Ситуацию усугубили чехословацкие события 1968 г., когда во время начавшихся студенческих волнений и демонстраций молодежи советские войска в ходе операции «Дунай» в ночь с 20 на 21 августа 1968 г. были введены в ЧССР. Сегодня можно спорить о целесообразности ввода в ЧССР союзных войск и создания Центральной группы войск более чем на двадцатилетний срок. Несомненно одно: выполняя решение политического и государственного руководства СССР, советские воины сделали все, чтобы с честью выполнить возложенные на них задачи, сохранить традиционно добрые отношения народов-соседей, народов-братьев.
Предпринятые в рамках Организации Варшавского договора меры в отношении Чехословакии вызвали крайне негативную реакцию в США и многих европейских странах. В штабах НАТО зазвучали воинственные заявления, на территории ФРГ развернулись широкомасштабные маневры с отработкой различных сценариев начала европейской войны [302, с. 19). В это же время администрация Никсона пришла к выводу, что в США переоценивалась роль военной силы, а система подготовки Вооружённых сил не обеспечивала достижения главных политических целей. Все это побудило признать стратегию «гибкого реагирования» не соответствующей духу времени и сформулировать на 1970-е гг. свою, «более реалистическую». После провозглашения в 1969 г. «Гуамской доктрины Никсона», которая требовала строить политику США с опорой на три составляющие – партнерство, силу (военную) и переговоры, было объявлено о принятии стратегии «реалистического сдерживания» («реалистического устрашения»). Основной концепцией новой стратегии провозглашалась концепция «стратегической достаточности», которая предполагала наличие такой военной мощи, которая была бы способна нанести потенциальному противнику урон, достаточный для того, чтобы удержать его от нападения (т.е. сохраняла положение концепции «гарантированного уничтожения») [367, с. 74]. Возникла острая необходимость стабилизации международных и военно-политических отношений СССР на мировом уровне.
Переговоры между СССР и США по имеющимся кардинальным проблемам в сфере стратегического вооружения начались в ноябре 1969 г. [210, с. 134-135]. В основу переговоров намечалась положить признание объективно сложившегося стратегического баланса сил между СССР и США, который подтвердил в феврале 1970 г. президент США Р. Никсон, сказав, что «неотвратимой реальностью 70-х годов является наличие у Советского Союза мощных и совершенных стратегических сил, по многим показателям приближающихся к нашим, а в некоторых категориях превосходящих наши по количеству и боеспособности» [252, с. 353].
Под воздействием растущей мощи и международного влияния СССР и других стран социализма, их активной миролюбивый внешней политики начался поворот от «холодной войны» к разрядке международной напряженности. Показателем этого в Европе явилось, в частности, заключение в августе 1970 г. договора между СССР и ФРГ о неприменении силы.
Успешно развивающиеся взаимоотношения между СССР и Францией дали возможность в сентябре 1971 г. после длительных переговоров подписать соглашение по Западному Берлину с участием СССР, США, Великобритании и Франции, что значительно ослабило источник трений в Европе. В октябре 1973 г. начались переговоры 19 государств по вопросам сокращения Вооружённых сил и вооружений в Центральной Европе.
Наряду с напряженной международной обстановкой повседневная жизнь и боевая учеба Вооружённых Сил СССР с 1960-х гг. были насыщены событиями, активно влияющими на теоретическую и практическую закалку кадров, на повышение боевой готовности войск. К их числу следует отнести учения и маневры: «Буря» (1962 г.), «Тайфун» (1963 г.), «Днепр» (1967 г.), «Неман» (1968 г.), «Весенний гром» (1968 г.), «Восток» (1969 г.), «Запад» (1969 г.) «Двина» (1970 г.) «Юг» (1971 г.), «Кавказ» (1976 г.), «Север» (1976 г.), «Карпаты» (1977 г.) и др. [95, с. 482; 312, с. 46].
