Что касается меня, то меня каждый раз кидало из одной крайности в другую: то я больше абсолютно не доверяла этому человеку, то ему вновь удавалось меня убедить, что это в последний раз. И так до тех пор, пока вдруг не настала кристальная ясность. Я поняла, что меня дурят, причем совершенно искренне: меня, себя, весь мир. Но Бога не обманешь. И получалось так, что я своим присутствием в жизни этого человека не помогаю ему, а, напротив, даю ему возможность убивать самого себя и дальше. Потому что я зарабатываю деньги.
После всего этого мне нужно было идти на сцену. Хотелось умереть, а надо было идти. Были даже стихи такие:
Я хотела бы умереть, но мне надо петь.
И, рыдая, я продолжаю ломать комедь.
Вот это и спасло. Меня лично. Ну и собака еще. Собака была светлым пятном в моей жизни. Собаки уже нет в живых. А человек этот жив, и даже покончил с наркотиками. Правда, для этого ему пришлось пройти через умирание. После очередного лечения, врачи, которые его "сняли" с наркотиков, протянули ему шприц с небольшой дозой и сказали, что, если он хочет, может попробовать. Он ввел себе эту дозу, и тут ему стало настолько плохо, что он понял, что умирает. Когда якобы не боишься смерти, ты просто не знаешь, о чем говоришь. А тут он увидел, понял по-настоящему, что такое смерть. А врачи смотрят на это и не спасают его. И только в последний момент, когда он дошел уже до последней черты, врачи его "вытащили". После этой процедуры он сказал, что прошел через такой ужас, которого не испытывал никогда. Он рассказывал еще, что когда пришел домой и увидел, что весь пол в шприцах, он испытал второе потрясение. Потому что он увидел в этом свою смерть... Так что он лично преодолел привязанность к наркотикам только страхом смерти. Тяга же все равно осталась. Опиум умеет ждать...
Но я знаю и другие истории. Как-то видела своего израильского знакомого, он тоже бывший наркоман. Он бросил сам. Не знаю, как ему это удалось, но он бросил без врачей. Он нашел в себе какую-то волну, медитировал, заново переживал свою жизнь, и настал момент, когда он это все пережил и выжал из себя, и оно прекратилось само собой. И он потом еще помог многим людям. И в него я верю. Это другое состояние - не ремиссия, когда ты годами хочешь наркотиков и терпишь. Ему этого уже просто не нужно. Он мне еще много интересного рассказал. У него была довольно бурная бандитская юность. И однажды во время медитации он ярко вспомнил, увидел лица всех своих жертв, лицо каждого человека, все ситуации. И он говорил, что ему было так невыносимо стыдно! Очень долго и невыносимо стыдно. Но после этого тяжелое прошлое отпустило его навсегда. Наверное, это и есть настоящее покаяние. Но такие глубинные вещи происходят очень редко, это Божий дар, который дается не каждому. А что делать всем остальным? Я не знаю рецепта, так что лучше в это вообще не лезть.
Столь же часто спрашивают, как мне в голову пришло, чтобы Джа пускал "трамвай из болота в рай". А дело-то было так. В то время я только буквально раз видела Олди и почему-то решила помочь ему сделать концерт - у меня была такая возможность в каком-то клубе студенческом, но сама я не могла присутствовать на этом концерте и должна была, приехав к началу, уехать и потом вернуться к концу. А находился клуб за несколько остановок трамвая от метро. Было холодно, ветер, я долго ждала трамвая. И был очень странный такой момент - я стою на пронзительном ветру у трамвайных рельсов, и мне пришла эта фраза, и я ее таким дрожащим замерзшим корявым почерком записала себе в тетрадь. Слова эти просто на меня упали. Я их никак не сочиняла. В голову они мне пришли в готовом виде. Так что взялись они, наверное, из холода трамвайных рельсов и концерта Олди, на котором меня не было.
Много слухов было и о моей принадлежности к движению хиппи. Да, внутренний интерес, родство душ с хиппи у меня были. Мне тоже присуща тяга к красоте и свободе. Но я никогда не была хиппи в том смысле, чтобы по трассе ездить, аскать прайс на вайн, запивать пивом седуксен и заниматься фри лавом. И вообще, я никогда не была из какой-то тусовки. Живет себе человек потихонечку, а кому-то хочется его посадить в колбу, выварить в кислоте, выпарить до сухого остатка, и чтобы все было понятно. А в жизни ничего понятно не бывает.
