- Ладно, - стараясь сохранять голос твердым, продолжил Гжегож, будто ничего страшного и не произошло, - Уходим по очереди, ты меня прикрываешь, я тебя. Рацию брось пока. Не нужна она особо-то, потом подберем. Возьми патроны Нечая, и по сигналу... Не высовывайся сильно, видишь же как...
Здыбенко, закусив губу, снял с мертвого товарища патронную сумку, и перебежками устремился следом за Гжегожем, который пригнувшись так низко, как позволяла физиология, стелился вдоль забора по земле...
Противник будто читал их мысли, - впереди и позади снова разорвались гранаты, - со Здыбенко сшибло картечью шляпу, Гжегожу сильно щелкнуло по голове, и он, не удержав равновесия, упал на колени. Между пальцами, поспешно поднесенными к виску, потекло теплое, но после ощупывания Гжегож убедился, что картечь прошла вскользь, не коснувшись черепа. Как ошпаренное, горело правое ухо, но выяснять, что случилось, времени не было, - Гжегож поспешно прижал к уху сунутый Здыбенко марлевый тампон из перевязочного пакета, и продолжил бежать вперед, не теряя темпа.
Дадило и Туревич залегли за штабелем бревен недалеко от ворот, на разгрузочной площадке лесовозов. В тот момент, когда Ивойло и Здыбенко добежали до ворот, они как раз сменили позицию, - Дадило вставлял конец новой ленты под открытую крышку подавателя.
- Крепимся, пан урядник, - поспешно отрапортовал вахмистр, - они отстреливаются час в╕д часу, да дуже не дергаются. Гранаты, похоже, уси на вас извели, мы уж гадали, шо и накрыли... Вы ранены, пан урядник?!
- Отставить. Сейчас сосредотачиваемся, и вперед. Если они еще около колодца, надо не дать им уйти, - Дадило, прикрываешь нас, мы втроем входим в ворота ... я в караулку, ты, Здыбенко, - вправо, там какие-то ящики, прячься за ними. Туревич, - за мной, возле шлагбаума задерживаешься и тоже нас прикрываешь. Задача всем - отсекать их от забора. Чтобы никто не смог перелезть наружу... Дадило, старайся садить точнее, - патронов мало, а когда еще наши подойдут... Ладно, вперед.
Гжегож перезарядил карабин, достал свой пистолет и подстегнув к нему деревянную кобуру-приклад, бросил на ремень. Здыбенко, лучший гранатометчик своего взвода, размашисто метнул во двор две дымовые гранаты с ударными взрывателями. После разрывов заговорил пулемет Дадило, плюющийся гильзами, и егеря рванулись вперед, в пространство рядом с воротами. Как в глубине души и ожидал Гжегож, там никого уже не было. Возле колодца, уткнувшись лицами в землю, лежали давешние пленники, - и непонятно было, то ли их просто бросили в спешке, то ли все-таки убили. Изнасилованной девушки видно не было... Прижавшись щекой к прикладу карабина, Гжегож поспешно шарил прицелом по догорающим останкам бараков, сушилок для древесины, пилорамы, бани и конторы, по куче трупов посреди площади, по большим водоналивным цистернам в сторонке...
Никого не было. Враг ушел, не принимая боя... То ли удался блеф с "ротой", то осторожный противник не захотел сражаться даже и с пятеркой егерей. Но что же это за "диверсанты"?! Которые после теракта трахают девиц и лупят в барабан, вместо того чтобы немедленно исчезнуть в густом лесу?!!..
Между тем, один из пленников как будто пошевелился, и Гжегож шагнул было к нему, но Здыбенко остановил его предостерегающим окриком. Урядник едва успел замереть, когда и сам различил у полного мужика в пижаме, скрученного веревками по рукам и ногам и с кляпом во рту, примотанный наподобие вьюка к пояснице наборный подрывной заряд из шести шашек хелленита, с вкрученным в верхнюю взрывателем мгновенного действия. Гжегож в растерянности опустил оружие, - тут нужны были саперы...
- Не двигайтесь, мастер, сейчас прибудет помощь, - он старался говорить уверенно, хотя сам изрядно перепугался - а ну как заминированы не только живые люди, но и трупы, да и вообще - кто может знать, сколько и куда заложили диверсанты зарядов? Он дал сигнал солдатам и стал осторожно, не делая резких движений и стараясь разглядеть невидимые в полутьме нити растяжек под ногами, отходить обратно за ворота.