В ходе учений виды и рода войск Вооружённых Сил СССР демонстрировали сваи возросшие боевые возможности. Так, в ходе учений «Двина» в марте 1970 г. 76-я гвардейская воздушно-десантная Черниговская Краснознамённая дивизия впервые десантировались с самолетов АН-22. За 22 минуты били десантированы 8 тыс. человек с полным вооружением и боевой техникой — это был в то время уникальный случай в мировой практике — рекорд. Учения показали оперативные возможности использования ВДВ и их роль в современном бою [288, с. 85].
С целью совершенствования полевой выучки войск, выявления их боевого потенциала, а также для проверки установленных уставами и наставлениями нормативов проводились войсковые учения тактического масштаба, об интенсивности которых свидетельствуют следующие показатели; в 1961 г. — шесть опытных учений, в 1962 г. — 18, в 1963 г. — шесть {251, с. 55]. В результате их проведения и последующего анализа результатов, а также получения непосредственно от войск большого количества поданных предложений и замечаний были выработаны конкретные и реальные нормативные показатели, позволяющие в максимальной степени использовать опыт войск для разработки «Полевого устава ВС СССР» под общим руководством офицеров и генералов Генерального штаба [313, с. 238].
Важнейшие положения теории ядерной войны исследовались и проверялись на многочисленных стратегических и оперативных учениях и играх. С 1970 по 1979 г. было проведено восемь стратегических учений типа «Центр», в том числе «Удар-71», «Центр-74», «Центр-78» [159, с. 407]. При этом следует особо отметить стратегическое командно-штабное учение под условным наименованием «Решающий удар», проведенное в 1970 г. министром обороны А.А. Гречко. На учении присутствовало высшее руководство страны: Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета обороны Л.И. Брежнев, Председатель Совета Министров А.Н. Косыгин, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорный. Учение проводилось с реальными пусками ракет и выполнением обозначенными силами отдельных задач при полномасштабном использовании всех систем управления и всех без исключения центральных командных пунктов.
В ходе других стратегических учений «Весна-73», «Запад-74», «Запад-77», «Восток-74», «Юг-80» и др. предусматривались массированные ядерные удары по объектам и целям в границах театра военных действий (в ядерной войне) и массированные ракетно-огневые и авиационные удары (при ведении боевых действий обычными средствами) [159, с. 471]. Кроме этого, проводились совместные учения с армиями социалистических стран-участниц Варшавского договора. Наиболее крупными из них были учения «Квартрет» (1963 г.), «Октябрьский штурм» (1965 г.) [257, с. 152], «Влтава» (1966 г.), «Родопы» (1967 г.), Север» (1968 г.), «Одер — Нейсе» (1969 г.), «Братство по оружию» (1970 г.), «Щит-72», «Барьер-73», «Вал-74», «Щит-76» [258, с. 11], «Щит-84», «Союз-84» [265, с. 89] и др.
Об особой значимости совместных учений как высшей формы обучения штабов и войск свидетельствует и тот факт, что их подготовкой и проведением руководили министры обороны, главнокомандующий и начальник Штаба Объединенных Вооружённых сил государств-участников Варшавского договора и другие высокопоставленные военачальники [266, с. 65] Так, в крупном учении «Север» в июле 1968 г. приняли участие четыре флота: дважды Краснознамённый Балтийский, Краснознамённый Северный, Народный флот Германской Демократической Республики, Военно-морской флот Польской Народной Республики [289, с. 37]. Что же касается вопроса других стратегических учений на океанском театре военных действий — «Атлантика» (1978 г.) и «Океан» (1979 г.), то они разрабатывались и проводились Генеральным штабом и Главным штабом ВМФ СССР, при этом главная роль в этой работе принадлежала главкому ВМФ адмиралу флага С.Г. Горшкову. Именно он стал инициатором выхода советского ВМФ на просторы мирового океана — советские соединения надводных кораблей и подводных лодок, сведенные в океанские эскадры, начали осваивать маршруты вдали от берегов страны и закрепились на побережье Тихого и Индийского океанов.
