========== Свежий след ==========
Жалобные стоны эхом отражались от каменных сырых стен. Неверный свет факела освещал темную камеру. У стены стоял на четвереньках худенький юноша, одетый в одну лишь разорванную сорочку. Юноша стонал, запрокинув голову, и его красивое утонченное лицо было искажено от боли.
Между ног юноши двигался огромный мужчина, лицо которого скрывала глухая маска, а руки — черные кожаные перчатки. Мужчина трахал свою жертву жестко, грубо, не обращая внимания на жалобные стоны. По лицу юноши текли слезы боли и унижения, голова постепенно безвольно поникла, и светлые волосы упали на грязную солому. Мужчина хрипло выдохнул, задергался и придержал юношу за бедра, вынув крупный, истекающий спермой член. Юноша со всхлипом упал на солому, он вздрагивал всем телом и мелко дрожал. Насильник подтянул штаны, завязал пояс и вышел из камеры. От стены отделилась тень.
— Тор, тебя зовет Магистр.
Мужчина стянул маску, и синие холодные глаза ярко сверкнули в неверном свете факела. По лицу Тора, довольно мужественному и привлекательному, тянулся грубый уродливый рубец — от виска через всю щеку. Тор молча кивнул и быстро пошел по подземелью. Он петлял по коридорам, спускался и поднимался по лестницам, проходил через анфилады и, наконец, оказался перед низкой толстой дверью. Взялся за массивное бронзовое кольцо и постучал условным стуком.
— Войди, если тебя ждут, — отозвался низкий голос.
Тор вошел и остановился в центре большой комнаты с высоким потолком. За столом сидел старик в длинном алом одеянии. Он задумчиво смотрел на череп, который улыбался ему со стола.
— Тор, — уронил старик, поднимая водянистые, но полные злого блеска и жесткого ума глаза. — Для тебя есть новый след.
Тор чуть поклонился.
— Молодой граф Локи Лафейсон, — старик провел пальцами по желтому черепу. — В последнее время старый Лафей сдал. Его состояние, его владения и имущество скоро перейдут к Локи. Мальчишка легкомыслен, глуп и взбалмошен. Не чтит законов, не уважает Орден Храмовников. Ты прекрасно знаешь, что нужно делать. Нам нужно состояние Лафея. И покорный Локи, который признает свою вину в… скажем, чародействе. Или в умысле против Императора.
Тор снова молча кивнул.
— Поэтому выходи на свет из своей зловещей тьмы и отправляйся по следу мальчишки Лафейсона, — старик сделал жест рукой, отчего алый рубин в перстне, украшавшем его средний палец, вспыхнул алой звездой. — Золота возьми, сколько сочтешь нужным. Я даю тебе категорию «А» для этого задания. Вот тебе грамота, подписанная мной лично. Сделай все, чтобы Локи Лафейсон не выскользнул из силков. Ты мой лучший охотник. Я снова предлагаю тебе награду, хотя понимаю, что лучшая награда для тебя — сама охота и сладость жертвы, когда ты вонзаешь в нее свои когти. Но тем не менее, если все пройдет удачно, я подарю тебе вольную и замок в горах.
Тор усмехнулся, отчего его лицо уродливо исказилось, и слегка поклонился старику. Дверь за ним закрылась бесшумно, как будто сквозь нее выскользнул не человек из плоти и крови, а призрак.
========== Змея и птица ==========
Локи Лафейсон, молодой человек лет восемнадцати, сидел в салоне и играл в карты. Изящные пальцы его были унизаны драгоценными перстнями, черные гладкие волосы свободно спадали на плечи. Локи был одет в кафтан самого модного фасона и такие же элегантные панталоны. Когда он искоса обводил своими большими зелеными глазами зал, не одно сердце начинало биться чаще. Локи, чуть улыбаясь, нежился в этом безмолвном обожании. Молодой граф хорошо знал себе цену и уже привык к тому, что его утонченное миловидное лицо с чуть заостренными чертами, стройная широкоплечая фигура и лукавый взгляд вызывают у окружающих восхищение. И часто этим восхищением пользовался, принимая его как должное.
Вот и сейчас Локи самым бессовестным образом обыгрывал в карты престарелого князя, который буквально елозил по нему слащавым взглядом. Князь любил юных свежих мальчиков, а Локи только недавно стал свободно выезжать в свет — его отец лежал на одре болезни, и заменить его на всех светских мероприятиях пришлось единственному сыну.
