***
Дни Поттеру теперь казались невыносимо насыщенными. В этом учебном году он был капитаном квиддичной команды. Это добавило ему хлопот и «головной боли», хотя предполагало поднять самооценку. Но летать он по-прежнему любил и от тренировок гриффиндорской квиддичной команды все же ухитрялся получать удовольствие, несмотря на все склоки между игроками и расстройство из-за постоянной необходимости всех мирить. Еще с первого сентября Гарри подозревал, что Малфой принял Темную метку и был теперь Пожирателем Смерти. Рон и Гермиона не разделяли его точку зрения, поэтому следить за Драко, который вел себя странно, приходилось в одиночку. А еще были занятия по зельям, которые в этом году вел профессор Слагхорн. Гарри, получивший по результатам С.О.В.У. по зельеварению «выше ожидаемого» был уверен, что в этом году ему не придется больше заниматься по этому предмету, ведь профессор Снейп брал в класс продвинутого зельеварения лишь тех студентов, которые получили «превосходно». Но и здесь Поттеру не повезло. Снейп теперь преподавал ЗОТИ, а профессор Слагхорн решил, что оценки Гарри вполне достаточно для того, чтобы учиться в его классе. Вот в результате этих перемен и появился у Поттера странный учебник «Расширенный курс зельеварения». Это была старая книга, когда-то принадлежавшая какому-то Принцу-полукровке, как говорила надпись на форзаце. Учебник был весь исписан неизвестным студентом, по каждому вопросу имевшим свое мнение. Все задания, предлагаемые учебником, и все рецепты сопровождали комментарии и правки. На счастье, бывший хозяин учебника оказался весьма толковым юным зельеваром. Следуя его подсказкам, Поттер смог заслужить уважение профессора Слагхорна, а сам предмет зельеварения вдруг открылся для Гарри с другой, более привлекательной стороны.
Ко всему этому еще прилагалась учеба на шестом курсе. Гермиона не давала прохода и чуть ли не силком усаживала за домашние задания. Поттер понимал, что учиться нужно, но времени, чтобы уделять должное внимание всему, не хватало. А сейчас у него появилась еще и тайна. Нет, не так. У него появилась Тайна. Самая настоящая, личная, о которой не знает никто на свете. И Гарри не хотел ни с кем ею делиться. Была у него и раньше личная тайна. Да, кажется, Гермиона уже почти «раскусила» его. Не зря же она несколько раз начинала читать ему лекцию о нетрадиционных сексуальных отношениях, как она это называла. Только Гарри ни разу не дал ей возможности сесть на своего конька и начать его поучать. Как-нибудь сам и без ее умных книг по психологии разберется. А вот теперь он собирался охранять свою Тайну всеми возможными способами и, перво-наперво, решил никогда не пользоваться анимагией днем. Правда, сейчас вопрос об этом и не стоял, ведь обретать свою анимагическую форму ему пока удавалось только засыпая. Поттер и сам не понимал, как это у него получалось. Единственным фактором, который говорил о том, что это не спонтанная трансформация, была необходимость обязательно думать о своем превращении перед сном. Гарри проверял. Если он засыпал, повторяя формулы по трансфигурации или представлял, как завтра будет проводить очередную тренировку по квиддичу, то спокойно спал всю ночь, не перекидываясь в маленького милого котенка.
Поттер взял за привычку практиковаться в анимагии только тогда, когда грядущий день не предполагал никаких напряженных ситуаций, не ожидалась самостоятельная или контрольная работа на занятиях, и не планировалась тренировка по квиддичу. Октябрь подходил к концу, когда Гарри решился покинуть границы гриффиндорской гостиной в своем новом облике. Его анимагический образ имел неоспоримое преимущество - он был маленьким, и это позволяло ему протискиваться в очень узенькие щели, которых, как оказалось, в здании было несметное количество. Несмотря на то, что Хогвартс был каменным замком, в его стенах было множество ходов, по которым передвигались питомцы студентов. Стены походили на ноздреватый сыр, что позволяло животным переходить из одной комнаты в другую, минуя двери. Создавалось впечатление, что все эти норы были запланированы еще при строительстве замка, или позже были проложены какими-то невиданными зверьками с очень крепкими зубами, раз ухитрились прогрызть ходы в камне.
