А затем и у трона законного короля.
Он видел это так же отчетливо, как и сражение, которое только что прошло, и вот теперь, стоило ему опуститься на кровать, как в сознании снова встал хор голосов, и, закрывая глаза, Чарльз ощутил запах ладана и душный воздух. Он едва слышно шептал, вторя хору в своей голове, чувствуя приближение этого момента.
— All hail, Lehnsherr…— и эта мантра унимала дрожь.
***
Хотя вся отчаянная атака мятежников длилась не дольше получаса, они сумели нанести существенный урон лагерю, не говоря уже о людях, которые пострадали от огня. Кроме того, они умудрились перебить ноги нескольким лошадям, а часть спустили с привязи. И это при том, что люди были готовы к подобному. До сих пор в это было сложно поверить, но вместе с тем все, что видел Чарльз, сбылось в точности, и к Эрику в душу невольно закрался вопрос, а если бы его люди знали, что дополнительный караул — это не просто его приказ, навеянный предчувствием, а предупреждение от демона, тогда они бы сработали лучше? Были бы более подготовленными? Или испуганными.
С десяток мятежников взяли в плен, негоже было возвращаться в столицу без трофеев, да и нужно было чем-то позабавить местную знать и показать, что последние деньги казны не зря тратятся на оборонительные походы. А хуже всего, что среди пленных были бывшие советники армии Инвернеса. Тяжело видеть тех, кто когда-то был приближенным тогда еще короля земель Морского дракона, кому доверял отец Эрика, за решеткой, похожих на грязных оборванцев, лишенных последних крупиц здравого смысла. Леншерр так и не подошел к ним, хотя и чувствовал, что должен. Но спасти их он был не в силах, не сейчас, когда он близок к цели и в видениях Чарльза уже отнял жизнь Шоу. Нужно быть осторожнее, не хватало загреметь в казематы королевства за эту минутную слабость и лишиться всего.
Грязь чавкала под тяжелыми сапогами, и лицо было влажным от слоя грязи и копоти. Эрик провел по нему рукой, но лишь размазал грязь и недовольно захрипел. Он направился к реке, чувствуя тянущую усталость в мышцах. Он прошел мимо своих людей, игнорируя их привычные приветствия, и смотрел только на холодную воду, которая блестела в серебристом лунном свете.
Подойдя к самому берегу, он принялся снимать с себя легкие доспехи, оставил их на земле и начал расшнуровывать свои сапоги. Если он и нуждался сейчас в чем-то — то в прохладе дикой воды. Это должно привести мысли в порядок, но он не надеялся, что это избавит его от ощущения, что он на полной скорости несется прямо в распахнутую зловонную пасть самого Ада.
Леншерр остался только в белых легких подштанниках и вначале присел на корточки, чтобы умыть лицо. Он тихо отфыркался и потряс головой, словно пес, но этого было недостаточно. Он зашел в неспокойную реку, чувствуя каменистое дно под ногами, и даже не заметил стоящего в тени Чарльза.
Юноша должен был хоть как-то выдать свое присутствие, но не стал этого делать. Он ведь пришел сюда раньше и все еще ощущал холод воды, смывшей кровь с его рук и тяжесть клинка на своем бедре, а затем… он просто не захотел возвращаться так быстро. Да и выйти из шатра оказалось так на удивление просто. Ведь для всех он просто бесполезный слуга, которого наследный король взял лишь из прихоти или развлечения ради, потому никто не следил за ним и не обращал внимания. На мгновение Чарльз почти почувствовал себя обычным человеком. Всего на мгновение.
Он заметил Эрика, еще когда тот только спускался к берегу, хотел его окликнуть, но затем Леншерр принялся раздеваться и казался полностью погруженным в свои мысли. И Чарльз так и не окликнул его. Затаив дыхание, он смотрел, как обнажается сильное тело воина, как он входит в воду…
Ксавьер уже видел Эрика таким. Практически обнаженным, но все же… Это было больше, чем любопытство. Что-то куда более неуместное и смущающее, от чего щеки горели адскими пламенем.
