- Я видел сегодня твое выступление в трехчасовых новостях. Смотрю, после Вашингтона тебе полюбились камеры, - заметил Чарльз небрежным тоном, будто их беседа уже шла несколько часов, и это был лишь один из ее витков.
- Тебе понравилось? – поинтересовался Эрик, привалившись плечом к дверному косяку и разглядывая спину Чарльза, который так и не соизволил повернуться к ночному гостю.
- Ты никого не убил и не угрожал, - размыто ответил профессор и слегка пожал плечами. – Полагаю, это шаг вперед.
- Я рад, что ты оценил, друг мой, - поблагодарил Леншерр и неспешно переступил порог.
- Ты не надел шлем, - заметил Чарльз, как только шаги позади него затихли, а по его спине заскользил цепкий взгляд. Он не стал разворачиваться к Леншерру. Он и так чувствует его, даже намеренно не проникая в сознание, и он благодарен, что Эрик не пришел полчаса назад. Тогда бы он застал Чарльза вовсе не в кресле за письменным столом, а в душевой кабине, из которой новый глава школы для одаренных детей едва ли мог выбраться самостоятельно.
- Я решил, что он мне не понадобится, - спокойно ответил Эрик, неспешно прошел в спальню Чарльза, и невольно осмотрелся, снял шляпу и даже не знал, куда ее деть в этом бардаке комнаты, которую он так хорошо помнил. Его изумление донеслось и до Чарльза, и Эрик услышал, как тихо, с болью усмехнулся профессор.
- Все никак не приберусь. Сил нет, - пояснил Ксавьер и неохотно повернул свое кресло. Мягкий свет лампы золотистым отблеском лег на его силуэт, скользя по болезненно-бледной коже и влажным волосам. Но лицо было гладко выбрито, и выглядел Чарльз уже куда лучше, чем в тот день, когда он вытащил Эрика из тюрьмы. И это успокаивало, создавало иллюзию того, что все налаживается. – Зачем ты пришел, Эрик? – в голосе профессора нет слабости, лишь усталость и отголоски того гнева, который кипел в нем прежде.
- Я думал, ты уже знаешь, - мягко произнес Эрик с едва заметной улыбкой, проходя вглубь комнаты, и небрежно коснулся пальцами своего виска.
- Я не собираюсь копаться в твоих мозгах, Эрик, - с нажимом произнес Чарльз, глядя на высокую фигуру друга и чувствуя, как остатки той боли, что разъедала его душу все одиннадцать лет их разлуки, закипают сильнее лишь для того, чтобы окончательно выгореть.
- Я пришел, чтобы поговорить с тобой, Чарльз, - спокойно пояснил Леншерр и по-хозяйски устроился в одном из кресел, чтобы не смотреть на друга сверху вниз.
- Поговорить? – усмехнулся Чарльз и подъехал чуть ближе к вторженцу. Его спокойное присутствие переворачивало все внутри, стягивало внутренности в плотный комок, пробуждало воспоминания, от которых Чарльз не смог избавиться, сколько бы ни пытался. – И для этого нужно было, подобно вору, пробираться в мой дом посреди ночи? - холодно спросил Чарльз, пытаясь показать, что Эрику здесь не место, и испытывая какое-то облегчение от того, что Леншерр не воспринимал его ложь.
- Я вошел через парадную дверь, - не согласился Эрик. Его глаза блестели в мягком искусственном свете, и он сейчас так походил на себя прежнего, что было больно смотреть. Не нужны никакие сверхспособности для перемещения во времени, когда и без них Чарльз видит призрак прошлого, сидящий в его кресле. Ему казалось, что он забыл. Он так хотел забыть… Одиннадцать лет ведь достаточный срок, чтобы из памяти стерлись привычки, и внешность. Но он помнил все слишком хорошо и видел ожившее воспоминание перед собой. Пусть другая стрижка, и холода в серо-зеленых глазах больше, пусть на лице появились незнакомые морщины, а на шее новый шрам, но, вот он сидит точно так же, как раньше - расслабленно и спокойно, закинув ногу на ногу. В нем чувствуется сила, которая теперь возросла до такого уровня, о котором Чарльз и не предполагал, когда-то помогая своему другу стать сильнее. Монстр. Самый опасный из ныне живущих. Но в этом кресле он выглядел слишком…
Чарльз провел рукой по волосам, приглаживая мокрые пряди и не позволяя своим мыслям увязнуть в воспоминаниях.
