— Ты жаждешь его смерти? — мужчина даже подался навстречу своему убийце, и Чарльз с ужасом ощутил теплое дыхание на своем лице. — Я бы все отдал, чтобы убить его, — шепот воина казался нереальным, каким-то потусторонним, словно он был частью одного из видений, и от него по спине Ксавьера побежали мурашки.
— С чего бы? Он твой король, — прорычал юноша, не понимая, почему он не мог перерезать горло рыжебородому мужчине. Почему не мог нажать на лезвие еще сильнее? И стоило ему об этом задуматься, как из глубин его сознания тихим эхом начал доноситься тот самый хор голосов, который он слышал в своем видении…
Он отвлекся всего на мгновение, растерявшись из-за вновь подступающих картин будущего, а воин под ним успел сесть прямо, не испугавшись лезвия, скользнувшего по его горлу, и вцепился в лицо Чарльза, повернул его к себе, заставляя смотреть в глаза.
— Я — Эрик Леншерр. И я слышал, как ты приветствовал меня, как короля, когда твои глаза были полностью синими. Я жизнь положу, чтобы убить Шоу, но мне нужна будет твоя помощь. Видит Бог, ты появился именно тогда, когда был мне необходим, и я не отпущу тебя и не позволю тебе пострадать. Я защищу тебя ото всех, если ты согласишься мне помочь, и это мое тебе слово.
Чарльз пораженно замер и медленно моргнул, глядя на воина по имени Эрик. Сейчас он походил на настоящего воинственного духа с этой холодной решимостью в серо-зеленых глазах. От него веяло опасностью, и он все еще крепко держал лицо Чарльза, не позволяя ему отвести взгляд. Юноша медленно сглотнул и выдохнул. Ему показалось, что весь мир исчез и осталась только эта грязная кровать, на которой сидели Эрик и сам Чарльз на нем верхом. Даже яростный ветер где-то далеко в темноте перешел с рычания на шепот. И тогда Чарльз решился задать единственный вопрос, пришедший ему в голову, и для верности все еще не опускал кинжал, хотя, казалось, Эрика не волновал ни он, ни его собственное кровоточащее горло.
— Почему я должен тебе верить?
Эрик странно нахмурился и отпустил лицо Чарльза, смотрел на него так, словно ждал еще каких-то слов, но когда их не последовало, то все же ответил, хотя в его голосе слышалось легкое сомнение, какого не было прежде.
— Потому что невозможно соврать гамаюну, глядя ему в глаза.
Чарльз смотрел на Эрика и плавно опустил руку с кинжалом. Смысл его слов доходил до юноши медленно, омывал его сознание и проникал в подкорку, пока тело, наконец-то, не смогло на них отреагировать. Плечи задрожали, и живот свело легкой судорогой. Чарльз тихо фыркнул. Затем еще раз, а после, не сдержавшись, зашелся тихим прерывистым смехом. И только тогда в глазах Эрика мелькнула тень страха, а его тело напряглось.
— Что?..
— Ты веришь в эти сказки? — Чарльз не знал, что с ним происходило, но смех не проходил, а на душе было так больно и пусто, что казалось, огромный груз давил на его спину и плечи, а руки совсем ослабели.
Кинжал со звоном рухнул на грязный пол, а Чарльз, все еще тихо посмеиваясь, согнулся и опустил голову, надеясь, что Эрик не заметит его слез и не прикует его обратно к столбу. По крайней мере, не сейчас.
___________________________________
*Я не… Дварокс великая, умоляю, не отдавайте меня вашим священникам! Лучше сразу убейте!
**Я ничего не стану говорить последователям Змея!
========== Глава 2: Черный замок ==========
Чарльз сидел на краю кровати, кутался в тонкое одеяло, с опаской косился на Эрика и все еще молчал. Он так и не дал своего ответа и все еще думал, хотя уже и понимал, что выбор у него был невелик и то, что его нашел именно Леншерр, — великая удача. Но сама затея все равно не вызывала у Ксавьера ни капли доверия. Он смотрел на названого принца Стратклайда и законного правителя Инвернеса и пытался понять его мысли.
Убить Шоу? Ладно, в это Чарльз решил поверить, хотя бы отчасти, потому что сам желал старому Змею смерти. Помочь в этом? Он не знал, как он сможет это сделать, но должен был попытаться. Стоит только согласиться, и он получит самого могущественного покровителя, а если его безумная затея удастся, то наверняка станет личным слугой или приспешником короля. Или фаворитом? Ксавьер плохо разбирался в этикете и куче названий должностей, которые были приняты в стране Змея, но понимал, что ему все это еще предстояло узнать. А если он откажется, то его все равно заставят сделать это силой, и он упустит единственную возможность хоть как-то повлиять на свою судьбу.