Он смотрел на выпирающие лопатки своего будущего короля, на косые шрамы, пересекающие его тело, и хотел коснуться их. Ощутить рубцы на коже, неровности и впадинки… Почувствовать биение чужого сердца в груди. Тепло тела. Такое запретное недосягаемое желание, которое он всю жизнь подавлял, но прежде не испытывал так сильно. И оно шипело в его душе, словно змей на раскаленной сковороде, ведь эти чувства вызывал лишь Эрик. Даже полуобнаженная служанка в замке и ее навязчивые ласки не будили таких чувств. Но он мог позволить себе хотя бы быть рядом и смотреть. Вот только мысли, опьяненные и свободные, порочно пылали в сознании, пытаясь вообразить куда более острые образы…
Юноша поежился и хотел было отвести взгляд, а лучше и вовсе уйти, но остался на месте. Он просто… посмотрит. Не так часто прежде ему доводилось видеть хоть что-то своими глазами, а этот образ он хотел бы запомнить. И, глядя на то, как Эрик выныривает из реки и вода потоками стекает по его испещренному шрамами телу, Ксавьер задумчиво прикоснулся к своему кулону, думая, что морское чудовище весьма подходило Эрику как символ его дома. Ведь он и сам был столь же силен и устрашающ. А в воде смотрелся до того притягательно…
Лунный свет серебрился на неспокойной глади реки и играл на полуобнаженном теле Леншерра, а Чарльз невольно вспоминал прикосновение его грубых рук и неожиданно нежные губы, касающиеся его запястий.
Сердце забилось чуть быстрее, и юноша, облизнув губы, смотрел, как Эрик выходит на берег, а некогда свободная ткань подштанников, пропитанная водой, липла к его телу, облегая его слишком рельефно, словно и не пытаясь скрыть тела. А сам Эрик явно не собирался сразу одеваться. По крайней мере, пока не заметил силуэт в тени.
— Чарльз? Что ты тут делаешь? Тебе не следует выходить из шатра, — в его голосе слышались нотки тревоги, но юноша лишь улыбнулся.
— Никто не обращает на меня внимания, Ваше Высочество, а разве слуге не положено быть рядом со своим господином?
— Положено, — согласился Леншерр и подошел к Ксавьеру, мягкая тень от уцелевшей, но пустующей палатки накрыла их, словно черное бархатное покрывало.
— Мне нужно было привести себя в порядок, — тихо пояснил Ксавьер, и мгновение его взгляд блуждал по почти обнаженному телу Эрика, а затем юноша уставился на свои руки, пытаясь успокоиться и скрыть смущение, красным румянцем горящее на его щеках. Но, видимо, Эрик воспринял это иначе и подошел еще ближе, словно не замечая ветра со стороны реки и не чувствуя холода, бережно взял Чарльза за руку.
— Я сделаю все, чтобы впредь тебе не нужно было убивать. Никогда, — пообещал он, и юноша слегка растерянно посмотрел на решительное лицо своего благодетеля.
— Пока я рядом с тобой? — уточнил Ксавьер и чуть нервно усмехнулся, но ни капли веселья не было в его голосе. Он напряженно смотрел на Эрика, а когда тот ступил еще ближе, почти прижимая Чарльза к стволу дерева, возле которого была установлена палатка, то и вовсе забыл, как дышать, и ощутил, как пульсирует его сердце в груди и отдается эхом в венах и паху.
— Да, — коротко ответил Эрик и свободной рукой провел по лицу Чарльза, глядя в его синие глаза, вновь вспоминая ту решительность, с которой юноша требовал оружие, и свист смертоносной стали, которая пролетела так близко от его головы и в то же время спасла ему жизнь. Чарльз, его Чарльз прожил жизнь в страхе, но оставался чистым и безгрешным, и стоило ему лишь приблизиться к Эрику, как теперь на его руках была кровь, а в глазах решимость, какая бывает только во время сражений. И Леншерр был готов взять на себя каждый из его грехов, хоть его мысли были далеко не праведными.
Его рука скользнула с лица Чарльза на его затылок, он несильно сжал мягкие пряди каштановых волос, чувствуя, как быстрее забилось собственное сердце, и все ждал, что Чарльз попробует его оттолкнуть, но тот лишь положил руку ему на грудь и замер, глядя на него с немым вопросом.
Холодный ветер ударил во влажную спину, пробирая до костей, и Эрик укрыл своим телом Чарльза, прижавшись к нему вплотную, чуть крепче сжал его волосы и почти касался губами его алых губ. Еще не поцелуй, но на самой грани, так что дыхание скользило по лицу, а сердце стучало где-то в горле.
