Эрик все еще вспоминал, как его тело сковывала ледяная вода, а непокорная подлодка тянула его за собой на дно. Этого мало. Слишком слаб. И так мало времени, чтобы стать сильнее.
- Ну же, Чарльз, - Эрик не мог сдержать веселой улыбки, глядя на взволнованное лицо своего друга, который так неуверенно держал пистолет.
- Нет, Эрик, я не думаю, что это хорошая идея, - попытался выкрутиться юный профессор. Когда он соглашался поработать с Эриком, то совсем не так представлял себе тренировку, которую он для себя изберет.
- Нет. Я не могу. Не могу стрелять в тебя в упор, ты же мой друг, - страдальчески бледнеет и отводит пистолет, и это только сильнее раззадоривает Эрика.
- Ой, да брось ты, пуля мне не страшна, ты же знаешь, - Леншерр уверенно сжал теплые пальцы Чарльза на холодном пистолете и поднял его заботливую руку, заставляя наставить на себя дуло оружия. Он никак не мог понять этого страха. Так просто нажать на курок. В его жизни он видел, как люди делали это бесчисленное количество раз. Когда его держали в холодных подвалах Шоу, и он только постигал основы своей способности, это было одно из развлечений охраны. Тогда он мог от страха остановить пулю, но не мог ей управлять.
- Я смогу ее остановить, вот увидишь, - заверил Эрик своего друга и снова улыбнулся ему. Ему хотелось. Правда хотелось, чтобы Чарльз выстрелил. Чтобы увидел, на что способен сам Леншерр. Это странное озорное желание. Почти незнакомое. Но вот он стоит, касаясь пальцев юного профессора, и хочет, всей душой хочет его впечатлить.
- Нет, Эрик. Ты не испытываешь себя, если заранее знаешь, что можешь это сделать, - отрицательно закачал головой побледневший Чарльз и отдал пистолет Эрику.
- Помнишь, кое-кто пытался поднять подводную лодку? – напомнил профессор, и Леншерр невольно поморщился.
- Это совсем другое, - недовольно сказал он, снова вспоминая свое бессилие, и решил хотя бы пояснить. – Мне нужно разозлиться, чтобы поднять подводную лодку.
- Одной злости мало, - нравоучительно произнес Ксавьер, и Эрик едва не закатил глаза. Веселая тренировка только что на его глазах стала превращаться в одну из фирменных лекций от профессора Ксавьера. Для молодняка этого вполне хватало, но Эрик хотел практики, а не разговоров. Как они вообще могут сделать его сильнее?
- До сих пор мне ее хватало, - уже без улыбки сообщил Леншерр, предупреждающе глядя на своего друга, но Чарльза вовсе не пугали его взгляды.
- Из-за нее ты чуть не погиб, - напомнил он, словно специально вызывая в сознании воспоминания о ледяной воде, горящих легких и сильных руках Чарльза, которые тянули его к поверхности.
- Видишь? – он указал на усилитель Церебро, который был так далеко, что Эрик даже не чувствовал его. Он вопросительно приподнял бровь, но Чарльз явно ухватился за эту возможность, разом повеселел и торопливо облизнул свои алые губы. – Попробуй развернуть ее.
Леншерр нерешительно посмотрел на друга, с трудом заставил себя оторвать взгляд от его губ, которые в одно мгновение сбили все мысли, оставив лишь легкую тяжесть, тянущую внизу живота.
Эрик кивнул как можно увереннее, но стоило ему повернуться к Чарльзу спиной, как вся эта уверенность исчезла с его хищного лица. Далеко. Чертовски далеко. Только чтобы настроиться на нее, чтобы почувствовать и захватить пришлось так сосредоточиться, что голову начало распирать от боли. И дрожащие от напряжения руки не помогали. Ничто не помогало. Никакие мысли, воспоминания, даже те, что прежде заставляли сминаться весь металл поблизости, не давали достаточно силы, чтобы сдвинуть проклятую тарелку!
Дышать стало трудно, и Эрик, тяжело хватая ртом воздух, отпустил контроль и тяжело оперся руками о каменную перегородку, зажмурился от пульсирующей боли в голове. «Невозможно. Черт! Это просто невозможно!» - отчаянно пронеслось в его мозгу. Пока тело медленно приходило в себя от перенапряжения.
