И предупредить отца насчет того, что он может и не знает о человеке, у которого провел все это время.
***
Воздух в спальне все еще казался густым и жарким, даже после того, как Эрик распахнул окна настежь, но ночная прохлада не могла так быстро развеять теплое марево комнаты.
Чарльз все еще дышал глубоко, и по его виску стекали капли пота, а дыхание обжигало Эрику грудь. Приятно. Так нереально приятно, что Леншерр всерьез задумался, что весь этот день был иллюзией с самого его начала, но не хотел об этом говорить, чтобы не разрушить момент. Он, как прежде, перебирал аккуратные темные пряди Ксавьера и медленно приходил в себя.
- Знаешь, - медленно сказал Эрик и прищурился, когда его разгоряченной кожи коснулся ветерок. – Я мечтал об этом в тюрьме.
- Оу, это так сентиментально, - улыбнулся Чарльз, и Эрик нахмурился, посмотрел на своего возлюбленного. Леншерр качнул головой и провел большим пальцем по алым губам, стирая с них оставшиеся следы спермы.
- Чарльз, - негромко позвал Эрик, и Ксавьер лениво приоткрыл голубые глаза. – Я все еще хочу этого.
- Ох, друг мой, - Чарльз болезненно нахмурился, крепче прижался к Эрику. – Ведь все так хорошо. Почему бы тебе просто не остаться здесь в школе. Дети тебя полюбят.
- Ты сам знаешь.
- Да. Но… Прошу, давай не сейчас. Я не хочу говорить об этом в постели.
- Боишься, что согласишься? – Эрик легко усмехнулся.
- Боюсь, что мы снова начнем спорить. А мы начинаем, стоит только начать говорить об этом.
- Хорошо. Не сейчас, - согласился Эрик, не в силах противиться просьбе Ксавьера, и уткнулся лицом в его мягкие растрепанные волосы.
- Иди в душ первый, - уже сонно сказал Чарльз и почувствовал, как Эрик напрягся, но все же промолчал.
- Ладно, - он неохотно выбрался из смятой постели и, перед тем как зайти в ванную комнату, бросил взгляд на улыбающегося Ксавьера, который откровенно разглядывал его обнаженное тело, так, словно видел его впервые, а не знал каждый изгиб и каждый шрам.
Чарльз медленно вздохнул и откинулся на спину, уставился в светлый потолок. Дышать уже было проще, и тело приходило в себя, но приятная вялость все же оставалась. Вот только после такого телепатического контакта давило в висках. Трудно было совмещать иллюзию с реальным разгоряченным Эриком, вбивающимся в его парализованное тело, но если удерживать концентрацию, то получалось практически чувствовать, или вспоминать. Чарльз сам не до конца понимал, что это было, как ему удалось создать и удерживать такую фантазию. Но он бы повторил это снова, понимая, что пусть и таким странным образом, но он может быть почти нормальным. Шум воды в душевой успокаивал, и Чарльз едва сдерживался, чтобы не проскользнуть в сознание Леншерра. Нет, не для того, чтобы копаться в его сознании, Ксавьер обещал не делать этого и старался держать слово. Но он бы мог просто видеть его глазами. Смотреть, как он смывает с себя пот, как касается своего тела, как по его коже стекает прохладная вода…
Дверь с грохотом открылась, и Чарльз вздрогнул, разорвал связь с Эриком, едва установив ее, и хотел уже сказать что-то в свое оправдание, но понял, что Эрик тут ни при чем.
- Черт, и не тут, - выдохнул растрепанный Питер, оперевшись о косяк двери, и уставился на обнаженного Ксавьера, едва прикрытого светло-кремовой простыней.
- Черт, - Чарльз приподнялся в постели и прижал два пальца к виску, чтобы задержать юношу, но лишь уткнулся в какую-то пелену, не дающую коснуться его сознания. – Что за…
- Где Эрик? – спросил Питер, не заходя в комнату. Юноша выглядел вымученным и взволнованным, и его мысли невозможно было уловить.
- Что за шум? – Эрик выскочил из ванной все еще мокрый, с небрежно повязанным на бедрах белым полотенцем и выглядел так, словно готов ринуться в бой, Ксавьер определенно почувствовал, как тихо загудели металлические предметы в спальне.
- Какого черта? – Питер отступил на шаг назад и пораженно смотрел то на отца, то на профессора в единственной кровати в спальне.
