Ая и Шу расправили плечи. Девочка начала смеяться, а Шу поправился и заметно подрос. Тор же смотрел на них и думал о своей жизни — он сам остался сиротой в младенчестве, и его забрали Храмовники. С детства Тор не знал ничего, кроме темноты подземелий, упражнений с наставниками в боевых искусствах и черного шепота из мрака, разъедающего душу.
Смех Аи и веселые глаза Шу будили в нем какие-то странные чувства, природу которых Тор не мог понять. Между тем силы почти полностью вернулись к нему, и он все чаще смотрел на далекие горы, мысленно прокладывая по ним путь.
И тут вдруг на неделю раньше в деревню прибыл сборщик налогов — шесть человек вооруженных конных всадников и сам староста на сытом гнедом жеребце. Жители подходили, кланялись и отдавали ему деньги. Было много слез, споров и жалоб, но староста никого не слушал и записывал долг, отбирая у людей скот и запасы провизии.
Ая дрожа подошла к нему и протянула в кулачке два десятка мелких медных монеток.
— Этого мало, — заметил староста, ссыпая монетки в короб.
— Но у нас больше нет, — развела руками девочка.
— Нечего давить на жалость своим сиротством, — прикрикнул староста. — Все уже знают, что у вас живет чужак, который вам помогает. Так что неси три серебряных монеты, или мы заберем у тебя четверых баранов.
Ая заплакала. Староста сделал знак своим людям, и один из всадников спрыгнул на землю, грубо ухватив девочку за плечо. Ая вскрикнула и закрыла глаза руками.
— Не стоит этого делать.
Староста обернулся — в конце улицы стоял Тор. Он почти на две головы возвышался над всеми местными мужчинами. Плечи его прикрывала шкура снежного барса — Тор убил хищника в горах и выделал шкуру, потому что ему до смерти надоели овечьи.
— А, ты и есть тот самый чужеземец, — протянул староста. — Рад, что ты помогаешь сироткам, но налог есть налог. Вас теперь трое, и мне нужны три серебряных монеты за каждого.
— Я бы искренне советовал тебе взять то, что есть.
Староста раскрыл глаза: Тор каким-то непонятным образом вдруг оказался рядом с его жеребцом. Синие глаза отливали алым.
— Это угроза? — храбрясь, спросил староста. — Учти, что я могу прислать сюда воинов, и даже тебе придется туго.
— Это если ты доберешься до дома, — Тор взялся рукой за шею жеребца и сдавил.
Конь захрипел, забился. Староста вылетел из седла, а жеребец упал на колени. Тор душил его с каменным выражением лица, лишь синие глаза горели страшным огнем.
Староста закричал, но его всадники не решались напасть. Между тем конь перестал биться и затих.
— Я бы советовал вам убраться прямо сейчас, — медленно сказал Тор, лицо которого начало странно подергиваться. — Пока я еще владею собой. Потому что я уже очень давно не охотился и сейчас…
Староста и его люди покинули деревню за считанные минуты, даже не закончив сбор дани.
Ая подошла к Тору и робко взяла его за руку.
— Они вернутся?
— Разумеется, — Тор смотрел вслед всей компании. — Поэтому я должен их опередить.
— Ты уходишь? — на глазах Аи задрожали слезы.
— Да, — Тор неловко погладил девочку по голове. — У вас есть все, чтобы пережить зиму. И я договорился — вам помогут. А мне надо уходить. След стынет… Но сначала я еще должен кое-что завершить.
Тор ушел, а через неделю до деревни дошли слухи — ночью в селении старосты произошла страшная бойня — явившийся ночью неведомо откуда враг изрубил в куски и самого старосту, и его лучших бойцов. Следующего сбора налогов следовало ждать не раньше чем через два года.
========== Золото ==========
Локи быстро освоился в городе. Ночевал он среди бродяг и преступников в ночлежках — в тесных подвальных помещениях, где были тесно набиты многоярусные нары. Тут всегда было темно, тесно и душно, но тут никто ни за кем не следил, а значит, Локи мог спокойно слиться с этой людской массой, затеряться в ней.
