– Мы все их подвели, – сказал Калгар. – Враги захватили нас врасплох, и мы отреагировали в точности так, как предписывает «Кодекс». Возможно, в этом и была наша ошибка.
– Ошибка? – переспросил Агемман. – Я не понимаю.
– Если ты знаешь и себя, и врага, ты можешь победить в сотнях сражений без единой потери, – повторил Калгар слова из «Кодекса Астартес». – Враги явно знакомы с нашими методами. Они знают нас достаточно хорошо, чтобы предвидеть, как мы поступим в той или иной ситуации, а то, что делает нас предсказуемыми, нас ослабляет.
Тигурий был впечатлен. Если ультрадесантник, а тем более сам магистр ордена, признавал, что именно верность «Кодексу» могла стать причиной его уязвимости, это много говорило о его смирении и готовности к переменам.
– Тот, кто хорошо сражается, управляет противником н не дает ему управлять собой, – закончил Тигурий цитату, начатую магистром.
– Именно так, – согласился Калгар и жестом подозвал его взглянуть на разложенный пергамент с картой Ультрамара.
Тигурий быстро просмотрел карту, отмечая расположение сил флота и районы развертывания армии. Большинство кораблей сосредоточились вокруг Макрагга; отдельные группы были рассеяны по всему Ультрамару, выполняя патрулирование или неся гарнизонную службу. Распределение войска Ультрадесанта было аналогичным: основные силы базировались на Макрагге, а по остальной территории были рассредоточены меньшие отделения.
– Варрон, у меня есть задание для каждого элемента наших сил, – сказал Калгар, постучав пальцем тяжелой латной перчатки по карте. – Я отозвал 3-ю и 7-ю, но не думаю, что они успеют вернуться до того, как еще что-то произойдет. Ультрамар – огромная империя, так что, надеюсь, твои прорицания открыли какую-то часть вражеского плана.
– Открыли, милорд, – подтвердил Тигурий и положил поверх карты четыре листа пергамента.
Видя, как капитаны обмениваются скептическими взглядами, он терпеливо объяснил все, что явилось ему в трансе, и добавил свои догадки насчет значения этих картин.
– Немного, – сказал Калгар, когда библиарий закончил.
– Пробелы есть, – признал Тигурий, – но хоть какой-то план лучше, чем никакого. Это варианты будущего, а не неизбежность и даже не самая высокая вероятность. Грядущее подобно воде, которая течет свободно; но как фермер знает, куда скорее направится поток, так и мудрый знаток тонких искусств может определить вероятные пути будущего.
– И нет никого мудрее тебя, Варрон, – улыбнулся Калгар.
– Вы делаете мне честь, милорд, – ответил Тигурий. – Я верю, что увиденное мной правда, и призываю вас, Марней, довериться мне.
Он заметил, как напряглись Агемман и Сикарий, когда он обратился к магистру по имени, но он сделал это намеренно, стараясь донести всю серьезность своей просьбы.
– Твои видения и раньше выручали нас, Варрон, – сказал Калгар, не отводя глаз от карты. – Без твоего предвидения мы не выстояли бы перед «Бегемотом» и с огромным трудом отразили бы множество других угроз. Поэтому я поверю, что твои нынешние слова не менее точны.
– Значит, теперь мы руководствуемся в своих действиях…псайкерством? – удивился Сикарий. – Без обид, лорд Тигурий.
– Я и не обижаюсь, – заверил его Тигурий. – Обычно воинам сложно понять все нюансы тонких искусств. Без обид.
Сикарий моргнул, чувствуя выпад в свой адрес, но не смог посмотреть в глаза библиария дольше нескольких мгновений: тяжесть знания, читавшаяся во взгляде Тигурия, заставила его отвернуться.
– Значит, Калт, – заговорил Агемман. – Вы полагаете, именно он – ключ ко всему?
– Я так считаю, – ответил Тигурий, отводя взгляд от Сикария.
– Тогда нам следует развернуть основные силы именно там? – спросил Агемман. – Если ключ к победе спрятан под поверхностью планеты, я поведу 1-ю роту на ее защиту.
Калгар покачал головой.
– Нет, ты и твои воины отправляетесь на Талассар.