____________________________________________
* Hurts – Help
========== Глава 10: Family ==========
We are, we are
(Мы, мы)
Not your ordinary family
(Не обычная семья)
- Чарльз, - тихо протянул Эрик, не сводя взгляда с сына, замершего в коридоре и заметно побледневшего.
- Не могу, - зашипел Ксавьер и уставился жгучим взглядом в спину Леншерра. Он все еще не мог услышать мысли Питера.
- Какого…?! Это… Черт… Аааа! – Питер отступил еще на шаг или сделал шаг вперед, его движения были вибрирующими и быстрыми. Казалось, за одну секунду он успел несколько раз пройти от стены к двери и обратно и он определенно это сделал, судя по протоптанному следу на тонком ковре в коридоре.
- Успокойся, - приказал Эрик и сделал несколько шагов вперед, вытянул вперед руку, и посмотрел на сына, почти не мигая.
- Питер, все хорошо, - подал голос Чарльз из спальни.
«Чарльз, да заморозь его!»
«Не могу!»
- Что?! Что это? – Питер влетел в спальню и встал посреди комнаты прямо между Эриком и Чарльзом, который только сейчас спохватился и поправил одеяло, пытаясь лучше прикрыть наготу.
- Тебя это не касается, - со сталью в голосе спокойно произнес Эрик, и Чарльз даже вздрогнул, посмотрел на него так, словно видел впервые, глядя, как Леншерр, который еще несколько минут назад нежился с ним в постели и так нежно целовал его, в одно мгновение превратился в Магнито, от которого так и чувствовалась мощь и жестокость, за которой следовали все мутанты в братстве.
И Питер явно тоже это почувствовал, потому что замер на месте и уставился на отца, дышал неровно, но молчать парень не стал.
- Да как ты можешь?! Ты что, бросил мать, чтобы быть с… ним?!
- О, нет, мы тогда еще не были знакомы с Эриком, - зачем-то с нежной улыбкой сказал Чарльз и получил гневный взгляд карих глаз сына Леншерра, от которого мурашки побежали по спине.
- И что это значит? Ты… Из этих хиппи?! Трахаешь мужиков по вторникам, женщин по средам?
- Заткнись, Питер, - Эрик понизил голос, и все металлические предметы в спальне завибрировали и затряслись, казалось, сам воздух в комнате стал холоднее и тяжелее, давил на тело, сдерживая его движения.
- Заткнуться? – уже тише спросил Питер с несчастным, растерянным видом, который быстро сменился непониманием и злостью. – Я всю жизнь хотел встретиться с тобой, узнать тебя, и что в итоге?!
- Молчать! – голос Эрика мгновенно наполнил спальню, и Чарльз неловко поежился в постели, сел ровнее, не зная, как вступить в разборки семейства Леншерров.
- Я хотел, чтобы мы вместе вернулись ко мне домой, - уже почти без истерики с болью в голосе признался Питер, и казалось, у него только что сели все биологические батарейки. – Думал, мы еще сможем стать семьей. Ты же мой отец!
- И я не отказываюсь от этого, - строго произнес Эрик, подходя ближе к сыну, и Чарльз с удивлением заметил, что они похожи. Это почти пугало. Их телосложение, широкие плечи, овал лица, но у Питера черты мягкие, а скулы не такие отчетливые, брови и разрез глаз, форма носа… Глядя на них, стоящих сейчас так близко друг к другу, Ксавьер не понимал, как он мог в прошлый раз не заметить сходства. И от этого факт отцовства Эрика накрыл его полным осознанием, и это странным щемящим чувством заворочалось в душе.
- Но это моя личная жизнь. И ты не имеешь право ее осуждать. На меня смотри, когда я с тобой разговариваю, - уровень напряжения в спальне рос все сильнее, и Чарльз нервно закусил губу, понимая, что нужно вмешаться, но что-то внутри шептало сидеть тихо и болезненно сжималось.
- Как ты мог…
- Молчать.
- Эрик…
- Не сейчас, Чарльз, - Леншерр даже не посмотрел на Ксавьера, только приподнял руку, прося о молчании.
«Не надо так строго с ним»
«Прочь из моей головы!»
- Ты бросил нас. Ты хоть знаешь, как тяжело было матери? Как ей было одной растить детей, сколько раз она отмалчивалась, когда я спрашивал про тебя? А когда я нашел тебя…
- Разочаровался? – жестко спросил Эрик, не обращая внимание на округлившиеся от удивления глаза Чарльза.
