– Тогда слушай.
И пока они дружно шагали к историческому центру Манчестера, Шон рассказал Наде, как Люфтваффе не раз бомбила Манчестер, потому что многочисленные его предприятия работали на поддержку вооруженных сил. Особенно фашистам «удался» Рождественский блиц – две ужасные ночные бомбардировки, которые они устроили с 22 на 23 декабря и с 23 на 24 декабря 1940 года. Последствия для Манчестера были кошмарны – практически все предприятия были уничтожены, превратившись в груды развалин. Хорошо было одно – погибло мало людей, потому что это было ночью.
Шон рассказывал увлеченно, со знанием дела. Видно было, что он прекрасно осведомлен.
– Шон, ты так хорошо знаешь историю Манчестера! Откуда это у программиста?
– Ну не всегда я был программистом. Еще в школе очень интересовался историей вообще и историй Англии в частности. Хотел серьезно этим заниматься.
– И что помешало?
Шон засмеялся:
– Помешал прогресс. Это ты такая молодая, все ваше поколение уже с детства на компьютерах. А когда я был юношей, все только начиналось. Увлекся программированием. И… позабыл об истории. А ты почему в программисты пошла?
– Да тоже – модно стало. Сначала артисткой хотела стать, а потом… Попробовала – получилось, и вот…
– И вот ты здесь! Здорово, что не стала артисткой!
– Почему?
– А как бы мы тогда с тобой познакомились?
Надя улыбалась, а Шон продолжал:
– Ты бы была знаменитостью, и я смог бы видеть тебя в кино или, в лучшем случае, на красной дорожке в Каннах.
– Ну ты скажешь – в Каннах!
Так, мило болтая, не обращая внимания на уже моросивший дождик, они дошли до берега реки Эруэлл, зашитой в серый гранит. Серым здесь было все – мрачные здания на набережной, серое над ними небо и стальная вода в реке.
– Да, неуютно, – поежилась Надя.
– Я же говорил – не Париж. Слушай, давай посидим, кофе выпьем. Я знаю здесь прелестные кафешки в районе Норт.
– Далеко?
– Нет, буквально семь минут ходьбы.
И действительно, через некоторое время они оказались в чудесном райончике, сверкающем витринами бутиков и нарядных ресторанов. Будто и не было серого, холодного берега Эруэлла неподалеку.
Шон заказал кофе с пирожными и немного вкусного ликера.
– Здесь, конечно, принято пить ирландский виски, но мы это прибережем на потом. О'кей?
Они потягивали кофе, с симпатией глядели друг на друга, разгоряченные беседой и ликером.
– Надя, а у меня к тебе предложение, – Шон был очень серьезен. Наде почему-то стало не по себе.
– Какое предложение? – тихо спросила она.
– А поедем завтра в Ливерпуль?
– Ну не знаю… А как же шеф?
– Шефа беру на себя, договорюсь с ним. А программу свою выучишь послезавтра. А шеф все поймет, ведь Beatles – это святое!
…Еще не раз и не два, а порой долго потом и совершенно неожиданно вспоминалась Наде та изумительная поездка в Ливерпуль. День был весь пронизан солнечными лучами, такими ласковыми, такими яркими… Они сверкали в синей воде речки, отражались на немногих сохранившихся листьях старых платанов и румянили прохладные щеки…
Надя полностью положилась на Шона и не спрашивала, куда идти и что смотреть. Она покорно следовала за своим нечаянным гидом, внимательно слушала его рассказ об этом городе, который от начала до конца был пронизан историей легендарной четверки.
Шон рассказал, что так исторически сложилось – здесь проживают представители многих наций. Поэтому Ливерпуль – город свободный и многоцветный. Тем не менее, ирландцы составляют основу католического общества Ливерпуля.
Молодые люди посетили, насколько это было возможно за один день, все, что связано здесь с именем Beatles.
Зашли в Cavern – клуб любителей тяжелого рока, где в 1961 году состоялся дебют группы. Надя с благоговением смотрела на памятник Джону Леннону у входа.
Перекусили в туристической Мекке – кафе The Pan American Club, накупили сувениров в The Beatles shop. А потом Шон потащил уставшую Надю на улицу Пенни Лейн, песню о которой она так любила. Поглядели на барельеф «Четыре парня, которые потрясли мир» на Мэтью Стрит. Наде очень понравилось, что здесь битлы были изображены в виде младенцев на руках Девы Марии.