- Ты не против, если я..? – голос Чальза не был презрительным. В нем не слышалось насмешки над слабостью и не было жалости. И Эрик кивнул, слушая рассуждения Чарльза о том, какими эмоциями следует подпитывать свои силы. Между гневом и умиротворенностью. Эрик успел это услышать, прежде чем ощутил уверенный контроль над своими мыслями, теряя из виду реальность и погружаясь в давно забытое воспоминание. Запах свежей домашней выпечки и теплого огня со свечей именинного пирога. Тепло и уют родного дома. Улыбка его матери. Спокойствие и защищенность. Такие искренние и полные чувства, которые он сам испытывал, но уже не помнил, теперь захлестнули его с такой силой, что горло предательски сдавило болью. И лишь когда видение прошлого развеялось, он почувствовал, как ветер касается его лица, а глаза помутнели от влаги. Образы не затмевали его взор, но чувства все еще наполняли душу. И голос Чарльза так идеально вписывался в это ощущение, словно только он один мог его даровать. И чувства обострились до предела. Эрик не сразу понял, что без усилий ощущает не только тарелку, но и пролетающий вдалеке самолет, и фонарные столбы вдоль дорог, светофоры и машины, каждую металлическую безделушку в доме. Везде. От силы покалывало кожу, но тело не дрожало, а в голове было приятно пусто и спокойно. Так легко захватить тарелку. Так легко. До смешного легко. Смех рвется из груди, прорывается наружу вместе с улыбкой, когда тарелка поворачивается по мановению руки. И все вокруг становится подвластным. Так просто. Так легко!
Эрик смеется, и чувствует, как Чарльз похлопывает его по плечу. Разделяет с ним его победу. Стоит так близко. Так много чувств. Куда больше одной лишь благодарности. И притяжение куда сильнее любого магнетизма. Но стоит ему коснуться руки Чарльза и потянуться ближе, повинуясь этой силе, когда воздух разрывает голос Мойры.
- Эй! Идите сюда, обращение президента началось!
Чарльз все еще улыбается, выдыхает почти разочарованно.
- Пойдем.
Но даже когда он отошел, притяжение ничуть не ослабло.
***
Оно не давало уснуть и пронизывало разум и тело куда сильнее, чем волнение перед встречей с Шоу. Так близко к своей цели, но именно сейчас Эрик не может об этом думать.
И холодная вода не помогает успокоить это чувство.
Пол в коридоре холодный и даже тонкий ковер не сохраняет в себе и доли тепла. Дом кажется непривычно пустым, темным и тихим, но это отчего-то не настораживает, а успокаивает. И каждый шаг дается легче предыдущего.
Стук в дверь слишком громкий и настойчивый.
- Входи, - чересчур уж быстро отозвался Чарльз, и стоило Эрику переступить порог его спальни, как он понял, что профессор явно его ждал. Он сидел на кровати, сжимая руками колени, даже не переоделся ко сну и выглядел куда взволнованнее, чем когда наставлял на Эрика пистолет.
- Нервничаешь, - утвердительно усмехнулся Леншерр, отчего-то успокаиваясь. Словно взволнованный Чарльз – это признак того, что они все делают правильно, и все непременно получится.
- Нет, - с натянутой улыбкой сказал Чарльз и уперся руками в кровать, с надеждой посмотрел на Эрика. А ведь всего пару часов назад перед детишками он был сама уверенность, да еще и воодушевил всех так, что все были уверены в успехе их миссии. – Нам всего-то нужно остановить Шоу и третью мировую. Спасти человечество. Думаю, это не так сложно. Нас ведь двое и дети, - Чарльз нервно рассмеялся, и его голубые глаза заблестели, и в них впервые Эрик видел страх. И надежду, с которой он неотрывно смотрел на своего друга.
- Я шел к этому всю свою жизнь и сейчас с тобой я уверен, что мы сможем, - спокойно и уверенно сказал Эрик, настолько веря своим словам, что все его волнение сошло на нет, и в теле остались лишь уверенность и спокойствие. И даже не было того животного голода и жажды охоты, не было безумия, которое окутывало его каждый раз, когда он приближался к Шоу. Была его цель. Общая с Чарльзом цель. Сейчас и после.
Эрик медленно выдохнул, ощущая, как обостряются все его чувства, снова наполняя его той силой, для которой не было ничего невозможного. Той силой, которую открыл в нем Чарльз, растерявший сейчас всю свою уверенность.