Ему нужно было забрать три человеческих жизни. Чем эти люди заслужили смерть, Локи не знал и не хотел знать. Отношение к чужой смерти у него поменялось. Его научили не только убивать, но и не жалеть об убитых. Убийства и смерть стали для него нормой, поменялось его мировоззрение, прежние моральные и нравственные принципы рухнули, и Локи с удивлением обнаружил, что охотиться на людей — самое захватывающее занятие, какое только может быть.
Он даже слегка оттягивал последний приятный момент: следил за своими жертвами, изучая их жизнь и зная, что в любой момент эта жизнь может оборваться. И только тогда, когда этого захочет невидимый убийца. Эта тайная власть опьяняла и разрушала личность Локи, который стал уже совсем другим человеком, чем прежде.
Он убил всех троих, но на этом не остановился. Ему хотелось испытать свои силы. Локи перестал скрываться и сам нарвался на драку с наемниками каравана, которые пропивали выручку в одной из таверн. Их было около десятка, и Локи улыбался, когда доставал свой короткий меч и длинный тяжелый кинжал. Голова кружилась от азарта и веселья. Локи чувствовал свою силу, уверенность и умение. И он убил их всех, и не остановился бы и убивал дальше — сбегавшихся стражников, если бы рядом с ним не выросла худая фигура с желтыми глазами.
Один взгляд на Мираж — и с Локи будто пелена спала. Он позволил увести себя из города. Пока они шли той самой дорогой, по которой Локи пришел сюда, Мираж говорила ему, что он нарушил какие-то правила, что он уже не служит их Безносой госпоже, а превратился в животное. В бешеного пса. Услышав это, Локи нахмурился — в его памяти мелькнул какой-то давно забытый образ, связанный со страхом. И Локи вдруг вспомнил — синие глаза, боль в заднем проходе. Его словно окатило ледяной водой.
Мираж привела его в долину, и собрался совет Клана. Локи получил сразу четыре браслета, и последний из них аметистовый. Таким образом на его руке оказалось четыре браслета: янтарный, сердоликовый, яшмовый и топазовый.
— Если ты будешь совершенствоваться, то получишь и оставшиеся три браслета, — сказала ему Мираж.
Локи посмотрел на свою руку, а потом перевел взгляд на ее — там переливался аметистовый браслет.
— Мне носить все четыре? — спросил он.
— Пока ты здесь, — кивнула Мираж. — Но когда снова пойдешь за горы, то оставишь только топазовый.
Локи вдруг слегка побледнел и поднял на нее глаза.
— А вы нашли…
— Нет, — Мираж покачала головой, и Локи показалось, что лицо ее потемнело от скрытого испуга. — Мы не смогли найти ни храмовника, ни ту тварь, что приходила за тобой. Что бы это ни было, оно ушло.
Локи почувствовал, как в груди его становится легко, — словно все это время там, под сердцем, лежал тяжелый камень и вот сейчас рассыпался прахом.
Снова потянулись тренировки, но теперь носители аметистовых и гранатовых браслетов обучали Локи своим тайным приемам. Они брали его с собой и объясняли, как можно выйти за порог возможностей человеческого тела. И Локи учился.
Кроме этого, он и сам должен был обучать новичков и тех, кто носил браслеты попроще, а также принимать участие в жизни Клана и исполнять свои обязанности. Так прошло еще полгода, и вот однажды Мираж разбудила Локи на рассвете и отвела к озеру.
Там в алом свете разгоравшейся зари на Локи надели аметистовый браслет, и снова Мираж назвала ему два имени тех, кому он должен был принести смерть. В этот раз Мираж проводила его только до выхода из долины, а сквозь туман Локи уже прошел сам, в одиночку.
Теперь он не сворачивал с дороги, и никакие красивые и нежные цветочки не могли его обмануть. Локи знал, как коварен мир вокруг. Но вместе с тем, хотя вокруг все было спокойно, Локи ощущал всей кожей нечто недоброе. Чей-то пристальный жадный взгляд. Локи напряг все свои обостренные чувства, взглянул вокруг, как его учили, и внутренним зрением, но все было тихо.
Жужжали насекомые, веял горный ветер, журчал ручей, сбегавший по камням. Локи стал спускаться вниз по той самой тропке, по которой уже спускался в тот памятный день, когда попался на ловушку куста.
Миновав опасное место, Локи почувствовал, как ощущение опасности не только не отпустило, но, наоборот, окрепло. Внутри него какой-то голос уже просто кричал, что сейчас произойдет нечто ужасное.
