И вот сейчас по эти землям на север идет многотысячная волна беженцев и изгоев, а за ними по пятам растет территория вымершей Земли. Только тонкая цепочка русских военных стоит между последним Северным рубежом и толпой отчаянных, вооруженных людей.
- Отделенные к командиру!
Сейчас они находились позади передовых позиций, поэтому команду передали обычным криком. Командир сильно поредевшей роты Коробицин внимательно оглядел своих сержантов. Потемневшие от грязи осунувшиеся лица, натруженные постоянной копкой руки, из впавших глазниц смотрят внимательные глаза.
- Говорить буду прямо - капитан, еще недавно только взводный, уже снискал доверие своих подчиненных - Силы против нас превосходящие. Смешанная тактическая группа, костяк которой по наблюдению нашей разведки, составляет узбекская республиканская гвардия. У них имеется бронетехника, поддержка артиллерией. Мы ожидаем атаки где-то после обеда. Сами видите, беспилотники сейчас не запустить, они ничего в этой мешанине не увидят.
- А где же наши летуны? - скорчил лицо старший сержант Еременко, командир первого взвода.
- Пока их не будет, сержант. Если у нас просто метет, то в районе аэродрома настоящая буря. Чуть стихнет, и пришлют вертушки.
- Тяжко будет - зябко повел плечами сержант Семенович, бывший замок Коробицина - Танкисты ушли, от батареи осталось только три орудия.
- Ага - взводный три сержант Алиев, мрачно жевал соломинку - запас ПТУРСов, командир, также на исходе. Чем их танки бить будем? Сами же поставили зубекам Т-92, их броню еще пробей, поди.
- Задавят нас.
- Не очкуй! - огрызнулся на Еременко Семенович - Подпустим ближе и в перекрестном огне собьем первую волну. Они же трусливы, отступят.
- Не уверен - Коробицин нахмурился - Ходят слухи, что там в качестве заградительного отряда нукеры шейхов стоят. Поэтому эта тактическая группа так далеко и пробилась. Там далеко не дураки, пользуются нелетной погодой и нашей слабостью на этом участке.
- Никак агентура сработала. Откуда ж они могли узнать, что танковый батальон на помощь соседям ушел?
- Может быть. Но нам сегодня надо обязательно продержаться! Если эти прорвутся к железной дороге, то ... - Коробицин покачал головой - Сами знаете, там эшелоны беженцев, продовольствия.
Сержанты все понимали. Может где-нибудь так, в вагонах едут и их семьи, или им везут продукты. Все было честно: они выполняют свой долг, а их семьи оказываются в безопасности. Практически все уже бойцы смогли пообщаться с родными, которые прибыли или едут на новые места жительства. Так что все были полны решимости, только вот хватит ли у них сил? Их командир понял состояние бойцов.
- Не все так плохо, парни. Нас будет поддерживать батарея самоходок соседей. Это новые Маргаритки, бьют далеко и кучно.
- Сколько их в батарее?
- Шесть штук.
Сержанты заулыбались, своя артиллерия это хорошо.
- И еще, сейчас со станции подойдет небольшое подкрепление.
- Партизаны? - спросил Семенович.
- Типа того. Распределите по отделениям, согласно ВУС. С ними же прибудут боеприпасы, в том числе и новые ПТУРСы.
Люди заулыбались, приберег командир под конец хорошие новости. С подкреплением и противотанковыми комплексами можно жить!
- Что видно, Леха? - Михаил осип, говорил тихо. Леха Рынник еще раз провел Многофункциональным Наблюдательным Устройством по небольшой ложбине между невысокими холмами. Тут и там горели костры из бронетехники, лежали трупы в чужой, более светлой форме. ПТРщики и арта постарались на славу, первую волну южан выбили начисто. Обратно ушли, зло отстреливаясь, только меньше половины вражеских танков.
- Пока чисто. Раненые есть, но немного. На такой погоде быстро замерзнут.
