В общем, день для Просто-Мамы закончился позднее, чем ожидалось.
Причем значительно.
Из очевидного-невероятного
Купила Мама в начале лета юбку.
И забыла совершенно, вспомнив лишь недавно, когда наткнулась на нее случайно.
Юбка оказалась подозрительно большой и так и норовила слететь с Мамы вниз.
Всем своим видом, можно сказать, существованием пытаясь доказать, что Мама таки похудела.
Мама же в растерянности смотрела на весы, которые в последнее время пытаются ее убедить в совершенно обратном.
Весы электронные, блестяще-стеклянные и, судя по инструкциям, оченно-сильно умные.
И кому после этого верить?
Загадка.
Из призывного
Год назад…
Приходит Старшенький домой, с таким выражением на лице – ну, рай просто.
И с воплями: «Наконец-то, наконец-то…»
На Мамин вопрос: «Что случилось?» – ответа она так и не дождалась.
Чес слово, грешным делом подумала, ребятенок выиграл мульон.
Оказалось, все еще круче (по его скромному мнению)…
Ему пришел тоар ришон по почте (повестка из военкомата на медкомиссию).
Все как полагается – с билетами на автобус в обе стороны, анкетами и рекламкой, в какие части и на каких условиях можно попасть.
Если бы Мама рассказала где-то на постсоветском пространстве, что подросток от радости до потолка чуть не прыгал, когда повестку в военкомат получил, то ее собеседники бы только пальцем у виска покрутили.
К слову сказать, Старшенький даже одно время очень переживал, что ему повестка все никак не приходит.
Все его друзья в классе уже получили, а он еще нет. Печаль, однако.
Из дежавюшного
Вечером залетает домой Старшенький с таким же выражением лица, как и неделю назад, когда получил повестку.
Радостный такой, возбужденный, глазки горят, в общем, заинтриговал.
Опять.
Залетел и кричит: «Мама, танцуй – тебе письмо».
Сначала Мама в тайной надежде подумала: «Может, это все-таки я выиграла мульон».
Потом увидела знакомую символику на конверте в виде меча и оливковой ветви и вообще впала в прострацию: «Теперь меня в армию призывают?»
Короче, пришлось-таки танцевать, после чего ребятёнок торжественно вручил Маме письмо, адресованное родителям такого-то, то есть Старшенького.
Пока открывала, подумала: «Точно мне тоже повестка в военкомат пришла».
Оказалось, нет.
ЦАХАЛ (Армия Обороны Израиля) уведомляла Маму о том, что деть получил повестку в военкомат.
Маму сильно просили не препятствовать его службе в армии и давали адрес сайта и номер телефона, где она сможет узнать все об армии и выяснить интересующие ее вопросы по поводу прохождения службы.
В общем, они Маму соблазнили, и она таки полезла на этот сайт.
А там таки-и-е мужчины…
Хорошо, что муж улетел в очередную свою командировку еще за день до этого, утром, и не видел, как Мама получала чисто эстетическое удовольствие, рассматривая чернявых, смуглых, мускулистых парней в форме.
Из фантастического
Иногда Мама себя чувствовала устаревшим, еще первого поколения, киборгом.
Ну, реально!
Всю неделю она носилась, крутилась, выматывалась.
Получала кучу нужной (а чаще совершенно не нужной) информации и всю ее перерабатывала, сортировала и усваивала.
В общем, пахала.
И к концу недели организьм, чувствуя близость отдыха и усиленной дозаправки питанием, начинал сбоить.
То головной процессор глючило.
И тогда в голове все мешалось: бутерброды в школу пытались сойтись с дебетом, а рецепт предновогодних печеных яблок смешаться с ценой «PSP VITA» (последней подарочной мечтой Средненького и Младшенького).
То нано-импланты тормозили.
И в тот же миг мышца на шее при растяжке неправильно тянулась, начинал ныть зуб, стреляло ухо и побаливали все кости по очереди, а то и вместе – разве что хвост не отваливался.
И то только ввиду своего, хвоста, полного отсутствия.