По мере развертывания научно-технической революции в военном деле росли боевые возможности и совершенствовалась структура всех родов сил флота. Главной ударной силой Военно-Морского Флота Вооружённых Сил Советского Союза становятся атомные подводные лодки-ракетоносцы и морская ракетоносная авиация. В составе ВМФ неуклонно растет удельный вес подводного флота и морской авиации, имеющих на вооружении ракетно-ядерное оружие [208, с. 309].
Подводный флот, который подразделялся на ракетный и торпедный, приобрел такие боевые свойства, как огромная дальность и автономность плавания, высокая мобильность и скрытность, способность к немедленному нанесению из подводного положения ракетно-ядерных ударов по важнейшим оперативно-стратегическим объектам противника. Наличие стратегических ракет и самонаводящихся торпед с ядерным зарядом, радиоэлектронной аппаратуры наблюдения и обнаружения целей обусловило использование атомных подводных лодок как важнейшего средства уничтожения ракетно-ядерного оружия противника на суше и на море, группировок надводных кораблей и важных береговых объектов. Не исчерпали своих возможностей и дизельные подводные лодки [202, с. 277-278].
На оснащение частей морской авиации поступили самолёты-ракетоносцы, противолодочные самолеты и вертолёты. Всепогодные реактивные самолёты-ракетоносцы предназначались для нанесения мощных ракетно-ядерных ударов по крупным, высокоподвижным группировкам надводных кораблей, авианосцам и конвоям, портам и военно-морским базам противника. Противолодочные самолеты, оснащенные радиолокационной и гидроакустической аппаратурой, ракетами и торпедами, могли успешно бороться с подводными лодками противника.
Значительно возросла ударная и огневая мощь надводных кораблей, среди которых ведущее место заняли ракетоносные крейсеры и эсминцы, существенно увеличились боевые возможности торпедных и ракетных катеров. Так, залп ракетного катера превосходил залп крейсера периода Великой Отечественной войны. более совершенными стали противолодочные корабли и корабли противоминной обороны.
Мощное вооружение получили десантные корабли. Повышенные мореходные качества позволили им принимать войска и технику непосредственно с берега и производить высадку на побережье.
Береговые ракетно-артиллерийские войска, пришедшие на смену войскам береговой обороны, состояли из береговых частей и подразделений, вооружённых установками управляемых ракет и артиллерийскими орудиями. Они совместно с другими силами флота были способны успешно решать задачи обороны побережья. Оснащались новейшими образцами стрелкового и артиллерийского вооружения, бронетанковой техники, средствами противоатомной и противохимической защиты части и подразделения морской пехоты [290, с. 495-496].
Формирования, предназначенные для обеспечения действии сил флота, располагали достаточным количеством плавучих баз, мастерских, танкеров, транспортов, буксиров, ледоколов, спасательных, гидрографических и других судов.
Совершенствовались средства связи и управления, инженерного, технического и медицинского обеспечения действий всех видов Вооружённых Сил, родов войск и сил флота [210, с. 106-107].
В 1972 г. корпус младшего командного состава Вооружённых Сип СССР, представленный воинами срочной и сверхсрочной службы: в армии — сержантами, на флоте — старшинами, был пополнен институтом прапорщиков и мичманов, отрядом, вплотную примыкающим к офицерскому корпусу профессиональных командиров [194, с. 222-224].
В ходе строительства Вооружённых Сил СССР Советское государство четко придерживалось тех лимитов и организационных структур, которыми определялось развитие стратегических вооружений в рамках договорных обязательств. Так, подписанные в Москве 26 мая 1972 г. Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО) и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (Договор ОСВ-1), вступившие в силу 3 октября 1972 г. со сроком действия 5 лет, впервые установили для СССР и США конкретные и равные долговременные пределы для количества носителей стратегического оружия по всем трём компонентам.