— У меня есть условие, — тихо сказал Чарльз, понимая, что пока он еще мог вести переговоры, нужно было воспользоваться шансом. Эрик сразу же напрягся.
— Слушаю.
— Когда ваши люди напали… В суете я потерял своих тетушек, — даже говорить об этом было больно, и Чарльз ощутил, как горло резко сдавило, с трудом сглотнул и решительно посмотрел на Эрика, пока он не успел еще ничего сказать, — я не наивен и понимаю, что они, скорее всего, не пережили… — он вновь замолчал и до боли прикусил губу, но все равно перед его внутренним взором встали лица Мойры и Магды, а сознание упорно отказывалось верить, что их больше не было. Ведь, казалось, только сейчас они были рядом, держали его под руки, ругались и наставляли его… — Прошу, узнай, что с ними стало. Я бы хотел похоронить их, если можно. А если они живы… Прошу. Они единственная семья, которая у меня есть.
По лицу Эрика трудно было понять, о чем он думал, но враждебности от него Чарльз не чувствовал. Тем более сейчас это был единственный человек во всем мире, который встал на его сторону. Пусть и на время.
— Хорошо. Мне понадобится их описание, расскажи, где в последний раз видел их, и я все узнаю.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Ксавьер и нашел в себе силы улыбнуться. Он очень тихо начал рассказывать, как они шли вместе с остальными людьми, как отделились от группы и направились к церкви. Медленно описал внешность своих тетушек, чувствуя, как с каждым словом силы покидали его, а боль расползалась в душе все сильнее.
Он уже и забыл, каково это — чувствовать подобное. Прошло почти десять лет с тех пор, как он потерял свою тетушку Джин, и за эти годы боль уснула, хотя все еще ощущалась тяжелым бременем. А теперь, рассказывая о последнем дне, проведенном с Мойрой и Магдой, он невольно вспомнил и тот день, когда поймали Джин.
Он так и не узнал, что именно случилось. Проклятые завязанные глаза.
Рыночная площадь и жуткая давка, ржание лошадей и резкий запах ладана и воска. Мойра впилась в него своими когтистыми руками и поволокла подальше ото всех, а Чарльз только и мог, что спрашивать «что происходит?». Он слышал голос Джин, ее рычащий говор и проклятья, посылаемые на всех, кто был рядом, и не понимал, почему она звучала все глуше. Почему они уходили так далеко и оставляли ее… И только потом Магда объяснила ему, что Джин схватили церковники в алых мантиях. А все из-за какой-то глупости — слишком темных глаз. Кто-то увидел ее и принял за демона, и хотя ее глаза совсем не походили на глаза Чарльза, инквизиторы арестовали ее. В ту неделю его заперли в их временном доме и не выпускали на улицу. С ним постоянно оставалась одна из тетушек и пристально следила, чтобы мальчонка не сбежал спасать Грей. Но никто так и не смог объяснить ему, почему это случилось и почему никто не собирался ее спасать.
А в одну из ночей Чарльз подслушал разговор своих тетушек. Тогда он впервые слышал, чтобы Мойра плакала, пусть и делала она это тихо, но от этих звуков разрывалось сердце. Она шептала, что это неправда, что это неправильно и такого не могло быть. И среди ее бормотания Чарльз с ужасом разобрал слова про «очищающий костер».
Он помнил ужас, охвативший его в ту минуту. Как путались мысли, когда он накинул плащ с капюшоном и, несмотря на испуганные крики тетушек, выбежал на улицу. Было темно, но вокруг горели факелы, а звезды ярко мерцали на густом чернильном небе. Чарльз бросился к рыночной площади и очень скоро почувствовал запах.
Запах горелого мяса и дыма.
