— Много вопросов, — Чарльз сел за стол и задумчиво принялся постукивать пальцами по столешнице.
— У меня их еще больше, — священник так и светился, а Чарльз придвинул книгу, одну из многих, сваленных на столе, и открыл, как оказалось, Библию. — Что ж. Ты должен учить меня. Можно начать прямо сейчас.
— Ох, ты правда хочешь тратить на это время? — с какой-то толикой разочарования спросил Хэнк.
— Я должен. Или ты сможешь помочь, если меня обвинят в язычестве? Потребуют на память рассказать строфы из Писания…
Чарльз медленно погружался в свои воспоминания, стоило только понять, что Хэнк не опасен, на него словно нахлынуло темное и пьянящее чувство свободы, которого он прежде никогда не испытывал. Юноша потянулся к свече, скрытой за стеклянным куполом, и снял клетку пламени, даже не поморщившись от его жара. Вокруг свечи вился крохотный дух огня, похожий на раздутую искорку, пляшущую вокруг фитиля. Искорка то исчезала, проваливаясь в пространстве, то всплывала, снова нежась в жаре. Обычный светлячок, самый распространенный из духов, которых видел Чарльз. Он повел пальцами у самой свечи, и искорка потянулась к нему, пролетела между пальцев и вернулась на свое место.
— Я слышал о том, как священники инквизиции ищут неверных среди беженцев из моей страны. Из того, что когда-то было моей страной. Обычных и напуганных мирных людей. Их сбивают в стаи, возят в клетках. Проверяют. Спрашивают заповеди и задают другие глупые вопросы о вашей «единственно верной» вере, — он тихо и грустно хмыкнул, не сводя взгляда с духа. — Многие из людей Ирия даже не говорят на всеобщем языке. Но ты это знаешь и без меня. В моих землях верят в духов из других миров, которые могут приходить к нам. Они проходят сквозь ткань наших миров и находят свое пристанище. Живут среди нас и помогают, если могут. Какие-то живут в цветах, другие любят воду, есть те, что берегут огонь, и те, что стерегут души мертвых. Для каждого из них есть свое место и свое имя. И есть духи, хранящие мир и баланс в этом мире и стремящиеся его разрушить. В моей родной деревне были храмы духа Оробейн, который приносил благодать и спокойствие, а тетушки часто шептали мольбы Дварокс — духу мира и спасения. Наши воины почитали Гамота — духа хаоса и разрушения, одно его упоминание придавало им сил, а мирные жители, которые бежали от огня войны, шептали имя Элиар, что защищает путников. Чем это отличается от молитв вашему богу и вашим святым? Нас с детства этому учат, и это помогает жить. А затем приходите вы в своих алых балахонах, и незнакомым языком задаете вопросы о вашей вере и убиваете тех, кто не знает ответ или не соглашается отречься от своего наследия и пойти в послушники в ваши монастыри. Чтобы очиститься от скверны. Говорите, что духи леса — это выдумка, но ваш единый всевидящий Бог с погибшими давным-давно мучениками — единственная правда.
— Я всегда был против этих методов, — робко попытался оправдаться Хэнк, но Чарльз смотрел на него все так же холодно.
— Я учил Библию наизусть. Начинал как-то. Думал, если вдруг все пойдет не по плану, если меня поймают, но не поймут, кто я, то хотя бы смогу пройти допрос. Но тетушки считали это пустой тратой времени. А теперь я снова за книгами. Если пара строк мне чем-то помогут, я их выучу.
— Конечно. Я помогу Вам. Я… я могу выделить важное, наметить план обучения, ознакомить Вас с основами и обрядами.
— Хорошо. Но здесь же не только священные писания?
— Тут? Ох, нет, тут множество книг и дневников, записи со всей страны, множество историй, карт и планов.
— Я осмотрюсь и выберу что-нибудь для личного изучения.
— Да, конечно, — Хэнк резко закивал.
— Хорошо, — Чарльз неохотно заключил огонь обратно в его клетку и медленно вздохнул. — Мы будем заниматься здесь с утра и до середины дня. И ты не будешь задавать мне вопросов, — предупредил он священника, и тот едва не задохнулся от разочарования и так и хотел возразить, но Чарльз не дал ему такой возможности. — Не думаю, что теперь мое существование будет таким же тайным, как и прежде, но я не хочу, чтобы все узнали от тебя.
— Я буду молчать!