Уже недалеко от позиции Дадило Гжегожа ослепил яркий луч света, - по дороге, разбитой лесовозами, гулко урча моторами, приближалась бронеала его эскадрона, - оба тяжелых четырехосных броневика шарили пушечными башнями по густым зарослям, взрезая артиллерийскими фарами темноту. По обочине пронеслись всадники, частью спешиваясь и настороженно подхватывая оружие на изготовку, частью торопливо прорысивших вдоль ограды, плотно охватывая периметр, рыская светом фонарей по тенистым кустарникам.
Лаида собственной персоной спрыгнула с головного бронеавтомобиля, и придерживая саблю левой рукой, подошла к Гжегожу в окружении готовых открыть огонь солдат.
- Что тут, дери вашу мать, происходит?!! - сходу взвилась Лаида, - В каком направлении ушел противник?! Какого лешего ввязался в бой при пяти людях? Жить надоело, дурень усатый?!!
Глядя прямо в расширенные в свете фар глаза командира, Гжегож как мог спокойно, без интонации, рапортовал о случившемся. Закончив, он сумрачно посмотрел на Лаиду, не без удовлетворения полюбовался на её побледневшее лицо, и попросил принять участие в преследовании диверсантов через лес.
Лаида поморщилась.
- У них убитые, раненые есть?
- Нет, пани ротмистр, виноват. Мы первыми пулями ограду ломали, а потом они все залегли и расползлись...
- А через ворота стрелять - религия не позволяет?! Ладно. Не оправдывайся, понимаю, - времени не было... Ты в курсе, что у тебя половины правого уха нету?
- Догадывался, пани ротмистр, - Гжегож болезненно поморщился, и поменял впитывающий тампон стороной. Лаида вынула из нарукавного кармана новый перевязочный пакет и сунула уряднику.
- Найди кого-нибудь срочно, чтобы башку тебе перевязать помог! Что за черт сегодня?!! У нас бардак полный. Я запросила прикрыть южное направление, хоть кому-нибудь, - а все что вытребовала, так это жандармскую охранную алу с какого-то объекта, в пятнадцати с лишним милях к юго-востоку. Пока еще доберутся... Весь резерв поднят по боевой тревоге, ни авиации, ни десантников, - ни черта нет, весь северо-восток открыт, и весь запад, по существу...
- На западе моя ала развернулась, пани ротмистр, - заметил Гжегож, постепенно приходя в себя, - А что, резерв Ставки Воеводства, как с ним, пани ротмистр?
Лаида озлобленно скривилась.
- Весь занят, до единого человека. Придется своими силами ловить... Сейчас разбиваемся в цепь и начинаем "чесать" массив до соединения с жандармами, потом развертывание, и снова чешем... и так до тех пор, пока не изловим. Не поймаем, так хоть согреемся. Собак нет, полиция забрала вместе с кинологами, как некстати, черт возьми... Так, девочки, слушаем мою команду! Всем на прочесывание, усиление держим в ядре, броня идет просеками справа и слева вокруг этого горящего клоповника. Чарторыйски, Домбрович и Тимошпильский, - следите, чтобы броня не отрывалась, если хоть кто-то в темноте потеряется, лично буду саблю о вас править. Ивойло, налаживай связь со своей алой, если они никого не перехватили, пусть разворачивают фронт и движутся вдогон. Общее направление - наперерез троп в горы... Человек пять оставить - подождать пожарных и саперов, помочь санитарам. Выполнять!
Саперы без особого энтузиазма вошли на территорию лесопилки, старательно осматривая каждый дюйм территории, и довольно долго возились, снимая заряды со связанных людей. Освобожденными занялись санитары, но весьма похоже было, что большинству из них нужны были скорее лекари для души, чем для тела. Изнасилованную девочку (шестнадцати лет от роду) нашли забившейся между досками в товарном штабеле, - живой, но здоровой также лишь телесно. Кажется, жизнь этим людям спасло только своевременное появление Гжегожа и его подчиненных, - ни перерезать им глотки, ни установить заряды взрывчатки как планировали, диверсанты просто-напросто не успели. Большинство зарядов было, к примеру, вообще без взрывателей, а установленные не были приведены в боевое положение... Убитых, расстрелянных на площади людей, считать пока было некогда, - но уже и так было понятно, что это большая часть населения поселка. До сегодняшней ночи тут проживало сто сорок рабочих и служащих, восемьдесят членов их семей и десяток стрелков ландвера из числа приданной охраны...