Они буквально пробежались по местам, где родились и жили битлы.
Времени не хватало, надо было уезжать. Шон предложил Наде все же пообедать в этом чудесном городе. Сначала она отказывалась, но голод взял свое.
– Надя, я гарантирую, этот обед ты запомнишь.
Это был стильный ресторан Fusion. Великолепное, и в то же время современное убранство ресторана располагало к уединению и покою. Надя, расслабившись, поглядывала по сторонам. Они пили холодное сухое белое вино, ожидая фирменного тунца с маслинами.
Шон неожиданно взял Надину руку в свою, пожал тихонько и спросил:
– Тебе понравилось?
– Что именно?
– Все.
– Да, очень! Ты знаешь, я в восторге. Спасибо тебе большое, Шон.
– Спасибо мало.
– А чего будет достаточно?
– Обещай приехать в Австралию, ко мне, в Сидней. В гости.
– Ты шутишь?
– Нет, я абсолютно серьезно. Ты же понимаешь, как нам хорошо вместе.
Надя молчала.
– Что ты молчишь? Мы же любим одно и то же, нам даже картины одни и те же нравятся.
– Но этого еще недостаточно. Я тебя… то есть мы друг друга совсем не знаем.
– Это исправимо, Надя. Вот я весь перед тобой. Лет мне тридцать один, разведен, детей нет. Работаю в приличной фирме, зарабатываю приличные деньги. Ну что еще? Есть мама – очень милая и кроткая женщина. Вы друг другу понравитесь, я думаю.
– А отец?
– Умер, к сожалению. Сердце. Вел очень бурный образ жизни.
– ??
– Играл… играл на деньги везде, где можно – лотереи, казино, скачки…
– И как, успешно?
– Да, очень. Так успешно, что умудрился наш дом проиграть – забрали за долги.
– Кошмар!
– Давно это было. Не будем о грустном! Ну как, более-менее подхожу? Или есть другие препятствия?
Надя поглядела ему в глаза:
– Шон, я, наверное, скоро замуж выйду…
– Да… это действительно препятствие!
Шон нахмурился, помолчал немного, а потом сказал:
– Слушай, я ведь тебе не руку и сердце предлагаю… пока. Давай просто не терять друг друга из вида!
– Давай!
6 ноября 1999 года. Она.
Солнце уже начало садиться. Интересно, что оно только недавно вырвалось из облаков и, как будто устав от борьбы с непогодой, спешило на покой.
Надя брела вдоль набережной Ботанического сада. Какая здесь красота!
После только что прошедшего теплого дождя огромные деревья и какие-то сказочно красивые кусты с розовыми колокольчиками стряхивали под легким дуновением ветра сверкающие капли. Облака на небе таяли и легкими волнами уплывали вдаль. Буквально несколько минут назад Надя щелкала своим фотоаппаратом, стараясь запечатлеть сетку дождя, которая покрывала все вокруг, а сейчас об этом дожде напоминали лишь небольшие лужицы на асфальте.
Надя посмотрела на снимки, которые сделала. Здорово получилось! Красиво и нежно. Она остановилась у парапета, в который бились морские волны. Вернее, не морские, а океанские! Здесь же вода из Тихого океана! Здорово!
Прямо перед Надей горделиво и в то же время экзотично расположился своими огромными раковинами Сиднейский оперный театр – Опера Хаус. А за ним – знаменитый мост: Харбор Бридж. Картина была такой впечатляющей, что Надя снова поспешила достать свой фотик и сделать еще несколько снимков.
– Хотите, я вас сфотографирую? – симпатичный дядечка, по виду индус, тоже с фотоаппаратом в руках, остановился около Нади.
– Да, спасибо.
Мужчина несколько раз приноравливался, поворачивая Надину камеру так и этак, сделал фотографии. Потом Надя оценила его мастерство – очень удачные снимки получились!
В ответ она предложила любезному дядечке сфотографировать и его. Он согласился с благодарностями. Надя постаралась, и они, улыбаясь, распрощались.
Надя устала. До встречи с Шоном оставалось еще много времени, и она решила посидеть на скамеечке.