Гарри во время ночных вылазок уже досконально изучил факультетскую гостиную и прилегающие помещения, включая спальни, как мальчиков, так и девочек. И ничего особенного у девчонок в комнатах не было. Порядка больше, запахи приятнее. Да и только. А сопели ночью девчонки ничуть не тише мальчишек. Пока ему удавалось избегать встречи с животными-воспитанниками студентов Гриффиндора, но следы их присутствия Гарри находил повсюду в тайных переходах: клочки шерсти, жабья слизь, крысиный помет. Приятного было мало, но замечательный кошачий нюх заранее предупреждал его об очередном «сюрпризе» и Гарри-котенок становился внимательным, чтобы не испачкать свою шерстку в какой-нибудь гадости. Вообще создавалось впечатление, что питомцы студентов предпочитали днем сидеть в спальнях хозяев и никуда оттуда не выходить, а ночью исчезали в бесконечных милях тайных ходов в толще стен Хогвартса.
И вот сегодня его путь лежал за границы гриффиндорской башни. Котенок, достигнув конца очередного крысиного тоннеля, как называл Поттер норы в стенах, прежде чем вылезти в коридор, осторожно потянул носом, принюхиваясь. Пахло пылью, немного чернилами, универсальным пятновыводителем и домовиками. Гарри-котенок долго не мог идентифицировать слегка кисловатый запах, пока не увидел домовика, занимающегося уборкой в гостиной. Оказалось, у этого народца был специфический запах. И котенок его запомнил. Он вылез из норы и внимательно огляделся, запоминая место, чтобы потом безошибочно найти дорогу обратно. У него была чудесная память. Поттер даже жалел, что когда он превращался обратно в человека, то терял способность быть таким же внимательным к мелочам. Хотя он надеялся, что со временем ему удастся хоть немного позаимствовать некоторые возможности способностей у своего котенка. Ведь ходят слухи, что волшебник зачастую перенимает то ли повадки, то ли характер животного, в которого превращается при анимагическом преобразовании.
Впереди были ночь и огромный Хогвартс, еще не исследованный маленьким зверьком. В коридорах школы, днем освещаемых волшебными факелами, по ночам никогда не было абсолютно темно, даже если рядом не было окна, через которое струился бы лунный свет. Картины, украшающие стены, представляли вниманию зрителя солнечные пейзажи, на портретах люди никогда не были изображены без источника света. Вот от этих волшебных полотен и распространялось слабое свечение по ночам. В тех же коридорах, где по какой-то причине картины отсутствовали, горели магические факелы - ночью их было немного. Свет они излучали неяркий, но этого вполне хватало, чтобы ходить без фонаря или Люмоса. Гарри-котенок сначала двигался вдоль стены, стараясь не выходить на середину коридора, опасаясь, что его увидят. Сказывалась привычка, выработанная ночными прогулками под мантией-невидимкой и без нее. Уже протопав маленькими лапками полкоридора, Гарри-котик понял, что ему нечего опасаться, ведь в таком виде его не могут узнать и, соответственно, наказать. Ему не грозит снятие баллов с Гриффиндора или муторная отработка у Филча. Осмелев, он решил пробежаться. Чувство свободного пространства, не заставленного кроватями, шкафами, креслами, тумбочками и столами, опьянило. Гарри-котенок бегал так быстро, как позволяли ему слабые еще без тренировки лапки, он подпрыгивал, словно ловил что-то на лету, кувыркался, кружился в попытке ухватить свой хвостик-шило. Эйфория свободы заставляла его радостно мяукать и урчать. Набегавшись и напрыгавшись, Гарри-котенок остановился отдохнуть и почти сразу услышал звук приближающихся человеческих шагов. Кто-то шел по ответвлению коридора и скоро должен был показаться из-за угла. Котенок в панике огляделся. В небольшой нише стояли доспехи, которые показались очень удобным местом для того, чтобы спрятаться. Чем Гарри и не замедлил воспользоваться. Прижавшись к полу, котенок лежал за тумбой, на которой стояли доспехи, и прислушивался к шагам, неотрывно следя за коридором. Через минуту мимо него размашистым шагом прошел Снейп. «Он никогда не спит, что ли? Ни один преподаватель не шляется столько по коридорам ночью», - досадливо подумал Гарри, которому за пять лет учебы не один раз приходилось быть пойманным во время ночной прогулки именно профессором Снейпом. Дождавшись, когда злобный профессор скроется за очередным поворотом, Поттер направился к проходу в гриффиндорскую башню. Ему хотелось пить, да и перекусить после активного времяпрепровождения не мешало бы.
