- А как же я?!
- Обратитесь в деканат и подойдите ко мне завтра, - спокойно распорядился Фассбендер, а девушка неохотно кивнула. - Томас, а у вас нет занятий?
- Нет, окно, - легко ответил приятель МакЭвоя.
- Оставь нас, - шикнул Джеймс, и Том непонимающе на него посмотрел, но, встретившись взглядом с другом, напряженно кивнул.
- Встретимся вечером.
- Да, - шотландец с трудом отпустил руку Майкла, словно боясь, что он сбежит, стоит только ослабить хватку, и подождал, пока его друг уйдет.
- Почему ты не сказал?! - тут же зашипел юноша, гневно глядя снизу вверх на преподавателя.
- Тише, - этот мягкий и ласковый голос, от которого все тело приятно тянет возбуждением. - Идем, - Майкл мягко коснулся поясницы Джеймса и, поведя его в корпус, чтобы не стоять на холодном ветру, завел в один из кабинетов.
- Почему?!
Майкл не сразу понял вопроса: не смог разобрать слов в звучании юного голоса с ярким шотландским акцентом, от которого по спине бежали мурашки.
Близко. Он так близко. Слишком близко.
И на руке все еще чувствуется его прикосновение, пусть даже все тепло бледных пальцев досталось серой ткани пальто.
Дыхание стало глубже. Его нужно контролировать. Нужно сохранять спокойствие. Хотя бы внешне.
Майкл быстро осмотрел пустой кабинет, почти не помня, как здесь оказался.
Голос. Этот голос Джеймса… Услышав его, почувствовав крепкую хватку его руки, Фассбендер на своей шкуре узнал, что ощущают люди, когда в них попадает молния.
Невысокая шотландская молния, выбивающая все чувства из тела и мысли из головы.
Сердце гулко стучало в груди.
Когда он привел Джеймса сюда?
Он не помнил.
Лишь говорил с девушкой по поводу приема на курсы, а затем…
До чего же он красив в жизни. Невероятен. Губы такие алые, и на бледном лице так ярко алеет румянец. В кабинете тусклый свет, все из-за дождя со снегом, залепившим окна, и темного неба. Но нет даже мысли включить свет.
Низ живота сводит судорогой.
Джеймс почти кричит.
Да. Его крики. Майкл хотел их услышать. Может, хоть они вырвут его из этого оцепенения.
Потому что все это слишком нереально и похоже на сон. И мысли вязкие, словно смола, с трудом ворочаются в дурной голове; и не важно, что дверь не заперта, а в коридорах еще много студентов.
Глаза Джеймса. Его невероятные голубые глаза так и блестели от влаги, когда юноша рывком подошел ближе и дрожащими руками толкнул Майкла в грудь, заставляя отойти на пару шагов.
Это прикосновение.
Пальто распахнуто.
Руки Джеймса на мгновение уперлись в сильную мужскую грудь, и через тонкую ткань белой рубашки отчетливо чувствовалось тепло кожи разгоряченного шотландца.
Выдох.
Майкл чувствовал, как сознание загорается от возбуждения, и уже не смог себя остановить.
Он предупреждал.
Он говорил Джеймсу, что им нельзя видеться. Он знал… Знал с самого первого дня, когда увидел этого невероятного юношу, что не сможет сдержаться… А теперь слишком поздно.
Шаг вперед, словно решительный бросок хищного зверя. Рука легла на лицо Джеймса, приподнимая его голову, а его алый рот и так был приоткрыт, и наверняка из него сыпались шотландские ругательства.
Джеймс мгновенно замолк, удивлено выдохнул, растерявшись, и не смог отпрянуть, почти не отвечая на глубокий жаркий поцелуй, вцепился в Майкла, пытаясь нормально вздохнуть, отступая под весом наваливающегося на него мужчины.
Спина больно ударилась о доску, и МакЭвой тихо охнул в жаркие губы Майкла, испуганно напрягшись, когда почувствовал, как сильные мужские руки легко и быстро справились с его пальто и рывком вытянули из джинсов край футболки.