Вокруг гуляли люди. Старые и молодые, парочки и целые семьи – все они, казалось, были счастливыми; по крайней мере, здесь и сейчас. Или казались Наде таковыми.
Все-таки жизнь – удивительная вещь! Ведь всего два года назад она, Надя, и не представляла, что вот так будет сидеть на скамеечке, – и не где-нибудь, а в Ботаническом саду в Сиднее! – любоваться видами Опера Хаус и ждать встречи со своим австралийским мужем!
Надя невольно нахмурилась, вспомнив не такие уж давние времена.
Тогда, в Ливерпуле, она сказала Шону правду – она действительно собиралась выйти замуж. За своего одноклассника Игоря. Они давно встречались и, казалось, полюбили друг друга. Единственным препятствием на пути к их счастью была мама Игоря. Вернее, не она сама, а ее стойкое нежелание увидеть своего сыночка женатым. Она считала, что в двадцать три жениться рановато, надо «опериться сначала». Молодые люди решили, что слушаться маму Игоря не будут и, когда Надя приедет из Англии, – такой они себе наметили рубеж, – объявят Нелли Игоревне – так звали мамочку Игоря – свое решение вступить в законный брак.
Надя была в Англии всего три недели, но успела соскучиться по Игорю. Парень он был веселый, не красавец, но очень симпатичный и к себе располагающий. Надя замечала, что он нравится девушкам, и ей было приятно, что это – ее молодой человек! Родителям Нади Игорь тоже нравился. А это ведь немаловажно!
Прилетев из Лондона и сойдя с самолета, Надя глазами поискала в толпе встречающих Игоря. И, к своему удивлению, не обнаружила.
«Наверно, случилось что-то, – подумала она. – На него не похоже. Ведь он такой внимательный!»
Набрала его номер. И Игорь веселым голосом ответил:
– Ой, Надюш, ты откуда звонишь?
– Как откуда? Из Пулково.
– Как, ты уже прилетела?
– Конечно! А ты что, забыл?
– Да закрутился, Надь. Столько работы! Когда увидимся?
– …
– Слушай, давай в пятницу! Раньше не вырваться!
– Откуда не вырваться? Ты что, по вечерам работаешь? Сегодня же еще вторник!
– Слушай, сейчас некогда, шеф вызывает. Давай я тебе вечерком позвоню?
– Пока, Игорь…
Надя была в шоке. Все это было так на него не похоже! «Забыл, забегался…»
Разве не он повторял миллионы раз, что Надя – главный на свете человек, что без нее ему жизнь – не жизнь, и разлучить их сможет только гробовая доска. Вот так и весело, и мрачно он шутил…
Потом-то все объяснилось.
Оказалось, что неутомимая Нелли Игоревна решила, что пока Надя вдалеке, надо ослабить ее, Надино, влияние. И познакомила своего Игорька с товаркой по работе. Та была намного старше Игоря, – но ведь не в невесты же ее прочили! – но намного моложе самой Нелли Игоревны. И, что очень важным оказалось – намного опытнее нашей Нади в амурных и постельных делах.
Игорек поплыл; забыл и про Надю, и про гробовую доску.
Вот такие дела…
Справедливости ради надо заметить, что Надя наша не долго переживала. Она придерживалась принципа: значит, не судьба. Значит, что-то другое ждет впереди?
Наступила зима. Она оказалось такой снежной, какой давно уже не была. И в декабре Надя с компанией ездили кататься на лыжах в свой любимый Пушкин и еще более любимый Павловск.
Почти сразу после Надиного приезда позвонил Шон. Потом еще и еще… Разница с Сиднеем во времени была большая, и разговаривать было не очень комфортно – когда там вечер, в Питере глубокая ночь. И наоборот. Поэтому они стали писать друг другу письма…
Как-то Шон спросил: «Замуж еще не вышла?» – «Нет, пока нет». – «Собираешься?» – «Нет, пока не собираюсь». – «Выходи за меня!»
Надя промолчала…
Прошло почти два года. И вот она здесь.
Надя улыбнулась, вспомнив, как в консульстве требовали доказательства их долгого знакомства – письма, квитанции звонков, чуть ли не свидетелей! А что – были же фиктивные браки, за деньги. Многие девушки хотели правдами и неправдами свалить за границу. А этого бдительные австралийцы и еще более бдительные наши органы допустить не могли.