- Чарльз, - непривычно мягко произнес Эрик и бесшумно подошел к кровати Ксавьера, сел рядом и положил руку на его плечо, чувствуя, как напряжен юный профессор. – Мы все будем там вместе. Мы справимся. Для нас с тобой нет ничего невозможного, - искренне признался Эрик, глядя в небесно-голубые, яркие глаза Ксавьера и понимая это, как никогда, отчетливо. Вместе с ним они могут изменить целый мир. Нужно лишь, чтобы он был рядом. С его наивными идеями и нравоучениями, с его бесконечно пугающей силой и легким характером. Лукавыми глазами и алыми губами. С невысоким ростом и гибким телом. Заботливым голосом и нежным взглядом.
Эрик сильнее сжал плечо Ксавьера и уже не думал, когда подался ближе и прижался к его губам сначала легким поцелуем. Мгновение застыло в звенящей тишине, которую разбивало лишь биение сердца и дыхание Чарльза. Он напрягся сильнее и почти отстранился. Почти.
- Эрик, - едва слышно выдохнул он, и Леншерр чувствовал, как юный профессор медленно расслабился, устраиваясь удобнее, поворачиваясь к нему. – Друг мой, - так тихо и пылко произнес Ксавьер, что у Эрика до боли сжалось сердце перед новым поцелуем, который уверенно начал Чарльз, без нежностей, делая его более сильным и глубоким, лишая их обоих кислорода.
Друг? Он сам не знал, как иначе это назвать. Но он ближе с самого начала, чем кто-либо за всю жизнь. Возлюбленный. Брат. Единомышленник. Опора. Уверенность. И…Теперь Эрик был уверен, целуя и прижимая к себе Чарльза, знал, что обрел то, что и не надеялся вновь отыскать. Семья. Надежда и неисчерпаемый источник силы. Для этого нет одного слова.
Эрик начал не глядя расстегивать пуговицы на рубашке Чарльза, но он нетерпеливо отстранил его руки, и сам быстро справился с ними, расстегнул манжеты и гибко свел плечи, позволяя рубашке соскользнуть по его руками, чтобы не было нужды обрывать поцелуй, но Эрик был вынужден отстраниться, чтобы стянуть с себя футболку. Никогда еще одежда так не мешала, и от нее не хотелось так быстро избавиться. Он всем телом прижал Чарльза к кровати и удивился, когда юный профессор уверенно заскользил руками по сильному телу, оглаживая бока и живот, и подтолкнул Эрика, пытаясь завалить его на спину и оказаться сверху.
- Нет, - вжимая его в кровать, усмехнулся Леншерр, сквозь улыбку снова целуя Чарльза и ощущая, как он ерзает под его телом. Такой теплый, нежный, что все внутри сжимается от одной его близости, и низ живота сжимают судороги возбуждения.
«Я не привык быть снизу», - с долей смущения и протеста прозвучал в голове Эрика голос Ксавьера. «Все когда-то бывает впервые». Эрику это понравилось. Непривычно и так интимно отвечать ему, продолжая посасывать его нижнюю губу. Вести мысленный диалог в глубине его сознания, когда бушует тело, требуя физической близости. Чарльз ощутимо напрягся, и его руки заскользили по крепкой обнаженной, испещренной шрамами, спине Эрика, ниже к упругим ягодицам. «Я правда хорош, когда сверху», - заверил Леншерра вкрадчивый голос Ксавьера в его сознании.
- Не сомневаюсь, - уже вслух выдохнул Эрик, и прервал спор, спускаясь поцелуями по нежной шее Ксавьера, и уверенно раздвинул его ноги, устраиваясь сверху и плавно потираясь о тело своего единственного друга.
- Ты представлял себе это иначе, - выдохнул профессор с улыбкой, когда Эрик справился с его брюками, и прижался губами к его напряженному животу.
- Я же просил не лезть мне в голову, - беззлобно напомнил Эрик. Ему не хотелось говорить. Только не сейчас, когда тело стягивает возбуждение, а теплый запах Чарльза переполняет его, когда сам профессор так нежен и непривычно податлив.
- Мне нравилось видеть твои мысли, - все еще говорил Ксавьер, словно специально оттягивая момент, выгибаясь под обнаженным телом Леншерра и совершенно очаровательно краснея.
Эрик не ответил. Сердце стучало в висках, до боли пульсировало в паху и эти алые губы было куда проще закрыть поцелуем, чем переспорить профессора. И Чарльз неохотно, но все же перестал ерзать и пытаться сменить позицию, хоть из-за этого он моментально напрягся, а стоило Эрику отстраниться, как Ксавьер схватил его за плечи.
