Мои сферолёты выпустили ракеты, разом убиваая десятки тысяч бойцов Игнатия. Но тут же со склонов гор лавиной полезли племена псоглавов. Низкорослые, бегущие то на двух, то на четырёх лапах, они запрыгивали в мои машины, вгрызались в глотки моим светлокожим солдатам. Их были сотни тысяч, их не должно быть и никогда не было на Гмон-Яне, это полудикие жители Дарзит никогда не собирались в такие исполинские стаи, но правила в этом мире устанавливал Игнатий.
Два моих сферолёта одиноко поливали ракетным огнём пылающее поле боя, на котором осталась всего сотня моих солдат. Я жил там, я чувствовал их боль и смерть, слышал крики и стоны умирающей армии, я устал, это было невыносимо тяжело и трудно.
Из-за горизонта поднималось нечто, похожее на четверорукого исполина-аталавва с одноимённой снежной планеты, только увеличенного в сотню раз. Я понимал, что скоро он раздавит остатки моей армии, схватит, словно крохотные снежки, два моих сферолёта и, обжигая ладони, смолет их в труху.
Я проигрывал.
И вдруг – на доли секунды, земля под полем битвы затряслась, словно от огромного катаклизма, мир побелел по краям и превратился в точку.
Я раскрыл глаза. Игнатий сползал по стене, едва придерживаясь за косяк туалета. Рядом стоял довольный Рэд, в его руках была табуретка из нашей каюты. Я посмотрел на Игнатия – он на миг раскрыл глаза, прошептал губами.
- Победил, - и пропал, схлопнув воздух на месте, где был.
- Он умер? – немного испуганно сказал Рэд.
- Нет, экстренная телепортация во Дворец. Спасибо, внучок, выручил. Мы выиграли эту партию.
* * *
Но время Рэда пришло не тогда – парой дней спустя.
Мы прилетели в Скомлу, столицу Рутении. Мы прогуливались по главной Главной площади напротив Стеклянного Кремля, в самом сердце страны, когда к нам навстречу вышел Роман. После короткого знакомства, он сообщил:
– Антона инициировали. Пора вводить парня в игру, отправляемся во Дворец.
Часть IV. Антон. Глава 18
Часть IV. Антон
1. Дворец
Надо мной стояла та самая девочка из сторожевой будки. Я захотел крикнуть, но она поднесла палец ко рту и показала жестом: идём.
Страх ожившего и оказавшегося в комнате ночного кошмара вскоре испарился, уступив место простой логике. Заглянув к ней в глаза, не осталось сомнения, что девочка – Сеяная из Дворца, за которым меня послали шпионить. Жестом я показал на Леонида. Девочка покачала головой и тихо сказала:
– Без него. Все спят.
Я накинул куртку, сходил в уборную, взял пару вещей, потянулся за чемоданом, который наспех упаковали обратно вечером, но она снова покачала головой.
– Не надо. Налегке.
Спали действительно все. Мы вышли из номера, прошли мимо администратора и охранника – первый спал, лёжа на стойке в своём кресле, второй уютно улёгся на диване у входа.
На улице в сферолётах спали солдат горохраны и пара местных алкашей. Я шёл следом за хрупким силуэтом девочки-сверхчеловека по тихому посёлку, ощущая себя персонажем древнего фильма-триллера. Я верил, что они не должны и не могут мне причинить вреда, но казалось, что мой маленький проводник буквально светится изнутри каким-то невидимым радиоактивным светом, и оттого было жутковато.
В будке на проходной горел свет. Теперь мне стало ясно, почему такой объект так слабо охраняется – его охраняют не простым оружием, а силой Способности Сеяных. Если можно читать мысли на расстоянии, двигать предметы, управлять перемещением людей, то достаточно просто поставить ребёнка-телепата на проходной, чтобы в случае чего вмешаться издалека.
Пограничник не то дремал, не то читал что-то с наплечного терминала-читалки. Увидев нас, он отвлёкся, текст перед лицом погас, протёр глаза и спросил:
– Ведёшь?
– Да, он к нам, – сказала девочка.
И мы оказались за стеной.
