Как считает Г. Папос, философские выкладки Дж. Дьюи к расовым предрассудкам сыграли свою роль в формировании идеологем в антидискриминационных подходах в теории и практике социальной работы. Дж. Дьюи в своих работах выявляет ряд методологических установок, которые являются препятствием в решении данной проблемы как в теории, так и на практике. Среди таких факторов философ выделяет:
• «моральные суеверия», убеждение в том, что «прямое обращение или призыв» может изменить проблему. Философ считал, что необходимо изменять мышление, а также те условия, которые формируют данные представления;
• «интеллектуализм» в обоснование того, что расовые предрассудки только «продукт» идеологии, или когнитивной аберрации. Дж. Дьюи считал, расизм – это «широко распространившаяся социальная болезнь», которую необходимо было лечить, а не дискутировать о ней;
• «редукционизм» – упрощенный подход к проблеме, желание свести данное решение к простым социально-экономическим факторам, философ считал, что необходимы глубокие социально-политические изменения в обществе;
• «универсализм» – рассуждение о расизме в целом. Расизм, как считал Дж. Дьюи, изменяется в различных социально-исторических условиях и социальных группах.
Данные подходы получат свое дальнейшее развитие в теории социальной работы, когда сформируется такое направление, как антирасистские перспективы в социальной работе, и идеи Дж. Дьюи будут развиваться в таких направлениях, как либеральный плюрализм, культурный плюрализм, теории ассимиляции и ряд других теорий и перспектив.
Парадигма марксизма в теоретических дискурсах социальной работы
Движение 1968 г. на Западе не только наполнило новым содержанием идеологический дискурс в социальной работе и способствовало его дальнейшему развитию, но и сгладило многие его противоречия.
Это стало возможным благодаря усилившемуся влиянию критической теории социальной работы и практики профессиональной рефлексии.
В науку приходит поколение 1968-го г., представители которого, исходя из своей теоретической ориентации – приверженности марксизму и теории психоанализа («Критическая теория Франкфуртской школы»), а также гуманистической психологической школе, начали по-новому обосновывать социальную работу с точки зрения практических методов.
Конец 1960-х гг. на Западе показал (исходя из концепции К. Маркса и с помощью В. Адорно), что сознание, теория, мировоззрение, идеальное всегда если и не обусловлены общественным бытием, материальными производственными отношениями, то в любом случае с ними связаны. В целом любое описание общества – это описание того, что в обществе, описание, которое посредством коммуникации репродуцирует это общество.
Основанный на этих позициях процесс обновления теоретического знания охватывает и высшую школу, например в Германии теоретическое образование в области социальной работы вводится в университетах в форме дипломированного обучения в рамках педагогических наук и в высших профессиональных школах в форме факультетов социальной работы/социальной педагогики.
Принятие марксистской теории, а также критической теории Франкфуртской школы привлекли внимание к вопросам, касающимся отношений «теория – практика», и привели к усилению рефлексии относительно исследования деятельности, направленной на конкретного адресата. В связи с этим можно отметить начало становления «прагматического метода» в качестве метода науки. Главные вехи этого становления ученые связывают в том числе и с марксизмом.
Применительно к экономической и политической наукам, которые интересовали Маркса, это значит, что теория проходит проверку на истинность в общественной практике. Эти идеи Маркса легли в основу еще одной концепции теории социальной работы, связанной с деятельностью и отношениями отдельных личностей и групп в условиях повседневной реальности.
Марксизм как источник интеракционизма, ориентированного на повседневную реальность
В основе этого подхода лежит концепция феноменологического марксизма.
Познавательный интерес марксизма направлен на определение отношений в рамках повседневной деятельности и мышления, а также на общество в его совокупности. Структуры повседневной деятельности (языковые клише, формы общения, типическое), а также содержание сознания индивида могут пониматься не только как конститутивные (определяющие) для общественной реальности, но и как и учреждаемые ею, другими словами, по Марксу, все происходящее с людьми есть проявление общественных отношений.
Сочетание познавательного содержания феноменологического марксизма с анализом жизненного пространства кажется вполне приемлемым. Познавательный интерес к повседневной реальности, ориентированный на социальную работу и ее адресатов, формируется концептами и категориями феноменологического, символико-интеракционистского теоретического образования.