- Под..жди… - почти в панике пискнул Джеймс, но не закончил свою толком не начатую мысль. Майкл тихо, едва слышно зарычал, сжимая его бока, и рывком стянул с бледной шеи мягкий шарф. И так резко набросился на открывшуюся нежную кожу, что на мгновение у Джеймса внутри все сжалось от испуга, когда острые зубы сомкнулись на его шее, но лишь для того, чтобы слегка оттянуть ее, прежде чем грубые укусы сменились ласковыми прикосновениями губ и языка.
Джеймс сам не заметил, как запрокинул голову, сильнее подставляясь под умелые ласки, а тело пробило жаркой волной возбуждения.
Так быстро и внезапно. Он только что стоял, готовый разорваться от боли и непонимания, а теперь тает в чужих руках, возбужденно вздыхая, чувствуя, как волнами накатывает возбуждение, и сам обнимает Майкла, притягивая его к себе ближе, тянется, вставая на цыпочки, старается крепче прижаться к чужому жаркому телу.
Одежды так много. Слишком.
И уже не верилось, что минуту назад он едва не дрожал от холода, теперь, когда по спине течет пот.
МакЭвой с трудом извернулся, и пальто упало с его плеч, рухнуло на пол вместе с сумкой.
Стало легче. Словно спали цепи, сковывающие движения.
Майкл тоже успел справиться со своим пальто и шарфом, и теперь всем телом вжимал Джеймса в доску, целуя его так, словно желал разорвать на части, вызывая все новые волны возбуждения пополам с каким-то странным страхом, заставляющими безропотно принимать каждое прикосновение.
Даже когда Майкл прикусил тонкую кожу на ключице, Джеймс только возбужденно охнул и, вздрогнув, зацепился за его плечи, чувствуя, как кровь пульсирует в горячем члене. Все мысли смыло, осталось только тело, ставшее слишком чувствительным. Только Майкл, которого так хотелось хорошенько рассмотреть, и которого невозможно было нормально увидеть из-за тесной близости, из-за жара тела, от которого, казалось, плавится даже воздух в пустом классе.
Шум снаружи не важен. Все эти голоса словно из другого мира. Их просто не может быть.
Голова закружилась, и Джеймс болезненно зашипел, чувствуя, как острые зубы сомкнулись на его груди, сжимая затвердевший сосок прямо через ткань футболки. Майкл почти причинял боль, обостряя этими укусами каждое касание до предела, и дышал на грани стонов, лаская Джеймса так, что юноше казалось, что его касаются одновременно сразу несколько человек. Не могут ощущения сменяться так быстро. Не может жар рук опалять и спину, и грудь, и руки не могут так сильно сжимать его ягодицы и ласкать между ног.
Жарко. Жарко. Слишком жарко.
Джеймс застонал в голос, почувствовав, как твердый член уперся ему в бедро, но Майкл тут же зажал ему рот рукой и хищно улыбнулся, снова прижимаясь к уже алому от укусов и поцелуев плечу юноши.
МакЭвой не понял, в какой момент Фассбендер успел расстегнуть ширинку, но с замиранием сердца не сводил взгляда с огромного твердого члена, который ритмично терся о его ногу, оставляя на джинсе бледный влажный след смазки.
«Хочу его», - мысль билась как бешеная в горящем сознании, и Джеймс, задыхаясь в широкую ладонь Майкла, поднял на него взгляд, опустил руку на его член и принялся растирать твердую плоть по всей длине, завороженно наблюдая за тем, как замер мужчина перед ним, как задрожало его дыхание. А глаза, казалось, стали совсем черными от возбуждения.
Джеймс вздрогнул, когда Майкл рывком дернул молнию на его джинсах, едва не вырвав ее из ткани, и торопливо стал справляться с бельем, ловко высвобождая член из толком не расстегнутых джинсов, которые еще держались на застегнутом ремне.
- Ш-ш-ш, - выдохнул Майкл, с нежностью глядя на то, как Джеймс закатил глаза и захрипел в его ладонь, опаляя ее влажным дыханием. Мужчина странно, хмельно улыбнулся, крепче прижимаясь к юноше, казавшемуся рядом с ним совсем хрупким и маленьким; бережно погладил его мокрые от предсемени пальцы, которые все еще сжимались на твердом пульсирующем органе, и медленно свел их члены вместе, направляя подрагивающие пальцы Джеймса, поглаживая их, словно подсказывая, как правильно двигать рукой, где сильнее сжать и когда ускорить темп.