Договор ОСВ-1 обязывал подписавшие стороны не начинать с 1 июня 1972 г. строительства новых стационарных пусковых установок баллистических ракет наземного базирования, а также не увеличивать количества подводных лодок и пусковых установок баллистических ракет морского базирования. Кроме этого, соглашение запрещало создание новых шахтных пусковых установок (ШПУ) тяжёлых ракет, а также переоборудование существующих ШПУ в пусковые установки тяжёлых ракет. В результате установления этих ограничений была фактически заморожена структура группировок баллистических ракет наземного базирования. На момент подписания соглашения в СССР были построены или находились в процессе строительства 1416 шахтных пусковых установок 308 из которых предназначались для размещения тяжёлых ракет Р-36 (SS-9) и Р-36М (SS-18 Mod 1). Кроме этого, к числу тяжёлых ракет относились 18 орбитальных ракет Р-36, развернулся на полигоне Байконур.
В 1973-1974 гг. были заключены несколько важных соглашений. Так, 22 июня 1973 г. в Вашингтоне были подписаны бессрочное соглашение о предотвращении ядерной войны, а в последующем договор между СССР и США о подземных ядерных взрывах в мирных целях, соглашение с Францией о предупреждении случайного или несанкционированного применения ядерного оружия и др. [301, с. 6].
В соответствии с договором ОСВ-1 советские РВСН в 1974 г. впервые приступили к ликвидации пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет (ПУ МБР). К 1976 г. были сняты с боевого дежурств и демонтированы или уничтожены 210 ПУ МБР Р-16У и Р-9А с оборудованием и сооружениями стартовых позиций наземного и шахтного типов и на столько же увеличено количество пусковых упаковок баллистических ракет подводных лодок (ПУ БРПЛ). Количество пусковых установок после реализации этого соглашения в последующем в течение многих лет не изменялось [212, с. 33].
Что же касается Договора по ПРО, то его основное положение заключалось в обязанности СССР и США не развертывать системы противоракетной обороны территории страны и не создавать базу для такого развертывания. В качестве исключения Договор по ПРО разрешал развертывание двух противоракетных систем, одна из которых предназначена для обороны столицы, а другая — для обороны позиционного района баллистических ракет. Основным ограничением, накладываемым на эти системы, стало ограничение количества перехватчиков. В составе каждой из двух систем ПРО разрешалось иметь не более 100 противоракет и их пусковых установок. Кроме этого, определенные ограничения накладывались на количество и места размещения радиолокационных станций (PЛC) системы ПРО, а также на места размещения РЛС системы предупреждения о ракетном нападении. В 1974 г. СССР и США подписали протокол к Договору по ПРО, который сократил количество разрешенных к развертыванию систем с двух до одной.
Наряду с решением стратегических задач, стоящих перед Вооружёнными Силами СССР, советское правительство уделяло большое внимание подготовке и воспитанию военных кадров. Так, к 1975 г. почти 100 % должностей от командиров бригад и выше, более 90 % должностей командиров полков и 100 % должностей командиров кораблей 1 и 2 ранга были укомплектованы офицерами с высшим военным образованием. В целом около половины офицеров имели высшее военное и военно-специальное образование [241, с. 217-218].
В период с 1968 по 1975 г. претерпела серьезные качественные изменения в оперативных и войсковых звеньях организационная структура Тыла Вооружённых Сил СССР. Наряду с созданием подвижных армейских, передовых и фронтовых баз, многочисленные мелкие тыловые подразделения были сведены в более крупные. В 1980-е гг. в результате новой реорганизации оргструктура всех звеньев Тыла Вооружённых Сил преобразовалась па общевойсковому принципу. Фронтовые и армейские подвижные базы материального, технического, медицинского и других видов обеспечения были сведены в бригады, полки, батальоны и роты обеспечения [326, с. 6].
С 1970 по 1980 г. на вооружение РВСН были приняты усовершенствованные ракеты УР-100н и УР-100к. Р-36м. Была создана мощная группировка мобильных твердотопливных ракет Р-10 («Пионер»). Появились твердотопливные ракеты промежуточной («Темп-С») и межконтинентальной дальности (ТР-1) в мобильном и стационарном вариантах. Совершенствовались системы управления ракетами. Началась разработка головных частей с разделяющимися блоками индивидуальной наводки. В составе Вооружённых Сил к тому времени находились 6 ракетных армий, каждая в составе 6-10 ракетных дивизий. Была создана единая автоматизированная система управления стратегическими силами типа «Сигнал».