Когда я сфокусировала взгляд на его лице, Лиам одними губами спросил “Что случилось?”. Я ответила, что ничего, но почему-то была уверена, что он мне не поверил.
— Сегодня я в ночную смену, — донёсся голос миссис МакКолл. — Так что, пожалуйста, без инцидентов. Хорошо, Скотт?
Скотт энергично закивал. Мелисса удалилась в кухню, целая и невредимая, и я шумно выдохнула.
— Дерек, — вдруг пришло мне в голову. — Он стал первым, к кому ты обратился. — Я перевела взгляд на Скотта. — Может, он что-то знает по поводу этого наёмника?
— Лиз права, — согласилась Кира. — Питер знал о том химике.
— Я позвоню ему, — наконец ответил Скотт.
Я задумалась.
— А у вас что, нет телепатической связи в стае? — поинтересовалась я.
Кира испустила смешок, Лиам и Скотт переглянулись. Я искренне не понимала их общего удивления и негодования.
— Нет, Лиз, “Сумерки” врут, — сообщил Скотт, хмыкнув, а затем, нахмурившись, добавил: — К тому же, Дерек уже больше человек, чем оборотень.
***
— Он весь в чёрном, — рассказывала я.
Этим же вечером Скотт дозвонился до Дерека, и теперь мы снова сидели у него в лофте, но уже немного в другом составе: я, Лиам, Скотт, Кира и Лидия, которая приехала сразу же, как только я сказала, что не только слышу что-то невнятное, но ещё и вижу.
— Это то ли плащ, то ли очень короткая мантия … Лицо скрыто за капюшоном. Он высокий и крупный, и …
Я запнулась.
— Лиз? — потребовал Дерек.
— И он работает своим широким и длинным ножом так, словно занимался этим всю жизнь.
— Речь идёт о мачете. Скорее всего, военном, — подала голос темнокожая девушка. Она стояла у стола в дальнем углу лофта, скрытом тенью, и чистила ружьё. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я увидела её в первый раз — это шрамы, тянущиеся от скулы и до самого плеча.
Её звали Брэйден, и она тоже была наёмником, разве что играла она на нашей стороне.
— Ты его знаешь? — спросил Дерек.
Девушка неоднозначно покачала головой.
— О нём ходят легенды ещё со времен войны во Вьетнаме. Каратель — так его зовут — безымянный американский солдат, добровольно отправившийся в Южный Вьетнам в период полномасштабного военного вмешательства США. Он был членом того отряда армии, о котором не принято говорить вслух. Государство называет его “шестьсот шестьдесят шестым подразделением”.
— Кто там служит? — спросил Лиам.
— Убийцы. Единственные во всём мире девять человек, кому дозволено убивать по закону.
Брэйден опустила ружьё на стол, вытерла руки о штаны и двинулась в сторону Дерека. Остановившись по левую сторону от него, она бросила оценивающий взгляд в мою сторону.
Спустя некоторое время, наполненное напряженным молчанием, она продолжила:
— Пятеро из этих девяти уже мертвы. Двое живут обычной жизнью под пристальным контролем государства. Один в тюрьме, а ещё один пропал без вести более сорока лет назад.
— Каратель? — предположила я.
Брэйден кивнула.
— Говорят, что теперь он работает на богатых людей. Его оружие — мачете, сохранившееся у него со времен войны во Вьетнаме, пропитанное кровью сотен жертв.
— Ох, — выдохнула я. — Прекрасно. Нет ничего лучше, чем наконец узнать, что за тобой охотится грёбаный профессиональный маньяк-поджигатель.
— Маньяк-каратель, — поправил Лиам.
И это было бы смешно, если бы не было так грустно.
***
— Могу я … Могу я кое-что у тебя спросить?
Когда Скотт и Кира укатили домой на машине Лидии, вызвавшейся всех подвезти, мы с Лиамом решили прогуляться. Путь от лофта Хейлов до моего дома занимал около получаса медленным шагом и около пятнадцати минут быстрым, но мы с Лиамом выбрали супер медленным темп, и даже спустя сорок минут всё ещё продолжали быть на полпути до пункта назначения.
— Ага, — Лиам шёл справа точно между мной и проезжей частью. Он неуклюже балансировал на тонком бордюре, покачиваясь из стороны в сторону.