Блистать в свете Локи очень понравилось, он быстро вошел во вкус обманчивой славы и стал бездумно тратить отцовские средства на дорогие экипажи, пышные наряды и игру в карты.
Князь положил на стол карты и причмокнул — он и так уже слишком много спустил этому зеленоглазому бесенку, чтобы продолжать игру. Локи мило улыбнулся. Остальные партнеры давно не участвовали в игре, они просто любовались на то, как азартно раздуваются точеные ноздри молодого графа, и заслушивались его серебристым переливчатым смехом.
— Никто больше не желает сыграть? — слегка разочарованно протянул Локи, обводя глазами игроков. Все отрицательно покачали головами, и Локи, вздохнув, стал подгребать к себе выигрыш.
— Я сыграю, — раздался глухой, замогильный голос, от которого, казалось, померкли все свечи в люстрах и настенных светильниках.
Локи вздрогнул и поднял глаза: за стол присаживался огромный мужчина с лицом, которое могло бы быть привлекательным, если бы не жуткий шрам на щеке. Одет он был в черную кожаную куртку с высоким закрытым воротом, охотничьи штаны и сапоги.
— Д-да, пожалуйста, — пробормотал Лафейсон, снова протягивая руку за картами.
— Я сам, — остановил его незнакомец, усаживаясь в заскрипевшее под его весом кресло. Локи заметил, что все как-то сжались и побледнели. Сам Локи, как наивный новичок, не понимал, кто садится за его стол. Старый князь облизнул пересохшие губы и решился: он отрицательно качнул головой, подавая Локи таким образом предостерегающий знак.
Но Локи то ли не понял, то ли решил испытать судьбу. Больше его предупредить никто не пытался.
— Тор Одинсон, охотник из Ордена Храмовников, — представился незнакомец, тасуя карты. Его синие глаза цепко оглядывали стройную юношескую фигуру. Локи увидел в них хорошо знакомый блеск: интерес, смешанный с восхищением. То, что это чудовище прониклось его красотой, заставило сердце Локи биться сильнее. Ему было и страшно, и весело, и его накрыло возбуждение.
Игра началась. Сначала Локи и Тор по очереди проигрывали друг другу мелкие суммы, но ставки постепенно увеличивались. Локи вошел в азарт. Он подметил, что Тор смотрит на него уже совершенно недвусмысленным взглядом — словно в синих глазах проступало тяжелое, животное желание. И Локи, чуть расстегнув кафтан, откинулся на стуле и устремил на Тора такой же открытый призывный взгляд. Не то чтобы молодой граф предпочитал мужчин, но за время, проведенное в свете, Локи уже успел стать настоящей кокеткой, которая наслаждается своим влиянием на всех и вся, даже не имея перед собой практической цели — завоевать сердце и закрутить роман.
Тор усмехнулся и произнес:
— Не боитесь потерять такую крупную сумму?
— Я ничего не боюсь, — усмехаясь краем рта и томно глядя на Тора, ответил Локи. Холеная рука скользнула по пенному кружеву воротника. — И никого…
— Вы храбрый мальчик, — чуть тише произнес Тор, наклоняясь вперед над столом и сдавая карты. Глаза их оказались близко-близко: пронзительная небесная синь и прозрачная прохлада изумруда. Локи на секунду перестал дышать — смотреть в эти жесткие глаза было так же захватывающе, как стоять на утесе над беснующимся морем или скакать на бешеном галопе в грозу.
— Ну, мужчина должен иметь отважное сердце, — ответил Локи, медленно облизывая свои тонкие губы так, что те влажно заблестели. Взгляд Тора заполыхал, а сам он слегка оскалился и открыл карты. Локи выложил свои.
— Поздравляю с победой, — ухмыльнулся Тор, откидываясь назад.
— О-о, — Локи даже порозовел. — Простите, но если вас затрудняет сумма…
— Нет, отнюдь, — Тор небрежно бросил на стол горсть полновесных золотых монет. — Наслаждайтесь, мальчик. Удача переменчива, и кто знает, что нас ждет дальше. Сегодня мы на коне, а завтра…
— А завтра на званом ужине! — весело рассмеялся Локи, собирая со стола монеты и векселя.