Не в силах бороться с инстинктом, Локи выхватил меч и остановился, оглядываясь по сторонам. Вниз убегала извилистая горная дорога, окруженная живописными скалами. Справа в скале была глубокая впадина, почти пещера, слева с огромных камней падал ручей. С ослепительно голубого неба сияло золотое солнце. Ветер шевелил черные волосы Локи, а его глаза напряженно осматривали все вокруг. И Локи казалось, что он сходит с ума, — потому что никакой опасности не было, а с него от ужаса тек градом пот, в этой тишине, обласканной солнцем и ветром.
А потом Локи услышал смех, и из темноты той самой впадины показалась высокая фигура. Длинные волосы вспыхнули на солнце золотом, и Локи широко распахнул глаза и застыл. На входе в пещеру стоял Тор, и губы его улыбались, растягивая изуродованную шрамом щеку, а синие глаза искрились от восторга.
========== Лунное затмение ==========
Локи принял стойку с обнаженным мечом. Зеленые глаза его сузились от ненависти, лицо побледнело.
Тор, мягко ступая, спустился со склона, остановившись шагах в тридцати от жертвы. Локи не двигался, но глаза его зорко и чутко караулили каждое движение врага.
— Ты стал сильнее, — вдруг произнес Тор. — Стал мужчиной. Убийцей — от тебя пахнет кровью, да и смотришь уже по-хищному.
И он ощупал взглядом возмужавшую мускулистую фигуру Локи. Тот молчал.
— Да, ты уже не тот сладкий мальчик, которого было так приятно ломать и мучить, — снова заговорил Тор. — Лучшее твое время позади. Ты даже пахнешь по-другому. Жестче, грубее. Долго я за тобой охотился, а теперь вот до тебя рукой подать, а того, за кем я охотился, больше нет.
— Так оставь меня в покое! — не выдержал Локи. Глаза его засверкали. — Убирайся, или я тебе сердце вырежу!
— О, котеночек вырос в тигра и скалит зубы, — усмехнулся Тор, и в глазах его загорелся знакомый Локи нехороший огонь. — А ведь так даже интересней…
Тор был безоружным, и Локи собирался извлечь из этого всю пользу, какую только возможно.
Тор начал приближаться к нему, обманчиво-медленно и расхлябанно. Но Локи было не провести — он двигался вместе с Тором, оставаясь начеку и подняв меч. Когда Тор оказался слишком близко, Локи сделал обманный выпад, но так, чтобы оставаться вне зоны досягаемости Тора.
Тот коротко и зло рассмеялся, и лицо его исказилось. Он уже совсем по-другому смотрел на Локи: жадно, уверенно, с вожделением. Этот взгляд давил, рвал душу, и Локи, против воли, начал чувствовать страх. Ужас перед Тором так въелся в его сознание, что Локи не мог с ним справиться.
Тор вдруг бросился на него, стараясь уйти от острия меча и схватить за руку. Локи отпрянул и контратаковал со змеиной стремительностью.
Но острое лезвие меча не коснулось загорелой плоти, и Локи едва успел отпрыгнуть в сторону. Он начал крутить меч так, чтобы Тор не мог к нему приблизиться. Локи понимал, что в рукопашной против Тора у него шансов нет, а потому надеялся достать его мечом.
Тор, в свою очередь, не торопился. Он нарезал вокруг Локи круги, рискуя, уворачивался от выпадов его меча и, казалось, откровенно забавлялся этой смертельно опасной игрой. Локи начал приходить в отчаяние — он понимал, что Тор безумен и вовсе не думает ни о ранах, ни о собственной безопасности.
Увлекшись, Тор вдруг открылся и оказался слишком близко. Локи сделал молниеносный выпад, и широкая обнаженная грудь Тора украсилась рваной поверхностной раной — в самую последнюю секунду Тор успел притормозить, и меч Локи всего лишь рассек ему кожу.
Тор оскалился, в его взгляде и жестах появилось нетерпение. Кровь ударила ему в голову, рана привела в охотничье возбуждение. Но еще больше его заводило то, что Локи, красивый, бледный, смертельно опасный, изменившийся, был так близко и так недоступен.
— Надо уравнять шансы, — зарычал Тор, скалясь.