— Хорошо бы. Иначе я прокляну твой род, — Чарльз сказал это почти в шутку, но она возымела нужный эффект: Хэнк побледнел и вцепился в свои колени дрожащими руками. Порой людские суеверия могли помочь, а о гамаюнах было придумано и разнесено по миру очень много баек. И он бы хотел все их обсудить и поговорить о многом, но сам же себе и запрещал это делать. Слишком легко и быстро он проникся доверием к священнику и сам поражался своей наивности. Он до сих пор не мог полностью верить Эрику, даже зная о его намерениях и запутавшись в своих чувствах к этому мужчине, а теперь так внезапно был готов распахнуть душу для незнакомца. Опасно. Не стоит расслабляться. И определенно следует держать дистанцию с незнакомцами. — Хорошо. Тогда начнем наше занятие, — с натянутой улыбкой предложил Чарльз и жестом пригласил Хэнка встать, чтобы начать свою лекцию, и только после этого немого дозволения священник, словно ошпаренный, подскочил и ринулся к книгам.
— Д-да, конечно. Господин предупреждал меня о том, что я должен буду обучить его слугу всему необходимому, и я подготовил записи по языку и Священному Писанию, но тут также есть пометки по нашим обычаям и родовым древам знати, живущей при дворе…
— Начнем по порядку, — перебил его Ксавьер, надеясь, что парень не всегда говорит с такой скоростью, и это лишь последствия волнения. Иначе толку от такого учителя совершенно не будет.
***
День казался бесконечным, а корона — слишком тяжелой. Эрик знал, что большую часть времени придется заниматься разговорами и бумагами, и думал, что готов к этому, но за этот день ему пришлось выслушать столько проблем теперь уже его «великой» страны, что тупая боль в висках не давала покоя, а голова была переполнена новой информацией. Все оказалось куда хуже, чем он предполагал, теперь, зная цифры казначеев, размер долгов, число потерь и восстаний в их реальном объеме, а не в том, который был известен раньше, казалось, что весь Стратклайд просто бьется в предсмертной агонии, и если не разобраться с долгом заморскому Сах-Эту, то в скором времени их ждет еще одна война. И вот уже план Эрика о роспуске провинций из состава королевства казался не таким уж и разумным, когда появилось осознание того, насколько хрупки границы его новых земель.
— Посложнее военной тактики, не так ли? — с едва сдерживаемым злорадством спросил Страйкер, который даже после совета не желал отходить от нового короля.
— Немногим, всего лишь масштабнее.
— Но я не считаю разумным отсылать послов в Сах-Эт, тамошние нравы горячие, лучше бы Вам самому наведаться туда.
— Я не собираюсь покидать страну. Саммерс справится, я давно знаю его, а Азазель с его отрядом обеспечит необходимую ему охрану.
— Отправляете с ним своего рыцаря?
— В тех землях ему не понадобятся воины инквизиции, а корабельного священника будет достаточно.
— Это решать не Вам.
— Но я это уже решил, — Эрик резко остановился и встал прямо перед Страйкером, возвышаясь над невысоким главой инквизиции. — Я знаю, что Шоу слушал Вас и шел на поводу, гоняясь за демоническими письменами в поисках бессмертия и дара пророчества, но мне это не нужно. Так же, как не нужны Ваши советы и бесконечные походы, на которые Шоу отправлял лучших людей. Вместо того, чтобы вести войну, Вы с ним охотились за детской сказкой, и теперь мне придется разбирать развалины, которые Вы оставили после себя, — он понизил голос до хищного шипения, и на мгновение Эрику показалось, что его слова и правда отдаются от стен странным двоящимся эхом, которое, подобно извилистым змеям, падает на пол и струится по коридорам замка, впитываясь в его стены. Страйкер что-то возразил, но Эрик уже не слушал его, резко обернулся, ощутив на себе пристальный взгляд таких знакомых кровожадных глаз. Сердце сжалось до боли, и в сознании Леншерра уже ярким образом горело худое лицо Шоу и беспощадная жестокость в его глазах, налитых кровью, которое вернуло нового короля в тот самый шатер, а в руках вновь ощущалось худое горло Шоу, под кожей которого можно было почувствовать биение его уходящей жизни.
— Вы в порядке, Ваше Величество?
— Да, — коротко ответил Эрик и посмотрел на Страйкера, стараясь скрыть внезапный приступ воспоминаний. Должно быть, слишком много всего пришлось узнать за этот день, и разум начал играть с ним злые шутки.