- Детей? – негромко переспросил профессор, но его замечание осталось неуслышанным.
- Теперь слушай, я не собираюсь повторять и не нужно мне скулить про тяжелую жизнь, поверь, это ничто по сравнению с тем, через что прошел я, и не вызовет у меня ни сожаления, ни сочувствия, - холодно произнес Эрик, и Питер болезненно нахмурился, напрягся, но не перебивал, хотя, явно хотел. – Я не в силах изменить своих прошлых действий, и нам нужно исходить из того, что есть. Ты мой сын, но я не держу тебя, если тебя это не устраивает, то возвращайся к матери, хочешь семейных отношений, так знай, я не создан для них и для меня семейные ужины не приоритет всей жизни. Ты был в братстве, ты знаешь, за что я сражаюсь, и твое появление этого не изменит.
- Отец… - выдохнул Питер с болью, но с каким-то облегчением, наконец-то позволяя себе так обратиться к Эрику в надежде, что это поможет.
- Хочешь узнать меня – следуй за мной. Сражайся рядом. Это то, что я могу тебе дать.
«Эрик…»
«Молчи»
Питер прикусил губу и покосился на Ксавьера, который неловко наблюдал за семейной драмой и не знал, как можно все это прекратить. Вот только Эрик, похоже, справился.
- Но это не объясняет его, - обвинительным тоном произнес Питер.
- Тебя это не касается, - отрезал Леншерр.
- Как ты можешь…
- Так, давайте мы все успокоимся, - мягко вмешался Ксавьер и тут же пожалел об этом, потому что Леншерр-младший резко к нему повернулся.
- Молчи! Когда ты пришел ко мне просить о помощи, я думал, ты нормальный парень, что хочешь спасти друга из тюрьмы, но ты сам же его туда и засадил. Да! Черт возьми, я видел те документы, отец! – Питер повернулся к Эрику. – Почему… Как ты можешь быть с человеком… С мужчиной, который сам создал клетку для тебя? Почему он тебе дороже, чем мы?!
- Молчать.
- Прошу, успокойтесь, не нужно…
- Чарльз, это правда?
- Только спокойно, мы все обсудим, обещаю…
- Да, правда! – Питер достал из сумки документы, быстро пролистал их и передал отцу свое доказательство.
- Эрик, да… Ну, ты же знаешь, я работал с ЦРУ…
- Все нормально, - перебил его Эрик, и Питер непонимающе посмотрел на него, почти беззвучно выругался.
- Но…
- Это документы за 1963 год. У Чарльза были причины желать мне заключения.
- Но он же…
- Довольно, - холодно произнес Леншерр и швырнул папку на кресло. – И не смей повторять подобных выходок и врываться в нашу спальню, - приказал Эрик и тихо фыркнул, словно рассерженный хищный зверь, широким шагом вышел из комнаты, умудряясь выглядеть грозно и внушительно даже в одном мокром полотенце, которое едва держалось на его бедрах.
- Ты уже успокоился? – осторожно спросил Чарльз, проклиная сбежавшего Эрика, который бросил его голым в спальне с Питером.
- Я не понимаю… - обреченно произнес юноша и рухнул в свободное кресло, не обращая внимание на лежавшую там одежду Эрика.
- Все образуется. Знаешь, ты просто ошарашил его своим появлением, поэтому он был так строг, - попытался поговорить с Питером Чарльз, мысленно призывая друга вернуться. Но стоило коснуться его сознания, как у Чарльза перехватило дыхание от лихорадочного сумбура, царившего в душе Эрика, который уже нашел в рабочем столе Чарльза косячок и нервно закурил, привалившись к раме открытого окна.
- Вот черт… - пораженно выругался Ксавьер, перевел взгляд на Питера и постарался улыбнуться.
- И… давно вы…? - вдруг как-то тихо спросил Питер и посмотрел на Чарльза уже гораздо спокойнее.
- Мы? Ох, нет, мы… - Чарльз запнулся, сам не зная ответ на этот вопрос, но не стал врать. – Он дорог мне.
- И поэтому ты сделал ту поганую тюрьму? – упрекнул Питер и потер виски, залез на кресло с ногами, поджал колени к груди.
- Это сложно. Тогда мне это казалось верным решением. И Эрик прав. Ты не знаешь всей истории и не тебе осуждать, - с совсем иной строгостью сказал Чарльз, глядя на сына своего возлюбленного друга, который совсем поник.