Он вдруг прыгнул в сторону и подхватил с земли огромный камень. Локи в ужасе распахнул глаза — такую тяжесть не подняли бы и трое взрослых сильных мужчин. Тор расплылся в жуткой улыбке, удерживая камень, словно ядро, и метнул его в Локи.
Тот бросился в сторону, чудом увернувшись, не удержался и упал, ударившись о камни. Тор в секунду оказался рядом, и Локи едва успел развернуться и ткнуть в него мечом. На этот раз лезвие глубоко рассекло плоть, и клинок чиркнул о ребра. Хлынула густая яркая кровь. Но Тор уже дотянулся до горла Локи и сжал его своей страшной рукой. Другая жесткая рука перехватила руку с мечом.
Локи захрипел и собрал все силы. Он ударил Тора головой в переносицу, услышав отвратительный хруст ломающихся хрящей, уперся коленом ему в бедро и резко выдернул руку с мечом. Но тут хватка на его горле резко усилилась, у Локи потемнело в глазах, все члены тела ослабли и голова «поплыла». Перед глазами все меркло, в ушах звенело, грудь раздирало от нехватки воздуха, Локи хрипел, чувствуя, что медленно уплывает в черноту. Он даже ощутил, как расслабляются сфинктеры и как по телу пробегает первая судорога агонии.
Но вдруг ему удалось вдохнуть свежего, обжигающего воздуха. Локи хватал кислород широко раскрытым ртом, и к нему возвращались зрение и все остальные чувства.
Он лежал на земле и смотрел прямо в глаза Тора, который придавил его к земле всей своей тушей и одной рукой фиксировал ему руку, а другую только что убрал от горла. Лицо Тора было окровавлено, кровь струилась из сломанного носа, а сам нос и все, что вокруг, уже начало отекать. Кроме того, кровила рана на груди и вторая, более глубокая, на боку. Кровь Тора стекала на одежду Локи, впитывалась в нее, и намокшая от чужой крови одежда липла к коже Лафейсона.
— Убей меня, — прохрипел Локи, осознав весь ужас своего положения. — Ведь ты за этим пришел, Карающая длань Ордена. Тебя за этим послали.
— Да, послали меня за этим, — ответил Тор, вглядываясь в лицо Локи жадным, совершенно безумным взглядом. — Но я хочу другого…
Локи закричал и снова попытался применить болевой прием. Это ему удалось лишь отчасти — колено его вонзилось Тору в пах, но на того прием не произвел никакого эффекта. Казалось, Тор не чувствителен к боли.
Он снова придушил Локи, но уже полегче. Локи просто чувствовал, как кружится голова и все выцветает перед глазами, а еще его как раз в этот момент почему-то вдруг пронзило резким и острым возбуждением. Локи потерялся во времени и пространстве, а когда снова пришел в себя, то Тор уже успел протолкнуть свой большой твердый член ему в задний проход и трахал его, приоткрыв рот и дыша ему в губы.
Локи взвыл и забился под тяжелым, воняющим потом и кровью телом. Тор зажал ему рот ладонью и всей своей тушей вдавил в каменистую землю. Локи чувствовал, как внизу все тянет и горит и тупая невыносимая боль толчками расходится от ануса по всему телу.
Тор не торопился — он двигался мерно и медленно, пристально всматриваясь Локи в лицо и следя за всеми оттенками эмоций.
Но постепенно Тора все больше и больше накрывало, движения его стали резче и грубее. Он вдруг прижался к щеке Локи своим потным раскрасневшимся лицом и глухо застонал, быстрыми короткими толчками вгоняя член в растраханную дырку. Локи всем телом уловил его дрожь, и вдруг Тор обмяк, мелко дрожа и хлюпая разбитым носом.
Локи не стал зевать: он резко высвободил руки и ударил раскрытыми ладонями Тора по ушам. Тот, не успев еще отойти от сокрушительного оргазма, взревел и дернулся. Локи отшвырнул его с себя и со всей силы двинул локтем в окровавленное лицо. Изо рта охотника хлынула кровь.
Локи успел вскочить на ноги вперед Тора и бросился на него, от ненависти забыв о мече и едва успев одной рукой поддернуть штаны. Тор, тряся головой и в буквальном смысле слова обливаясь кровью, едва успел увернуться — удар Локи не достиг цели, он всего лишь скользнул ногой по ребрам Тора, вместо того, чтобы переломать их.