Соловьев промолчал. В другое время он бы пожалел вражеских бойцов, но сейчас состояние душ бойцов круто изменились. Что за проклятое время? Они должны были забыть в себе все человеческое, чтобы дать этому самому человечеству шанс выжить. Еще месяц назад командиры рассказали бойцам за что и почему они умирают. Правда оказалась оглушительной, жуткой до рези в животе. Они еще надеялись, что там наверху все четко расписано, как отразить это сумасшествие, что самые развитые страны смогут хоть что-то противопоставить этому смертоносному смерчу. Но все оказалось гораздо хуже. Чем ближе к экватору, тем страшнее там обстояли дела. Практически все население южных стран уже умерло или умирает. Военные в отчаянии применяли отравляющие газы и тактические ядерные боеприпасы, но все оказывалось напрасно. Поэтому редкая цепь регулярных российских войск и Национальной гвардии это все, что удерживало потоки исламистов и чужих беженцев на этой линии обороны. Остальные силы ушли на север, где находился последний - Северный рубеж обороны остатков человечества.
Соловьев вздохнул: ну что ж, он то знает, за что будет умирать. Солдат вспомнил улыбающееся лицо жены и милое своей дочурки. Эх, жаль сына еще заделать не успел. Последний их разговор по видеозвонку был несколько скомкан. Ольга только успела сказать, что их грузят в порту на корабль. Куда везут, она не знает, но обещают устроить ее по специальности. Жена у него до беременности работала на хлебозаводе, должность и в самом деле хлебная. Михаил позже прикинул, что семью везут на самые Севера и успокоился. Это достаточно далеко от страшной болезни.
- Идут! - прозвучало в гарнитуре, видимо командир запустил беспилотник. Поземка стали тише, и тучи несколько поднялись, видимость стала вполне подходящей. Но неожиданно впереди яркой струей чиркнуло по небу, и маленький горящий аппарат устремился к земле.
- Б ..ди, сбили разведчика - чертыхнулся рядом Денис Ольховский.
- Ждем - передал по гарнитуре Бывалов - без приказа не стрелять.
Через десять минут впереди, между холмами что-то показалось. Непонятное большое пятно, темневшее на белом зимнем покрывале земли, оно чуть колыхалось, медленно приближаясь к линии обороны.
- Это что еще за хе..?
- Командир - голос Рынника дрогнул - Это же беженцы!
Бывалов прильнул к МНУ и замысловато выматерился: - Парни, эти чурбаны пустили вперед беженцев. За ними бронемашины и пехота.
- И что делать будем, командир? - Ольховский поправил прицел на гранатомете, Рынник скатился в глубокий окоп и мелко дрожал. Отделенный мрачно смотрел перед собой: - Что, что? Приказ выполнять.
- Будем стрелять по женщинам и детям?
- Они уже заражены - вступил в разговор Михаил - Так что лучше думайте о своих.
Сидящие внизу бойцы переглянулись, они очень надеялись, что Соловьев прав. Хотя все равно, чувствовали себя они как последние сволочи.
Бывалов прислушался к команде, отданной ему по рации и прикрикнул: Всем по местам! Отразить атаку противника, огонь вести до полного уничтожения. Рынник, координаты для арты, работать будут только два орудия, остальные пока заняты - отделенный еще раз оглядел бойцов и уже гораздо тише произнес - Братцы, отступать нам некуда, так что работайте.
Бойцы поредевшего отделения разбежались по заранее приготовленным позициям. С подкреплением подвезли кое-какие строительные конструкции, и батальонные инженеры быстро укрепили бетоном и железом огневые точки взводов и отделений. Заодно привезли горячее питание и новые сухпайки. Соловьев еще раз проверил пулемет, устроил удобнее банки с лентами и сразу вскрыл пару цинков. Как их заряжать он уже успел показать присланному второму номеру, пожилому дядьке Никите Ивановичу. Тот служил в армии давно, но кое-что помнил. Это он посоветовал укрепить их точку дополнительно мешками с землей. Хоть какая то, но защита от пуль. Земля тут вперемешку с камнями.
- Ну что Иванович - Михаил сел поудобнее - Следи за флангами, не высовывайся, для этого у тебя кабельный оптический щуп есть. Гранаты приготовил?
- А то, как же! - коренастый мужчина жевал плитку темного шоколада. На вид спокоен, но все-таки первый бой, он самые мерзкий. Это когда от страха голова ни хрена не соображает, а мощный удар адреналина мешает прицеливаться, руки просто ходят ходуном, ноги предательски подрагивают. Только вбитые уже в подсознание рефлексы и выучка помогают кое-как держать себя в руках и делать дело. Во втором и третьем бою уже легче, начинаешь немного соображать и действуешь более правильно. Но ведь до них надо еще дожить? Соловьев прильнул к МНУ, скоро колыхающаяся толпа будет уже на линии огня. Он перевел прицел в оптический режим и установил кратность, затем поставил пулемета на сошки и высунул в одну из узких амбразур. С той стороны расчет прикрывали стальные листы и бетонные чушки.