Агемман начал было возражать, но магистр прервал его:
– Ты слышал, что сказал Варрон. Мы будем сражаться вместе, но не на Калте. Если я правильно понял знамения, защита этой планеты – тяжкая ноша для другого воина. Так, Варрон?
– Да, милорд. Для Стража Башни.
– Помните последний раз, когда мы вот так шагали рядом? – спросил Пазаний, когда они шли по сумрачным коридорам «Вэ виктус».
Уриэль прекрасно помнил тот день, но на вопрос ответил лорд-адмирал Тиберий:
– Я помню, – кисло сказал он. – Тогда мы шли на встречу с Мортифакторами в Базилике Мортис. От лоцманских судов остались шрамы, которые до сих пор еще не устранили.
– Разве корабельщики не занялись ими после повреждений, полученных на Эспандоре? – спросил Уриэль.
– Нет, – ответил Тиберий, – не было времени. Сначала война с зеленокожими, а затем мы отправились сражаться с тау.
– Какие же навязчивые эти ксеносы, – заметил Пазаний.
Тигурий не ответил, и они продолжили свой путь к посадочной палубе мимо освещенных мягким светом алтарей Императору человечества, мимо реликвариев с древними боевыми трофеями Ультрадесанта. Иногда им навстречу попадался серв в синем хитоне, плотных рабочих штанах и боевом снаряжении, но большую часть дороги они прошли, никого не встретив. Учитывая природу гостя, прибывающего на «Вэ виктус», Тиберий приказал ограничить перемещения команды.
Лорд-адмирал был гигантом в силовом доспехе; лысый, с грубым лицом, одна сторона которого была изуродована шрамами, он идеально соответствовал этому кораблю, которым командовал уже три столетия. «Вэ виктус» доводилось участвовать в самых героических сражениях в истории Ультрадесанта, и хотя Тиберий постоянно жаловался на то, что орбитальные доки Калта не слишком-то стараются с ремонтом, корабль гордился своими шрамами. На плечах адмирала был зеленый парадный плащ, и хотя воротник из меха хищной летучей мыши жутко натирал кожу, плащ полагался ему по званию магистра флота. Титул этот должен был принадлежать Уриэлю, но не было ничего позорного в том, чтобы уступить звание воину вроде Тиберия: адмирал знал практически все о пустотной войне и честью принял эту роль.
Когда они поднимались на лифте к посадочной палубе, Пазаний сказал:
– Я слышал, что Сикарий и вторая рота отправляются на Эспандор. Он не очень-то этому обрадуется, когда узнает про Талассар.
– И это понятно, – согласился Уриэль. – Могу представить, что я сам бы чувствовал, если бы на Калте что-то случилось, а мстить за погибших послали бы не четвертую роту. Я прекрасно понимаю разочарование Сикария.
– На Талассар отправятся лорд Калгар и первая рота, – сказал на это Леарх. – Сикарий наверняка будет доволен, что за тем нападением последует столь мощный ответ.
– Ты плохо знаешь Сикария, – хмыкнул адмирал. – Ему придется не по нраву, что Агемману достанется шанс сражаться рядом с магистром ордена и спасти родной мир Сикария. Он эрцгерцог Талассара, население которого обязан защищать. Ему очень не понравится, что Вторую обошли, а Агемман выдвинулся.
– Вы правда думаете, что Сикарий целится на должность капитана Агеммана? – спросил Пазаний.
– Катон явно метит выше, чем титул регента Ультрамара, – ответил Тиберий.
– Довольно, – прервал их Уриэль. – Катон Сикарий – благородный воин, и вам – всем вам – не пристало так отзываться о нем.
Замечание было справедливым, и больше об амбициях Сикария не говорили; вместо этого разговор зашел о других точках в Ультрамаре, куда отправлялись войска.
Лорд Калгар с первой ротой двинулся к Талассару, чтобы ответить на жестокое нападение врага, а вторая рота направлялась на Эспандор. Капеллан Кассий и отдельные части 5-й и 6-й рот были на пути к Квинтарну, и в соответствии с видениями Тигурия к их бронетанковым соединениям был приписан Антаро Хрон. Уриэль и 4-я рота получили назначение на Калт, но отправиться туда им предстояло не одним.
В сопровождение «Вэ виктус» было выделено несколько кораблей из ультрамарского флота: небольшая группа фрегатов, эсминцев и патрульно-эскортных кораблей, и каждый из них имел славную боевую историю, которой могли бы позавидовать многие другие ордены.