А то и вообще, все скрипело, как несмазанные шарниры.
Видимо, титановые суставы не такая уж и хорошая идея.
Так что…
Ощущения полной развалины были представлены в полной мере.
А потом…
Наступала Она, Суббота.
Полноценный сон.
Вкусная еда.
Смех и игры с детьми, иногда переходящие в настоящие баталии с применением подушек и прочих подручных средств.
И усиленные учения языков, посредством чтения, со всеми оболтусами, вместе взятыми…
И уже через сутки…
Подзаряженный, сбросивший ненужный, скопившийся за прошедшую неделю груз, молодящийся, десятого, самого последнего, поколения киборг-мама опять готов скакать, носиться и решать…
Post scriptum.
Да-да, Мама тоже иногда читает фантастику.
Будучи три раза сыночкиной мамой, ей приходится соответствовать.
Из почтового
Есть Маминой в стране такая тема – отсылать в преддверии местного Нового года родным и друзьям посылочки, бандерольки или просто открыточки с поздравлениями.
Да-да, те самые, незаслуженно забитые в дальний угол электронными прототипами, красивые, разрисованные, бумажные и в конвертиках.
Маме тоже надо было послать пять бандеролек, потому зашла она на почту прикупить для запаковывания своего подарочного добра коробочек и конвертиков.
На почте в такое, совсем не ранее время и в этот период года обычно толпа народа присутствует.
Кто-то получает уже свои бандерольки.
Кто-то только отправляет.
А кто-то, как Мама, только к этому мероприятию готовится.
Впереди Мамы стояла семейная пара с двумя большими коробками, набитыми бандерольками(!).
Видимо, друзей-родственников у них даже очень много. Но и тут ничего удивительного – большие семьи для Маминой страны не редкость.
Когда наступило их звездное время «Ч», вся очередь считала вместе с ними все пятьдесят семь упаковок и потихоньку по-доброму подкалывала.
Разброс адресатов поражал.
Начиная с Хорватии и Австрии и заканчивая Австралией.
Кто-то даже спросил: «Почему нет в Южную Африку? Не доработано, однако!»
Почтальон, принимавший все это «счастье», чуть не сбился с ног, пока все обклеил марками-наклейками и растасовал по местам.
Мама же тоже посмеивалась, а еще думала, что хорошо иметь столько близких людей.
Прошла неделя, и уже Мама с гордостью потащила на почту свои бандерольки.
Там она застала ту же картину. Прямо-таки дежавю.
Очередь-посылки-бандерольки-письма и… та же семейная пара с забитой под завязку коробкой.
Так сказать, охватили не охватуемое в два захода.
В этот раз в адресатах присутствовала и Южная Африка.
Из кровавого
Много-много лет назад стояла Мама на продуваемом всеми ветрами углу собственного дома (еще живя на малой родине) и ждала со школьной развозки своего, тогда еще пятилетнего, Старшенького.
Старшенький, можно сказать, старшеньким тогда и не был, а был еще просто Единственным.
Развозка приехала, Старшенький вывалился из теплого нутра автобуса в снежный сугроб, чему был безмерно рад, судя по расплывшейся в довольной улыбке мордахе.
А вот потом…
Дорога в пять минут ходьбы до квартиры показалась для Мамы вечностью.
И всему виной был восторженно-ужасающий рассказ собственного детеныша.
Сначала он во всех красках вещал о том, как мальчик из его класса треснул его по башке шахматной доской.
Мама представила, как здоровенная деревянная бандурина с острыми углами и железной застежкой (прям, как в ее детстве) опускается на голову ее сына, и стала рукой искать у себя сердце.
Ускорившись так, что ребятенок тряпочкой мотылялся позади нее, держась за руку, Мама летела домой с удвоенной скоростью.
За оставшееся время – подъезд, лестница до пятого этажа и скрежет проворачиваемого ключа в замке – сынуля поведал, как у него бежала рекой кровь и ему перевязывали голову.