Всего этого ни Гжегож, ни Лаида в тот день не узнали. Они вели ожесточенную погоню, которая в сочетании с отсутствием служебных собак здорово напоминала бесцельный забег по лесу на скорость... Ала Гжегожа под командованьем Кара-Хана никого не встретила ни по пути следования до объекта, ни во время дальнейшего прочесывания. Постоянно готовые вступить в бой, ожидающие засады, егеря проявили больше озабоченности по поводу сохранности своей жизни, нежели на предмет поимки террористов, так что темп их продвижения был низок, и головной дозор растянутых цепью ал Ленски встретился с ними нескоро.
"Зацепить" противника удалось лишь к рассвету, - когда правое крыло загонщиков, минуя широкую лесистую балку, внезапно подверглось нападению...
Неизвестные высадили по идущим цепью в пешем порядке егерям добрую ленту из пулемета, убили двоих человек, ранили еще одного, и постарались поскорее унести ноги, пользуясь тем, что залегшие солдаты опасались начинать преследование на открытом месте. Точность пулеметного огня и внезапность удара произвело на командующего атакованной алы, Вальдемара Тимошпильского, изрядное впечатление. Однако, он был офицером-егерем, а не трепетной институткой, и подгоняемый злобой от потерь, стремительным конным броском умудрился зайти отходящим террористам наперерез. Его ала с развернутого фронта ударила егерским точным огнем, прикончив сразу четверых, а довести окружение им не дала только (мягко говоря) несвоевременная пальба мортирного взвода, огнем из обеих трехдюймовых мортир напрочь отрезавшего егерей от преследуемых. Пока Владек вопил в эфир, требуя прекратить тупую пальбу из пушек по воробьям (употреблял он иные выражения), мортиристы умудрились подранить и контузить шестерых его солдат, и очень качественно прикрыли отход террористов в лесные кущи, естественно, никого из них даже не задев, - судя по отсутствию кровавого следа. Лаида, немедленно верхом прибывшая на место, от ярости едва тут же не пристрелила командира огневого взвода, впопыхах напутавшего с ориентирной привязкой. Да вдобавок наорала на ни в чем невиновного Владека, наотрез отрицавшего свою причастность к ошибкам в корректировке мортирного огня в этом инциденте.
Осмотр трупов много не дал - молодые, удивительно молодые парни и одна девчонка. Оружие - армейская самозарядная винтовка, диковинные пистолеты-пулеметы никому не ведомой системы, одна бесшумная снайперская винтовка под пистолетный же патрон, ножи, ручные гранаты, две кумулятивные магнитные мины, много взрывчатки в удлиненных матерчатых зарядах и зажигательные трубки. Без всяких национальных и государственных признаков, без документов, личных жетонов... Что, собственно, и следовало ожидать. На месте позиции пулеметчика нашли несколько дюжин гильз - штатного калибра. Пулемет террористы запасливо прихватили с собой.
Лаида напряженно обдумала ситуацию, и отдала приказ двигаться в том же направлении, только теперь позади пешей цепи располагалось несколько готовых к бою отделений в седлах, - чтобы в случае необходимости начать преследование в обгон и наперерез.
Сама Лаида, как она не стыдилась данного факта впоследствии, пересела в командирскую башенку на одном из двуосных бронеавтомобилей, и все время петляла взад-вперед по тем немногим местам вдоль линии загонщиков, которые позволяли передвигаться на этой неуклюжей машине. При этом она некоторое время даже за дюймовой лобовой броней холодела при мысли о противнике, и далеко не сразу взяла себя в руки.
К полудню на связь вышел ротмистр, командующий алой конной жандармерии, снятой с топливного хранилища, и доложил, что гнал алу весь день до седьмого пота, но занял ключевые высоты, с которых полностью контролирует все отходы выше в горы. Учитывая, что со всех прочих сторон равнину уже прочесывали, выходило, что террористов медленно, но верно оттесняли на весьма невеликий участок земли, между сплошным лесом и предгорными скалами. Когда Гжегож и другие урядники доложили, что вышли в подлесок, и видят первые граничные высоты Мглистого, это стало непреложным фактом. Едва первые из всадников сунулись в кустарник, в глубине зарослей щелкнуло несколько винтовочных выстрелов, между группой верховых разорвалась винтовочная гранта, картечью калеча лошадей и людей, а от лобовой брони головного броневика с щелчком отскочило несколько пуль. Враг был загнан в угол, и понял это. А загонщики, потеряв разом троих ранеными и полдюжины лошадей, вынуждены были понять, что даже загнанный в угол, зубастый зверёк будет жестоко и больно огрызаться.