Такой чистый. Нетронутый. Невозможный…
Поцелуй вышел легким, почти робким. Эрик словно боялся спугнуть Чарльза и, лишь когда ощутил, как тот впился короткими ногтями в его обнаженную грудь, позволил себе разомкнуть его губы и проникнуть в рот языком, медленно лаская его нёбо и распаляясь с каждой секундой, пока, забывшись всего на мгновение, он не вжал Чарльза в дерево, а рука его уже не целомудренно поглаживала пальцы юноши, а скользнула ему на талию.
Эрик с трудом оборвал поцелуй, только сейчас понимая, что ему не хватало воздуха, но это не шло ни в какое сравнение с Чарльзом, который и вовсе запыхался и теперь стоял растерянно, не то не понимая, что это было, не то не зная, почему все прекратилось. Холод исчез, и Эрик ощутил, как его полувставший член упирается во влажную ткань подштанников.
— Что ты… — пробормотал Ксавьер, но Эрик не дал ему договорить.
— Сегодня ты спас мою жизнь. Сражался рядом, когда я обещал, что тебе не придется этого делать.
— Я должен был, — тихо ответил Ксавьер, все еще не убирая рук с груди Эрика, чувствуя биение его сердца, и поднял на него взгляд. — Сейчас у меня нет никого, кроме тебя. И я готов… — «сражаться», это слово так и не соскользнуло с его губ, взгляд стал чуть яснее, и Ксавьер внезапно ярко не то увидел, не то вспомнил Эрика, склонившегося над мертвым королем, но теперь точно видел оружие в его руках, а где-то далеко в его сознании трубили горны и появлялся силуэт королевского эскорта, въезжающего в полусожженный лагерь.
— Что с тобой, что ты видишь?
Чарльз медленно опустил руки и открепил ножны с пояса, вложил кинжал в руки Эрика, все еще ощущая жар во всем теле и видя окровавленный изогнутый клинок в своем видении.
— Что произойдет? — Эрик напрягся и все еще не отступал от своего демона.
— Король прибудет сюда еще до наступления следующих сумерек. И тебе он будет нужнее, чем мне.
========== Глава 6: All hail, Lehnsherr ==========
— Король прибудет к вечеру.
Если и было еще хоть что-то важное в словах взмыленного гонца, то Эрик не обратил на это внимания. Пусть даже он знал это от Чарльза. О, он знал куда больше, чем просто о приезде Шоу. Но все равно, каждый раз, когда слова его голубоглазого демона сбывались, в груди странно щемило. Словно он все еще не до конца верил, что такое возможно, но, слово за словом, все, что тихо нашептывал Ксавьер, непременно сбывалось.
— Мы достойно встретим его, — кивнул Леншерр и распорядился, чтобы гонца накормили и дали место для отдыха, пусть даже в полусгоревшем лагере это было непросто.
— Король снова выезжает из замка. Все же он не может долго оставаться за стенами, — заметил Азазель, шагая рядом с Эриком.
— Он не выезжает с нами на поле боя, он смотрит издалека, а затем приходит поглазеть на трупы и лично заняться пытками пленных. В этом нет ни храбрости, ни благородства и уж тем более ничего, чем следовало бы восхищаться.
— Его появление поддерживает боевой дух. Кроме того, посмотри, что сделала его семья. За шесть сотен лет из маленького северного государства мы стали величайшей из стран. А теперь, когда воевать больше не с кем, самое время вкусить настоящего мира.
— Ты веришь, что он возможен с Шоу?
— Конечно.
— Боже, храни короля, — Эрик бы хотел, чтобы это прозвучало хотя бы отдаленно похоже на искренность, но слова были слишком тяжелыми и грубыми. — Ступай. Подготовь все для встречи моего отца.
— Как скажете, — с легким поклоном произнес Азазель и направился к изможденным воинам.
— Порой мне кажется, что ты и на пару минут не можешь оставить меня одного, — Чарльз сидел на низкой, поврежденной огнем кровати с почерневшими деревянными подпорками поверх запачканного покрывала, скрестив ноги, и подбрасывал в руке небольшой метательный ножик, который Эрик дал ему взамен подаренного ранее кинжала. Причем кидал, на удивление, умело, и, глядя, как ловко юноша ловил смертоносное, хоть и такое хрупкое на вид оружие, Эрик невольно вспомнил, как мимо его виска пролетела голодная сталь клинка и впилась в глазницу нападавшего воина.