К сожалению, из-под зимней шапки-ушанки Мама ничего не смогла разглядеть.
Но явственно себе представляла на голове у сына под шапкой «шлем» из бинта, как это часто показывали в старых фильмах о войне.
Домой они долетели на две минуты быстрее.
Мама трясущимися, ледяными лапками начала развязывать детенышу шапку, при этом ногой пытаясь нашарить место, куда будет падать, если ноги не удержат от увиденной картины.
В голове уже выстроилась целая гневная тирада для преподавателя, выражавшая все мамино возмущение травмой ребенка.
Глаза же рыскали в поисках телефонной книжки, чтобы вызвонить знакомого травматолога, педиатра, хирурга и отвезти кровинушку на осмотр.
И вот шапка уже развязалась и начинает медленно сползать.
Под подбородком бинтовых завязок не обнаружилось.
И Мама решила, что – то ли бинта не хватило, то ли шлем настолько плотно намотали (а что, голова – не горло, если пережмешь немного – никто не задохнется), что завязок и не нужно.
Когда шапка снялась, Мама все же упала на стул.
Она схватила сынулину голову, покрутила ею в разные стороны, а потом слабым голосом все же спросила:
– Ну и где?
– Да вот же, мам, видишь? – тычет пальцем в небольшую царапину, разгребая густую челку.
– Вижу, – бормочет Мама, думая о том, что все же стоит выпить успокоительное и что-то от сердца, ага.
Из базарно-предпраздничного
– Ты гранат брать будешь?
– Пока нет.
– А чего нет?
– Думаю.
– Слушай, женщина, что тут думать? Бери гранат, я тебе говорю.
– Не-а, я еще там посмотрю.
– Что там смотреть?! Смотри, какой красный, сочный, слаще щечек ребенка.
– А у того такой же, но дешевле.
– Где дешевле?! – на Маму секунду смотрят до глубины души возмущенные большие черные глаза и тут же меняют в них выражение на хитрющее.
Белоснежная улыбка на смуглом лице практически слепит:
– А я тебе инжиру со скидкой отвешу.
– Нужен мне твой инжир, – недовольно бубнит Мама, – у меня его все равно никто не ест.
– Как не ест?! – такое «непотребство» вызывает у вопрошающего бурю эмоций, и владелец глаз и щетинистой улыбки вскакивает на ноги. – Женщина, ты чему детей учишь?!
Новая волна возмущения практически была осязаема.
– Так не ест, их проверять на отсутствие жуков-червяков замахаешься.
– Что ты такое говоришь, какие жуки-червяки? – обида на все небритое лицо. – Ни одного нет. Я тебе, как есть, говорю.
– А проверять все равно придется, – все так же бурчала Мама, – … мне. Ты мне лучше со скидкой финики отвесь.
– Не-е-е, – улыбка вновь слепит белизной, и Маме думается, что лучше попросить телефон стоматолога для белизны зубов или нарисовать дорогу на тот пляж, где так хорошо загореть можно, – смотри, какие они, желтые, большие, мягкие-е-е – лучшие на всем этом рынке – песня, а не финики. Попробуешь, сразу захочешь петь.
«Какими порами удобряли те пальмы? – теперь уже о другом думала Мама. – Финики – не грибы, после них обычно не поется, а одно место от сладости слипается».
– Баранья голова-а-а! – доносилось со стороны мясной павильона. – Готовые половинки-и-и!
«Видели мы те половинки. С не выколупанными глазами. Вот варишь ты ее в кастрюле. Открываешь, а там – глаза на тебя смотрят. Наверное, так и тянет в этот момент сказать: «Кто там?» Нет уж, мы уже рыбьи купили, – шла Мама дальше, высматривая, все ли купила. – Рыба, головы, финики, гранаты, яблоки и меда, да виноградного сока не забыть, фасольки с изюмом и там морковки набрать, и еще…»
Мама неслась на всех парах.
Ну, насколько ей давали такую возможность движущиеся в разные стороны реки покупателей.
Подальше, подальше от соблазнительных запахов булочек, самсы и бурекас из открытой настежь пекарни.