— Берсерки … Они правда снятся тебе каждую ночь?
На мгновение Лиам замер, словно предчувствуя падение, а затем резко спрыгнул на самый край дороги.
— Практически. Иногда мне везёт, и они не приходят. А иногда они видятся мне даже тогда, когда я не сплю.
— Мне очень жаль, — выпалила я.
Я знала, что если Каратель будет видеться мне каждый день, и каждый раз будет резать людей, словно винегрет, я сойду с ума.
— Скотт говорит, что всё будет хорошо.
— Ты веришь ему?
— Мм?
— Скотт … Ты веришь ему?
— Да.
Лиам не задумался ни на секунду, прежде, чем ответить.
— А можно ещё вопрос? — поинтересовалась я.
— Можно и не один.
Я улыбнулась и, почувствовав, что щёки покрываются румянцем, опустила глаза вниз.
— Почему ты доверяешь человеку, который сделал из тебя … Ну …
Попытка подобрать нужное слово провалилась, а “оборотень” почему-то пришло в голову слишком поздно. Лиам остановился на месте, и я заметила эти лишь тогда, когда оказалась на достаточном от него расстоянии. Развернувшись, я увидела, что он смотрел себе под ноги, ковыряя носком ботинок асфальт.
Я замерла на расстоянии пяти метров от Лиама, поджав губы.
— Прости, — шепнула я.
Я знала, что даже если я скажу это практически беззвучно, он услышит меня. Сделав шаг навстречу, а затем ещё один, я снова остановилась и добавила:
— Ты не монстр. Я даже не думала думать об этом. Прости, пожалуйста.
Лиам поднял на меня глаза и как-то неоднозначно пожал плечами.
— А кто я? Оборотень? А разве оборотни не монстры?
Я окончательно сократила внезапно образовавшееся расстояние между нами и остановилась, размышляя о том, не будет ли это слишком, если я обниму его.
— Монстры. И банши тоже. И кицунэ, и все остальные из того списка. Но не в этом суть, Лиам, потому что самое главное не то, кем ты видишь себя, а то, кем видят тебя люди, которым ты дорог. Поверь мне, твоим друзьям плевать на то, что когда ты злишься, у тебя вырастают когти и шерсть, потому что они любят тебя за доброту, заботу и за помощь, которую ты всегда готов предложить. Они любят Лиама, и им плевать на твою “другую”, — я изобразила пальцами кавычки, — сторону.
Лиам улыбнулся. Это была быстрая и маленькая улыбка, перерастающая в широкую, от уха до уха.
— Ну вот, улыбаешься, — констатировала я. — Значит, ты не злишься?
Лиам покачал головой.
— Я верю Скотту. Он говорит, что мы справимся. А это значит, что действительно всё будет хорошо.
Лиам снова забрался на бордюр и принялся шагать по нему и раскачиваться, словно маятник.
— Лиам? А можно ещё вопрос? — вместо ответа он рассмеялся, и я посчитала это за знак согласия. — Можно я возьму тебя за руку?
Я спросила, но действовать всё не решалась. И тогда Лиам сам протянул мне свою руку — так легко и непринуждённо, словно делал это уже не в первый раз.
И в момент, когда его пальцы коснулись моих, когда они легонько, практически незаметно, сжали мою ладонь, я поняла, насколько сильно мне нравится Лиам Данбар — оборотень, который абсолютно точно не похож на монстра.
***
Отчего именно я проснулась — сказать сложно, потому что и ужасный запах пота и гари, ударивший в нос, и неожиданно яркий свет костра, бьющий по глазам даже сквозь закрытые веки, и мои собственные руки, связанные точно над головой, и ноги, пальцами которых я едва ли доставала до земли, и кожа, покрывающаяся мурашками от того, что на мне не было никакой одежды, кроме тонкой сорочки, в которой я легла спать накануне — всё это обрушилось на меня практически одновременно, и я бы закричала во всё горло, и не как банши, а как просто перепуганная до чёртиков девчонка, если бы не заклеенный чем-то рот.
Слёзы тут же брызнули из глаз. Я не понимала, где нахожусь — всё вокруг кружилось и плыло, словно я смотрела на мир через дешёвый калейдоскоп.