В центре этого соединения находился крейсер типа «Готика», принимавший участие в одноименной с ним войне; однако мало что в его облике теперь напоминало о тех героических временах. На остром, словно клинок, носе виднелся механический череп на фоне черно-белой шестерни, а борта щетинились новыми устройствами, о которых конструкторы корабля не могли даже помыслить.
Это был «Перпетуум когито» – флагман магоса Локарда, корабль, оставлявший столь необычные энергетические сигнатуры, что палубная команда «Вэ виктус» с трудом могла их фиксировать.
Остальные подразделения ордена под командованием капитана Синона пополнили гарнизон Макрагга, так как защита крепости Геры требовала сил больших, чем оборонная ауксилия и армия сервов. Задание, порученное капитану Антилоху и Ториасу Телиону из 10-й роты, оставалось тайной, и лишь магистр ордена знал, куда они направляются; впрочем, это было обычной практикой среди ветеранов-скаутов.
– Я одного не понимаю, – признался Пазаний, когда они достигли взрывостойких дверей, за которыми лежала посадочная палуба.
– Только одного? – улыбнулся Леарх.
– Зачем магистру ордена вообще лететь на Талассар после того, что случилось на Таренте? – продолжил Пазаний, не обращая внимания на подколку. – Вполне вероятно, что там его ждет очередная ловушка.
– Лорд Тигурий увидел его на Талассаре, – пояснил Леарх. – Так же, как он увидел на Эспандоре Сикария. С будущим не поспоришь.
– И с каких это пор ты, Леарх, стал знатоком причинности? – спросил Тиберий.
Леарх покачал головой.
– Никакой я не знаток, но если в видении лорда Тигурия магистр ордена был там, значит, так все и случится.
– Не думаю, что сила библиария действует именно так, – сказал Уриэль. – Лорд Тигурий видел лишь один из возможных вариантов будущего. Может быть, самый вероятный – но не обязательный.
– И поэтому-то мы должны принять на борт ее? – поинтересовался Пазаний. – Чтобы будущее сложилось нужным образом?
– Вот это нам и предстоит выяснить, – ответил Уриэль, когда двери на палубу начали открываться.
На посадочной палубе было до странного тихо. Обычно здесь суетились сервы, работали технодесантники и оружейники, готовившие к запуску «Громовых ястребов» или десантные капсулы, но сейчас под огромными готическими сводами царила необычная тишина. Четыре воина прошествовали к посадочной площадке – длинному прямоугольнику из почерневшей стали, мигавшего огнями совсем рядом от защитного поля корабля и мерцающих звезд снаружи.
У края платформы их ждал капеллан Клозель, и его черная броня сливалась с темнотой палубы, только резко выделялись золотой крозиус и костяная белизна маски-черепа. Устрашающая солидность, которую излучал его облик, убедила Уриэля, что они встретят гостя во всеоружии.
– Капеллан, – сказал он, – хорошо, что вы снова с нами.
За те недели, что прошли со дня возвращения 4-й роты с Павониса, капеллан Клозель значительную часть времени провел в самом уединенном солитариуме на Макрагге, где, постясь, предавался размышлениям о своем долге перед орденом. Он вернулся лишь за несколько минут до того, как последний «Громовой ястреб» отправился на «Вэ виктус», и Уриэль был рад, что капеллан сейчас на корабле. Четвертая всегда сражалась лучше всего, когда в битву ее вел Клозель.
– Я тоже рад, что вернулся, капитан Вентрис, – отозвался капеллан. – Я почувствовал, что грядет война, и знал, что мое присутствие будет необходимо.
– Вы почувствовали это даже с высот Иллириума? – спросил Пазаний.
– Именно. А ты разве нет?
– Пожалуй. – Пазаний сжал протянутую Клозелем руку. – Это здорово – вновь сражаться рядом с вами, капеллан.
– Хорошо, что вы опять в роте. Полагаю, исключение из операции на Павонисе убедило вас в том, как важна предельная честность?
– О да, – заверил его Пазаний. – Уж на этот счет можете не волноваться.