- Возьми крем хотя бы, - он произнес это негромко, словно вовсе не говорил, но Эрик не смог скрыть восхищенной улыбки, разглядывая как на щеках Чарльза ярко проступил румянец. – В тумбочке, - пояснил профессор и постарался удобнее устроиться. Пальцы, влажные от какого-то крема, приятно пахли и легко скользили, а тихое шипение Чарльза доводило Эрика до исступления. Он тяжело дышал, уткнувшись лицом в бледное плечо Ксавьера, торопливо подготавливая его, и снова осторожно коснулся его губ, прежде чем убрать пальцы и плавно одним медленным толчком проникнуть в его болезненно узкое тело.
- Черт, - выдохнул Эрик, сгибаясь над задыхающимся Чарльзом, подхватил его ноги под колени, шире расставляя их, склоняясь к юному профессору, чувствуя, как по телу стекают капли пота и не сводя взгляда с пронзительно голубых глаз Ксавьера, блестящих от слез, но полных доверия и еще не оформившегося наслаждения. И вжимая его в кровать, резко двигаясь в напряженном теле, Эрик услышал первый негромкий полустон Чарльза и тихое шипение. Телепат крепко обхватил его за плечи, притягивая к себе ближе и пытаясь сквозь резкое дыхание урвать поцелуй, задыхаясь с каждым рывком. Сквозь боль, с наслаждением выгибаясь. Все плыло в пелене предоргазма. И в какой-то момент Эрику показалось, что он задыхается. Снова оказался плененным толщей воды, на грани смерти, и только сильные руки Чарльза способны вытянуть его на поверхность. Спасти.
Тело подрагивало, а легкие резко наполнялись кислородом. Все вокруг заполнял Чарльз. Его влажное от пота тело, его теплый, резкий запах, его порывистое дыхание и руки, все еще сжимающие Эрика в объятиях. Леншерр безмолвно улыбался, нежась в этом моменте, и думать забыл о том, что ждет их через несколько часов. Он устроился рядом с ухмыляющимся Чарльзом и пригладил его волнистые волосы, чуть влажные от пота, вновь касаясь его губ поцелуем, не желая говорить ни слова.
========== Часть 5 ==========
Эрик так и не смог нормально выспаться, но чувствовал себя спокойно и бодро, вовсе не удивился, когда к нему на кухню тихой походкой зашел Чарльз.
- Доброе утро, - Эрик улыбнулся юному профессору, но почти сразу же нахмурился, заметив как он бледен.
- Что? Только не говори, что у тебя мандраж перед вылетом. С нас хватит Банши, я видел его, он вообще не спал. Бледный как смерть, - Эрик весело усмехнулся и уже чувствовал, как сердце начинает отбивать ровный ритм погони, а тело готовится к сражению, пока глубоко в душе скалит зубы тот дикий зверь, что всегда преследовал Шоу.
- Нет, - отмахнулся Чарльз и бесцеремонно забрал из рук Леншерра чашку кофе и сделал несколько глотков, но тут же поморщился.
- Черт, крепкий какой… - проворчал профессор и добавил в чашку немного сахара, чтобы перебить резкую горечь напитка.
- Так что случилось? – спросил Эрик и невольно поднял взгляд на потолок, услышав шумные шаги и приглушенные голоса – дети собирались к первому бою. – Или ты … после…? – Эрик даже не знал, как озвучить неоформившуюся мысль и понадеялся на проницательность телепата.
-Мм? – Чарльз изогнул бровь и странно усмехнулся, но и этой усмешки хватило, чтобы его лицо засияло. И Эрик невольно понял, что ему безумно нравится улыбка Ксавьера. – Нет, я в порядке. В смысле, ходить могу нормально, - он сразу расслабился и посмотрел на своего друга с лукавой улыбкой. – Но мог бы быть и поосторожней. Твоя агрессивная манера, оказывается, во всем проявляется.
- Раньше никто не жаловался, - пожал плечами Эрик, не сводя взгляда с Чарльза.
- А были те, с кем ты оставался на утро?
- Профессор! – Алекс вошел на кухню и слегка растерянно посмотрел на Эрика. – Привет, Эрик. Хэнк просил передать, чтобы мы все надели форму.
- Форму? – Леншерр неодобрительно нахмурился.
- Да ладно, не думаю, что все так плохо, - беззаботно заметил Чарльз и постарался не думать о его ночном разговоре с Рейвен.