не очень крупное и явно живое. Оно время от времени меняло позу, возможно, чесалось.
Их ждали. Хотя, что тут такого? Заметили с ближайшего холма груженых слонов, вот и выслали разведку. А холодок?
- Сколько их? - тихонько спросил Энке.
- С чего ты взял?
- А с того, что ты мне по черепу чечетку вышлепываешь.
- Прости, не заметил. Оно одно. Не очень большое. Если честно, не пойму что там или кто.
- И ладненько. Одного уложить, это тебе не полдня с волками собачиться. Управимся, - облегченно вздохнул Энке.
Будто бы он и вправду в крепости притомился, изловляя ликантропов. Лицемер!
Следовало успокоиться. Волнение происходило от слабости. Слабость пробралась до самого донышка, до внутренностей. Кажется, даже сердце стало биться медленнее... и Энке почему-то остановился.
"Чего стоим? Чего не едем?"
Лекс вроде произнес насмешливую фразу, а получалось, даже рта не раскрыл. Труп антилопы болтался в непосредственной близости. Несмотря на влажную среду, тельце козы высохло наподобие мумии.
Оп! Вода омывала почившую зверюшку, вскипая бурунчиками... и как бы возвращалась к основанию камня. То есть непрерывно кружила на одном месте. Лекса сей феномен заинтересовал настолько, что он притормозил Энке, за неимением поводьев прихватив товарища за уши. Тот даже не огрызнулся. Как шел, так и встал. Без молвный!
До Лекса стало доходить. А холодок, гулявший между лопаток, растекся уже по всему телу. Руки еще двигались, ноги же, кажется, и вовсе примерзли к такому же мерзлому телу друга.
Угадайте с трех раз, что может заморозить энергетическую аномалию? Правильно, время. То есть его остановка.
То есть они оба-два врюхались в темпоральную петлю, кем-то тут расставленную. Не очень даже и умело. В хорошей петле осознание катастрофы приходило последним. Следом происходило затухание центральной нервной деятельности, а там и мумификация наступала. Вот она коза-то!
Лекс расслабился, насколько позволяло положение наездника на чужой шее - практически мешком осел.
Не шевелиться, не дышать, замедлить ритм сердца до критического, чтобы слово за словом выстроить формулу разрыва петли. Необязательно даже вслух. Лекс умел "громко" думать. Слова корчились, тлели и исходили черным дымом. Первая буква тускнела, когда последняя еще только начинала мерцать. Борьба шла на грани обморока. Он успел испугаться, что сил не хватит, когда с умопомрачительным "пумк!" петля лопнула.
Не удержав равновесия, посунулся вперед Энке. Бесчувственный Лекс вообще улетел в воду. В довершение мумия антилопы сорвалась с камня и с дикой накопленной за время темпорального плена энергией, просвистела по-над ними, рванув белую тогу посланника Шамбалы.
Первым пришел в себя естественно Энке, отмахнулся от мумифицированной напасти и выловил Лекса. До берега он проскакал козлом, тут же и осев на камешках. Временная петля явление редкое на столько, что даже джинны с ней не часто встречаются.
- Это что было? - мокрый встрепанный Энке уставился на медленно приходящего в себя Лекса.
- Ловушка-а-а...
- Ага, полежи ка тут, а то наблюдатель что-то осмелел. Сейчас с ним разберусь...
Но тот видимо не захотел официальных церемоний, примитивно метнул нож-лепесток, метясь в того, кто крупнее. Расчет был на то, что с мелким да беспамятным и так справится. Блестящая стальная рыбка большой беды не наделала, но таки руку Энке зацепила. По краю раны вскипела черная кровь и тут же забугрилась, превращаясь в рубец. Не знал чужак, с кем связывается!
Уже через мгновение живой скрученный в узел комок пищал в руках разъяренного джинна.
- О! - вдруг успокоился Энке и даже слегка разжал хватку. - Бабка!
Ну, бабка, не бабка, но не первой и даже не второй молодости тетка наливалась в его объятиях синевой - вот-вот концы отдаст.
- Отпусти ее, - попросил Лекс. - Удавишь, а покойника допрашивать сложно, а пуще того - противно.
Комок мякнулся на землю и затих.
- Жива? - спросил Лекс.
Энке пошевелил даму носком сандалии. Та дернулась, застонала, а потом быстро, быстро залопотала. Из невнятного потока Лексу удалось уловить всего несколько знакомых слов.