Но было кое-что, о чём я знала точно — это был не сон.
Это была реальность.
Комментарий к // captivity
http://vk.com/club75865569 <3
========== // salvation ==========
Я слышала слишком отчётливо, как рвётся чужая плоть, словно хлопковая рубашка, когда мачете человека в чёрном разрезало тело девушки, висящей в паре метров от меня. Это был уже третий человек, и я до сих пор не понимала, почему наёмник оставлял меня в живых, методично расправляясь со всеми остальными.
Когда глаза привыкли к полумраку, и я перестала плакать и огляделась, то поняла, что нахожусь в каком-то подвале, а жёлтое пятно, которое я поначалу приняла за костёр, являлось солнечным светом, льющимся из крохотного окошечка прямо над потолком. Я дёргалась, выворачивала и выкручивала свои руки в попытке хотя бы ослабить верёвки вокруг кистей и лодыжек, но ничего не получалось, и тогда мне приходилось просто продолжать дышать спёртым воздухом и молча плакать, ощущая на губах привкус клея от скотча, которым был заклеен мой рот.
Этот Ад длился больше двадцати четырёх часов.
Теперь, когда солнце заходило уже второй раз за всё моё пребывание здесь, а, точнее, непонятно где, я смотрела на то, как мужчина в чёрном пихал располовиненные тела в мешки, словно какой-то мусор. Я не знала, куда он уносит их потом, когда исчезает за скрипучей дверью, располагающейся вне моего поля зрения, но предполагала, что он никогда не убивал там, где тела находила полиция — расправляясь с ними в более интимной обстановке, он выходил ночью в город и развешивал их там, где не составляло труда их отыскать.
Он издевался над шерифом и его помощниками, потому что знал, что в этой резне преимущество на его стороне.
Каратель не смотрел на меня. Проходил мимо, надвинув капюшон так низко на лицо, что я не видела даже его подбородка.
Спустя какое-то время, когда глаза научились отличать тёмный от очень тёмного, я перестала чувствовать ноги ниже колен, а лёгкие уже не горели огнём от вечного запаха гари, пота и крови, успев привыкнуть. Но голоса, шепчущие в моей голове, не замолкали ни на секунду.
Я слышала Лидию. Она звала меня.
Но я не знала, как мне ей ответить.
Когда я впервые почувствовала сильную боль в висках, а веки стали безумно тяжёлыми, и я была готова уже отключиться, Каратель впервые заговорил. В этот раз он появился без жертвы, и потому я не сразу поняла, в чём дело, когда он остановился напротив меня и завёл руки за спину.
— Ты банши, верно? — прохрипел он, а затем сделал шаг вперёд и присел на корточки точно возле моих ног.
Он схватился за верёвки на моих лодыжках и подёргал их, словно проверяя на прочность. Кожа под ними горела огнём.
— Я знаю, что ты банши. Я знаю о тебе всё, Лиз Мур. И не только о тебе, — он поднял голову на меня, и я, прищурившись, смогла различить его тонкие губы. — О всех из этого списка.
Выпрямившись, мужчина на мгновение замер, а затем взялся за края капюшона и стянул его с головы. Если бы я встретила этого человека на улице, я бы прошла мимо, и уж тем более не подумала бы, что он наёмный убийца. Он выглядел слишком просто: седые волосы с редкими чёрными переливами и такого же цвета густая щетина и карие мутноватые глаза, смотрящие на меня из-под низко посаженных бровей с лёгким прищуром не выдавали в нём бывшего служащего секретного подразделения.
Он приложил указательный палец левой руки к своим губам и шикнул, а правой подцепил край скотча, закрывающего мой рот, и резко дёрнул.
Глухой стон сорвался с моих губ.
— Почему ты не убил меня? — спросила я несколькими мгновениями спустя вместо того, чтобы умолять отпустить.
Потому что я прекрасно осознавала, что он меня не отпустит.
— Ты знаешь, сколько стоит твоя жизнь?
Я поджала губы.
— А жизнь Скотта МакКолла и Лидии Мартин?
Я продолжала молчать, подсознательно догадываясь, к чему ведёт Каратель.
— Зачем мне убивать тебя за жалкие шесть миллионов долларов, если я могу с помощью тебя получить в семь раз больше?