Клозель кивнул и поздоровался с другими воинами Четвертой. Это собрание героев вызвало в Уриэле смешанное чувство радости и странной тревоги, напоминавшей предчувствие перед неудачной атакой. Слушая, как товарищи приветствуют друг друга, он с удивлением подумал, что такое ощущение, похоже, возникло только у него.
Что это – предвидение вроде того, что спасло им жизнь на Таренте?
– Она опаздывает, – заметил Леарх, и его тихий голос прозвучал неестественно громко на сумрачной палубе.
– У нее есть на это право, – ответил Уриэль и потер подбородок, стараясь скрыть свою тревогу.
– В качестве кого – как женщины или как инквизитора? – съязвил Пазаний.
– Как инквизитора Ордо Маллеус, – отозвался Уриэль.
– Маллеус? – переспросил Леарх. – Откуда ты знаешь?
– Когда мы встречались с магистром ордена, я заметил татуировку у нее на запястье. Не стоит ее недооценивать; сотрудничайте с ней, но не общайтесь без прямой необходимости, понятно?
Оба его сержанта кивнули, явно не горя желанием лишний раз иметь дело с инквизитором, особенно с одним из тех, кто связан с вещами демоническими.
– Вот она, – Тиберий кивнул в сторону защитного поля.
Черноту космоса прорезал узкий силуэт корабля, чья матовая поверхность, казалось, поглощала любой свет. Для инквизитора корабль был небольшим, но Уриэль подозревал, что где-то неподалеку на орбите Макрагга скрывается еще один - гораздо более крупных размеров.
Корабль прошел сквозь поле и под басовое гудение двигателей сел на площадку, источая космический холод. Стерилизующие потоки раскаленного пара омыли его корпус, и сразу же после этого из борта корабля опустилась аппарель и открылся люк.
Инквизитор Намира Судзаку спустилась по аппарели навстречу воинам, и полы ее шинели развевались в струях выхлопных газов, изрыгаемых кораблем. Она шагала широко и уверенно, как тот, что твердо уверен в избранном пути. Следом за ней спустилась свита из аколитов. Большинство из них Уриэль помнил по встрече у магистра ордена, но один человек выделялся среди прочих: мужчина с темной кожей и белыми волосами, стянутыми в длинный хвост. Он был одет в черный комбинезон-перчатку и длинную шинель, в точности повторявшие облачение инквизитора, и Уриэль задумался, было ли это просто видом лести или чем-то вроде униформы.
Остановившись перед капитаном, Судзаку кивком поприветствовала его:
– Капитан Вентрис. – Резкий голос придавал каждому слогу предельную четкость. – Много о вас наслышана. Ваши достижения впечатляют, ведь немногие сумели вернуться из Ока Ужаса незапятнанными. С удовольствием послушаю, как это удалось вам.
– Спасибо, – отозвался Уриэль, стараясь, чтобы голос его звучал ровно. – Я следовал заповедям Кодекса Астартес, и слова его указали нам путь.
– Любопытно, учитывая, что ваш отказ следовать этим заповедям и стал причиной ссылки. Очень любопытно.
Взгляд Судзаку переместился влево от Уриэля.
– А это, должно быть, Пазаний Лисан. Какая жалость, что вы вернулись без того протеза из святотатственного живого металла некронтир. Я знаю многих инквизиторов, которые жаждут изучить подобный артефакт. Мы можем многое узнать, исследуя оружие врага.
– Я был рад от него избавиться, – сказал Пазаний. – Хотя боль была словно от адского пламени, я каждый день благодарю Императора за то, что те чудовища забрали у меня эту штуку.
– Какая интересная метафора, – заметила Судзаку. – Вам знакомо адское пламя?
– Просто образное выражение, – невозмутимо отозвался Пазаний, – только и всего.
Судзаку посмотрела на Леарха.
– Сержант Леарх, герой Гераполиса, который повел 4-ю роту на Эспандор и разбил орды зеленокожих. В одиночку победить гарганта – это настоящий подвиг.
Уриэль улыбнулся, заметив, что Леарха эти слова заставили покраснеть.
– На самом деле не в одиночку. Рядом со мной сражались капеллан Клозель и многие другие братья. Нужно отдать должное и губернатору Саулу Галлоу. Его силы обороны сражались с удивительным мужеством.
Судзаку кивнула так, будто все детали кампании были ей уже известны, и повернулась к капеллану.