Такая концепция, тематизирующая непосредственную реальность, практико- и утилитарно ориентированную деятельность, подавляется общественным и историческим измерениями повседневности, что не позволяет уделять должного внимания развитию жизненного пространства повседневности, формам сознания и общения. Однако потенциал этой концепции заключается в том, чтобы содействовать развитию в социальной работе научного интереса к пониманию условий и форм непосредственных интерактивных процессов в контексте конкретных ситуаций. Социальная работа, заинтересованная в эмансипации индивида, будет способствовать изменению повседневности там, где она определяется нелегитимируемыми репрессивными условиями, т. е. в тех областях, где редуцируются конкретные ожидания, ролевые, языковые и деятельностные стандарты. Реализуемые в процессе социализации схемы интерпретации и опыт индивида должны стать исходным пунктом познания, но в то же время должны пониматься и как моменты общественной реальности, как это трактуется в концепции феноменологически ориентированного марксизма.
Необходимо отметить, что интеракционистский подход в социальной работе, изучая преимущественно межличностные отношения, тесно связан и с анализом структуры повседневной деятельности и таким образом касается уже проблем структурализма; последний ставит во главу угла процессы взаимодействия между индивидами и группами, в ходе которых складываются и видоизменяются относительно устойчивые социальные структуры и учреждения.
Парадигма постмодернизма в теории социальной работы
Постмодернизм получает свое развитие во второй половине ХХ в., как считают исследователи, эта была скептическая реакция на теории модернизма. То, что было представлено в парадигме модернизма как абсолютная истина, объективная реальность, как считали представители постмодернизма, во многих случаях было определено и мотивировано действующей властью.
Понятие реальности в период существования парадигмы модернизма доказало только одно, что она, реальность, достаточно «неуловима» и ее интерпретации зависят от фокуса научных установок исследователей, что на определенном этапе развития данной парадигмы реальность была представлена «неограниченными точками зрения».
Постмодернизм в подходах к реальности стоит на позициях, как считает А. Вебб, более «интерпретации», чем «восприятия», тем самым было декларировано, что реальность – это скорее умственная конструкция отдельных наблюдений.
С точки зрения Ж. Фу, в широком смысле постмодернизм направлен на критику тех теорий, которые стремились объяснить социальную реальность с односторонних позиций, не учитывая многомерность подходов. В связи с этим постмодернизм выступает за многомерность подходов к реальности и практике.
Определяя историческую смену модернизма парадигмой постмодернизма, исследовательница Ф. Уильмс выделяет следующие его системные характеристики, которые она определила как «общие тенденции и акценты», при этом она подчеркивала, что в действительности не может быть «однородной совокупности идей»:
во-первых, в постмодернизме наблюдаются приоритеты бессознательного, фрагментарного, обозначая тем самым существование множества различных реалий, над рациональностью, последовательностью в понимании предмета исследования;
во-вторых, относительность знаний (истин) и их конструируемость, критика универсальности знаний, обоснование частных знаний, построенных с учетом специфики места и исторического времени;
в-третьих, в постмодернизме наблюдается отход от поиска причин общественных явлений на основе фактов и доказательств, акцент делается на представлениях, символах, языке, построении этих явлений, их конструировании;
в-четвертых, постмодернизм акцент делает не на движении прогресса, а на специфике пространства, времени, непредвиденных обстоятельствах, которые в большей степени влияют на общественные трансформации;
в-пятых, дуалистическое мышление, построенное на бинарных оппозициях (здоровье – болезнь, капитализм – социализм, мужчина – женщина и т. д.) с целью понимания особенностей идентичности и многогранности явлений заменяется пониманием того, как эти различия построены, как эти категории «конституируют» различные феномены.
Философия постмодернизма изменила подходы к принципам деятельности в социальной работе, обозначила новые дискурсы ее теоретических подходов, определила идеи в понимании миссии социальной работы в современном обществе.
Философия практики социальной работы в контексте постмодернизма
Как считают Б. Пиз и Ж. Фу, с постмодернистских оснований социальные работники не обладают монополией на истину. Отсюда формируются две важнейшие установки на практику социальной работы. Первая установка связана с тем аспектом, что социальные работники должны критически относиться к своей деятельности, а также к тем теоретическим подходам, которые объясняют проблемные ситуации клиента. В связи с этим актуализируется роль контекста, который становится той реальностью, которая в не меньшей степени определяет объективность, «истинность» полученной информации.
Другой аспект связан с актуализацией опыта клиента, реальность которого не менее объективна и должна учитываться при построении моделей помощи, при этом «социокультурный опыт» клиента является объективным и значимым для стратегий и моделей помощи, конструирование которых осуществляется на основе его запросов. В связи с этим в теории и практике социальной работы начинают доминировать не только рациональные модели помощи, построенные на основе дедуктивных умозаключений, но на ряду с ними свое место занимают интуитивно-эмпирические подходы, в основе которых дискурсы фрагментарности.