— А завтра — на плахе, — тон, которым Тор уронил свою реплику, заставил Локи замереть с приоткрытым ртом. Со щек его медленно отхлынул румянец. Тор уже смотрел совсем по-другому: холодно, равнодушно, словно рептилия. Локи почувствовал, как его пробирает дрожь.
Тор быстро повернулся и ушел, причем так быстро, как будто просто исчез. Локи даже не успел проследить, куда он делся.
Молодой граф встал из-за стола и пошел промочить горло сладким пуншем. Старый князь остановил его, чуть коснувшись локтя.
— Господин Лафейсон, — шепотом, озираясь, сказал князь. — Вы понимаете, с кем играли?
— Ну, это был один из храмовников, — Локи внезапно стало страшно, хотя он и сам не понимал, почему.
— Это Тор Одинсон, известный как Карающая Длань Храмовников, — шептал князь, обливаясь ледяным потом. — Все, кто живут в нашем городе или даже в Империи, кто знает, что это за человек, молят Небеса только об одном — чтобы никогда не привлечь к себе его внимания. Потому что он никогда не выходит из мрачных подвалов Ордена, кроме как за новой жертвой, на которую ему укажет Магистр.
Локи показалось, что пол разверзся под его ногами. Его обуял настоящий ужас.
— И что мне делать? — беспомощно спросил он князя.
— Бежать, немедленно, и чем дальше, тем лучше, скрыться, пока не поздно, и жить тише воды, ниже травы, — едва слышно ответил князь.
— Но я не могу все бросить! — в отчаянии воскликнул Локи. — Не побегу я никуда! Это же всего лишь игра в карты… Может, он просто тоже хотел денег раздобыть.
— Жизнь дороже всего, что есть на свете, — грустно посмотрел на него князь. — Вы молоды и не понимаете многих вещей. Карающая Длань — это верный пес храма, натасканный на охоту. Если он появился рядом с вами, то…
Князь замолчал и поспешно отошел в сторону, бросив на Локи взгляд, полный ужаса и сожаления. Локи потер рукой взмокший лоб. Постоял немного, передернул плечами и пошел пить пунш — со свойственными молодости упрямством и легкомыслием он решил, что князь просто старый трус, а Тор Одинсон — всего лишь фигура, окруженная нелепыми слухами из-за своей внешности и принадлежности к Ордену Храмовников, одному из семи Орденов Императорской Короны, самому могущественному и власть имущему.
Уже тем же вечером Локи, забыв обо всем, веселился на бале-маскараде, танцуя с млеющими от него красавицами и радуясь жизни, молодости и доступным удовольствиям. Он напоминал беспечную яркую птицу, которая резвится среди цветов и трав, не подозревая, что за ней пристально следит жестокий, ледяной взгляд гадюки.
========== Птица в ловушке ==========
Локи приехал домой поздно ночью. К его удивлению, в доме не спали. Локи снял кафтан, бросил его своему слуге и посмотрел на старого телохранителя своего отца.
— Хозяин, старый хозяин хочет вас видеть, — поклонился тот.
— В такое время? — удивился Локи. За окном уже начал заниматься рассвет.
— Да, он давно ждет, прошу вас, — снова поклонился телохранитель, и Локи проследовал за ним в родительскую спальню.
Лафей лежал на постели, он был очень худ и изможден, жидкие седые волосы растрепались, по вискам медленно ползли капли пота. Локи вздрогнул: отец был еще не стар, а выглядел как мумия. Болезнь медленно, но упорно съедала старого графа, но Локи не верил и не замечал. И только сейчас, в предрассветный час, после нескольких дней, как они не виделись, Локи вдруг отчетливо разглядел, насколько плох его отец.
— Присядь, — голос Лафея казался шелестом сухих листьев, глаза были мутными и слезились.
Локи осторожно опустился на постель.
— Локи, сын мой, — Лафей говорил медленно, с перерывами, задыхаясь от нехватки воздуха. — Мне все хуже и хуже. Я хотел поговорить с тобой.
— О чем, отец? — у Локи сжалось сердце. Они не были близки с отцом, но сейчас, видя некогда могучего и красивого мужчину таким жалким и слабым, Локи почувствовал, как у него защипало в носу.