- Господи! Да там же их бабы!
- Иваныч, не мельтеши - Михаил пристроился удобнее - Посмотри на лица, это явно чума. Пехота вообще в масках идет.
- Точно! Неужели они думают, что это сработает?
- Не знаю - Соловьев глубоко вздохнул, получил по гарнитуре команду и нажал на спусковую скобу. Пулемет привычно дернулся, выплюнув короткую очередь. Было очень жутко стрелять по толпе мирных, видя в пятикратный прицел их лица, скорченные в гримасах. Ужас, понимание неизбежности, страх смерти, боль и отчаяние. Михаилу казалось, что это стреляет не он, а какое-то чужеродное тело с отблесками его сознания.
- Ленту! - открыть ствольную коробку, поставить правильно, без перекосов ленту, закрыть коробку, дернуть рукоять перезаряжания и снова к прицелу. Толпа отчаявшихся людей поредела, большая их часть кинулась обратно, где бедолаг также встречали огнем. Соловьев отметил, что в той стороне появились высокие султаны разрывов от самоходных орудий. Уже начала чадить взорванная вражеская техника, посреди тел и метающихся беженцев появились грязно-желтые тела чужих пехотинцев. Они отчаянно перли вперед. Оставшиеся бронетранспортеры и машины пехоты открыли шквальный огонь по линии обороны. Где-то рядом вскрикнул от боли боец, по брустверу с той стороны застучали пули, разрывались снаряды от автоматических пушек, в воздух полетели осколки от бетонных укреплений, громко звенело от попаданий железо.
- Ложись, парень! - на Михаила навалилось тело, он с ужасом услышал противный вой, их позицию накрывали из минометов. По внутренней стороне бруствера застучали осколки, полетели комья земли. Рядом ухнуло и сразу заложило в ушах, команды из гарнитуры никак не могли пробиться к мозгу солдата.
"Так, это не дело валяться, надо встать, противник уже близко" - Михаил столкнул чужое тело и сел; в голове гудело, он ощупал себя, вроде как цел, потом резко развернулся ко второму номеру - Иваныч, ты как?
На него смотрели застывшие глаза пожившего на этом свете мужчины, из броника на спине торчали зазубренные осколки, один из них вошел в шею, убив Иваныча сразу наповал. "Вот ведь е ...!" Мат, сказанный пусть и про себя, вывел пулеметчика из ступора, и он кинулся к оружию. Оно было в порядке. Михаил быстро заменил короб с лентой, заученно передернул ручку и начал искать МНУ. Тот оказался разбит, пришлось использовать щуп с планшетом. На мутном экране он разглядел бегущих вперед людей, за ними несколько бронемашин.
С их стороны огонь заметно уменьшился. До того, как "Астры" накрыли позицию автоматических минометов, те успели собрать богатую кровавую жатву. БМП врага расстреливали точки ПТУРщиков, используя свои противотанковые ракеты. "Живой щит" очень сильно поредел, вражеские пехотинцы сейчас прикрывались самым настоящим валом из человеческих тел, медленно, но верно продвигаясь вперед. Михаила кто-то стукнул по плечу, он резко обернулся и уставился в запорошенное песком лицо Бывалова. Тот что-то ему кричал, но пулеметчик отделения его не слышал. Наконец, тишину прорвало.
- Ты чего молчишь, е .. у...?! Оглох что ли?
- Ага.
- Чего ага?
- Приложило, командир.
Бывалов ничего не ответил, наклонился к Никите Ивановичу, сорвал с его шеи медальон и мрачно посмотрел на Соловьева: - Миха, держи фланг, нах.. ! Почти весь взвод выбило, сейчас резервы подойдут. Надо продержаться немного! Слышишь? Иначе сомнут нас в голую степь и там поимеют.
- Да понял я, командир.
Отделенный хлопнул его плечу еще раз и потрусил дальше, в одном месте окоп развалили, ему пришлось ползти.