- Я устал, Эрик. Просто говори, что тебе нужно, - попросил Чарльз, со странной грустью понимая, что одно присутствие Леншерра каким-то образом придает ему сил, которых так не хватает. Будто сам Эрик источал их, подобно излучению. Словно этой внутренней мощи, позволившей ему пережить войну, лагеря и пытки Шоу, бесконечные сражения и сохранить разум в тюремном заключении, было в нем так много, что хватит на двоих.
- Хорошо, - кивнул Леншерр и небрежно постучал пальцами по подлокотнику кресла. Он не мог отвести взгляда от Чарльза. Был рад видеть, что он снова живет, а не существует, что внутренний стержень и уверенность вернулись к профессору. И все же, Эрик не спешил нарушать тишину так быстро. Растягивал момент, медленно им пропитываясь и наслаждаясь.
Десять лет. Десять безумно долгих бесконечных лет в белых стенах, вдали от мира, наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Если бы Чарльз сейчас читал его мысли, то знал бы, как часто Эрик вспоминал его в своем заточении. Что мысли о нем и воображаемые разговоры именно с ним помогали ему держаться и не переступить грань безумия. Но Чарльз не стремился читать его мысли.
- Тот мутант, Логан, он говорил, что в будущем мы работаем вместе…
- Нет, он сказал, что мы вместе послали его изменить историю, - не согласился Чарльз просто из-за внезапного порыва упрямства. Вот только его слова лишь вызвали любопытную улыбку у Эрика.
- Ты ведь сделал это, верно? Заглянул в будущее через его сознание? – спросил Леншерр, глядя в ясные, чуть влажные голубые глаза профессора.
- Я не видел ничего, кроме его боли, - неохотно ответил Чарльз, уже начиная жалеть, что согласился на разговор. Нужно было приказать Эрику уйти еще, как только он переступил порог.
- Не видел? – Леншерр неодобрительно нахмурился, но быстро пришел в себя. – Ты уверен? Сейчас любая мелочь может быть важна.
- Что, хочешь еще что-то изменить? – с сомнением хмыкнул Чарльз. «Останься. Не уходи и в этот раз», - тихий голосок на грани сознания заставил Чарльза болезненно поморщиться. Он не хотел это признавать. Не хотел понимать, почему Эрик вызывал в нем столько гнева все это время, и почему он так быстро испарился, сгорел в ядерном взрыве при их встрече, а затем затих вовсе. Не на него он злился, а на то, что Эрика не было рядом.
- Мне достаточно знать и то, что мы не враги в будущем, - ответил Леншерр, и от его тона Чарльз невольно поежился, и ему захотелось снова врезать Эрику по лицу. Без жалости, что есть сил, чтобы увидеть, как наливается синяк на его скуле, как исчезает его ухмылка. – Чарльз, тебя я никогда не считал своим врагом.
- Я должен тебе за это быть благодарен? – почти агрессивно спросил Чарльз, впиваясь в подлокотники своего инвалидного кресла и прожигая взглядом Эрика.
- Что бы ты ни думал, Чарльз, мы хотим с тобой одного и того же, - Леншерр стал серьезнее, и голос его словно покрылся стальной пеленой, из него ушло все тепло, которое сквозило в его словах прежде.
- Лишь в твоем больном сознании наши цели и методы могут быть одинаковыми.
Эрик хотел ответить, и в глубине его глаз уже зажегся знакомый азарт спора. На мгновение, когда он подался вперед, наклоняясь ближе к Чарльзу, профессору показалось, что они снова сидят за шахматной доской и спорят о будущем мутантов, как когда-то давно, когда это были лишь теории и разговоры.
- Как проходит набор студентов на первый семестр? – внезапно сменил тему Эрик, не давая их спору даже начаться.
- Неплохо, - соврал Чарльз, наблюдая за тем, как Леншерр поднимается со своего места. Он подошел к столу и достал из внутреннего кармана своего легкого пальто папку, положил ее на единственное- свободное место на письменном столе.
- Что это? – настороженно спросил Чарльз, подъезжая ближе к Эрику.
- Личные дела. Только самая важная информация, - пояснил Леншерр и похлопал ладонью по папке. – Почти десяток юных мутантов, которые недавно открыли свои способности, и несколько взрослых, которые хотели бы работать в твоей школе.
- И все они…? – Чарльз неодобрительно посмотрел на друга.