— Они не придут за мной, — тут же выпалила я.
— Придут. Не без моей помощи, разумеется.
Я непонимающе смотрела на Карателя, пытаясь пересилить желание закрыть глаза и провалиться в сон. Желудок скручивало от голода, но думать о еде я даже не пыталась — стойкий смешанный запах не давал мне на это никакого шанса.
У Карателя было до ужаса спокойное лицо, и то, чем он занимался, обозначалось лишь пятнами чужой крови на его скуле.
— Всё это, — я замолчала, чтобы откашляться, а затем продолжила: — ради денег?
— Да, — честно ответил мужчина. — Я же должен что-то есть.
Я задрожала, когда его пальцы провели линию от моего подбородка до виска, а затем вскрикнула, когда они схватили меня за волосы и с силой оттянули голову.
Я зашептала, чтобы он отпустил.
— Скажи мне, банши, что ты слышишь? — спросил Каратель, наклонившись так близко ко мне, что я задержала дыхание, когда гнилой запах из его рта ударил мне в ноздри. — Скажи мне, Лиз.
Я стиснула зубы и зажмурилась, хватаясь за последние остатки надежды, которые смогла найти. Но ни запах, ни прохлада подвала, ни размеренное дыхание Карателя — ничто из этого никуда не делось.
И тогда я открыла глаза и снова взглянула своему страху в лицо.
— Ты знаешь, что кто-то сегодня умрёт, — произнёс Каратель. Его губы растянулись в ухмылке. — И никто вам, детки, не поможет.
Он был прав. Я знала. Я чувствовала приближающуюся смерть.
Это ощущение, словно ядовитая змея, загнавшая мышь в её же норку, медленно проникало внутрь, поднималось к груди и выпускало смертельный яд, из-за которого было невозможно вздохнуть, и немела каждая мышца в теле, и безумно хотелось лишь кричать. Тоже самое я чувствовала и несколькими днями ранее, когда Лидия и Стайлз оказались в ловушке санитара по фамилии Брунски в доме Эха.
Я знала, что если Каратель окажется прав, и Скотт с ребятами смогут найти меня, то действительно кто-нибудь умрёт. И если это будет не сам наёмник, то кто-то из нас, и от этой мысли мне становилось ещё хуже.
Хотя, казалось, куда ещё.
— Даже если Скотт придёт, — а он не придёт, — то тогда это уже тебе нужна будет помощь, — произнесла я, оскалившись.
Это была не храбрость — это была последняя стадия страха.
Каратель расхохотался. Его смех показался мне наигранным и каким-то механическим — услышав такое, нормальный человек больше никогда не захочет смеяться.
Я хотела закричать о том, что мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним; хотела пригрозить ему тем, что когда сюда придёт истинный альфа Скотт МакКолл, ему придётся собирать свои зубы сломанными пальцами.
Хотела, но не успела.
Где-то вдалеке раздались голоса. И они были мне прекрасно знакомы.
— Нет, — прошептала я, а затем, набрав в лёгкие побольше воздуха, закричала: — Нет, нет, нет, нет!
Каратель с силой прижал скотч обратно к моим губам. Он снова накинул капюшон на голову, достал из-за плаща мачете, вечно болтающееся на его поясе, и исчез из поля моего зрения, плотно закрыв за собой дверь (что я поняла по скрипучему звуку) и оставляя меня одну, трясущуюся и запуганную. Всё, что мне оставалось — это висеть на месте и концентрировать внимание на том самом маленьком окошке, которое уже давно не являлось источником света из-за наступивших сумерек.
Всё, что мне оставалось — это ждать.
И я ждала. Ждала, когда с потолка подвала посыпался песок из-за того, что кто-то там наверху борются между собой, ждала, когда услышала глухие удары и треск ломающихся предметов. Ждала, и продолжала цепляться за последние остатки надежды до тех самых пор, пока не услышала чей-то громкий внутриутробный вой, переполненный болью. Он принадлежал Лиаму - я была уверена в этом на сто процентов.
А затем голоса в моей голове резко замолчали, унося с собой и неприятное чувство внутри, и кромешная тишина заволокла моё сознание. Но это не было облегчением — я просто почувствовала, как все ниточки внутри меня оборвались.