Он бежал изо всех сил, чувствуя, как по щекам струились слезы, а сердце, как бешеное, билось в груди. Он видел все: возвышающийся столб на помосте и собравшуюся вокруг толпу, обгорелые бревна и все еще поднимающийся ввысь дым, нечто, лишь отдаленно похожее на человека, привязанное к столбу. Его потом долго мучили кошмары, в них ему являлась фигура со склизкой сожженной кожей, где-то почерневшей, а местами кровоточащей, с выжженным лицом, покрытым какими-то волосами, и полопавшейся от жара кожей, обнажавшей сгоревшие мышцы и жилы…
Он видел это мельком. Замер на месте, позабыв, как дышать, а затем ощутил, как Магда крепко закрыла ему глаза руками и потянула прочь от потухающего костра…
А теперь не стало и их. Чарльз только и мог надеяться, что их смерть была быстрой.
Он не заметил, как перестал говорить и погрузился в собственные мысли, чувствовал, как мир внезапно начал давить на него со всех сторон, и ощутил себя беспомощным ребенком с завязанными глазами, которого больше никто не держал за руку.
Теплые пальцы коснулись его щеки так неожиданно, что юноша едва не подскочил и чуть не свалился с кровати, испуганно и затравленно посмотрел на Эрика, который так и замер с протянутой рукой, удивленно смотря на него.
— Что ты собирался сделать? — враждебно спросил Чарльз и сдвинулся на самый край кровати, поджал ноги к груди и плотнее укутался в одеяло, чувствуя, что его начало знобить.
Эрик медленно убрал руку и не спешил с ответом. Чарльзу даже показалось, что он умудрился смутить будущего короля, а затем ощутил влагу на своих щеках.
— Гамот! — выругался Чарльз и торопливо вытер лицо, злясь на самого себя. — Я в порядке, — огрызнулся он на Эрика, чувствуя, как кровь прилила к холодным щекам.
— Хорошо, — не стал спорить Леншерр и сел прямее. Ветер уже завывал не так яростно, но не собирался смолкать, а дождь не прекращал биться в единственное мутное окно. — Есть некоторые сложности.
— Какие? — насторожился Чарльз.
— Они не касаются твоей семьи. О них я узнаю. И смогу обеспечить тебе спокойную дорогу, укрыть тебя от посторонних глаз. Пока все думают, что ты из знатного рода Ирия, и, хотя разговоры пойдут, это не вызовет лишнего любопытства.
— Тогда в чем проблема?
— В том, что, как только мы прибудем в замок, Страйкер будет иметь на тебя все права, если только я не смогу уговорить Шоу.
— Уговорить? Мне казалось, цель у тебя иная, — Чарльз слегка прищурился и ощутил, как быстрее забилось сердце. Конечно, куда же без подводных камней. Раз попался в руки молодого Змея, то другого ожидать и не приходилось. Сейчас он начнет диктовать свои условия и правила, и Чарльз сможет узнать, для чего Эрик так старательно выдавливал из себя любезности и так осторожничал с пленником, хотя всем была известна жестокость воинов Шоу.
— Да. Но для этого ты должен быть рядом со мной, а не гнить в подвалах инквизиции.
Чарльз нахмурился, но не мог не согласиться и просто кивнул, готовый слушать дальше. То, что Эрик намеревался прятать его от инквизиции, еще не значило, что сам он не мог быть опаснее нее.
— Через пару дней мы будем на месте. Я договорюсь о встрече с королем, и на ней он официально признает мое право на тебя.
— Право? Я не намерен быть твоим рабом!
— И не будешь. Но мне нужно защитить тебя от претензий Церкви.
— Разве это возможно? Стоит им только увидеть меня…
— Поэтому придется сделать так, чтобы твоих глаз не увидели.
— Нет! — Чарльз даже вскочил на ноги, и одеяло упало на грязный пол. — Нет, нет и еще раз нет! — он тяжело дышал и чувствовал, как похолодело его тело, а взгляд невольно метнулся к кинжалу. — Я не позволю тебе выжечь или вырезать мои глаза!
Он знал, что именно это предложит Эрик. Словно Чарльз не понимал! Да эта мысль преследовала его всю жизнь, и в особо тяжелые времена даже его тетушки подумывали об этом, но он не намерен был этого делать. Ни тогда, ни сейчас!
— Успокойся, — посоветовал Леншерр, не сводя с Чарльза холодного задумчивого взгляда. — Это единственный выход. Ты ведь хочешь жить? Значит, нельзя, чтобы кто-то видел твои глаза такими.
— Нет!
— Ты знаешь другой способ?