Я все время живу с мыслью - в каких отношениях находится тело и душа? Какой неразрывный и трагический союз противоположностей! Все материальное исчезает. Душа - остается. Что было в мыслях, в творчестве - не стареет и не меняется. Существует вечно. Я когда-то поняла, что меня нельзя ограбить. Все мое всегда со мной. Меня нельзя будет убить, если я успею оставить свои песни людям - в записях, в съемках. Поэтому я всегда так тороплюсь жить. И верю в бессмертие, в переселение душ.
Когда человек пишет, он, конечно же, не от себя пишет. Что такое человек? Слабое, грешное, ограниченное создание. Но когда человек сочиняет музыку, стихи, занимается творчеством в любом виде, он подключается к какому-то космическому каналу. Он общается с Богом. Так евангелисты записывали Библию. Воспринимаешь то, что льется на тебя. А льется оно на всю Землю. Во все времена.
И я считаю, что слова - это очень мощная вещь. В начале было слово. Как писал Маяковский: "От слов таких срываются гроба шагать четверкою своих дубовых ножек".
Каждое слово - это поступок. Если ты говоришь доброе слово, то ты совершаешь добрый поступок, если ты говоришь злое слово, то ты совершаешь злой поступок. В приниципе, говорят, лучшее слово - это молчание, потому, что в этот момент мы даем говорить Богу. Но Бог-то нас сотворил зачем-то, он нам дал возможность действовать, творить, и я думаю, он ждет от нас действий. Идеальный способ общения с Богом - не только молчание, но еще и действие - оно может выражаться в разных формах, но слово все-таки одно из начальных. Разумеется, поэт знает цену словам и знает о том, что империи падают, правители приходят и уходят, войны выигрываются и проигрываются, гигантские здания строятся и рушатся, а слово остается. Оно - нетленно. Слово поэта, слово великого писателя. Это, в принципе, не только, конечно, слово, а вообще нематериальное творчество - типа музыки, вот это очень все сильные вещи. Они как бы и для Бога, и для человека. От Бога в них есть нетленность, но от человека в них все же есть смертность - если нет слушателя и нет исполнителя, то произведение молчит и умирает.
Хотя меня не покидает ощущение, что в искусстве давно нет прогресса. Вершины человеческого интеллекта, живописи и так далее были достигнуты уже в Средние века. Последние сотни лет происходит движение в сторону подделки, масскульта, дешевого суррогата. Но есть ростки, которые не отомрут, когда отвалится вся шелуха, когда никому не будет нужно то, что сейчас заполняет рынок, весь этот масскульт, поп-арт (я имею в виду не Энди Уорхола, а саму пепсикольно-штампованную жизнь).
Шоу-бизнес мне глубоко параллелен. Я не ощущаю ненависти, не ощущаю и любви - живут как живут. Часто мне даже жалко этих людей, я думаю о том, как им тяжело, как они мало в жизни хорошего видят. Я вот, к примеру, вижу очень много, потому что у меня есть на это время. А если человек не вылазит из гастролей, это же мясорубка, если он все время поет песни - это же дурануться можно! Если одну и ту же песню петь каждый день, она очень быстро надоест. Очень. Для людей, живущих в шоу-бизнесе, музыка превращается в работу. Я такого отношения избегаю, как могу, но это не значит, что я совсем не вкладываю усилий. Да и мое материальное благополучие строится именно на музыке. То есть по внешним признакам, наверное, это работа, но по всему другому - нет. Я отношусь к этому с трепетом. Есть очень неприличная ассоциация: между любовью и проституцией существует очень тонкая грань - процесс вроде бы один и тот же, а разница... Нет, я в шоу-бизнес камня не бросаю. Потому что... ну, мало ли, может, им нравится! Это ведь тоже определенный путь - так вот себя уничтожать. Наверное, потому, что если себя не уничтожишь, то и не родишься. А слова "певец", "певица" я не люблю, потому что ассоциации с ними - пустоголовое непонятное создание. Марионетка на веревочках. Скорее, мне интересны люди, которые пишут песни и их поют. Вот это уже личность. И это уже образ.