— Хорошо. Завтра прибудут наместники и графы из Харлоу по вопросам управления и развития шахт Дунсинанского хребта.
— С каких пор ты стал моим советником? — хмуро спросил Эрик, и Страйкер удивленно на него посмотрел, словно это положение при короле было для него само собой разумеющимся.
— Вы, господин Леншерр, только заполучили трон, и Вам понадобится моя помощь. А я рад буду ее оказать.
— Если она понадобится, я попрошу о ней.
— Ну разумеется, — с насмешкой произнес Страйкер, но Эрик уже направился по коридору, мечтая добраться до своих покоев, решив даже отложить разговор с Эммой. Он знал, что она хочет ему сказать, но не готов был выдержать сегодня еще один спор. Тем ценнее и важнее была возможность встретить Чарльза и дать разуму хоть немного отдохнуть.
— Ваше Величество, — с поклоном поприветствовали короля придворные дамы, но Эрик даже не обратил на них внимания, так же, как и на приветственную стойку охраны, четко отдавшей честь королю. Резкие движения и бесконечные приветствия скорее раздражали, чем помогали ему свыкнуться с новой ролью, и он надеялся, что у Чарльза день прошел лучше.
Лестница длинной спиралью крутилась в узкой башне, ведущей в его покои, и только эти знакомые стены немного успокоили его горящий разум. Тени жались к стенам, и огонь тихо трещал в факелах, освещая проход. У своей двери Эрик замер, чтобы отпереть дверь, но отчего-то не сразу смог попасть ключом в скважину замка.
— Черт, — тихо выругался Леншерр и уже почти отпер дверь, когда услышал тихие шаги на лестнице позади себя. Он резко обернулся, вглядываясь в уходящий за угол изгиб лестницы, но позади него притаилась лишь тишина. — Чарльз? — с сомнением позвал Эрик, хоть и понимал, что Ксавьер давно должен был вернуться в спальню. Огонь все так же тихо трещал в лоне факелов, а на зов Эрика никто не ответил. — Эмма, я же сказал, что не сегодня, — и вновь тишина. — Что за черт, — прорычал Эрик и со скрипом распахнул дверь, не слыша, как за шумом потонул тихий шипящий голос, скользящий за ним по пятам.
— Приветствую, Ваше Величество, — с улыбкой произнес Чарльз и встал из-за небольшого стола, поклонился по всем правилам дворцового этикета.
— Давно ты здесь? — строго спросил Эрик, запирая дверь и проверяя тяжелый засов, прежде чем закрыть его. — И почему заперся лишь на ключ?
— Я здесь пару часов. И я не думал, что помимо охраны, самой крепкой двери, способной поспорить с дворцовыми воротами своей непробиваемостью, замка с меняющимися пружинами от мастеров Харлоу мне еще нужно тягать балку для засова.
— Теперь нужно.
— Мы здесь не в безопасности? — насторожился Чарльз. Он только-только уселся обратно в ставшее его любимым кресло и тут же напрягся, так и не донеся руку до блюда с виноградом.
Эрик едва не бросился к нему, но вовремя замедлился и вовсе замер, не дойдя до юноши пары шагов. Глядя на своего демона, Эрик и правда успокоился и сам уже не знал, откуда взялось его волнение. Он подошел к столу и налил из кувшина вина в кубок, сделал пару глотков, пока гамаюн все так же напряженно следил за ним, ожидая ответа. Чарльз успел переодеться, сменил тугую плотную одежду на более простые темные штаны, которые он слегка закатал, обнажая босые стопы и изящные лодыжки, а белоснежный камзол сложного покроя с высоким жестким воротом сменила просторная белая рубаха, которую Чарльз застегнул всего на несколько пуговиц, оставляя открытыми ключицу и шею, на которой красовался кулон с его знаменем.
— Нет. Должно быть… Все в порядке, — уже спокойнее произнес Леншерр и поставил кубок на стол, заметив на нем целую кучу книг. — Смотрю, библиотека тебе приглянулась?
— Да. Взял с собой пару книг почитать перед сном, да и нужно привыкать ко всем вашим обращениям и поклонам. Раз… я больше не обязан сидеть взаперти.