Джеймс задыхался от сдавленных стонов, и почему-то отчетливо услышал разговоры за дверью и шум людей.
Занятия… Когда они успели кончиться?
И этой капли страха хватило, чтобы все тело пробил яркий оргазм, а с губ сорвался громкий стон.
Из тела словно вышибло все силы. Осталась лишь вялость и дрожь в ослабших ногах. И Майкл, за которого нужно держаться, держаться крепко, иначе он сам рухнет на пол к валявшимся пальто и шарфам.
И стоило об этом подумать, как он едва не рухнул. Все покачнулось, но Майкл крепко сжал юношу и едва ли не вбил его в угол кабинета.
Послышался чей-то вскрик.
- Пошла прочь! - голос Майкла был хриплый, но ровный, а Джеймс держался за мужчину так крепко, как только мог, прижимаясь влажным лбом к вздымающейся груди, и не сразу осознал, что Фассбендер только что прогнал кого-то из студентов.
Да.
Они же все еще в университете. Все еще в здании, кишащем людьми.
Но до чего же не хочется двигаться…
========== Глава 4 ==========
Сливки тонким потоком вливались в черную гладь крепкого кофе, растекались, извиваясь в горячем напитке, разбавляя, делая его глубокий цвет мягче и светлее, а вкус не таким горьким. Вслед за сливками в чашку с тихим бульканьем упал кубик коричневого сахара, а затем погрузилась серебристая чайная ложка, окончательно смешавшая напиток.
Джеймс следил за крошечным кофейным водоворотом в своей чашке и не решался поднять глаза на Майкла, не зная, что делать или говорить. Стоит ли вообще открывать рот после всего, что случилось?
Должно было быть стыдно.
Но нет. Это не похоже на стыд, скорее на высшую степень смущения. И легкого осознания, что его практически изнасиловали. Хотя можно ли так сказать, если он сам этого хотел? Не ждал, не предполагал, что так случится, но все равно млел в руках Майкла и не хотел, чтобы все это останавливалось, пока тело не расслабится от блаженной волны общего удовольствия.
На тщательно вымытых пальцах все еще чувствовался иллюзорный теплый след от чужой и своей спермы, и Джеймс невольно потер руку.
Он прогуливал пары. Но это сейчас заботило его меньше всего.
Майкл тоже не пришел провести свои занятия. И от этого было немного странно.
Сейчас все было странно.
Видеть его настоящего, сидящего напротив и спокойно пьющего кофе, разглядывать его лицо, такое мужественное и такое взрослое, сидеть с ним в непривычном молчании и все еще чувствовать тепло его рук на своем теле.
Все это обрушилось слишком резко и внезапно, так же, как ласки Майкла, которых юноша совсем не ждал, отчитывая своего интернет-любовника.
А еще он… Фассбендер.
- Когда мне было четырнадцать, я хотел пойти на твою постановку, но билеты продавали только с восемнадцати, - почему-то вспомнил Джеймс, продолжая смотреть в чашку кофе, и только украдкой косился на Майкла, словно стоит посмотреть ему в глаза, и он тут же встанет и уйдет.
Но нет: каждый раз, когда Джеймс скользил взглядом по лицу Майкла, тот едва заметно улыбался, и в уголках его глаз расцветали лучики морщинок, которые делали его еще приветливее.
- Как называлась постановка?
- «Стыд».
Майкл тихо рассмеялся и отпил немного кофе.
- Да, это была экспериментальная постановка, и там нам приходилось играть постельные сцены прямо… На сцене, - и снова тихий теплый смех. - Было забавно и возбуждающе. Самый простой спектакль, в котором мне приходилось принимать участие.
- Изображать секс на сцене - это просто? - удивился Джеймс и обхватил свою чашку руками, чувствуя, как горячий напиток греет кожу.
- Для меня… - Майкл внимательно посмотрел на юношу перед собой и снова вздохнул, потерев переносицу. - Джейми…
Джеймс, невольно покраснев, заставил себя смотреть на своего взрослого собеседника и не отводить взгляда, как бы ни хотелось это сделать.
- М?
- Прости, за то, что я…
- Все нормально, - перебил его юноша и немного нервно улыбнулся. - Я… мне понравилось. Пусть это и было так… Ну, неожиданно.