"Так, ну что, приступим? Вторая партия Марлезонского балета!" Он спокойно выцелил вражеского пулеметчика и нажал на скобу. "Есть". Еще пара пораженных целей, и Михаил выдернул пулемет из амбразуры, перескочив на запасную точку. Он мазанул глазами по окопу. Иваныч успел набить еще две стопатронных ленты, но соединить не успел, как и уложить в короб. Хреново! Раздалось несколько приглушенных взрывов, по его позиции молотили из станкового гранатомета. Вот и цель! Соловьев перевел кратность прицела и парой очередей срезал расчет гранатомета и сразу же поменял позицию. Неожиданно рядом раздался грохот и вверх взметнулся грязно-серый султан артиллерийского разрыва, земля под ногами вздрогнула. "Какого х..!" Тут же ожила гарнитура, и раздался голос Коробицина: - Всем внимание, к нам подходит вражеские танки! ПТР 1 и ПТР2 приготовиться.
Откуда то позади их позиции раздался хлопок, затем пролетели две ракеты. Михаил осторожно высунул оптический щуп и наблюдал поражение двух несущихся к ним танков. Один просто задымил и остановился, а второй как бы вспучился изнутри, из него пошел белый дым, а затем приплюснутая башня поднялась в воздух, и танк скрылся в багряно-огненном разрыве. Но к ним приближались еще три тяжелые машины, стреляя прямо на ходу и хищно поводя длинными стволами пушек. Соловьев наблюдал, как одна из их позиций на той стороне ложбины распухла в облаке взрыва, рядом взметнулся еще один разрыв. "Сцука, четко стреляют. Русские танки самые лучше, б.." Он перевел визир щупа вправо и похолодел. Не меньше двух десятков пехотинцев уже взбирались наверх, прямо к нему. Видимо первое отделение, стоящее на самом фланге, выбили уже полностью.
Стрелять из амбразуры было неудобно, поэтому Соловьев поставил сошки прямо на бруствер, между двумя бетонными чушками. Прицел, огонь! Он поливал длинными очередями, сбив первую тройку и прижав остальных к земле. Вот еще два тела покатились вниз, рядом свистели пули, противно стуча по бетону и зарываясь в землю. Неожиданно по его плечу что-то сильно ударило. "Ох, твою мать!" Они свалился назад, скривившись от боли, затем перевел взгляд направо. "Цел! По бронику ударило!" Ткань была распорота и из-под нее торчала погнутая бронепластина. Но плечо все равно сильно болело. Превозмогая боль, Михаил потянулся наверх. Так и есть! Поредевшая группа вражеских пехотинцев воспользовалась замешательством пулеметчика и кинулась вперед. Он перевел прицел в режим ближнего боя и нажал на спусковую скобу, нескольких человек бежавших впереди чуть пригнувшись просто-напросто смело назад, на таком расстоянии винтовочные пули пробивали их легкие бронежилеты насквозь. Конец очереди прошелся по ногам бежавших с краю солдат, их просто напросто оторвало. В воздух брызнули фонтаны крови, тут же смешивающейся с пылью и песком.
Лента кончилась неожиданно, Соловьев нажал еще несколько раз на спусковую скобу и бросил ошарашенный взгляд на пулемет, заряжать его было некогда. Он оглянулся назад, Калашников Иваныча и гранаты остались в их пулеметном гнезде. Помирать почему-то не хотелось. Неожиданно откуда-то с глубины траншеи раздались короткие очереди и громкий русский мат: - Чего стоишь, раззява! Ленту заряжай!
Михаил бухнулся вниз и трясущимися руками начал поднимать ствольную коробку и доставать из сумки короб с патронами. Вскоре рядом послышался звук ссыпающейся земли, и мелькнуло тело в темном камуфляже.
- Соловьев, ты что ли? - из-под шлема на пулеметчика смотрело улыбающееся лицо его командира, Коробицина.
- Так точно, товарищ капитан! - Михаилу было очень радостно, вот так, измазанным в глине и одетым не по форме, докладывать своему бывшему взводному, что он жив.
- А я то думаю, кто тут за всех работает? Молодца! Я оставлю тебе двух бойцов, а сам назад. Справишься?
- Постараюсь, товарищ капитан! - Михаил уже поставил обратно крышку и передернул рычаг.
Коробицин пригнулся и исчез в глубоком окопе, который пару дней назад вырыли инженеры батальона.
- О, воронежским привет! - белые брови Степана изогнулись в ухмылке, лицо, обычно как "кровь с молоком" сейчас было измазано в грязи - Вот мы кому задницу спасли!