- На каком это она? - озадачился Энке.
- Вроде тибетское наречие, сейчас, погоди.
Лекс поднапрягся и выдал длинную фразу, всю состоявшую из сплошных завываний.
Тетка открыла глаза. Они оказались раскосыми и черными как агат. Вообще лицо дама имела плосковатое и треугольное. Абсолютно нездешнее.
- Шайтан, - выговорили темные губы приговор, непонятно кому из них? Ну, с джинном -- ясно, хотя и Лекс сейчас мало походил на ангела.
- Возьми мою жизнь! - вдруг завопила тетка. - Выпей мою кровь, только не трогай его. Он болен. Он умирает. Дай ему отойти с миром. Хочешь я стану твоей рабыней? Я буду приносить тебе теплую добычу. Я стану охотится на людей, если ты прикажешь, только не трогай его.
- Кого - его, бабуля?
Энке подвинул субтильную женщину, так, чтобы голова не заваливалась. Лекс плеснул в лицо водой.
- Раджапуру.
Натирали мокрые сандалии. Лоскут тоги на каждом шагу прилипал к икрам. Ноги путались в рванине. Лекс спотыкался, отлеплял ткань и делал следующий шаг.
Так продолжалось второй час. Тетка по имени Эхайя понаставила тут ловушек. Время от времени она командовала влево - вправо. Лекс переводил. Энке делал соответствующие повороты. Тетка почти каждый раз заходилась воплями и трепыхалась. Оказывалось - не туда.
- Либо она путает, либо ты не верно переводишь! - взревел, наконец, многотерпеливый джинн. - Вы, оба, хватит умничать! Скажи ей, пусть пальцем показывает.
Лекс поднатужился и перевел. Тетка, кстати, передвигалась посредством Энке. Тот засомневался, не удерет ли ловкая охотница, пусти ее своим ходом. Зато дама по дороге рассказала кое-что интересное. Лекс старался синхронно переводить. Но Энке, кажется и сам начал вспоминать язык. Все же он очень давно жил.
- Давай еще раз, - попросил джинн на относительно ровном участке тропы. - Кто она и откуда?
- Не поверишь. С той стороны Гималаев. Проживала она в горном селении, вернее невдалеке. Пробавлялась знахарством. Дочку прижила убогонькую.
- То есть?
- Девочка вышла глухонемая. Но она, - тут я не понял, - тетка говорит, якобы она видит чужими глазами. Что бы это могло значить?
- А я знаю! Мысли читает?
- Уважаемая, - обратился Лекс с тетке. - Твоя дочь, знает, что в голове у других людей?
- Нет! Она слышит, как растет трава, о чем звери говорят у водопоя, как птица вьет гнездо... она слышит как поднимается зло и как творится добро.
- Поразительно глубокий философский подход для представительницы столь примитивной культуры...
- Ты лучше спроси у тетки, далеко еще? - приземлил разговор Энке.
Лекс выдал длинное завывание. Эхайя коротко провыла в ответ.
- Нет.
- Как они сюда-то попали? - не унимался джинн.
- Все их селение до последнего дома накрыла лавина. Дочка с мамашей проживали на отшибе в пещерке. Выглянули поутру, а вокруг сплошной обрыв. Они сунулись вглубь горы и вышли уже на этой стороне. Думаю, стихийный коридор образовался. Вышли они, поплутали немного, а потом наткнулись на племя Кхаси.
- И что?
- Да ничего особенного. Ты амазонок помнишь?
- Такое забудешь!
- Примерно то же самое. Только эти тетки из Кхаси своих мужчин не убивали, а пристраивали на тяжелые работы по хозяйству. Эхайя быстро разобралась с местными травами и начала знахарничать. Так бы и прижились, да только случилась незадача. Одна дама решила в дом взять молодого мужчину - мальчика для постели.
- Взяла?
- Угу. Только старший муж взревновал. Вишь, у них такое тоже случается.
Парня нашли со свернутой шеей. А старший муж возьми и укажи на Эхайю.
- Почему?
- Глухонемая дочка знала доподлинно: кто, кого, за что и как. Мать не догадалась смолчать. Что оставалось убийце? Только свалить свою вину на чужачку. Тетка, которая и так урон понесла, рассудила, что терять еще одного мужика в хозяйстве, сильно накладно выйдет, и демонстративно поверила в навет. Но и у нее в племени нашлись недоброжелатели. Наших беглянок собирались умертвить...