Чарльз фыркнул от гнева, отошел еще на пару шагов, лихорадочно думая, и, пока Эрик не решил воплотить свой план в действие, предупредил его:
— Без глаз я не смогу видеть будущее, так что это тебе лучше подумать, как с этим разобраться, — он сказал это со звонкой агрессией в голосе и горящими от злости глазами, но на самом деле чувствовал страх и не хотел, чтобы Эрик это заметил или понял, что Чарльз нагло блефовал и сам понятия не имел, насколько его дар зависел от наличия или отсутствия у него глаз. Но проверять это на практике он совершенно не хотел.
И это сработало. Леншерр тихо выругался и теперь посмотрел на Чарльза иначе, было видно, что Ксавьер только что разбил весь его план вдребезги. И это могло только усугубить ситуацию, если вдруг он решит, что от Чарльза вовсе нет проку…
Юноша нервно сглотнул, осознавая, что на него давили стены со всех сторон, а пространства для маневра оставалось все меньше. Он уже не мог сбежать, и руки пульсировали от боли, а вся доброта Леншерра растворялась в холодном и расчетливом взгляде. В итоге Чарльз начал с вопроса:
— Сколько времени я буду на виду?
— Не дольше пары часов, — охотно ответил Эрик.
— А после?
— После я смогу скрыть тебя ото всех. А когда… ты поможешь мне, то больше не будешь беспокоиться, что кто-то может тебя увидеть и навредить.
— Но при этом ты сам думаешь лишить меня глаз? — из-за волнения Чарльз начинал наглеть и сам уже проклинал себя за это, но Эрик не стал возражать или отрекаться от своего изначального предложения. Он знал, что попади Чарльз в руки Страйкера и его фанатиков, то он лишится очень многого, прежде чем жизнь покинет его тело. И потеря глаз в сравнении с этим была незначительной мерой.
— Есть способ… Он может сделать мои глаза обычными на какое-то время, — Чарльз замялся и нервно вздохнул. Он все еще не мог доверять Эрику, а если они используют то, о чем он хотел рассказать, то почти на сутки Ксавьер останется полностью во власти этого человека и не сможет сопротивляться. А дать такую власть над собой он не был готов. Но в сравнении с выжженными глазами и подвалами инквизиции этот риск казался не таким уж большим или практически равным по опасности. — Есть один отвар… От него мои глаза становятся обычными.
— Правда? — Эрик слегка прищурился, и Чарльз кивнул, неохотно и очень осторожно вернулся на свое место, вновь устроился на краю кровати, где по-прежнему спокойно сидел Эрик. — Тогда почему ты не используешь его постоянно? Ингредиенты такие редкие? Или дорогие?
— Нет. Его несложно сделать, — Чарльз горько усмехнулся, вспоминая, как в детстве тетушки опробовали на нем это снадобье. — Но эффект… Он касается не только глаз. Но если нужно лишь на несколько часов, то это лучше, чем каленым железом в лицо.
— Из чего он готовится? — Леншерр явно заинтересовался, хотя и старался сохранять рассудительное спокойствие, но Чарльз чувствовал, как роились в голове Эрика мысли, прорабатывая все варианты и расценивая возможности. Но пока Чарльз был нужен ему живым и здоровым, это могло пойти только на пользу.
— Скажу, когда будем на месте и ты выяснишь все о моих тетушках, — напомнил Чарльз, волком глядя на названого сына Змеиного короля. Эрик выдержал его взгляд и даже усмехнулся, но выглядеть от этого он стал еще более жутко.
— Хорошо, — на удивление легко согласился Леншерр, и его спокойствие и благоразумие никак не вязались с образом тех закованных в доспехи животных, какими Чарльз всегда представлял всех жителей Стратклайда, а особенно его правителей.
Эрик поднялся с кровати, и Чарльз сразу напрягся, сам не зная, чего он ожидал от воина, но готовился к худшему.
— Успокойся, — усмехнулся Леншерр, глядя на свой военный трофей, и подобрал с пола одеяло, отряхнул его, — я пойду распоряжусь узнать о твоей семье. А ты отдохни, — он протянул Чарльзу покрывало, и юноша очень осторожно взял его, тихо пробормотал какие-то слова благодарности, хотя и знал, что не сможет уснуть этой ночью, как бы сильно он ни был изможден.
— Что с твоими руками? — только в тусклом свете Эрик заметил, что кожа на руках Чарльза была содрана и все еще кровоточила, но юноша поспешил скрыть это от глаз воина.
— Я в порядке.
— Я принесу воды, повязки и отвары от лекаря. Или демонам не нужно лечить раны?
— Я не демон, — тихо и оскорблено произнес Чарльз, не смотря на Эрика.