- Из братства, - подтвердил Эрик и отступил на полшага, позволяя Чарльзу подъехать к столу и просмотреть документы.
- Дети и взрослые, неспособные сражаться за твои безумные идеи, - подытожил Чарльз и посмотрел на друга, стоящего слишком близко, привалившись к краю стола. – Ты хочешь сбросить на меня балласт, который замедляет твое псевдовойско?
- Я хочу помочь им. Но пойму, если ты откажешься, - спокойно ответил Эрик и отошел со своего места, встал за спиной Чарльза и положил руку на спинку его кресла. Ксавьер невольно напрягся и снова опустил взгляд на папку. Он ведь делает это не для Эрика. Вовсе не для него, а для этих мутантов. Ведь в этом и есть суть его школы. Но на душе появился неприятный осадок, говоривший, что Чарльз пошел на поводу у своего старого друга.
- Я приму их. Но я узнаю, если они что-то задумают. Здесь школа, а не военный лагерь, я не позволю тебе здесь пустить корни своей ненависти к человечеству, - решительно произнес Чарльз и едва не сбил Эрика, когда резко откатился назад, не в силах и дальше чувствовать присутствие Леншерра так близко.
- Спасибо, Чарльз, - с легкой улыбкой произнес Эрик, снова глядя в затылок своего друга, который, казалось, не знал куда деться, оставшись наедине с Магнито в своей спальне. Одни во всем поместье.
- Если это все, то проваливай, - грубо попросил Чарльз, впиваясь в подлокотники своего кресла. Но Эрик не сдвинулся с места. Даже не слышал гневного голоса своего друга.
Десять лет. Десять бесконечных лет без времени, в пустоте, наедине со своим бессилием и мыслями. Он мечтал о том дне, когда сможет снова встретиться с Чарльзом, зная, что этого не произойдет. И вот теперь они так далеки от себя прежних, как только это возможно, но все же Эрик надеется, что они еще не перешли ту черту, за которой будет лишь вражда и ненависть. Ведь сам он не испытывал этих чувств к Чарльзу. Он медленно ступает по мягкому ковру и встает рядом с усталым профессором, колеблется мгновение прежде чем прикоснуться к его плечу и чувствует, как Ксавьер до предела напрягается под его прикосновением, словно ждет, что в любое мгновение тепло знакомой ладони обратится невыносимой болью.
- Что стало с нами, друг мой? – тихо спросил Эрик, сильнее сжимая плечо Чарльза, чувствуя, как кожу начинает покалывать от этого касания. От кончиков пальцев по ладони, зажигая кровь в венах, и отдаваясь в затылке пульсацией. Десять лет. Десять лет…
- Полагаю, это риторический вопрос, - нахмурившись, заметил Чарльз и накрыл своей рукой пальцы Эрика на своем плече, пытаясь избавиться от этого тепла, но Леншерр не позволил сделать это так просто.
- Я не собираюсь перед тобой извиняться за прошлое, - предупредил Эрик, и уже не мог спокойно смотреть на бледное лицо друга, заставил себя перевести взгляд на ночное небо через распахнутые двери, ведущие на балкон.
- Словно мне нужны твои извинения, - хмыкнул Чарльз и его хватка стала мягче и он почти поглаживал ладонь Эрика на своем плече. Может, он еще не смог до конца принять свою инвалидность, но сил обвинять в этом своего друга и весь мир в нем не осталось. Ненависть далеко не самый лучший источник сил.
Эрик одобрительно усмехнулся. Ему странным образом нравилась эта новая жесткость, которая появилась в Чарльзе, пусть даже цена за нее была бессмысленно высока. Эрик никогда не хотел, чтобы убеждения Чарльза изменились вместе с переломанным позвоночником. И даже теперь Чарльз непостижимым образом продолжал верить в лучший исход. Даже видя начало войны, даже зная от Логана, как эта война уничтожит их всех. Эрик бы не отказался иметь хоть каплю этой веры в своем сердце. Он наклонился ближе к Ксавьеру. Тело приятно напряглось, и сердце сбилось с ритма, снова и снова повторяя, разрывая сознание проклятым напоминанием: десять лет. Пусть сейчас все слишком изменилось. Но стоило Эрику приблизиться достаточно, чтобы Чарльз мог почувствовать его дыхание на своей щеке, как тот отстранился, отъехал от друга, не глядя на него и торопливо провел тыльной стороной ладони по своей щеке, словно стирая теплое ощущение со своей кожи.