Постмодернистские установки разрушают директивные подходы в теории и практике социальной работы, ограничивают их действие, при этом сотрудничество между социальным работником и клиентом становится важнейшим компонентом профессионального взаимодействия. Профессиональное взаимодействие в парадигме постмодернизма строится на основе общения, и диалог становится ведущей формой интеракций.
Признание в постмодернизме того, что существует многообразие форм объективной реальности, приводит к признанию наличия различных ценностных ориентаций, нравственных императивов у клиентских групп. Такие подходы привели к тому, что понятие социальной справедливости, «освободительная политика» все более принимают отвлеченный характер при наличии реальных проблем у клиентов.
Такие подходы вызывают существенную критику, а в постмодернистской парадигме оформились два направления, «постмодернизм сопротивление» и «постмодернизм реакция», которые по-своему снимают данное противоречие.
Дискурсы и деконструкции в постмодернистской теории социальной работы
Понятие дискурса в теории постмодернизма является важнейшим элементом критического анализа. Дискурс – это языковая практика, на основе которой формируется истинное знание о себе и строятся все социальные отношения. М. Фуко определял дискурс как «исторический способ получения знаний и истины в данный момент времени».
Как считали Дж. Пауэл, Х. Хан, для теории социальной работы важнейшими дискурсами, которые повлияли на понимание проблем социальной работы в парадигме постмодернизма, стали дискурсы власти, здесь большую роль играли концепции М. Фуко.
Дискурсы власти в постмодернистской теории социальной работы
Дискурсы власти М. Фуко осмысляются в контексте системы государственного управления, которая регулирует повседневную жизнь человека. Исторически сложилось несколько схем власти, которые философ описывает в работе, посвященной биополитике власти. М. Фуко считал, что формирование биополитики происходит с начала XVIII столетия по настоящее время.
Механизмы власти на основе биополитики осуществляют свой процесс управления на основе двух механизмов – «суммирования» и «индивидуализации», это процесс, в котором субъект выступает в качестве частного лица и «общественного гражданина», и в этой специфической субъектности он выступает в качестве объекта управления. М. Фуко утверждает, что монополию на власть не имеет ни одна из социальных групп или классов, так как множественные социальные сети создают свои эффекты управления через систему повседневных взаимодействий индивидов.
Однако власть использует знания, с одной стороны, для дифференциации населения, а с другой – для групп людей, которые готовы осуществлять контролирующие и управляющие функции, среди прочих профессий к таким относится и социальная работа.
В постмодернистских концепциях теории социальной работы основные проблемы власти разрабатываются по следующим основным направлениям:
• власть как форма институциональных действий;
• власть как институциональная форма дискриминации одних групп другими, особое место получили рассмотрение такие крайние формы проявления власти, как эйджизм, этнизм, расизм, сексизм, инвалидизм;
• власть как средство изменения жизнедеятельности клиента.
Власть как форма институциональных действий
В теории социальной работы концепты институциональных форм власти рассматривается в различных научных традициях социальной работы. Остановимся на англосаксонских, французских и немецких научных традициях.
Англо-саксонская теория социальной работы
Проблемы власти рассмотрены в различных контекстах теории социальной работы, можно выделить два полюса мнений, между которыми существует достаточно большой спектр подходов и определений.
Радикальный подход
Согласно радикальному подходу в теории социальной работы, социальное неравенство, существующее в обществе, зависит от способов материального производства в капиталистическом обществе. Власть стоит на защите интересов не трудового большинства, а отдельных групп и политических элит, присваивающих основную часть доходов индивидов, продающих свой труд. Отсюда стратегии социальной работы представители радикальной теории социальной работы связывают:
• с экономическими и политическими факторами, как причинами дисфункций клиента в обществе;
• в центре внимания политические и организационные методы работы, а не индивидуальная работа со случаем, по разрешению проблем клиента;
• «арена» работы в обществе, а не в пределах бюрократической системы социальных услуг;
• их деятельность связана с общественными движениями и профессиональными союзами.
Представители радикальной теории считают, что власть в «государстве всеобщего благоденствия» стремится усугубить зависимое положение беднейших слоев населения при помощи государственных дотаций, пособий и выплат, чтобы легче было контролировать поведение неимущего большинства. Представители данной теории не разделяют концепции экономического либерализма, в соответствии с которой неравенство и бедность являются неотъемлемыми явлениями общества, они считают, что борьба с несправедливостью во всех ее формах, должна быть основной задачей социальной работы.