— Конечно, не обязан, — Эрик взял одну из книг и прочел на черной потертой обложке «Происхождение знати Стратклайда. Царствование по праву». — Это тебе читать не обязательно, — он брезгливо отложил книгу и стал смотреть все остальное, что принес с собой Ксавьер. Там были парочка книг по истории, книга о кодексе рыцарей, военные записи бывшего главнокомандующего Стратклайда и… — «Сказания о Холодном море»?
— Да, — Чарльз по-детски радостно улыбнулся и потянулся к книге, забрал ее у Эрика и открыл на развороте, где была изображена морская карта. — Мне понравились сказания Инвернеса, пусть даже в твоей стране это считается сказками. А эта книга того же периода, и, судя по истории, в которой жители деревни Инвер приносят девственниц в жертву Морскому дракону, сказки твоих земель куда больше похожи на те, которые рассказывали мне перед сном. Я подумал, это сможет отвлечь, если мне надоест изучать Библию или родословные вашей знати.
— Ты можешь не учить этикет, — отмахнулся Эрик и подошел ближе к Чарльзу, который с мягкой улыбкой смотрел на книгу, поглаживая ее обложку. — Я отвезу тебя туда. Эта деревня все еще есть в рыбацком городке. И там стоит статуя Морского дракона. Правда, ту часть уже давно затопило, и добраться до него можно лишь на лодке…
— Я бы хотел посмотреть, — оживился Ксавьер, и глаза его стали ясными и полными любопытства. — Ты ведь сделаешь это для меня? Я… на самом деле почти ничего не видел сам. Но теперь… Сегодня я словно избавился от этого бремени. Благодаря тебе. И я так многое хочу увидеть.
— Конечно, — пообещал Эрик и, поддавшись щемящему до боли прекрасному ощущению в груди, наклонился, коснувшись подбородка юноши, приподнял его голову и бережно поцеловал Чарльза, благодаря Бога за то, что тот послал ему это неземное создание. — И завтра ты будешь нужен мне.
— Все, что пожелаете, Ваше Величество, — прошептал Ксавьер. Юноша осторожно протянул руку, но так и не коснулся лица короля. — Ты выглядишь вымотанным. Днем тут была прислуга, но не смогла попасть в комнату, хотя воды осталось достаточно, чтобы умыть лицо и приготовиться ко сну…
— Да, — Эрик перехватил руку Ксавьера и прижался к ней губами, а затем серьезно посмотрел на Чарльза. — Оставайся в моей постели. Мне спокойнее, когда ты рядом.
— Как прикажете…
— Это не приказ, — перебил его король и обеими руками сжал пальцы Чарльза, внезапно ощутив тяжесть на душе, которая, словно камень, тянула его к полу. — Я не приказываю тебе. Лишь прошу… будь рядом.
— Я буду, — ласково произнес Чарльз и сам мог ощутить то, с каким облегчением вздохнул Эрик. — Тебе стоит отдохнуть. Я переоденусь и вернусь, — сказал юноша, прежде чем отложить книгу и отправиться в ванную комнату. Эрик лишь кивнул, ощущая свинцовую усталость в мышцах, которая сковывала его не хуже плотной веревки. Он медленно добрался до кровати, но не стал ложиться. Его взгляд зацепил тяжелый меч, стоящий у изголовья, и рука сама потянулась к оружию. Привычная рукоять и тяжесть металла. Словно глоток свежего воздуха после бесконечной духоты. Эрик неспешно стянул ножны, обнажая сверкающее лезвие длинного меча, просто чтобы ощутить себя на своем месте, и это помогло. Он слышал плеск воды и шорох одежды Чарльза, закрыв глаза, мог представить, как юноша стягивает одежду, обнажая свое гибкое бледное тело, как надевает легкую почти невесомую ночную одежду, готовясь лечь в его кровать, отдыхать рядом с ним. Провести эту и все последующие ночи подле него…
«Эрик», — шепот тихим раскатистым эхом прошелестел по спальне, и Эрик тут же обернулся, перехватив меч боевым хватом. Он все еще слышал, как шипит и исчезает невидимый голос, но он растворялся в пространстве, заменяясь едва слышным звоном прочных цепей…
— Дварокс! Ты с ума сошел?! — Чарльз едва не подскочил на месте и отпрянул от Леншерра, выйдя из ванной.
— Ты слышал это?
— Что?
— Голос.
— Что? Тут только ты и я… Духов ради, Эрик, опусти меч, — взволнованно и испуганно попросил Чарльз, но голос его был ровным и собранным. — Опусти оружие, Эрик!