Сейчас все было хорошо. Шон был внимателен, Наде с ним интересно. Да и, что греха таить, им хорошо было в постели.
Тогда, перед ее отъездом в Австралию, мама плакала и говорила: «Так далеко! Как мы будем видеться?»
Конечно, этот вопрос был самым тяжелым.
Но ведь есть самолеты!
Пора! Надя встала со скамейки и пошла к выходу из парка.
У ворот стоял Шон. С букетиком мелких розочек, которые так нравились Наде…
6 ноября 1999 года. Он.
Ресторан гремел музыкой.
Молодая бойкая певичка, ни капли не смущаясь, что не все у нее ладно получается, перепевала хиты всех популярных певиц и певцов.
Андрей был уверен, что закажи сейчас кто-нибудь «Мурку», Мари – так звали певичку – споет и эту песенку.
Они с приятелем Гошей, он же Жора, зашли посидеть в ресторан, пропустить, как говорится, стаканчик-другой. Ничего лишнего. Домой идти не хотелось. Последнее время Настя ходила мрачнее тучи, срываясь на детях. Хотя он-то отлично понимал, что дети и их отметки здесь не причем.
А «причем» был он. И его «роман» с Лялей. Роман этот то затухал, то разгорался с новой силой. Продолжать отношения с приставучей Лялей у него не было никакого интереса, если так можно было выразиться. Он бегал, стараясь от Ляли скрыться. Но скрыться здесь было некуда, в этом, в сущности, деревенском городке с многоэтажными обшарпанными домами. И Лялечка умела его как-то уговорить, настоять, и Андрей, не имея большой привязанности дома, снова продолжал встречаться с Лялей.
– Слухай, Андрюха, а чего ты дальше учиться не пошел?
– А ты?
– Погоди, не обо мне речь. Я – другое дело. На большее и не тяну. А вот ты?!
– А зачем?
– Да как – зачем? Не говори… – Гошин язык слегка заплетался. – Сейчас бы уже капторангом был!
– Ну ты скажешь – капторангом! Да и зачем, я тебя спрашиваю?
– Да рожу бы намылил Лялькиному мужу, и тебе бы за это ничего не было…
– Охота мне…
– Гляди – а ему, вроде, охота!
К их столику приближались двое. Один из них был капитан третьего ранга, Владимир Семрин – муж Ляли, а второго Андрей не знал.
– Ну, красавец, выпьем? – по голосу Владимира сразу стало понятно, что он уже много выпил.
– Пить с тобой не буду.
– Эт-то почему?!
– Мы уходим.
– Уходим! – как Петруха за Суховым, за Андреем повторил Гоша.
– И куда? Не ко мне ли домой?
– У меня свой дом есть! – Андрей поднялся, и теперь оба они с Семриным напоминали двух петухов перед боем.
– Ах ты, гнида беспогонная, мичманишко вшивый!..
– Нуты, полегче!
– А то что?! Это ты еще угрожать мне вздумал?
– Счас по морде схлопочешь!
– Да ты знаешь, что я могу тебя в порошок стереть? Мало того что женой моей пользуешься, так еще и… Оборзел!
С этими словами Семрин размахнулся и ударил Андрея. Но поскольку из-за принятого на грудь немалого количества спиртного движения его были заторможены, удар оказался смазанным. Андрей же в ответ врезал своему сопернику прямо в челюсть. Тот, сбивая на своем пути стулья, рухнул на пол, потащив за собой скатерть с соседнего стола. Тут сцепились и «адъютанты» – Гоша и незнакомый офицер, дружбан Владимира.
Мгновенно распахнулись двери, и в ресторан, громко топая ботинками, ворвался патруль. Было такое впечатление, что они стояли на улице возле ресторана и наблюдали за происходящим в окно.
– Товарищи офицеры! Прошу следовать за мной!
Дальше опять зазвучала притихшая было музыка и понеслись неугасающие хиты в исполнении Мари.
«Листья желтые над городом кружатся…»
В общем, ничего интересного.
Таким вот образом Андрей восстановил против себя свое начальство. Потому что кому же хочется иметь проблемы на корабле. Дисциплина на флоте превыше всего.