- Питер, - мягко произнес профессор. – Я знаю, что тебе может казаться это все неправильным и ужасным, но… Дай нам с Эриком шанс все объяснить. Мы все можем быть семьей.
- У меня есть семья!
- Я знаю. Прости. Я понимаю, - тут же исправился Ксавьер. – Я пойму, если ты захочешь уйти, но… Ты все еще здесь, значит хочешь здесь быть.
- Он… - Питер неловко пожал плечами. – Мой отец…
- И он тоже хочет тебя узнать, - заверил его Чарльз, радуясь, что Питер не смотрит на него. – Для него это все слишком сложно. Он этого никогда не покажет, но это так. Я могу помочь…
- Чем? – недоверчиво спросил юноша и посмотрел на голого профессора, прикрытого одеялом, тихо хмыкнул и покачал головой, все еще с трудом веря, что это правда, и он сейчас так спокойно разговаривает с любовником своего отца.
- Всем, чем смогу.
- Он ведь не вернется к нам…
- К вам? – осторожно уточнил Чарльз.
- Ага, - Питер вдруг очаровательно улыбнулся и потер глаза, стирая капли влаги, словно их и не было. – К маме, Лорне и Ванде. Ванда - моя родная сестра. И… она тоже умеет делать разные вещи…
- Ох… - у Чарльза желудок сделал уверенное сальто, и голова слегка закружилась, но он заставил себя улыбнуться, – у Эрика есть дочь.
- Да, - Питер словно оживился, сел расслабленнее и, казалось, слишком уж быстро приходил в себя. Возможно, унаследовал от отца и крепость духа, а может, эта его невероятная скорость была не только физической. – И знаешь, было бы круто, если бы он занялся ей. В плане способностей. Мы во всем разбирались сами, но никто из нас не сможет поднять стадион, - он снова хихикнул и, казалось, уже пришел в норму. И это настораживало, было неправдоподобно быстро для шока, который пережил парень. Хотя, это могла быть защитная реакция его сознания.
- Тогда ты в правильном месте, - улыбнулся Чарльз, все еще чувствуя себя чертовски неловко, и попытался сильнее прикрыться одеялом.
- Месте? – не понял Питер.
- Это школа для таких как мы. Здесь учат управлять способностями ну и дают обычное образование.
- Так мой отец запал на учителя? – как-то странно хмыкнул Питер.
- Профессора, - строго поправил Ксавьер и в очередной раз попытался связаться с Эриком, но тот не хотел отвечать на его телепатический зов, да и чувствовалось, что оставшаяся с тяжелых времен травка уже успела подействовать на разум Леншерра.
Питер серьезно посмотрел на Чарльза, и только сейчас профессору показалось, что этот паренек, который помог вытащить Эрика из Пентагона, кажется старше, и взгляд его успел измениться. Если присмотреться, то на жизнерадостном юноше уже виднеется отпечаток влияния Эрика. Он словно бледный шрам рассекает общий образ Питера, и Чарльз невольно вздохнул. Уж кому как не ему знать, к чему приводит близость Эрика.
- Почему вы помогли его поймать? – вдруг спросил Питер, не сводя внимательного взгляда с лица Ксавьера.
Чарльз ответил не сразу, он не знал, как объяснить все это именно Питеру.
Он снова вспомнил тот период, всю ту боль, которая и теперь раздирала его изнутри, пусть уже не так сильно, чтобы хотелось кричать и забыться под действием кислоты и травки. Но тогда ничто не могло это унять, и как же он хотел ненавидеть Эрика. По-настоящему ненавидеть, а не повторять себе это, когда сердце выворачивало от боли утраты, когда во снах он все еще льнул к нему и крепко обнимал, чтобы наутро рычать от гнева и отрицать все те чувства, что оставались в сердце. Тогда любовь было проще называть ненавистью, в надежде что так и станет, ведь после Кубы этому чувству не должно было остаться места в груди. А затем пришли агенты ЦРУ со своими документами и принялись рассказывать про Эрика. Консультировались. Конечно, ведь нужно поймать самого опасного в мире террориста. Чарльз ухватился за эту возможность, вцепился в нее изо всех сил, повторяя себе, что этого монстра нужно запереть, изолировать от людей, его нужно поймать. А сам лишь хотел вновь найти его, снова увидеть, и это, подобно кислоте, разьедало кровь. А затем он узнал о проекте «клетки». Хотя, больше подошло бы «палата».