- Что бы ты ни замышлял сейчас, прошу тебя, не делай этого, - попросил Ксавьер, когда Леншерр с тихим вздохом отпустил его плечо и неспешно шагнул к балкону, глубже вдохнул прохладный ночной воздух.
- А иначе, что? – с усмешкой спросил Эрик и повернулся к Чарльзу, облокотился на перегородку небольшого балкона и внимательно посмотрел на своего друга, который по-прежнему был в светлой, захламленной комнате. - Ты остановишь меня, да, Чарльз?
Ксавьер ответил не сразу, вновь поправил свои волосы, которые так и лезли в лицо, и потер переносицу. Живот крутило от вялой боли, и на языке появился неприятный привкус. Он все еще молчал, когда подъехал к столу и принялся копаться в одном из ящиков, и только достав оттуда что-то, подъехал ближе к балкону, попадая в неровный круг холодного ночного света, в котором стоял Эрик, все еще внимательно наблюдая за профессором.
- Если это потребуется, - заверил Ксавьер своего друга, и тихо щелкнул зажигалкой, после нескольких неудачных попыток смог зажечь косячок и в воздухе потянуло сладковатым запахом.
- Ты серьезно? – пораженно спросил Эрик у своего старого друга и вдруг неожиданно для себя испытал желание отчитать профессора так же, как он когда-то отчитывал непослушных детей в их первом совместном наборе.
- Помогает справляться с голосами, - пояснил Чарльз, уже расслабленно устраиваясь в своем кресле. Это был почти честный ответ. Просто неполный. Он надеялся, что сейчас им с Эриком не придется обсуждать, «что будет если…?». Не хотелось, потому что он знал правильный ответ. Пусть даже принять его было сложно. – Не смотри так, помнится, когда тебя донимали воспоминания, ты тоже курил, - фыркнул Чарльз, не желая и дальше выносить осуждающий взгляд друга.
- За десять лет бросил, - холодно ответил Леншерр. – И тебе стоит. Какой пример ты будешь подавать детям?
Чарльз подавился тихим смешком и закашлялся от дыма, передавил себе переносицу, пытаясь унять ставший почти нервным смех.
- Ох, не переживай об этом, друг мой, занятия начнутся только через неделю, - Чарльз снова затянулся, избегая смотреть на Эрика и, чтобы на чем-то сфокусировать взгляд, уставился на сад с аккуратными, как прежде, дорожками, и почти увидел, как вокруг особняка пробегают его первые ученики, одетые в серые спортивные костюмы. И помнил, как по утрам под его балконом пробегал Эрик, который не любил пробежки вместе со студентами. Это было хорошее время, похожее на идеальный сон. Они вдвоем в самом безопасном месте для мутантов, молодые ученики, совместные занятия и обеды. Чарльз помнил, как обучал каждого из них, как постепенно видел доверие в их глазах. И помнил, как все ученики бледнели и напрягались, стоило Эрику принять участие в их подготовке.
- Профессор, он псих! – в кабинет ворвался Алекс, прижимая к плечу покрасневшее от крови полотенце.
- Что случилось? – встревоженно спросил юный Ксавьер, моментально вставая из-за стола, отрываясь от плана тренировок и чертежей Хэнка.
- Он чуть не убил меня! – Алекс напрягся и побледнел, когда в коридоре послышались уверенные шаги.
- Что, побежал жаловаться? – с откровенной насмешкой спросил Эрик, едва переступив порог идеально чистого кабинета.
- Нет! – с вызовом сказал Хавок. – Просто тренировка должна проходить в присутствии профессора, он же разработал ее…
- Чушь! В бою никто не даст тебе времени подготовиться, - перебил его Эрик, и его лицо исказила хищная улыбка. «Черт, да он наслаждается этим», - с легким удивлением для себя заметил Ксавьер, и сказал уже вслух:
- Объясните, что случилось, - и, опомнившись, полез в шкаф за аптечкой, судя по пятнам на полотенце, рану точно нужно обработать, а то и швы накладывать придется.
- Я провел ему тренировку, - опередил Алекса Эрик таким небрежным тоном, словно он только сообщил, что приготовил для всех чай. – Проверил, на что он способен в движении. Не думаю, что у него будет возможность стоять посреди сражения, чтобы сконцентрироваться, тем более нужно учесть, что он может повредить свой костюм еще при посадке.