- Всего-то!
- Дверь сараюшки, в которой их держали, этот самый недоброжелатель ночью потихоньку открыл и выпустил узниц на волю. Они естественно побежали. Так и бежали, пока не оказались на плато. Условия там, я тебе скажу, не очень. Днем жарко, ночью холодно, все время очень сухо и довольно безлюдно. В общем, мать с дочерью решились выйти на дорогу. Я так понял, без дороги было вовсе не пройти. Там-то их и прихватили по-настоящему. Двое богатых мужчин гнали по тракту рабов. Один низенький и пухлый, другой долговязый, с коброй в корзинке. Собственно, не они гнали...
- А ликантропы, - покивал Энке.
- Догадливый. Напоролись девушки на наших знакомцев. А направлялись Руджавара с товарищем именно сюда. Дюжина рабов при них частично являлась гранильщиками алмазов, частично кормом для охраны. Прознал, значит, Руджавара про бесхозные алмазные копи и решил поживиться.
- Откуда у него столько оборотней?
- Тетке он о том не докладывал. Пришли они в Румджапуристан и начали людей сгонять на разработки, а тут откуда ни возьмись...
- Бешеный слон.
- Кто у нас кому переводит?
- Я отдельные слова понимаю. Ты дальше рассказывай, - отмахнулся Энке.
- А дальше совсем интересно. Тетка говорит, что отряд Руджавары насчитывал до шестидесяти голов. Так вот слон их изрядно потоптал. Но и они его покусали. А один изловчился и в ногу животному вогнал копье. Слон ушел в джунгли. Пользуясь суетой и неразберихой, мать с дочерью спрятались. Их бы выследили, но хозяева ликантропов, решили дальше не испытывать судьбу, прихватили с собой алмазы, которые нашли во дворце раджи и ушли.
- Поставив на реке темпоральную ловушку, - уточнил Энке.
Он как раз шагнул с узкой тропки, скакавшей между валунами, на ровную площадку. Пятнисто-зеленая саблевидная трава окружала ее так плотно, что единственный просвет впереди, захочешь - не пропустишь.
- Давай, тетка, теперь ножками. А я друга своего понесу. Товарищ мой устал, да и не здоров пока.
- Чего это, ты? - на всякий случай спросил Лекс, хотя, конечно, был не прочь путешествовать посредством чужого горба.
- Нас ждут. Я, если что, убегу. А ты? Темно и пересечённо, ты ж в первую канаву угодишь, ищи тебя потом.
Сколько они говорили? Миг. А тетка тем временем умудрилась исчезнуть, будто и не бывало.
- А я что говорил? - потребовал признания собственной правоты Энке.
- Ты меня собрался нести, - напомнил Лекс.
- Погоди ка. Ты лучше встань пока мне за спину.
Лекс уже и сам почувствовал движение. Далеко впереди зашевелились невесомые травы, будто ветерок прошел. Откуда тут ветер? Густой от ароматов воздух обволакивал вроде одеяла. Шевеление приближалось. Колыхнулись жирные саблевидные стебли.
Лекс вдруг почувствовал, как он устал. В один миг отяжелели и затряслись колени. Натертые сандалиями пятки засаднило, будто с них вовсе содрали кожу. Чтобы не рухнуть во весь рост, он прислонился в Энке.
- Слушай, - озадачился джинн через некоторое время, - да оно совсем маленькое.
Лекс отважился высунуться из-за могучего плеча. На прогалинке стояла тоненькая очень бледная девушка. Луна как раз осверепела до полной белизны. В мире остались только две краски: черная и белая.
Черные брови, черные раскосые глаза, черные волосы. Остальное - белый струящийся свет. Видение постояло еще немного, развернулось и начало удаляться.
- Пойдем, - качнулся вперед Энке.
- Куда?
- Она нас зовет.
- Она же глухонемая, - возмутился Лекс.
- Я слышу... только не слова. Она сказала, чтобы мы шли за ней. Она просит, чтобы ты помог радже.
Впереди, вполне возможно, ожидала ловушка. Могла колдовская девица с той стороны Гималаев быть в сговоре с Руджаварой и кобриным дядькой? Могла! А с другой стороны, могла она заморочить джинна? Это вряд ли. Лекс застонал и, едва переставляя ноги, поплелся за товарищем. Больше всего ему сейчас хотелось прилечь тут же на саблезубую траву и не шевелиться хоть какое-то время.