Участок вдоль городской стены освещался мёртвым светом светодиодных прожекторов. Прямо за будкой была стоянка машин – с удивлением я увидел на ней не сферолёты, а бензиновый колёсный автомобиль, предположительно бриззской марки – Ариан или Сакраменто, я не разглядел. Колёсный транспорт и без того встречается только в глубинке и сельской местности, а бензинники, тем более бриззские – редкость в наших краях. Небогатая растительность, которую выхватывал свет фонарей, здесь была вполне заурядной – заросли самшита, ивняки вперемешку с хвойными кустарниками. От стоянки вглубь зарослей вела не дорога – настоящий тоннель в зелёной гуще, над которым смыкалась крыша из ветвей.
Девочка наконец-то повернулась ко мне.
– Сумеешь вести? Я могу помочь, но не хочу тратить Способность. То есть, свою силу.
Голос был непривычно и неприятно взрослый. И со странным акцентом – примерно так произносили слова в старых фильмах.
– Да. Тебя как зовут?
– Камила. А ты – Антон Этоллин, мы же не ошиблись?
– Разве вы можете ошибиться?
– В твоём случае – бывает, что да. Тест Способности не работает, тут только техника может помочь. А откуда ты знаешь, кто мы?
– Так, начитался разного.
Рина плохо рассказала мне легенду в этой части, и потому пришлось импровизировать. Главное – не завраться, подумалось мне.
– Ну, ты не мог прочитать ничего настоящего о нас. Кто-то рассказал?
– Может быть.
– Хорошо, потом расскажешь всё это старшим. Заводи машину, бензина должно хватить. Умеешь?
Я кивнул и повернул ключ зажигания. До этого я водил автомобили всего раза три – на армейских курсах, на одной экскурсии в отпуске и в Александрите, когда экспериментировал в гараже. Управление оказалось намного грубее, чем у сферолёта, но легче, чем у велосипедов. Очень скоро свет прожекторов сзади померк, автоматически включились фары. Я смотрел вперёд, пытаясь разглядеть свет в конце тоннеля. Ветви пару раз хлестнули по лобовому стеклу, Камила заметила это и сказала:
– Тут только прямо, следи за дорогой. Я скажу, когда нажать на тормоз.
Дорога пошла под небольшим углом наверх. Вскоре, через минут десять, начало светать, а светало в этих краях намного быстрее, чем в том же Сереброполисе. Сначала машину окутал зелёный свет, пробивающийся через листву, в глазах неприятно замельтешило от смены яркости. Потом мне пришлось прищуриться – мы выехали на открытое поле, посередине которого стояли ворота.
Голые одинокие ворота на дороге – стен не было.
– Стены невидимые, – тут же пояснила Камила. – Животные пересекают свободно, а любой разумный мгновенно обнаруживается. У него отрубается техника, начинается кожный зуд, навязчивые мысли… Но так у любого, кроме таких, как ты.
«Разумный» прозвучало как существительное. Мы проехали ещё минут сорок, за невидимой стеной сначала шли поля, потом начались террасы, засаженные виноградником и ещё какими-то плодовыми деревьям. Наконец, появились признаки цивилизации. Левее в небольшой низменности расположился пруд, огороженный плетёной изгородью, вдоль которого стояло три десятка приземистых домиков с соломенными крышами и несколько коттеджей чуть повыше.
Я заметил пару человек в соломенных шляпах – мужчину и женщину средних лет, собирающих фрукты в полусотне метров от дороги. Услышав автомобиль, они отвлеклись от дел и помахали нам. Мне захотелось спросить у Камилы, кто эти люди, но я решил отложить лишние вопросы на потом.
Пейзажи вокруг, идеально вписанные в природу, вселяли атмосферу какого-то торжественного умиротворения. Величественный вулкан высился прямо передо мной. Его вершина, казавшаяся до того достаточно близкой, теперь потерялась в дымке облаков. Я читал про этот эффект – если ехать на какую-то большую гору, то будет казаться, что она совсем рядом, при этом на деле до вершины ехать придётся гораздо дольше, чем по ровной местности.
Рина говорила про Дворец, но пока никакого дворца заметно не было. Я попытался вспомнить карту, которую мне прошили через визик – мы ехали верным путём. Трасса шла мимо террас и терялась в небольшой роще, примостившейся на боку вулкана. Налево, к пруду и поселению, уходила просёлочная дорога.
– Поворачивай налево, – скомандовала вдруг Камила.
– Погоди, как налево? – спросил я и врезал по тормозам. – Мы же едем во Дворец?