Я, как и все, общаюсь с людьми, вижу их лица, слышу их разговоры, когда иду мимо. Правда, в последнее время ветерком все чаще приносится мат. После этого, конечно, хочется закрыться в башне из слоновой кости. Но не получается. И нужно определенное мужество, чтобы и в этих условиях продолжать любить человека и окружающий нас мир. Я порой начинаю подозревать: достаточно ли во мне любви? И признаюсь: отвечать на такие вопросы нелегко. А ведь когда пишешь музыку и стихи, ты должен войти в состояние безусловной любви.
Профессия артиста - профессия человека, который регулярно ходит за завесу. Он встречается с неким экзистенциальным ужасом. Пониманием того, что все, что мы принимаем за жизнь - нарисовано. Уют создается тем, что мы видим множество деталей, подтверждающих реальность. В жизни мы видим людей, вещи, постоянно увлечены событиями. А зашедший глубже видит, что всего этого нет: есть нитки, которыми сшит занавес, шестеренки, которые двигают декорации. Это и есть экзистенциальный ужас, с которым надо привыкать жить. Занимаясь искусством, ты рассматриваешь себя под увеличительным стеклом. Это то же самое, что человека разрезать и рассматривать его внутренности. Ты одновременно являешься и распластанной на предметном стекле лягушкой, и ученым с микроскопом. Я даже изобрела новое слово: "макроскоп". В одном глазу у тебя микроскоп, в другом макроскоп. То ты на клетки засматриваешься, то, наоборот, видишь, какая же это маленькая букашка - человек.
Мне нравится все природное - то, в чем человек не повалялся, то, что он не испортил. Люди могут сделать много красивого, хорошего, но почему-то ТАКОЕ делают... Меня всегда удручают следы в природе и эти все ужасные набросанные детали каких-то ржавых машин, грязной пластмассы. Вот когда превышается масштаб человеческих возможностей что-то испоганить, тогда видна рука Бога. Поэтому небо, лес, поле, река, воздух, море - это всегда прекрасно.
Мне очень хотелось бы, чтобы уровень людей был несколько выше, чем тот, что сейчас. А это зависит от того искусства, которое имеет духовный уровень. Оно разное, в разных стилях. Но не три прихлопа, два притопа, а то, во что вложена душа. Это и есть наша работа. Мы отдаем свою жизнь. Мы изменяем биосферу Земли, ее биополе. Не только мы. На Земле есть некоторое количество таких людей, это тот катализатор, который изменяет химические реакации целой планеты.
Люди становятся черствее, мертвее. Но и живее, с другой стороны, становятся. Всегда работает система противовесов. Чем больше зла, тем больше добра. Чем больше добра, тем больше зла. Сейчас много хорошего в мире появилось. Доступ к информации свободный, доступ к искусству. Художников не сажают в тюрьму. С другой стороны - суррогаты, реклама, попса всё заполонили, уже никто никого не слушает, каналы восприятия забиты мусором. Доброе семя и сорняки уравнены в правах, только сорняки гораздо нахрапистее и не стесняются в выборе методов. Раньше за информацию люди бились, в тюрьму шли. А теперь она валяется под ногами - никто не берет. Во всем есть постоянно какое-то "но". Похоже, что это принцип, по которому живет земля. Как писал Веничка Ерофеев: "Все на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек, чтобы человек был грустен и растерян".
Нет такого понятия: "хороший человек" и "плохой человек". Есть разные уровни развития, есть люди, которые не очень отличаются от животных. То есть они выглядят, как люди, умеют разговаривать, но на самом деле это пока животные. Сознание у них животное: жадное, ограниченное. Называть их плохими было бы неверно. Разве плохая ваша собака? Она же чудесная, но ей не объяснишь теорию Эйнштейна.
Людей, которые обладают сознанием, позволяющим подниматься над частным своим интересом, очень мало. Чем выше сознание, тем их меньше. Это такая пирамида: основание у нее широченное, а вершина сходится в точку: это может быть кто-то один или группа из нескольких человек. Мы все - часть единой системы, в которой заложен моторчик для того, чтобы все непрерывно перемешивалось, получало опыт, куда-то двигалось. Другое дело, что я все еще не могу понять: по правильному пути катится этот механизм или нет? Он катится к гибели или это нормальный такой этап, который выглядит, как гибель? А дальше будет что-то следующее. Притом сделавшее выводы.