— О твоем будущем, — Лафей прикрыл глаза и облизал синюшные губы. — Локи, в молодости я совершил одну роковую ошибку. Я был глуп, вспыльчив и не думал ни о чем, кроме своих сиюминутных желаний, которые казались мне вечными. Я был влюблен, еще до женитьбы на твоей матери. Девушка отвечала мне взаимностью, но у меня был соперник. Тоже молодой, красивый, из знатной семьи, даже более чем знатной. В его жилах текла кровь Императоров. Мы сошлись в поединке за сердце нашей возлюбленной, и я убил его — отсек руку вместе с щитом.
Локи молчал, во все глаза глядя на отца. Лафей помолчал немного и продолжил:
— Когда я опомнился, то понял, что мне грозит позорная и мучительная казнь. Я был молод и хотел жить. И я решился на тот самый роковой поступок: я обратился за помощью в Орден Храмовников.
— Но ведь они не общаются ни с кем, кто не входит в их Орден! — поразился Локи.
— У меня были деньги и связи, Храмовники не снисходят до простых смертных, но деньги любят больше всего на свете, деньги и власть, — Лафей огладил трясущейся рукой одеяло. На сына он не смотрел. — Они помогли мне. А потом… Потом ко мне пришел один из охотников и передал мне слова Магистра. «Ты нам должен».
Лафей замолчал. Локи тоже некоторое время молчал, а потом спросил:
— И что дальше? Что ты им был должен?
— Я не знаю, — прошептал Лафей. — Больше они мне не напоминали. Но я всю жизнь жил, зная, что я должен Ордену и Храму. И что рано или поздно они придут за долгом.
— Но что ты им должен?! — воскликнул Локи.
— Все, что они захотят, — выдохнул Лафей.
Локи провел рукой по лбу. В голове бились, путались, рвались мысли. Локи вдруг внезапно ощутил страшную давящую усталость. Обреченность. Но он встряхнулся и осторожно накрыл ладонью иссохшую кисть отца.
— Все будет в порядке, — ласково произнес Локи. — Ты поправишься. А Орден давно уже забыл про твой долг.
— Орден не забывает ничего, — дрогнули губы Лафея. — Ты мальчик, ты много не знаешь. Когда прадед нашего Императора присоединил эту землю к своим владениям, Храм уже существовал. Император заключил с храмовниками договор: они отдают ему землю, а он не трогает Храм и не вмешивается в их дела. Никогда. Со временем был создан Орден — в него могли вступить и те, кто пришел с Императором на эту землю. Но там, внутри Храма, становясь храмовниками, они перестают быть обычными людьми. Никому нет доступа в Храм и его подземелья, никто не знает, что творится за его воротами.
— Но ведь у Императорской Короны семь Орденов, храмовники только один из них, — Локи даже не заметил, как сильно сжал слабую руку отца. — Все знают, что Орден и Храм — оплот Императора и его власти, что они преданы ему.
— Храмовники преданы только тому, в честь кого воздвигнут их Храм, — едва слышно прошелестел Лафей. — Тому, кому эта земля принадлежала до прихода Императора. И они верны Императору ровно настолько, насколько интересы Храма совпадают с интересами Короны. Я слишком мало знаю, но кое-что слышал, ведь я всю жизнь прожил в тени, которую отбрасывает на нашу землю Орден. Локи, я прошу тебя — будь крайне осторожен. Веди себя скромно, не привлекай внимания, вспомни, как я всегда был смирен и тих. Живи, опустив глаза, как жил я.
Локи отвернулся, глаза его слепо уставились на темный провал окна. Когда он обернулся, старый Лафей уже был без сознания, грудь его едва заметно вздрагивала. Локи позвал слуг и ушел к себе. Упал в кресло, глядя в камин пустым, остановившимся взглядом. Он чувствовал себя разбитым, ему казалось, что по углам шевелятся и шепчутся какие-то отвратительные уродливые тени.
Уснуть Локи удалось только в полдень, задернув наглухо все шторы в спальне.
***
Локи проснулся на закате. Голова болела, во рту пересохло. Он поднялся, распахнул ставни, и комнату залил зловещий алый свет. Локи вздрогнул — его душу сжало предчувствие недоброго. Вошел его любимый слуга, помог ему умыться и одеться. Локи узнал о самочувствии отца — тот по-прежнему находился без сознания.