– Не-а, – неожиданно по-детски покачала головой девочка. – Во Дворец тебе рано. Останешься пока здесь.
Постепенно мне начало казаться, что весь план Рины рассыпается в прах. Нас обнаружили ещё до входа на территорию полуострова. Меня сопровождает какая-то незнакомая девочка со Способностью, которая приказывает, куда мне свернуть. До Дворца сходу доехать не удалось. Я успокоил себя: по сути, поселение могло быть неплохим местом для начала расследования. К тому же, там можно было бы избавиться от хвоста в виде девочки-Сеяной. В конце концов, закралась циничная и неприятная мысль – мне не так важно, кто мне приказывает и на чьей я стороне. Главное, выжить и найти то, чего я искал все эти годы.
Последняя фраза Рины из нашего разговора по видео-вызову не выходила из головы. «Будка – для вербующихся во дворец». Она это сказала, как что-то естественное, очевидное. Может, я что-то не понимаю? Может, она так всё и задумывала, хоть и говорила вслух другое? Вспомнились шпионские фильмы столетней давности. За ней запросто мог вестись непрерывный контроль, как через имплантаты, так и с помощью этой их Способности. Может, она хочет, чтобы я стал двойным агентом? С другой стороны, она вполне могла и мне что-то недоговаривать, и, к примеру, специально сдать меня с потрохами этим…
– Слушай, сколько тебе лет? – вдруг спросил зачем-то я.
– Тридцать девять, молодая совсем, – улыбнулась Камила. – Первое омоложение сделала. Вроде, мы почти ровесники? Ты притормози, врежемся.
Шлагбаум – настолько архаичное и даже почему-то смешное устройство, закрывающее въезд в поселение, гостеприимно открылся, едва я притормозил перед ним.
– Вон у того, второго домика припаркуйся, – приказала Камила.
По лестнице спускался робот-консьерж – я даже сначала не понял, что это. До этого видел таких только в кино – в Рутении андроиды были официально запрещены уже больше века. Собственно, при растущем населении планеты они были просто не нужны – достаточно минимальной автоматизации, а свободные мозги и руки найдутся. Хотя в Амирлании, по слухам, их до сих пор использовали.
– Добро пожаловать в Первый Рутенийский посёлок, – сказал робот приятным женским голосом. – Пройдите в гостиную.
Заходя в дом, я заметил, как со стороны коттеджей по дороге неторопливо направляется коренастая фигура, одетая в лёгкие шорты и старинного фасона футболку. Камила и робот зашли следом.
– Располагайтесь, – учтиво прозвенел консьерж. – Скоро к вам придут.
Мебель в небольшом холле была фасона столетней давности – старинный и минималистичный ретро-хайтек. На большом экране, висящем на стене, транслировался не менее старинный фильм, возможно, даже земной. Я плюхнулся в кресло, попытался вникнуть в происходящее в экране – просто чтобы снять накопившийся стресс. Но ждать пришлось недолго. Человек, фигуру которого я заметил на дороге, ввалился в холл, резко распахнув дверь.
– Да… Вот, вижу, приехал… Пока не говорил, – он разговаривал по какому-то старинному аппарату, приложенному к уху, наконец, отвлёкся и поздоровался: – Александр. Не узнаёте меня?
– Антон, – я пожал руку и вгляделся в его лицо. Хм, выглядит знакомым, но я и своё лицо последние недели не узнаю.
– Это хорошо, что не узнаёте, так и надо, – улыбнулся Александр и присел рядом. – Моя фамилия Макшеин, я был Директором Рутении… в начале века, как раз перед войной.
По спине пробежали мурашки. Конечно, я помнил это лицо из всех учебников истории и кадров киноплёнки. Разумеется, слегка постаревшее. При Макшеине Рутения вернула себе все восточные территории, закончилась раздробленность и правление дворянских родов на окраинах. Была восстановлена технология сферодвигателей, произошли первые конфликты с Амирланией… Я попытался вспомнить, после чего произошло падение рейтинга и голосование об отстранении, и не смог вспомнить. Похоже, об этом вообще нигде не говорилось.