Настоящий воин может себе позволить все что угодно. И может вести себя так, как хочется ему, а не так, как хочется кому-то. Потому что этот "кто-то" зачастую ничего не смыслит в жизни того, за кого он пытается решать.
Я не делю свою жизнь на досуг и работу, просто занимаюсь внутренним саморазвитием различными способами. Для меня нет важного и неважного, нет работы. В общем-то, я развлекаюсь, будучи на сцене. Есть люди, которые слишком серьезно относятся ко всему в жизни. Они не понимают, что это лишь сон, игра, и готовы загрызть ближнего за место под солнцем. Я отношусь ко всему иначе. Для меня искусство - способ саморазвития, самореализации, общения, получения и передачи энергии. А изнанка искусства в виде зависти, денег и прочего меня не интересует. Поэтому я всегда говорю, что звезда заканчивается тогда, когда кончается спектакль. Далее я обыкновенный человек.
Мне очень интересно внутри, в собственном внутреннем мире. Но я этим очень щедро делюсь с окружающими. Если кому-то не хватает фантазии придумать собственную игру, он всегда может посмотреть, во что я играю. Поиграть самому в эту игрушку; потом, может быть, придумать какую-то свою. Многие люди, как мне кажется, нуждаются в том, чтобы вообще кто-то подсказал им, что делать. Потому что нас, начиная с детского садика, плющили. И учили по команде играть. По команде не играть. И вот люди сидят, открыв рот. Бедные люди. И ждут, что им туда положат. Кладут все, кому не лень, все, что не лень. Конечно, на этой почве очень много неразберихи, потому что стоит тебе узнать одну хорошую игрушку, как из нее уже очень легко сделать культ. Легко сделать культ или еще какое-то общество любителей чего-нибудь. Очень трудно людей учить свободе. Представьте, например, тренинг "Я научу вас быть свободными". И на нем говорится: "Сейчас по команде "три-четыре" - почувствуйте себя свободными в течение тридцати секунд. Ну как, почувствовали?" Вот кончились тридцать секунд, дальше надо учиться быть свободными в течение одной минуты. Ошо очень забавно писал: "Я видел книгу одного американского автора "Учись быть расслабленным". Американцы любят такие книги - "Как стать богатым", "Как быть сексуально привлекательной"... "Я не видал, - говорит Ошо, - более напряженных людей, чем прочитавшие эту книгу и следующие ее рекомендациям". Свобода состоит в том, что если мне что-то хочется, то я это обязательно делаю. Играя в это.
Когда-то я поняла, что я подразумеваю под словом "смерть". Жить и учиться в школе жизни, не думая об экзамене, по меньшей мере, безрассудно, поэтому смерть мы должны любить, о ней помнить и к ней быть готовыми. Это самое верное состояние воина - когда ты все это любишь, весь мир, который прекрасен, но ты в любой момент должен быть упакован. Есть такая молитва: "Да не похитит меня наглая смерть неготового". Надо быть готовым к встрече с Богом.
У человека в жизни всегда есть выбор возможностей, есть выбор: лениться - не лениться, пытаться ломать реальность - пытаться найти себя в ней. Очень много людей на этом споткнулось, с этим постоянно встречаются психоаналитики. К ним приходят богатые люди: "У меня все есть, но нет смысла, поэтому я на грани самоубийства". Начинают раскапывать, и выясняется, что человек на самом деле хотел быть, например, сапожником. Или художником, в молодости писал картины, но родители убедили, что его картины - несерьезная мазня: "Лучше стань юристом, как нормальные люди". Он стал преуспевающим адвокатом - в итоге крах жизни, причем заметный только ему да высшим силам. А внешне у него все благополучно. Иллюзорная система ценностей переломала многих. Она своеобразный тест, мы как мышки в лабиринте, перед которыми ставятся задачи. Все в мире, кроме нас самих, прекрасно. Человек тоже прекрасен, но он мучительно несовершенен и очень динамичен. Дереву не надо думать, что делать - стоять или упасть, - оно стоит, где выросло и наслаждается единством с окружающим. А человеку приходиться думать и мучиться: чего сейчас от меня хотят? Пытаться найти общий язык с Богом. Мы как муравьи, которые бродят по плоскости только потому, что не догадаются о существовании другого измерения. Как только догадаемся, перестанем быть муравьями. Стрекозами станем.