В правом полушарии мозга уже зрел план, куда дальше надо ломануться, чтобы все успеть и прикупить.
Левое пыталось выдать на-гора рецепт медового лекаха и сопоставить список ингредиентов со списком уже купленного.
Домой мама приплелась убитая, но довольная…
Отвоевав себе у закупочного ужаса два дня неспешной готовки вместо одного аврального.
Из прогрессивного
Папа, чтобы та не пачкала пальчики гранатовым соком, подарил Маме Штучку.
Штучка была красная в красивой коробочке, но немного непонятная Маме.
Ну как? Как может пластиковая Штучка успешно бороться с твердой гранатовой кожурой?
Но ведь подарок! Да, Папин!
Папа вообще прогрессист в отличие от кухонно-консервативной Мамы.
Просто так от него не отплюешься.
От подарка, не от Папы.
Штучка делилась на три части: глубокую красную мисочку, крупноячеистую того же цвета решеточку и большой резиновый алый колпак.
В очередной раз посмотрев на коробочку, где к словесному описанию последовательности действий, еще и фотографии прилагались…
Как раз для особо «сообразительных» в этом плане…
Ну, почти как она, Мама.
Мама и принялась за дело.
Вставила в мисочку решеточку.
Разрезала поперек гранат на две ровные части.
Положила одну его половинку на решетку разрезом вниз.
Накрыла сверху резиновым колпаком.
И полезла в кухонный ящик доставать ложечку, с точностью следуя фотоинструкции.
– Ну, и что ты делаешь? – решил проявить себя, до этого молча наблюдавший за мамиными действиями, Старшенький.
– Так тут же написано ложечкой бить по резиновой фигнюшке, – растерянно пробормотала Мама.
– Тяжелой же, – попытался сделать внушение Старшенький.
Мама посмотрела на простую столовую ложку из нержавейки.
Решила, что немного не права, и полезла в другой шкаф.
Доставать тяжелую.
Ту самую, почти столетнюю, передававшуюся по наследству со всем набором посеребренных столовых приборов, привезенным Маминым дедушкой еще со Второй мировой, как трофей.
Уже приготовившись бить семейной реликвией по алой резине, опять услышала восклицание сына.
Восклицание было невнятное, но тоном подразумевалось не шибко лестные мысли Старшенького о Маминой прогрессивной жилке.
Дальше не тратя время на слова, Старшенький просто отодвинул Маму от столешницы и алого «агрегата» на ней.
Достал из ящика деревянный молоток для отбивания мяса и начал усердно колотить им по центру резиновой шляпки.
Это оказалось действительно быстро.
Правда, Маме потом все равно пришлось запачкать пальчики, перебирая зерна и выгребая оттуда кусочки тонких, перепончатых желтоватых мембранок.
Все время перебирания, вспоминая, с каким упоением Старшенький орудовал молотком, у Мамы в голове произносился кривлятельный монолог:
«Прогре-е-е-с-с-с, понимаешь ли!
Недоработано у них, не-до-ра-бо-та-но…
Хоть бы в комплект засунули молоток с твердой резиновой насадкой вместо железной!
Мда…
Идею, что ли, запатентовать, а потом заключить с фирмой-производителем договор и продавать совместно, как усовершенствованный вариант?»
В голове у Мамы идеи превращались в золотые пиастры и блестящими столбиками строились сначала на столе, потом (когда там не осталось места) на всех остальных поверхностях кухни, умножая Мамино мнимое состояние на глазах.
Из застольного
«Три дня подряд жрать – тяжело», – решила Мама.
И приняла приглашение на второй вечер застолья.
От родителей одного из друзей Старшенького.
Знакомые были правильные.
Радеющие за здоровое питание и умеренное воздержание.
Нет, может, когда-то они и были другими.
В глубоком детстве.
Когда приехали из Одессы в Австралию с родителями.
Но теперь…
В общем…
Как раз, как Маме надо.
Рассчитывавшей на травянисто-оздоровительное застолье.