Вскарабкавшись на кровать по одеялу, предусмотрительно сброшенному одним краем на пол, Гарри направился к блюдцу с молоком и маленьким кусочком сдобной булочки, приготовленным для себя-котенка собой-человеком. Утолив жажду и подкрепившись, котенок свернулся клубочком и уснул, чтобы утром проснуться человеком.
Неделя выдалась спокойной, и Поттер ночь за ночью повторял свои вылазки за пределы гриффиндорской башни. Он каждый раз с упоением бегал по коридору и выражал свой восторг чувством свободы громким счастливым мяуканьем. Еще раз ему довелось прятаться в ближайшей норе от Снейпа, который что-то разыскивал, внимательно заглядывая в каждый закуток. Профессор выглядел озабоченным и, как показалось Поттеру-котенку, осторожно подсматривающему из норы, немного удивленным и сбитым с толку. Словно он был уверен, что найдет здесь что-то, но искомого не оказалось на месте.
========== Глава 3 ==========
Снейп присел на край кровати, готовясь лечь спать. Его тренированному организму было достаточно пяти часов сна, чтобы восстановить свои силы. С целью отвлечься от дневных забот и размяться после длительного сидения за проверкой домашних работ или стояния над котлом с зельем, Северус ежедневно устраивал себе своеобразный моцион. Он ходил ночными коридорами Хогвартса. Ему нравилась тишина и одиночество, когда можно расслабиться и отдохнуть от постоянного дневного напряжения. Конечно же, это удавалось, если не отвлекали Волдеморт или Дамблдор. Но на этой неделе его спокойные прогулки пустынными коридорами были нарушены странным явлением. Снейп слышал кошачье мяуканье, но когда приходил туда, откуда этот звук доносился, то никакого животного там не обнаруживал. Хогвартс был замком магическим, и так уж было настроено его волшебство, чтобы многочисленные питомцы студентов не путались под ногами. Северус крайне редко видел, чтобы чей-то кот или крыса пробежали по коридору. Единственным исключением являлась кошка Филча, но она была помощником завхоза по выискиванию студентов - нарушителей школьных правил. Поэтому воспринималась, скорее, как внештатный сотрудник школьного персонала. Да и не было у миссис Норрис, так звали кошку Филча, привычки бестолку мяукать ночью в коридорах. Снейпу было интересно, кто это нарушает традиции Хогвартса, на кого магия старинного замка не действует? В первый раз Северус посчитал, что ему просто показалось. Звук был тихим. Он сначала подумал, что просто находился далеко от нарушителя тишины, но пройдясь по коридорам и никого не обнаружив, пришел к выводу, что возможно это был сонный голос жителя какой-то из картин, который он принял за невнятное мяуканье. Но сегодня он отчетливо слышал голос представителя кошачьих в том же коридоре, что и раньше. Однако снова животное не обнаружил, несмотря на очень внимательный осмотр всех мест, где то могло спрятаться.
- Нужно устроить засаду. За несколько ночей обязательно попадется, - прошептал Снейп, укладываясь в постель и натягивая на себя одеяло. Он и сам не понимал, почему его так зацепил факт прогулки по ночному Хогвартсу какого-то кота. «Видимо, надоели мне высокие цели и ответственные задания. Хочется чего-то обычного, человеческого. Вот, например, за чужим котом погоняться. Просто так. Без особой цели. Потому что интересно, - Северус фыркнул своим мыслям и вздохнул, закрывая глаза. - Кому нужно, чтобы я оставался человеком? Я как разменная монета. Полезная, но не столь ценная, чтобы обращать на нее внимание. Хватит ныть, спать пора».
***
Поттер сверлил конспект отца подозрительным взглядом. Он только сегодня понял, что в нем не хватает как минимум одной страницы. Именно там, где описывался сам процесс перехода в анимагическую форму. И подсказало это ему небольшое чернильное пятно у корешка листа, часть которого должна была оказаться на той страничке, которую он не обнаружил в конспекте. Все написанное вроде выглядело последовательным, но теперь, при перечитывании, Гарри отчетливо чувствовал, что повествование делает скачок при переходе со страницы на страницу, минуя часть текста, утерянную вместе с отсутствующим листом.
- Как я мог этого не заметить раньше? Где были мои глаза? И где теперь искать информацию? - шептал Гарри, уставившись в полог над головой. - Бегать по ночам, задрав хвост, конечно, весело. Но ведь хотелось бы осознанно превращаться в котенка. Не во сне, а тогда, когда захочешь. Это могло бы мне когда-нибудь пригодиться.