- Неожиданно? - как-то странно переспросил Майкл. Этот юноша перед ним совершенно точно не понимает, во что ввязался. Милый, такой очаровательный и наивный.
И больше нет причин отговаривать самого себя в попытке скрыть правду.
- Джеймс, у меня были причины, по которым я не хотел видеться с тобой…
- Я понимаю, - кивнул юноша и прикусил алую губу.
Кровь прилила к паху, и Майкл, залпом допив оставшийся кофе, постарался взять себя в руки и не смотреть на эти влажные, такие яркие, сладкие губы…
Но у него плохо получалось.
- Понимаешь? - с сомнением спросил Фассбендер.
- Вы известный актер, да еще и преподаете у меня в институте. Думаю, у вас будут проблемы… - и снова он кусает губы. Это издевательство. Изощренная пытка, и нет экрана, который мешал бы прикосновению. Рука тянется сама, но Майкл выдыхает и, успев взять над собой контроль, просто накрывает пальцами ладонь Джеймса, сжимающую чашку.
Его кожа нежная и теплая. Ее так приятно касаться, скользить по ней пальцами, поглаживать тыльную сторону ладони. Руки у Джеймса небольшие, почти женские, с короткими очаровательными пальцами, каждый из которых хочется с наслаждением посасывать, лаская языком…
- Да, - на выдохе произнес Фассбендер, хоть мысли о том, что им запрещено встречаться как студенту и преподавателю до этого момента его не посещали. Хотя должны были. - Но это не основная причина.
- Есть еще что-то? - насторожился Джеймс, вовсе не возражая против того, что Майкл продолжал ласково поглаживать его руку. Это было нежно, приятно и от плавных движений по телу проходила легкая дрожь. Хотелось поймать его руку и переплести пальцы…
- Ты ведь ничего обо мне не знаешь, - с тихой грустью произнес Фассбендер и, словно выполняя мысленное желание Джеймса, взял его за руку.
Удержать его.
Кровь снова стучит в висках.
Это хуже болезни.
Он не хочет отпускать этого юношу, хоть и понимает, что должен кричать на него, гнать от себя как можно дальше, пока не причинил боль и ему. Но он так улыбается, так сжимает его пальцы в своей руке, что это сильнее Майкла. Это сминает его решимость без труда, и снова хочется сорваться и прижать Джеймса к стене кофейни.
Отыметь его прямо здесь, не обращая внимания на посетителей и персонал…
- Это потому что ты ничего мне не рассказывал, - надулся Джеймс и отпил немного своего кофе, чтобы скрыть обиду. - Ну… Наверное, потому, что ты актер. Не хотел, чтобы я знал, да?
- А что меняет тот факт, что я актер и преподаю в твоем вузе?
- Ну… - Джеймс задумался, но не мог найти в этом проблему. Даже в том, что Майкл - приглашенный преподаватель, на самом деле не было особой сложности. Он ведет спецкурс у выпускников, на который попадают только по творческому конкурсу. Джеймсу ни за что туда не попасть прямо сейчас, а значит, в этом нет ничего страшного. Он же не его личный преподаватель. Про возраст Джеймс и так знал, ну а то, что Майкл - это тот самый Фассбендер, работы которого они разбирали как примеры драматической игры… Глядя на человека перед собой, Джеймс просто видел мужчину, которого так давно хотел увидеть в жизни, и сам Майкл никак не воспринимался как театральный феномен… Хотя, может, это от шока от их встречи, которая так быстро смазала все границы и условности.
- И ты все равно так спокоен? - никак не мог понять Фассбендер. - После того, как… Я… - он не договорил, зная, что Джеймс его понял. Это было очевидно по тому, как юноша отвел взгляд и очаровательно покраснел.
- Но мы же делали это в сети… Так что я не думаю… В смысле… Мне даже понравилось.
- Я думал, что напугал тебя этим, - честно признался Майкл.
А что ему еще было думать? Это даже скорее была надежда. Испугался, а не возненавидел. Ведь он что-то говорил, был так зол и все, что сделал Майкл, это сорвался от одного его вида, потерял голову от его близости и уже не выпускал юношу, пока не получил желаемого. А он не оттолкнул его после этого.
Даже согласился выпить кофе.