Пришлось трубить командный сбор и учинять совет, - что делать дальше. Когда урядники съехались на господствующий над местностью холм, где остановились все четыре броневика, Лаида уже осмотрела в бинокль эту проплешину, всего пару квадратных миль площадью...
- Что у нас есть? У нас есть с дюжину метких стрелков, которые ждут нас там с пулеметом. Какие будут идеи, чтоб наверняка их оттуда выкурить, и при этом сберечь ваши, девочки, розовые попки? - Лаида была бледновата от недосыпа, но лицо её выражало редкую непреклонность.
- Мортирный огонь по всем возможным точкам залегания... - начал было Ендрик Пашкур, командир мортирного огневого взвода, но получил болезненный пинок по почкам от Владека Тимошпильского, и умолк. За подобное вполне можно было вызывать на дуэль, - но не шибко храбрый Ендрик до конца еще не уверился, не захочет ли сам Владек вызвать его за уже имеющиеся обиды, а то и просто навалять по шее (он мог), и предпочел стерпеть.
Лаида молча обвела всех взглядом.
- Если мы сейчас цепями пойдем вдоль этой лысой поляны, они откроют огонь, и пока мы сможем всех выцепить, положат прорву народу. Они нас как на ладошке увидят, а мы их - нет... Стрелять они умеют, да и пулемет у них с оптикой, похоже. Хороший пулемет, трассеры, отличный дальномер с трехфутовой базой, грамотный сработанный расчет, гранаты винтовочные, опять же.
- Может баллон дадут с пулеметами? - спросил, по гайморитному гнусавя (которая ночь на свежем воздухе!), Улаф Домбрович, - Он дюжиной "пятидесятых" махом эту прогалину выметет...
- Баллон подадут, а как же. Через час-другой - раненых забрать... Так что до тех пор напрягаем ваши жиденькие розовые мозги, девочки, рождаем новые гениальные мысли...
- Двинемся колоннами? - неуверенно предложил Гжегож, - Как в пехотном наставлении? Впереди - броня, мы колонной следом, в цепь рассыпаемся уже на подходе, на гранатный бросок...
- Вот этого они и ждут. Я уверена. - Лаида напряженно глянула в бинокль неизвестно на что, затем подняла глаза на офицеров, - А мы и так уже напортачили, нам надо взять их чисто, без лишних потерь. "Жандармцы", как я поняла, с радостью постреляют с холмов, если туда кто-нибудь сам, для их увеселения, прибежит, но соваться в долину не желают. Категорически... Кстати, поэтому дальше зарослей не соваться, а то они и нас пристрелят, какая им разница. На основательную мортирную подготовку у нас нет боеприпасов, и Ендрику не мешало бы это знать лучше, чем мне. Я, дура, и то, - посчитала. И так было мало, только возимый запас - так ты, дурень, половину сходу извел по кустам да грибам! Дурак, а сие не лечиться... Если мы сейчас просто сунемся в эту зеленку, где на ярд ничего не видать, - они почти наверняка пожгут нам броню, и опять-таки, перестреляют с флангов кучу народу... Мины и гранаты у них есть. Вполне возможно, что заготовили и фугасы на шестах, - кто там говорил про срубленные лаги?
- У вас ведь наверняка уже есть план, пани ротмистр? - негромко спросил Владек, - Ознакомьте нас, пожалуйста, с вашим "тактическим вариантом". А мы просто все сами сделаем, верно, Ендрик? - недобро ухмыльнулся он, - Солдаты уже слышали от Дадило и Здыбенко насчет Нечая и тех гражданских, в поселке... Еще немного постоим тут - и наши мужики без приказа пойдут, да изловят этих выродков.
Да, план у Лаиды был, но он никому не понравится, и она это знала. Да и совсем откровенно, - рожден этот план был в значительной мере стыдом от собственного страха перед пулями скрывшихся в чащобе диверсантов, который охватил её, что греха таить, сразу после первых увиденных трупов, и сжимал сердце каждый раз, когда она открывала стальной люк броневика. Но не говорить же такого вслух!