Так, жалуясь на судьбу и мечтая стать настоящим анимагом, Поттер и заснул, чтобы вскоре открыть сиреневые глазки, став потешным котенком. Потянувшись и смачно зевнув, Гарри-котенок бодренько потрусил к краю кровати. Он уже научился ловко спрыгивать, не переворачиваясь в воздухе и приземляясь точно на лапки, а не на бок и не на попу. Все же человеческому сознанию приходилось немного туговато в кошачьей шкуре. Но от превращения к превращению Гарри удавалось все лучше знакомиться со своей новой формой и больше доверять звериным инстинктам, не теряя контроля над своим котенком. Нырнув в норку, которой любил пользоваться Тревор - жаба Невилла Лонгботтома, Поттер, шустренько пробежав темными проходами, ориентируясь исключительно на слух и по запаху, выбрался в коридор. О! Как он любил это чувство, когда из тесной норы вылезал в просторный, длинный и широкий коридор, который ночью принадлежал только ему. Лишь один раз Гарри пробежался к центральным лестницам, но спускаться по ним на другие этажи пока не стал. Ему хватало крысиных тоннелей для того, чтобы попасть на другой этаж, и в них не нужно было карабкаться по ступенькам. Коридор, облюбованный Гарри-котенком для беготни и ночных прогулок, находился неподалеку от библиотеки и Трофейного зала. В библиотеке котенку не понравилось - там слишком сильно пахло пылью и еще чем-то неприятным, возможно кожей, которой были переплетены некоторые фолианты. А в Трофейный зал он даже не стал искать проход. Поттер знал, что в зале в витринах и на столах хранятся различные кубки, значки, грамоты и прочие мелочи, которые расшалившийся котенок мог ненароком столкнуть и, мало того, что наделать шума, так еще и оставить следы своего пребывания в комнате. А этого Гарри старался избегать. Постороннее внимание ему было ни к чему. Вот и сегодня, пробежавшись из одного края коридора в другой для разминки, он начал свою игру, способствующую освоению в кошачьем облике. Как и раньше, отпустив инстинкты на волю, котенок начал мяукать от восторга. Он подпрыгивал, делал кульбиты, найдя оброненный кем-то клочок пергамента, носился с ним, подбрасывая и ловя. И невдомек было Гарри-котенку, что в эту ночь за ним очень пристально наблюдали.
Примостившаяся на шлеме доспехов черная летучая мышь могла быть обнаружена, только если кто-то точно знал, где она спряталась. Слившись с темнотой, она расслабилась в ожидании неуловимого нарушителя ночной тишины. Снейп, а это был именно он, приняв свою анимагическую форму, все же решил устроить засаду. Он редко пользовался случаем, чтобы полетать по коридорам Хогвартса, хотя регулярно превращался хотя бы ненадолго, чтобы не терять навыков. Не очень-то Северус любил полеты: хоть на метле, хоть на собственных крыльях. Так уж посмеялась над ним судьба и Магия, дав любителю твердо стоять на ногах крылатую анимагическую форму. Хотя, наверное, за такой вид перевоплощения Северусу следовало сказать «спасибо» предкам, кровь которых текла в его жилах. Ведь именно поэтому Снейп имел столь необычную и, можно сказать - исключительную анимагическую форму. Долго ждать не пришлось. Благодаря изумительному слуху он знал о приближении гостя еще до того, как тот высунул свой любопытный носик из норы в углу возле одной из дверей. Снейп торжествовал - у него не было слуховых галлюцинаций, он действительно слышал предыдущими ночами мяуканье. В коридор выбрался малюсенький котенок. Шерстка его была светлой, почти белой и пушистой, а сам он был таким симпатичным и хорошеньким, что если бы летучие мыши могли улыбаться, то Снейп непроизвольно улыбнулся бы, несмотря на репутацию угрюмого человека. Летучая мышь, выражая эмоции, ограничилась приоткрытым ртом, в котором стали видны острые зубы. Она старалась сидеть тихо, чтобы не спугнуть котенка, который тем временем гонял по коридору кусочек пергамента. Налюбовавшись на маленькое чудо, не подчинившееся магии Хогвартса, Снейп дождался особо громкого «Мя-яуу» и взлетел со своего импровизированного насеста. Он сделал несколько кругов под самым потолком коридора и, собравшись улететь, не удержался, промчавшись над самым котенком. Тот от неожиданности резко сел и уставился на удаляющийся сгусток темени.