— Мне нужно отдохнуть перед приездом короля, а еще, если ты начал забывать, мы живем в одном шатре.
— Я прекрасно это помню.
— Где ты этому научился? — Леншерр кивнул на ножик, и юноша сначала не понял его, а затем тихо усмехнулся и убрал оружие за пояс.
— Одна из моих тетушек хорошо умела обращаться с оружием. Научила меня, — коротко ответил юноша и странно поежился, глядя на то, как Эрик кинул прямо на землю плащ и устало опустился на него, словно опасаясь подходить к нормальной кровати. Юноша нервно прикусил губу.
— Тебе не обязательно лежать на полу.
— Мне не впервой.
— Я не об этом, — уже серьезно сказал Чарльз и торопливо встал с кровати, а Эрик лишь удивленно приподнял голову и проследил за юношей взглядом, а затем хищно усмехнулся. Он смотрел на нахохлившегося Ксавьера, стоявшего так решительно и отчего-то смущенно, на его яркие невозможные глаза и вдруг вспомнил ту маленькую галку, которую он видел в лагере. Птица так же распушила перья и казалась такой же грозной, даже при своих крохотных размерах. И у нее были такие же невероятно яркие глаза, как у его демона, разве что в них не было такого потустороннего свечения.
— А ты воспитанный, галчонок. Но не утруждай себя, — он снова опустил голову, но казалось, что теперь он хоть немного расслабился, в то время как Чарльз чувствовал себя все более неуютно, словно не зная, куда себя деть, он скрестил руки на груди, глядя на будущего короля, который почти лежал у его ног.
Медовый свет от факелов заполнял темный шатер и светился в его ткани, и сейчас это место напоминало совсем крошечную золотую клетку, окутанную густой смолянистой темнотой. И Чарльз даже не обращал внимания на шум лагеря снаружи.
— Будущему королю не пристало спать на полу.
— Успокойся. Или ты считаешь, что лучше будет, если ты захвораешь? — Эрик перекатился на бок и приподнялся на локте, внимательно глядя на юношу.
— Да за какого неженку ты меня принимаешь? — возмутился Чарльз и забавно фыркнул от негодования, а все его волнение словно улетучилось.
— Я не считаю тебя таким, — медленно и задумчиво произнес Леншерр и поднялся на ноги, будто крадучись подошел к Чарльзу и замер слишком близко от оскорбленного юноши. — Я думаю, что ты очень сильный. Храбрый. И у тебя самый добрый взгляд из всех, что я встречал за всю свою жизнь.
— Может, тебе это лишь кажется, — чуть смущенно пробормотал Ксавьер и нервно сглотнул, чувствуя, как быстрее забилось его сердце. — Мои глаза всегда были завязаны. Может, я просто еще не умею смотреть иначе.
— Повязка тут ни при чем, — Эрик грустно усмехнулся, и Ксавьеру показалось, что он желал его коснуться, но поборол это желание раньше, чем успели дрогнуть его замершие пальцы. Эрик тихо вздохнул, и Чарльз невольно потянулся к нему, но замер на месте, не решаясь придвинуться ближе. Словно и не было того момента у палатки.
— Хочешь, я скажу, как это произойдет? Это сможет успокоить твою душу? — прошептал Ксавьер и коснулся вздымающейся груди Эрика. На мгновение повисла густая тишина. Чарльз с содроганием ждал ответа и, как бы ни страшился вновь наткнуться на того злого духа, готов был рискнуть. Чтобы Эрик не метался по их покоям. Чтобы не походил так на буйного мустанга в загоне, в котором так и билась животная энергия, выходу которой не было места. И он уже готов был разглядеть любую мелочь, каждую деталь, но Эрик только взял его ладонь в свои руки и прижался к ней губами.
— Нет. Ты уже все сказал мне. Нет смысла повторять одно и то же. Сейчас время для меня воплотить твои видения в жизнь, — Эрик даже улыбнулся, и впервые его улыбка не походила на хищный оскал, призванный внушить страх в сердца врагов и трепет приспешников. Теперь в ней чувствовалась сдерживаемая теплота, и Чарльз словно услышал, как звенят цепи, которыми все эти чувства были крепко-накрепко скованы в сердце Эрика до этого момента. И когда Леншерр ласково коснулся подбородка Чарльза, то юноша вновь ощутил то тягучее притяжение, которое все чаще возникало рядом с ним.