– Да-да, именно я виноват в том, что у нас есть сферодвигатели, – продолжил Макшеин. – Я сам работал в конструкторском бюро, изучал древние чертежи. Ты представляешь, мои коллеги мёрли один за другим. Только начнёт что-то получаться – известие, что умер. Даже на меня совершалось несколько покушений, хотя это запрещено правилами Игр. Пока, наконец, они не смирились.
Робот принёс душистый чай, запеканку и выпечку. Учитывая, что я не завтракал, я накинулся на угощение. Кажется, я даже не заметил, как он перешёл на «ты».
– Кто не смирились? Эти… из Дворца?
– Из Дворцов. Сеяные. Они поняли, что новое открытие технологии сферолётов неизбежно. И что мир неизбежно будет меняться. А я долго не понимал, кто они такие, что от меня хотят.
– Но вас, то есть тебя же избрали?
– А, это всё интрижки экспансионистов, – махнул рукой Александр. – Была там одна фракция, они и сейчас, по слухам, собираются. В общем, они побоялись, что грядёт новая война, что нарушится баланс и предложили мне поменять должность, пока я не наворотил делов. Работал одно время послом под прикрытием, потом осел вот здесь, на полуострове. Теперь староста посёлка. Сейчас пообедаешь, и пойдём знакомиться с соплеменниками.
Похоже, ни у кого не возникало не тени сомнения в том, что я собираюсь тут остаться. Я решил, что лучше не лишать их уверенности в этом.
– Кстати, я прихожусь тебе двоюродным дядей, – как-то между делом сказал Макшеин, когда мы вышли за ограду и пошли вдоль улочки с коттеджами. – Тут все друг другу дальние родственники. Ну, или не совсем дальние.
Знакомство проходило очень просто – меня подводили к подъезду, звонили в дверь, открывал мужчина или женщина, мне называли имена и степень родства, которые я даже не старался запомнить.
– У нас живёт сорок пять человек, в основном, все старше пятидесяти лет – ты будешь один из самых молодых, – продолжал экскурсию Александр. – Те, кто помладше, в основном, трудятся на благо Дворца за его пределами. Да, и здесь собраны те, кто говорит на рутенийском – для жителей архипелага, иасков и амирланцев поселения отдельные. Но мы часто собираемся и устраиваем чемпионаты в волейбол, настольный теннис и компигрушки.
Я даже не стал спрашивать, что значит «компигрушки». Кое-кто проводил в дом и показывал убранство, пытался угостить чаем – достаточно обычное, с намёком на земное реконструкторство. Всего одна пара оказалась моложе меня, а большинству из хозяев на вид было лет пятьдесят-шестьдесят, не больше.
– Погоди, но тебе, получается, около сотни лет? – вдруг осознал я.
– Сто шестьдесят три, если не ошибаюсь, – кивнул Александр. – Да, мы живём раза в два-три дольше простых смертных. А то и в четыре. Помнишь Арсения из вон того домика? Ему триста шесть. Бонус за обладание идеальным генокодом. И всякие неведомые дополнительные функции. Но, всё же, мы немного стареем, в отличие от наших предков. Сеяные могут делать омоложение и модифицировать себя вплоть до возраста ребёнка. Ну, ты видел Камилу.
Два-три раза дольше. Триста, четыреста лет. Я даже не знал, радоваться этому или огорчаться.
Так продлился наш день до обеда. Потом меня отвели в коттедж, стоявший в конце улицы. На первом этаже там расположилась худая девушка моего возраста, судя по всему, греосийских кровей, её звали Майя. Она показалась мне весьма привлекательной, но наименее разговорчивой из всех.
Меня ответили на второй этаж – в моём распоряжении оказалось четыре комнаты и большая гостиная.
Наконец, меня оставили одного. Сначала я осмотрелся, потом присел в кресло отдохнуть. Здесь работал настенный терминал, я попытался вызвать карту, но не смог разобраться в интерфейсе – настолько он был неудобен. Нашёл лишь красочные разделы с биографиями и блогами жителей.
Одна родилась сто двадцать лет назад, работала послом в Амирлании. Второй было семьдесят, работала военным атташе в Бриззе. Третий был разработчиком сферолётов и известным писателем. Четвёртый – тут я уже более заинтересовался – изучал мрисса в Заповеднике. Я посмотрел биографию Майи, моей соседки – она оказалась сравнительно скупой. Оказалось, ей шестьдесят лет, работала раньше преподавателем истории, исследовала историю информационных систем, было двое детей.